Воспоминания о прожитых годах на Колыме
Вот уже более десяти лет, моя память и сердечная эмоциональность борются с логикой и практическим здравомыслием. Суть борьбы между которыми заключается в том, что память – говорит с эмоциональностью в моем сознании, что мне уже за сорок (сорок лет) и за плечами как минимум прожита половина жизни, судя по статистики смертности так и вся 2/3 ее, а воспоминания о прожитом так и не были уложены на бумагу или цифровой код в современном накопителе посредством текстового редактора. Напротив практическое здравомыслие выступает вперед и “говорит” – да зачем – это, кому это будет нужно и кто эти воспоминания будет читать? В мире много писателей и писак, а также графоманов, которые наверняка описали все жизненные события, могущие встретится в моих воспоминаниях. И по сей день внутри меня продолжается эта борьба за выбор: писать или не писатьвоспоминания своей жизни.
15 июля 2017 года.
Лечь на ветер
Наш четырехэтажный дом стоял вопреки местным неписанным правилам строительства жилых и нежилых объектов Колымстроя, разворачивающих все строения торцевыми частями к северу и югу, согласно розе ветров нашего региона. Эти правила строительства произошли не просто так по причине прихоти какого-либо инженера или государственного служащего СССР, а были выстраданы многолетней практикой в ходе эксплуатации жилых и нежилых строений в Нижнеколымском районе за полярным кругом, позволяющие сберегать больше тепла на протяжении всего года.
Роза ветров Нижнеколымского района, в зимний период делилась между двумя главными направлениями перемещения воздушных масс северным и южным. Поэтому ветра, которые выдували тепло из нашего дома в обиходном языке так и назывались северяк и южак. В зимний период начиная с ноября месяца и практически заканчивая апрелем северяк представлял для жителей поселка желательный (теплый ветер), который дул с Восточно-Сибирского моря а поэтому был более влажный и теплый чем окружающая его среда. Напротив южак зимой был напастью для жителей всего поселка так как он проходил по ледяным просторам тундры где все промерзло насквозь и его ледяные порывы бесчисленное количество раз обжигали и без того изнуренные долгой полярной зимой лица насельников и оголенные части рук этого маленького заполярного поселка приютившегося как пелось в песне 70-х годов 20-го века, у реки Колымы. Северяк и южак разделили жителей нашего дома, на два непримиримых лагеря. Потому как попеременно выдували тепло то с северной, тос южной части дома. Если учесть то что южак был гораздо сильнее и злее своего собрата с севера так как он дул из тундры то участь жителей гидробазовского дома[1] окна которых выходили на юг была значительно хуже чем северной половины. Положение усугубляла трещина в доме, толщиной со спичечную коробку, которая проходила с первого по четвертый этаж как раз посредине окна комнаты (ул. Лермонтова д.5 (что осталось от дома) Фото №1), в которой мы коротали бесконечные долгие вечерав период полярной ночи в Нижнеколымском районе, республики Якутия на краю тогда еще нераспавшегося Союза Советских Социалестических Республик.
Мальчик Сережа в это утро как обычно проснулся одетым в зимнюю шубу, шапку и двойные шерстяные носки, на руках у него были рукавицы температура в комнате при южном ветре не поднималась выше 5-7 градусов Цельсия. Он лежал под ватным одеялом и зябко двигая своими суставами нехотя просыпался понимая, что неизбежность идти в школу все равно его выдавит на промерзшую улицу и заставит идти с тяжелым портфелем в руках набитым советскими учебниками, подгоняемым порывами ветра в спину. Моя память не сохранила подробности того утра, которое, как и другие были похоже своей монотонностью друг на друга. Я спустился по лестнице и вышел из подъезда, открыв сначала первую дверь в тамбур подъезда, а затем вторую, которая выпускала жителе нашего дома в лютый холод, температура которого временами достигала 47 – 49 градусов ниже нуля. Тамбур нашего дома — это помещение в котором пар, выходящий из подвалаи оседавший на промерзших стенах и потолке образовывал причудливый меховой покров из инея, осыпающегося на голову и за воротник каждый раз, когда за спиной хлопала входная дверь из подъезда на улицу. Преодолев это пространство Сережа двинул в темную мглу полярного утра, на которой горели фонарные столбы вдоль улицы указывающие дорогу к знаниям. Зимний авитаминоз давал о себе знать, спать хотелось невыносимо так что ноги в тяжелых унтахедва едва волочились по ледяной укатанной машинами дороге. Ветер дул в спину и накрывал снежными зарядами которые носились потоками в свете фонарных столбов напротяжении всего пути. Наверно я прошел четверть пути по длинной прямой улице, когда окончательно мое сознание проснулось. Ветер своим ровным давление на спину помогал мне двигаться вперед к знаниям. И вот по ходу движения очередной раз язадумался, а возможно ли сделать так что бы поймать некую точку равновесия при которой спина и дующий в нее ветер будет удерживать на весу тело, а ноги упираться в землю. Конечно эта мысль пришла ко мне по причине того, что невыносимо хотелось спать, и как было бы хорошо лежать, опиравшись на ветер. Она промелькнула в моей голове, и ушла, так же как прилетала и улетала уже не один раз. Но в этот раз что-то было по-другому, ранее развиться мысли и воплотится в действие не давал страх падения назад, который, как и любой дурой страх отрезал весь творческий потенциал совершения неизведанного во мне. Я не раз пробовал повернуться спиной к ветру и преодолевая его сопротивление найти ту точку равновесия при которой будет казаться, что ты лег на воздух. Каждый раз в последний момент боясь падения на землю спиной я прекращал балансировку в поисках этого заветного угла, при котором содержится хрупкое равновесие между падением и стоянием человека. Но возрастающий ровный поток ветра в спину опять дал надежду и заставил меня задуматься об этом положении тела как бы в невесомости над землей. Проще говоря лечь на ветер. Я остановился поставил портфель на землю раскинул руки и попробовал отклонится назад и как бы зависнуть в воздухе над землей, не помню сразу ли или с какой-то попытки у меня это получилось. Я лег на ветер, который ровным потоком поддерживал меня в невесомости как на некой невидимой перине под углом держащей тело над землей. Я закрыл глаза и полностью на несколько секунд провалился в парящее бытие нового для меня состояния невесомости. Преодолев страхи и сомнения я все таки лег на ветер.
ул. Лермонтова д.5 (что осталось от дома) Фото №1.
05 августа 2017 года.
Первая встреча с Колымой
Лопасти самолёта разрывали густой леденящий воздух заполярного аэродрома п. Черский Нижнеколымского района, Якутской Автономной Советской Социалистической Республике,входящей в СССР. Над бескрайними просторами промерзшей тундры попавшей в плен полярной ночи, стоял месяц декабрь одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Турбо – винтовые двигатели пассажирского самолета АН-24, после касания шасси взлетно–посадочнойполосы были переведены пилотом воздушного судна на реверс и самолет с ревом стал откидывать массу воздуха с огромным усилием на каждое крыло. Тело самолета сталотормозить с отрицательным ускорением вибрируя на стыках бетонных заснеженных плит и покатилось к стоянке, которая располагалась недалеко от здания аэропорта п.Черский.
Вот так просто для мальчика Сережи начнется новый этап жизни, который на долгие 13 лет определит его дальнейшую судьбу и поселит в этом на первый взгляд забытый Богом уголке нашей родины Союза Советских Социалистических Республик, низовья реки Колымы с удивительной красотою природы и разнообразием человеческих судеб от счастливых до безнадежно трагических с драматическим финалом их жизни. Этот отрезок жизненного пути пятилетнего пацана навсегда запечатлеется впамяти, так как там пройдут годы его детства и юности. Суровый заполярный край низовья реки Колымы, “красной” линией на всю жизнь оставит след в его сердце, он пройдет множество испытаний и его судьба как представителя официально несуществующего “народа Колымчан”, коснется судеб множества его земляков, которые так же по воле Божией попали в эти удивительные места: ледяной тундры, полярных ночей, нетронутой природы и бесконечно красивой коварной и темной реки Колымы.
После выруливания самолета на стоянку, командир корабля по радиосвязи в салоне оповестил прибывших граждан о том, что через некоторое время в слон воздушного судна прибудут пограничные войска и начнется процедура таможенного досмотра самолета и прибывших пассажиров. Всех просили оставаться на своих местах до полного окончания процедуры проверки паспортного режима военнослужащими. Спустя короткое время в салон самолета вкатилась ледяная волна густого и морозного воздуха с температурой ниже 40 градусов Цельсия и стала растекаться по полу охлаждая ноги людей, которые в суете поиска документов для предъявления “пагранцам” как и я не совсем поняли что происходит и куда привез их борт нашего самолета.
Свет в салоне из яркого перевели в приглушенный, погранцы (так их называли местные жители) достали фонари распределившись равномерно по салону стали проверять документы у пассажиров вчитываясь в строчки и сверяя проездные документы с документами удостоверения личности и документами-вызовами между собой. Одним из воспоминаний времени первой проверке стало то что у военнослужащих на автоматы были надеты наголо штык ножи на которых сконденсировалась воздушная влага салона самолета. После окончания таможенного досмотра военные покинули салон самолета, дав тем самым прилетевшим собрать ручную кладь, одеться и выйти на трап, который одним концом упирался в мое прошлое, а другим концом – низ ходящимиступенями предлагал мне войти внеизвестное будущее. Люди медленно и в раскачку потянулись к выходу из салона самолета плотной вереницей в проеме между кресел в который встроился я и моя мать. А самым сильным впечатлением первого прилета, было то что, когда я пересек границу самолетаи вышел наружу, волна ледяного воздуха вкатилась в мои лёгкие с первым вдохом Колымского воздуха температурой ниже 40 градусов по Цельсию обожгла нутро и паром вырвалась из тела с выдохом. И тогда японял, что прошлое для меня навсегда закрыто и наступает уже будущее манящее своей неизвестностью.
[1] Дом был построен для сотрудников Гидрографической базы в микрорайоне зеленый мыс.