Филиппова С.А.,
к.пс.н., доцент кафедры психологии и педагогики
Тульского государственного педагогического университета
им. Л.Н. Толстого
Гендерная тревожность – форма проявления личностной тревожности, связанная с восприятием себя как лица определенного пола. Гендерная тревожность характеризуется состоянием беспокойства, дискомфорта, неудовлетворенности, связанных с восприятием собственной мужественности/женственности: неудовлетворенность внешностью, отсутствие гармонии в партнерских отношениях, несоответствие параметров образа «Я» социально одобряемым параметрам «настоящего мужчины», «настоящей женщины». Помимо влияния самовосприятия, основанного на мировоззренческой концепции и системе ценностей воспринимающего себя субъекта, развитие гендерной тревожности обусловливается особенностями межполового восприятия и взаимодействия, а также, спецификой взаимодействия с лицами того же пола, значимыми фигурами.
Дать однозначную оценку гендерной тревожности, как и тревожности вообще, не представляется возможным. В определенных ситуациях тревожность является движущей силой саморазвития, побуждает к действию, в других – искажает нормальный ход развития, провоцирует избегание потенциально травмирующих ситуаций, отказ от реализации определенных действий.
Гендерная идентичность – отнесение себя к определенному полу, – один из самых устойчивых и наиболее рано формируемых видов идентичности. Идентификация «я-мужчина/женщина» играет важную роль в конструировании образа «Я» человека на протяжении всей жизни.
В литературе, посвященной психологическому консультированию и терапии, гендерных исследованиях, очень часто отмечается значение раннего детского опыта и влияние отношения родителей к ребенку на процесс формирования его гендерной идентичности, а также на последующее восприятие себя как мужчины или женщины. Образ «Я» ребенка формируется на основе восприятия отношения к себе родителей, их отношений друг к другу, особенностей их ролевого поведения. Восприятие себя как мальчика или девочки также формируется под влиянием родительского отношения. Усвоенные в детском возрасте модели поведения часто используются как сценарий построения взаимодействия с окружающими и собственных семейных отношений.
Как показывает И.В. Тельнюк (1999), большинство родителей считают необходимым воспитывать ребенка с учетом половых различий, однако почти половина опрошенных затрудняются сказать, как это правильно сделать. По данным Ю.М. Набиуллиной (2001), неудовлетворенная потребность ребенка в общении с родителем своего пола приводит к идентификации с родителем другого пола. Для девочек атмосфера в семье является более благоприятной, чем для мальчиков, у которых чаще не удовлетворяется потребность в близких отношениях с родителями и потребность в безопасности. Л.А. Регуш (2010), анализируя факты по «нагруженности проблемами» подростков (возраст 12-16 лет), полученные с помощью проблемной анкеты Seiffge-Krenke, отмечает высокую проблемную нагруженность подростков в отношении родительского дома. При этом она считает, что большая проблемная нагруженность такой области жизни, как взаимоотношения с родителями у подростков обусловлена особенностями российских родителей, в первую очередь, в стиле принятия ими своих детей. В силу чего она считает, что «коррекция данной проблемы предполагает оказание помощи как подростку, так и родителям. Последние нуждаются, прежде всего, в смене своих установок, изменении своей позиции в отношении своих детей, в пересмотре системы оценивания их как личности». Она отмечает, что проблема отношений с родителями стоит в России достаточно остро, что вероятно создает определенные трудности в личностном становлении юношей и девушек, так как, например, «наблюдается связь между устойчивостью самооценки и доверительностью общения с родителями». При этом наиболее значимой проблемной областью является переживание будущего, так как «будущее воспринимается подростками даже с 12-13 лет с тревогой, эмоционально беспокоит, переживается как проблема».
Есть основания полагать, что состояния тревоги, обусловленные половой идентичностью, ребенок может испытывать уже в детстве. Нередко в процессе психологического консультирования в качестве причин решаемых проблем выявляется детский опыт взаимоотношений с родителями. Такие факторы, как тревожность родителей, чрезмерно требовательный стиль семейного воспитания, использование стереотипных методов воспитания, отсутствие или невключенность в воспитание одного из родителей и др. создают предпосылки развития гендерной тревожности. Неразрешенный пубертатный кризис, непопулярность подростка в среде сверстников, фиксация на неудовлетворенности внешностью, создают тот фон, внутри которого формируется специфика восприятия собственной половой идентичности, что впоследствии оказывает влияние на многие аспекты жизни человека.
Ключевую роль в формировании состояний, имеющих основанием восприятие собственной половой принадлежности, играет социум и его влияние на личность в виде гендерных стереотипов – системы относительно устойчивых представлений о том, как должны выглядеть, вести себя мужчины и женщины, какие роли и социальные функции выполнять.
Д.Н. Исаев, В.Е. Каган (1988) отмечают, что любой культуре присущи определенные гендерные идеалы и стереотипы, влияющие на формирование гендерной роли. В.В. Столин (1983) указывает, что гендерная идентичность – это мнение индивида о себе самом как представителе определенного пола в сравнении с половым эталоном, подчеркивая тем самым, что гендерная идентичность социально и культурно детерминирована.
Проблеме гендерных стереотипов уделяют внимание в своих работах Е.П. Ильин, Р.Г. Петрова, Н.В. Ланина и ряд других ученых. Исследователи отмечают наличие целого ряда проблем, касающихся содержания полоролевых стереотипов как регуляторов полоролевого развития и поведения. И.С. Кон (1981) пишет: «Традиционные стереотипы маскулинности и фемининности выражают прежде всего мужскую точку зрения. Образы «настоящей женщины» и «настоящего мужчины» бессмысленны, потому что каждый из них высвечивает какую-то одну ипостась».
В работе «Маскулинность как гомофобия» Майк Киммел (2005) приводит цитату социолога Эрвина Гоффмана о том, что в Америке существует лишь «один совершенный и не стыдящийся себя мужчина»: «молодой, женатый, белый горожанин, гетеросексуал с севера, протестант, отец, получивший образование в колледже, полностью занятый, хорошего телосложения, сильный и высокий, недавний обладатель спортивных достижений. Каждый американский мужчина стремится смотреть на мир с такой точки зрения... Любой, кому не удается квалифицировать себя через какой-нибудь из этих признаков, вероятно, считает себя... недостойным, несовершенным и худшим». Примерно такие же стандарты оценки «сильного пола» существуют и в российском обществе. Майкл Киммел утверждает, с одной стороны, значимость социального влияния на личность, с другой, – говорит об искусственности содержания понятия «маскулинность», ориентированного на ограниченную группу лиц, имеющих социальные прерогативы по сравнению с другими. «Мы назовем такую маскулинность «гегемонной», образцом маскулинности мужчин, обладающих властью, который стал стандартом в психологических оценках, в социологических исследованиях и в пособиях, призванных научить молодых людей стать «настоящими мужчинами», – пишет Киммел. Определяя различные варианты содержания понятия «маскулинность» автор во всех случаях описывает «тревожную» симптоматику. «Маскулинность как бегство от феминного» характеризуется через преодоление чувства страха быть уличенным в женственности, «маскулинность как гомосоциальный спектакль» – соперничество и конкуренция с другими мужчинами; «маскулинность как гомофобия» – преодоление и подавление гомоэротического влечения (по Фрейду).
Несмотря на прозрачность идеи о том, что гендерные стереотипы не могут являться руководством к действию при конструировании собственного гендера, полностью избавиться от их влияния, тем не менее, невозможно. Личность, формируемая в процессе культурно-исторического развития, не может не испытывать на себе влияние социальной среды. Гендерные роли и характеристики начинают формироваться с первых мгновений жизни. Данное природой тело является дивергирующим признаком, в первую очередь, не для самого человека, а для социума, который с первых месяцев жизни реализует определенный план «превращения» младенца в мужчину или женщину. Неосознающее самое себя существо наделяется аскриптивными признаками, создающими гендерную основу его поведения: его аппетит, крик, неугомонность расцениваются взрослыми как проявления мужского темперамента, эмоциональность, умение играть в спокойные игры – расцениваются как проявления женственности. Взрослея, человек включается в различные стороны социальной жизни, усваивая вместе с тем принятый гендерный порядок, независимо от того, принимает он его или нет. На основе этого понимания создается образ себя как мужчины или женщины, формируется представление о соответствии или несоответствии своего ролевого поведения ожиданиям социума. Ситуацию осложняет то, что современный социум не располагает четким содержанием понятий маскулинности и феминности.
Биологическая программа существования человека как вида (рождение, рост, размножение, смерть) задает определенную программу поведения и предполагает четкое разделение функций между полами. На заре человечества полоролевая специфика была ярко выражена, четко дифференцирована, мужчины и женщины не претендовали на специфические функции друг друга, поскольку важную роль играла биологическая целесообразность их разделения. Длительные трансформации всех сфер бытия человечества привели к разграничению сфер биологического и духовного, расширился репертуар социальных ролей. В филогенетическом процессе мужчина потерял принадлежавший исключительно ему статус охотника, добытчика, защитника. Часть функций, изначально принадлежавших мужчинам, стала функциями среды, открыв тем самым, доступ к ним для женщин. Сходное ролевое поведение мужчин и женщин приводит к частым столкновениям их в социальном пространстве, в связи с чем возникает гендерная социальная напряженность. При этом гендерная тревога одновременно является и причиной и результатом этой напряженности.
Гендерная тревога, вынесенная за пределы отдельной личности и возведенная в масштабы социального явления, является причиной возникновения общественных движений, деятельность которых направлена на разрешение гендерных противоречий, на защиту полов друг от друга – феминизм и маскулизм.
Стоит выделить ключевое слово – защита.
Если говорить о феминизме, противоречий не возникает. Биологическое своеобразие женщин выражается в их физической слабости по сравнению с мужчинами, меньшей выносливости, более низкой скорости реакций. Исторически сложилось, что биологические особенности оказались встроенными в культуру взаимодействия полов. Феминизм продолжает традицию защиты женщин, но специфичным образом: представительницы указанного движения видят в лице мужской половины человечества не поддержку, а угрозу и ищут защиты в политико-правовой сфере. Спорный вопрос здесь: насколько действительно необходимы заявляемые требования уравнивания в правах, поскольку последние предполагают еще и обязанности…
Возникает вопрос: что, в таком случае, защищает маскулизм, насчитывающий на настоящий момент свыше 150 организаций и общественных движений (список основных мужских правозащитных организаций Северной Америки, Европы, Австралии и Новой Зеландии).
Правовая и социальная сферы демонстрируют неоднородность мужского сообщества и различные способы преодоления гендерной тревоги. Основных течений три.
Мужские организации консервативного толка пытаются удержать традиционное равновесие в отношениях между полами, создать противовес феминизму, сохранить религиозные взгляды на природу отношений мужчин и женщин. Вероятно, адептов подобной стабильности можно заподозрить в неуверенности в себе, сомнениях в собственной способности адаптироваться к новым жизненным реалиям, нежелании (или неспособности?) конкурировать с женщинами за «привычно мужское».
Либеральная ветвь мужского движения нацелена на внесение ясности в смысловое пространство межполового восприятия. Их цель – развенчание мифов о мировом заговоре мужчин, привилегиях мужчин в современном мире, их виновности во всех социальных и политических бедах в истории человечества; устранение излишнего перекоса, возникшего в результате активной деятельности феминистских организаций.
Часть организаций либерального толка действуют в области защиты прав мужчин. С точки зрения закона претензии этих организаций вполне обоснованы: к примеру, Конституция РФ провозглашает неотъемлемым право человека на жизнь и свободу, но при этом воинская обязанность предусматривает право государства в течение определенного срока распоряжаться жизнью мужчины, а в случаях военных конфликтов или техногенных катастроф, солдат обязан жертвовать жизнью. Спорные вопросы существуют в законодательстве относительно отцовства, трудовой деятельности и т.п. К чему стремятся активисты такого рода организаций, в чем смысл их деятельности, что именно защищается? По аналогии с феминизмом объявляются требования уравнивания в правах, защиты от дискриминации. Главной задачей является стирание различий между мужчинами и женщинами в правовом и социальном пространстве. Однако, подобное «стирание» не может быть только внешним, оно должно иметь в том числе и психологическое обоснование. Вокруг чего беспокойство? Мужчина говорит о том, что не хочет или не может быть защитником? Не способен самостоятельно решить вопросы отцовства, уладить отношения с женой в бракоразводном процессе? Не может или не хочет работать дольше, чем женщины? Между строк подобных манифестов, несмотря на справедливость и обоснованность претензий, читается страх и потребность в защите.
Мифоэпическое мужское движение. Его целью не является ни уравнивание в правах, ни поддержание традиционных форм взаимоотношений между полами. Оно подчеркивает и пропагандирует идею мужского героизма и силы. Идеализирует образы мужской славы и чести, используя художественный язык, обращаясь к эпосам. Здесь как-будто нет места страху, слабостям, неуверенности или беззащитности… однако, – не способ ли это компенсации, побочным эффектом которого являются конфликты разных уровней и содержания. Подобная бравада свойственна агрессивным вспышкам ультрас и подобных высокомаскулинизированных сообществ. Акцентированные проявления мужественности без видимой необходимости воспринимаются скорее как стремление избежать возможных обвинений в немужественности. Возможно, речь идет о неуверенности в себе, сомнении в собственной маскулинности.
Современная цивилизация не акцентирует внимания гендерных различиях, однако, социальное пространство современного человека неоднозначно. С одной стороны, мы видим стирание границ между мужским и женским в бытовой, профессиональной сферах, с другой – образы, создаваемые СМИ, кинематографом, рекламой, скорее подчеркивают, нежели стирают гендерную специфику. Мужские образы в искусстве, создают нереальный и практически недостижимый образ мужского мира. В нем нет мелочей и везде нужно достигать высот, чтобы соответствовать лозунгу «для настоящих мужчин». Нужно быть атлетичным, загорелым, целеустремленным, успешным. К мужчине часто применяется императив «должен» – должен достигать, должен стремиться, должен быть… От этих достижений не зависит жизнь и здоровье, они не гарантируют любовь, дружбу и понимание близких, но все это необходимо для того, чтобы являться мужчиной. Мужественность необходимо доказывать.
В отношении женщин требований значительно меньше. Упреком для женщины может быть уподобление мужчине: много работаешь, чересчур активна, агрессивна, в общем, не пассивна... Но информационная среда, окружающая женщин не менее травматична, поскольку зачастую самым важным критерием женственности является внешность. Рекламные образы, создаваемые чаще всего с использованием коррекции изображений, формируют искаженное представление о телесных свойствах, формируют недостижимый ориентир для девочек-подростков, провоцируют развитие дисморфофобического расстройства и анорексии.
Среда современных мужчин и женщин не менее агрессивна, чем первобытная среда с ежедневной борьбой за пищу и территорию, изменились лишь предметы и участники конкуренции. В условиях цивилизации возникает парадоксальная ситуация: мужчины конкурируют не только с мужчинами, но и с женщинами. Межполовая конкуренция является источником существующей гендерной напряженности, которая, в свою очередь, провоцирует гендерную тревожность.
Литература
1. Бубнова И.С. Особенности я-образа у подростков и его формирование в условиях семейного воспитания. – Дисс. канд. психол. наук. – М., 2004.
2. Киммел М. Маскулинность как гомофобия: страх, стыд и молчание в конструировании гендерной идентичности // Гендерные исследования. – 2005, № 13.
3. Кон И.С. Психология половых различий // Вопросы психологии. – М., 1981, № 2. С. 47-57.
4. Немиринский О.В. Гештальт-подход к работе с психосоматическими расстройствами // Журнал практического психолога. – 2013, №6. С. 134-151.
5. Регуш Л.А. Жизненные проблемы как индикатор влияния социума // Психическое развитие человека и социальные влияния. Коллективная монография. – СПб., 2010. – 292с.
6. Столин В.В. Самосознание личности. – М., 1983. – С. 54-55.
7. Алексеев Б.Е. Полоролевое поведение и его акцентуации. – СПб.: Речь, 2006. – 144 с.
8. Саламатов М.А. Родитель как посредник в становлении личности старшеклассников. – Дисс. канд. психол. наук. – Иркутск, 2003.
9. Тельнюк И.В. Индивидуально-дифференцированный подход к организации самостоятельной деятельности девочек и мальчиков 5-6 лет в условиях детского сада. Автореф. дисс. канд. пед. наук. – Санкт-Петербург, 1999.
10. Исаев Д.Н., Каган В.Е. Половое воспитание детей. – Л., 1988. – 162 с.
11. Maccoby E.E., Jacklin C.N. Gender segregation in childhood // Advances in child development and behavior. – N.Y.: Academic Press, 1978. – V 20. – P 239-287.
12. Spence J.T., Helmreich R.L. Masculinity and femininity: their psychological dimensions, correlates and antecedents. – Austin, lnd.: University of Texas Press, 1978.
Аннотация: В статье обозначен круг вопросов, связанных с процессом развития и формами проявления личностной тревожности, имеющей основанием проблемы восприятия себя как лица определенного пола и связанными с этим проблемами межполового взаимодействия; показано влияние личностной тревожности на процессы, происходящие на социальном уровне межполового взаимодействия. Показаны возможные причины и факторы, формирующие гендерную тревожность, определена специфика проявления гендерной тревожности на личностном и социальном уровнях.
Ключевые слова: личностная тревожность, гендерная тревожность, гендерная идентичность, маскулинность, феминность, психологическое консультирование.
Svetlana Filippova
Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University
Associate professor of the Department of Psychology and Pedagogy
Tula, Russia