Многие исследователи, подобно Tennov, устанавливают специфику ранней так называемой” страстной” стадии в любви, которая на английском языке называется точно непереводимым термином “limerance”.
При этом более поздняя стадия любви обозначается как “компанейская любовь”, которую иногда отождествляют с аттачментом (Fisher, 1998).
Hatfield (1987) определяет страстную любовь как “состояние интенсивного влечения к союзу с другим/другой” и компанейскую любовь как “чувство, которое мы испытываем к тем, с кем глубоко переплетается наша жизнь”.
Tennov пишет об “огненной эфемерной любви – limerance”, как о концепции, в принципе отличающейся от “любви”. Автор подчеркивает, что “любовь” является эмоцией личностного действия, в то время как “limerance” скорее представляет временное состояние трансформации.
На основании интервьюирования нескольких сотен лиц, переживающих состояние limerance, автор составила список симптомов этого состояния:
1. вторгающиеся мысли об объекте страстного (лимерантного) желания;
2. острое желание к ответной реакции;
3. подчиненность поведения лимерантному объекту;
4. неспособность к лимерантному реагированию по отношению к более чем одному лицу в одно и тоже время;
5. неустойчивая стеснительность и страх отвержения в присутствии лимерантного объекта;
6. интенсификация при неудаче (до определенной степени)
7. острая чувствительность к любому действию или условию, которые могут быть интерпретированы как благоприятные;
8. “сердечное” участие с выраженными соматическими ощущениями в области груди;
9. чувство жизнерадостности;
10. интенсивность переживания, отодвигающая на задний план другие чувства;
11. отчетливая способность акцентуировать положительные качества лимерантного объекта с трактовкой ее/его отрицательных черт как выражение расположения к себе, вплоть до уровня превращения отрицательных черт в положительные.
Парадокс лимеранса заключается в том, что это переживание воспринимается как уникальное, переживание особого восторга, присущее только охваченному лимерансом индивидууму, несмотря на распространенность этого переживания, свойственного многим людям.
В этом контексте хорошо известен культуральный сценарий входа и выхода из состояния лимеранс. Сценарий включает начальную восторженность, с последующим возникновением тревоги и застенчивостью, интенсивную увлеченность и эйфорию, за которыми обычно следует опустошающее разочарование.
Этот сценарий хорошо известен, так как постоянно, начиная с детского возраста, человек получает о нем информацию из рассказов окружающих, произведений художественной литературы, кинофильмов, средств массовой информации.
Парадокс романтической любви состоит в том, что “она никогда не продуцирует человеческие отношения, пока остается романтической”. Это обусловлено тем, что мы находимся в любви с творениями нашей фантазии, которые замещают реальную личность партнера/партнерши.
Драматизм ситуации усугубляется тем, что мы часто бываем убежденными в том, что романс является единственным необходимым элементом “стоящих” любовных отношений и что без этого пламенного элемента отношения не имеют смысла.
Романтическая любовь имеет ту особенность, что после сравнительно короткого времени она увядает. Мы встречаемся здесь с возможно слишком суровой реальностью о невозможности создавать стабильные, основывающиеся только на фантазировании и начальной экзальтации отношения. В то же время услышанные или прочитанные в детстве сказки интроецировали в психику многих людей убежденность в том, что отношения без интимности и связанной с последней романтической любви не имеют сколько-нибудь большого значения.
Эта концепция очень часто интернализована или даже трансмутирована в психике, что приводит к состоянию бессознательного ожидания встречи с подходящим объектом, способным удовлетворить все мечты и фантастические сценарии. При этом в сознании и бессознании многих “вмонтирована” мысль о том, что романтические отношения автоматически станут стабильными, постоянными и даже вечными.
Семейные пары, находящиеся вместе большую часть своей жизни, имеют в прошлом опыт совместных отношений, который обладает чем-то существенным дополнительно к атрибутам романтической любви. К ним относится наличие обоюдного желания разделения всех трудностей каждодневной обыденной жизни, желания помогать, поддерживать друг друга в трудных и экстремальных ситуациях.
Johnson в этой связи пишет об “умении находить смысл в отношениях, ценностях, красоте и простых и обычных вещах, а не в космической или чрезвычайной интенсивности во всем”.