Герменевтика библейской этики 17 глава




Он являет нам образ царя-слуги. «Для вас, — говорит Иисус, — это положение означает служение и подчинение чужой воле. Не народ служит правителю, а правитель народу». Чиновников мы называем теперь государственными служащими. Слово «министр» означает «слуга» — тот, кто выступает в роли представителя верховной власти. Умывание ног ученикам (Ин 13:3-5), пример Царя раба. Попадая в тронный зал, мы вдруг понимаем, что царь — это тог человек, который только что принял нашу одежду у дверей.[1769]

«Отче! прости им, ибо не знают, что делают » (Лк 23:34). К такой политике мы не привыкли. Бог покупает старый дом, изъеденный гнилью, и с любовью возрождает его к жизни. Бог берет в жены отверженную всеми блудницу. Его любви хватает даже для жестокого Пилата, отдавшего приказ о его бичевании. Многие правители обращаются к своему народу с призывом умереть за них. Иисус же платит за грехи людей своей собственной жизнью. Худшее, что есть в политике, освещается Божьей любовью и благодатью. Бог не просто воздает добром за зло, он дарит любовь тем, кто это зло совершает. Это и есть политика искупления.[1770]

 

2.2.3.3. Программа Царства

Полемика между церковью и государством часто страдала от попыток церкви оправдать свое стремление к господству над государством за счет Божьего могущества. Царство Божье го правление не дает официальной церкви основания для подобных претензий. Христиане последовательно исповедуют свою веру в контексте политической жизни, не помышляя о формальном господстве. Это гораздо лучше отражено в анабаптистской традиции. Многие политики-реформаты, начиная с Кальвина, не смогли оценить эту идею по достоинству и продолжают настаивать на обладании властью.

С другой стороны, ошибкой можно назвать стремление политических лидеров на протяжении вот уже двух тысячелетий подчинить себе христианство, причем эти попытки зачастую были успешными. Христианам предлагались готовые варианты моделей взаимоотношений их веры с политикой. Как правило, все сводилось к требованию беспрекословного подчинения властям.

Иисус не национальный герой, он повелевает народами. Использование церкви для политики, есть дезертирство Царству. Государство, как друг жениха, заигрывающий с Невестой, навлечет на себя беду. Христианство не может обслуживать политику. Так как христианство, само обосновывает ее. Христианство соотносится с политикой, как род к виду. Западная культура, еще не есть христианство, хотя стоит согласиться что она им порождена, и другого основания быть не может.

Иисус отводит политике далеко не первое место. В жизни политика не играет определяющей роли. Политика - всего лишь одна из областей жизни с Богом и должна знать свое место. Можно вывести четыре ключевых типов правления: харизматический, легальный, консервативный, социалистический. Каждый имеет свое место в культуре пространства. Харизматическая и консервативная иррациональная власть, хотя первый предрасположен к волюнтаризму, а второй к стабильности до застоя. Первому свойственна форма монархии, второй - республики. С другой стороны, легальная и социалистическая власть отражают принципы идеализма. Для легального подхода свойственно склоняется к административному ресурсу, исполняя больше роль менеджера, нежели лидера. Для социалистического, первенство закрепляется за обществом. Так один тяготеет к демократии, другой к коммунизму. Каждый подход имеет свои плюсы и минусы. Однако один недостаток свойственен каждому вышеперечисленному. См. схема № 4.1. Без пророческой составляющей, любая власть склонна прийти до своего разложения в рамках лишь своей ограниченности.

Иисус отказывается присоединятся к какой-либо из сторон. Иисус пресекает зарождающуюся революцию. Ни власти, ни революция не оправдывает людских ожиданий. Иисус дает новую политическую программу, имя ей «Церковь». В греческой культуре того времени слово ekklesia (гр. εκκλησία ) означало собрание свободных граждан, населявших греческий polis (город), собрание demos (народа), т.е. оно имело определенную политическую окраску, происходит от глагола εκκαλέω («вызывать», «созывать» — напр., войско на сходку).[1771] Оно не относилось к «организации» или «обществу», специфически религиозного смысла в нем не было. Акцент делается на народном собрании, а не на отправлении религиозных обрядов. В церкви люди собираются вокруг Мессии, отчетливо понимая его политическое предназначение. Мессианство Иисуса и его подтверждение своей роли стали краеугольным камнем, крепким основанием для Божьего народа. Иисус вручает Петру ключи царства, используя метафорическую аллюзию на обязанности городских стражей запирать и отпирать ворота: в царство Божье можно войти, но можно его и покинуть.

 

 


 

Этика Церкви

Многие из наших проблем возникают в силу того, что человек по своей сути — существо общественное, иными словами, они отражают наше стремление жить как существа; предназначенные для жизни в идеальной общине, хотя в мире таковой еще нет. И проблемы эти вне общины по -настоящему не решаются. Пока страдающий человек не начнет разбираться со своими проблемами через взаимоотношения с другим человеком, надежды у него не будет.

Поиск решения с объективной точки зрения, ставит этику в тупик. В поиске правильных ответов на вопросы добра и зла, часто игнорируется место «имени» в ситуации. Не даром с самых ранних времен кроме грехов (действий зла), лжеучений (грехов против учения), существовало понятие раскола, как греха против братской любви. Нельзя сказать, что декларация форм нарушений исключила их, ведь как грех, так и лжеучения с расколами составляют реальность общины Божьей.

Несмотря на свои недостатки, община народа Божьего все-таки обладает теми ресурсами, которые в этом враждебном мире позволяют нам жить осмысленно и целеустремленно. Круг нашего общения может состоять из небольшой группы или даже одного человека, но суть в том, что нам необходимо жить с другими людьми, людьми, которых мы знаем и которые знают нас, людьми, от которых мы что-то получаем и которым мы что-то даем. Если мы махнем рукой на общину— мы махнем рукой на жизнь. И хотя многие тяжелые проблемы возникли у нас, когда мы были в плохой общине, нашу надежду, все равно, следует искать в общине.[1772]

Богом мы предназначены для процветания в общине. Наши души созданы, чтобы получать и отдавать. Когда мы друг другу отдаем нечто хорошее, мы живем. Когда отдаем нечто дурное, мы умираем. В этом факте отражена природа нашего триединого Создателя, Бога, Который Сам пребывает в вечном союзе, «общине» трех Лиц, Которые всегда отдают друг другу.

И нам должно быть отрадно, что даже у небольшого количества добра, которым мы делимся, потенциал сделать нас счастливыми превосходит потенциал тех многих недобрых вещей, которые могут причинить нам вред. Чтобы пользоваться преимуществами пребывания в общине, ей не нужно быть идеальной. Однако должно непременно произойти единение сердец, которые любят Бога, растут в мудрости и питаются силой Евангелия.

Рассматривая антропологию христианской этики, в параграфе «Человек среди других», мы обстоятельно утвердили, возможность быть «я» исключительно через отношения к «ты». Так отношения к миру формирует культуру, с его структурами и институтами поддерживающими последнюю. Иначе говоря, объективность глубоко укоренена в субъективность. Вне того, что есть вне меня, нет и меня. Свобода от других есть смерть «я».

Кроме формирования культуры, как дома в котором живет человек, у человека есть дом в котором он живет, это его семья. Кроме друзей, у человека есть родные: братья и сестры. И еще тот Дом, который дает место каждому дому. Дом в котором мы лишь соучастники, но не причина, есть Церковь. Церковь есть нечто больше чем брат и друг, родной и другой, хотя и вмещает их. Семья и церковь выделяются, тем что инициатором одного и другого проекта является Бог. Поэтому мы говорим уже не о философии (как это можно сказать о государстве и культуре), а о богословии семьи и Церкви.

3.1. Между семьей и церковью

Семья - это план Эдемского сада. Воля Божия для человека в совершенном мире без греха дана в форме семьи. Это последнее творения седьмого дня. Творения субботы. Творчество отдыха. Семья это тень счастья. Это первая программа Царства. Это единственное что люди забрали с собой из рая. Если рассматривать все творения от примитивного к совершенному, то семья является ее кульминацией, однако твориться она свободно, не т.к. творения до нее.

Не Эдемский сад есть воплощения счастья, но семья в Эдемском саду. «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт 1:27). Бог есть Дух, а потому у Него нет таких членов, как у человека. Некоторые представляют себе Бога огромным человеком, но они не правы в своих взглядах, подразумевая физическое подобие. Те кто подобие стремились свести к интеллекту, забывают, разум это только часть души: есть воля, эмоции. Видеть образ Божий в нравственном подобии, значит игнорировать, что совесть и нравственное появляется только после грехопадения, когда есть зло.

Карл Барт предлагает интересное понимание «образа Божьего» человека, видя не только вертикальные отношения между человеком и Богом, но и горизонтальные отношениях между людьми. Как и Сам Бог обладает социальной природой, так Он одарил и человека этой природой. Следовательно, человек ищет общения. Прежде всего человек при­обрел это общение с Самим Богом. Человек «услышал голос Госпо­да Бога, ходящего в раю, во время прохлады дня » (Быт 3:8). Образ не в том, что человек есть и что он делает. Образ, скорее, связан с фактом, что Бог замыслил и создал существо, которое, как и Он, может быть партнером. В этом смысле человек способен поддерживать отношения. Он - «повторение» или «копия» божественного существа.[1773]

Подтверждение существования определенной связи с Божеством можно найти в самой форме решения о творении: «Сотворим человека». Барт утверждает, что в самом существе Бога есть двойник, поэтому Бог переживает подлинное, но гармоничное общение с Собой и самопознание. Человек отражает этот аспект Божьей природы на двух уровнях - в общении с Богом и с человеком.[1774] Следовательно, сходство человека с Богом заключается в том, что оба поддерживают межличностные отношения. По словам Барта, выглядело бы странным, что автор рассказа о творении вообще не упоминает об интеллектуальных и нравственных талантах и способностях человека, если бы эта характеристики действительно составляли образ Божий в человеке.

Он отмечает, что в обоих местах, где говорится о сотворении человека по образу Божьему (Быт 1:27 и 5:1-2), это заявление сопровождается словами «мужчину и женщину сотворил их ». Следовательно, образ Божий в человеке находим в том факте, что он сотворен как мужчина и женщина. Как в Боге, так и в человеке происходит общение между «я» и «ты». Человек существует не как одинокая личность, а как два общающихся друг с другом существа.[1775]

Все остальное творение различается «по роду их», но только человек единственный кто в Бытие различается по полу. В этом новом творении сотворенное уже не пассивно, но и оно не сопротивляется. Адам реализует свою свободу в создании семьи. Адаму в раю было плохо одному, и это не брак творения до. Это хорошо, что «не хорошо быть человеку одному » (Быт 2:18). Тем самым Бог усматривает то, что жизнь мужчины и жен­щины неполна друг без друга, и учреждает брак, который дает им возможность достигнуть полноты, двое разных становятся «одной плотью ». Брак - это полнота, завершенность, взаимное дополнение, не двух половинок, но цельных личностей. Человек в акте создания семьи должен реализовать свою свободу в предвидении Божьего замысла о творении.

Семья и есть «тень Бога», образ Божий. Бога не возможно увидеть, в отличии от других предметов. Бог создает семью, чтоб люди знали, определения слова Отец. Бог, творящий все для Своей славы, открывается Адаму через имена. Элохим (евр. אלוהים) как Бог крепкий и Творец, легко объяснить указав на мощь высот гор, глубину моря, нежность облаков, прохладу озер, и скорость леопарда. Яхве (евр. יהוה), что значит Сущий, по среди рая имеет общения рядом с человеком, как Я есмь. Но как объяснить человеку значения слова «Отец»? Различие половой принадлежности, есть и у животного мира, но это еще не объясняет значение, того, что значит быть Авва. Бог создает проект творения для откровения о Себе, Он не творит Себя, но творит «образ Свой», семью, которое раскроет Его суть. Раскрыв, тем самым прославит Его. Однако это не будет для человека частью насилие, но в исполнении призвания, человек находит себя, не только в цели, но и в средстве созидания.

Любовь не возможно сотворить, как сотворил Бог небо и звезды, землю и все что наполняет ее. В любви есть место другому. В первом творении, шести дней, воля: «да будет так». Во втором творении, седьмого дня, смирение, предложение жениха. Любовь всегда как минимум три: он, она и между ними.

У пророка Осии говориться о том, что в будущие времена, когда Израиль покается и возродится, он будет назы­вать Бога Иши («муж мой»), а не Ваали (Ос 2:16). Обращение Ваали («мой повелитель») близко по значению к Иши, но воспри­нималось крайне негативно, поскольку содержало имя ханаанского бога плодо­родия — «Ваал».[1776] Новозаветное время есть исполнение такого пророчества, когда «Сила» уступает место «Общению». Бог Повелитель, не свержен и не ослабел, но приходит в мир с кротостью и мягкостью, как Авва.

Авва— этим арамейским словом дети в семье называли отца, это было теплое, интимное слово, в отличие от более почтительного и формального «отец». Вероятно, Иисус всегда так обращался к Богу и учил Своих учеников называть Бога так же. Пока что не найдено убедительных примеров, что­бы кто-нибудь из соотечественников Иисуса риск­нул назвать Небесного Отца этим именем.[1777] Но те­перь верующие получили право так обращаться к Богу, потому что они — Христовы, а Христос назы­вал Бога «Авва». В Новом Завете это слово употреблено только в Евангелии Марка (14:36) и дваж­ды Павлом (Гал 4:6 и в Рим 8.15).

В раннюю христианскую эпоху, ког­да на брак еще смотрели как на договор и не считали его таинством, девствен­ность признавали высшим и наиболее угодным Богу состоянием. Если женщи­на после смерти мужа отказывалась от повторного брака, то считалось, что она избрала второй по благочестию и высоте путь христианской жизни, тогда как жизнь в браке занимала на этой шкале ценностей лишь третье место. Таким образом, до­вольно долго ранняя Церковь отдавала предпочтение безбрачию в ущерб семей­ной жизни, вопреки тому, что институт брака одобрял сам Иисус Христос.[1778]

Библейское учение о браке воплощено в положении «Потому оставит человек отца своего и мать свою и приле­пится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт 2:24). На это же положение ссылается Иисус (Мф 19:5) и ап. Павел (Еф 5:31) как на основу их учения о бра­ке. Ключевые слова здесь— «одна плоть» (basar’ ehad), где под «плотью» по­нимается особая близость, достигаемая через тело человека и определяющая «брак как глубочайшее телесное и ду­ховное единство мужчины и женщи­ны».[1779]

В стихотворении «Отречение», Рабиндраната Тагор, глубоко затронута глубина богословия семьи:[1780]

В поздний час пожелавший отрешиться от мира сказал:

«Нынче к богу уйду я, мне дом мой обузою стал.

Кто меня колдовством у порога держал моего?»

Бог сказал ему: «Я». Человек не услышал его.

Перед ним на постели, во сне безмятежно дыша,

Молодая жена прижимала к груди малыша.

«Кто они – порождения майи?» – спросил человек.

Бог сказал ему: «Я». Ничего не слыхал человек.

Пожелавший от мира уйти встал и крикнул: «Где ты, божество?»

Бог сказал ему: «Здесь». Человек не услышал его.

Завозился ребенок, заплакал во сне, завздыхал.

Бог сказал: «Возвратись». Но никто его не услыхал.

Бог вздохнул и воскликнул: «Увы! Будь по-твоему, пусть.

Только где ты найдешь меня, если я здесь остаюсь».

Все христианство от начала до конца проникнута семейным колоритом и его образами. Последняя книга Откровения возвещает о гряду­щем брачном пире Агнца— ключевой момент в драме завершения отношений Христа и человечества. В первой, у Матфея, Бог есть прежде всего Небесный Отец, который милостиво пребывает «с нами» в лице Иисуса - Сына своего. В этой семье Бог - Отец, а христиане - дети Божьи (Мф 18:1-4; 23:9). С другой стороны, так же верно, что честь принадлежать к семье Божьей несет с собой обязанности в об­ласти семейной жизни.[1781] Исполнение этих обязаннос­тей входит в послушание Сыну Божьему. Они включа­ют требование самоограничения и самоконтроля в половой жизни, запрет развода и обязанность почитать родителей (Мф 5:27-32; 19:3-9, 19).

Для Павла, важно отметить, что бла­гочестие напрямую связано с должным уважением своей семьи (1Тим 5:4). Запрет вступать в брак считается «бесовским» (1Тим 4:1-3). Нормально, чтобы церковные руководители были женаты и вели примерную семейную жизнь (1Тим 3:1-3; Тит 1:6). Христианина нельзя принуждать к целибату; однако принявшие этот дар от Бога достойны похвалы, поскольку их поступок выражает готовность служить только Царству Божьему.[1782]

Наверное никто лучше не выразил семейное богословие христианства, как Евангелист Лука в притче «О блудном сыне». Где показывает, что место человечества в доме Отца.[1783] Человек, в этом мире потерянное существо, которое ищет дорогу Домой. Так даже языческие представления Гомера, описываемые в «Одиссее», можно выразить содержание в слоге, как: путь домой. Мотив буквального присутствия в человеке божественной крови широко распространен для культур Средиземноморья, Ближнего Востока, Ирана. При всем разнообразии мотивов человек почти всегда является результатом предшествующего космогонического действия и всегда первоначально существует в состоянии определенного «симбиоза» с божественной сферой. Выражается это в совокупности мифов о «золотом веке», т.е. о времени, когда люди прямо-таки сосуществовали с богами.[1784]

Самое «древнее» состояние мира, которое «помнят» шумеры — «Ан-Ки» («небо-Земля»), когда земля и небо жили «в одном доме». Так, Геродот сообщал, что пеласги, легендарный народ, живший некогда на территории Греции, знали божественное, но не различали имен богов. Орфики много говорят о Фанесе - «молчащем» боге: будучи бессмертным, он восседает над миром как на троне, но не вмешивается в дела того, чему стал источником. Его невозможно увидеть: Фанес — это «невероятный свет», тело перворожденного блистает так, что даже другие боги не могут различить его облика. Имя Януса образовано от лат. - ianua — «двери», «ворота», это слово можно перевести еще и как «сообщающий ход». В «эвгемерическом» плане он был первым царем латинян, жилищем на холме Яникулс. По всей видимости, именно Янус являлся для древнейших римлян космогоническим божеством.[1785] Позднее над всем римским пантеоном главенствовал Юпитер. Имя его образовано от Jovis Pater,- «помогающий отец».

В наиболее полной форме теория рождений политеизма из монотеизма была изложена католическим пастором В. Шмидтом (1868 - 1954), который посвятил обоснованию этой концепции 12-томную работу «Происхождение идеи Бога». Суть теории «прамонотеизма» сводится к тому, что за всем многообразием существующих верований, в том числе верований отсталых народов, можно обнаружить остатки древнейшей веры в единого Бога-Творца. Именно она предшествовала всем формам религии, и лишь впоследствии к ней примешались загрязнившие ее элементы. Для подтверждения этой теории В. Шмидт привлек огромный массив этнографических фактов, давая им теологическую интерпретацию.[1786]

Первое что мы узнаем о самой важной потребности человека от Адама: это стать богом, «человек направлен на себя» (Юнг). Первая попытка в Эдемском саду не увенчалась успехом, хотя и принесла свои результаты. Поэтому Адам выбирает второй путь, более долгий, но с той же программой. Он разделяет Бога (Шмидт), а от разделенного бога (политеизм), можно легко уйти к себе. Когда их десять не сложно одному отказать, с тем что девять всегда на твоей стороне, всегда отстаивается лишь моя позиция. Разделяй и царствуй.

Для сегодняшнего светского религиоведение, свойственно наоборот, видеть монотеизм завершением эволюции многобожия. Утверждать, что по­литеистические религии всегда идут именно этим путем, постепенно сокра­щая пантеон богов, в конечном счете — до единобожия, вряд ли так хорошо представлена на факте, как на теории. Например, существует ве­ликое множество индуистских божеств (по разным оценкам, от нескольких со­тен тысяч до 800 млн, в зависимости от того, как определяется божество), и ко­личество их, кажется, продолжает рас­ти. Поскольку количество божеств, ис­поведуемых в той или иной религии, может увеличиваться по мере того, как ее приверженцы познают все новые яв­ления природы, становящиеся предме­том обожествления, постольку предпо­ложение, что политеизм— конечный продукт эволюции от изначального монотеизма, столь же правомерно, как и обратное.[1787] Сама история Ветхого завета, рассказывает о том, как упорно человеческая природа сопротивлялась монотеизму, возвращаясь к другим богам.

Возвращаясь к началу истории, когда все было хорошо настолько, что было человеку одному «не хорошо», можно увидеть изначальный план человека как зависимого существа, ограниченного. К человеку звучит призыв «возделывать и охранять», быть садовником и пастухом, т.е. сохранять и преумножать. Существует не только ограничение, но и разрешение. Запрет и право, нет и да, ответственность и наслаждение, граница и свобода существовали от начала творения без которых миру суждено быть разрушенному и запущенному.

Последнее творение, есть последнее чудо Эдема, когда два «я», теперь одно «мы». Если мужчина глава этого «мы», то женщина венец на этой главе. Помощница дана соответственно ему, она твориться не параллельно ему, но из него, из кости его. Социальность первичнее индивидуальности. Сотворение человека, есть творение мужчины и женщины. Гендерность преодопределяет социальность: не мужчина не может иметь начало без жены, не женщина без мужа. Индивидуальность может иметь место лишь в столкновении с другим или другими. Социальность в начале как рождение, в середине как реализации, в конце как в цели: любовь. Человек носитель политии. Троица творит единицы, с целью их единства. Ю.Ф. Самарин в своем учении о личности как органе сознания, полагал, что личность проявляет себя не через утверждения своих прав, а посредством самоотречения, те сознательного самоограничения в пользу целого. Сознание формируется через общение, а не через замыкание в самом себе. [1788]

Появление в истории третьего персонажа, хитрого змея. Делает из воли Божьей, лишь возможность, из данности - предположение. Теология замещается социологией. Бог уже не часть диалога, а объект. Нет слов к Богу или с Богом, есть только о Боге. Смерть теперь не граница, а угроза. Бог становится барьером, который нужно преодолеть. Преодолеть, значит быть богом, быть самому себе хозяином. «И она ела… и он ел». Теперь жизнь только в их руках. История доверия и послушания, второй главы Бытия, теперь становиться историей преступления и наказания, третей главы Бытия.

«Будете как боги». Автору текста, Моисею, как и другим читателям известно Бог тоже хотел чтоб они были как Он, образом Божьим. Однако не стоит спешить с тем, что змей предлагает им то, что у них и так уже есть. Ведь он предлагает им иной «образ бога», образ бога по определению лукавого. Дьявол предлагал независимость от Бога: да будет воля моя! Быть богом значит быть самому, одному. Здесь нет слов послушания, нет слова: «нет», а только «да».

Быть богом по дьяволу - это самодостаточность и совершенство, быть первым. Поэтому и был первый мятеж в небе поднят, за то кто будет первым. Быть как Бог, по библейски, это любовь - где есть место - зависимости и нужде в друг друге. Любовь не хочет быть свободной, но хочет принадлежать, любить, отдавать.

Барт говорит «Когда человек отдаляется от Бога, он тем самым отдаляется от самого себя. Постепенно он теряет самого себя; жизнь его протекает в состоянии потерянности, ничейности, никчемности. Такое состояние никак не влияет на устройство мира, окружающего человека: Бог остается его Богом, просто человек перестает это замечать. Он замыслил побег от Бога, побег в пустоту и безбожие: что же происходит с ним? Все то, что находилось до этого в его собственной власти, начинает восставать против него, как он сам восстал против Бога. Его способности становятся беспорядочной, разрушительной, безбожной силой. Мировая история - это череда печальных историй о том, как человека подчиняло то, что по природе своей должно находиться у него в подчинении».[1789]

Адам и Ева возжелали знания больше чем доверия, разум без сердца. Они искали владычественого познания всего без способности быть уязвимым. «Хорошо» без «не хорошо». Теперь они знают больше чем того хотели. И бежать некуда. Стыдно. Теперь все внимание их только на себе: я услышал, я убоялся, я наг, я скрылся, я ел - она виновата. Их же слова обвиняют их. Их волнует я, а не Его воля.

Две теологии, два образа веры: полноценность или зависимость, реализация или любовь. Хорошо быть самому или вместе? Сегодня, на тему семьи можно услышать не мало критики, не даром говорят, что «хорошее дело браком бы не назвали». «Ничто так не разделяет людей, как общее жилье» (Збигнев Холодюк). Сын у отца спрашивает: «Папа что такое счастье?». Отец отвечает: «Женишься, поймешь», и после некоторой паузы добавляет: «…но буде поздно». Супружество в котором люди чувствуют себя неполноценными половинками, похоже на двух каннибалов нашедших свою жертву, для удовлетворения своего аппетита.

И это уже мы читаем в Новом Завете: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви » (Еф 5:31-32). Семья это больше чем дело двоих. Это не личное дело, но слава Божия. Вот только зависит это слава от того, какого определения Бога вы придерживаетесь. В библейском определении остается место нужде, послушание не проклятие, а духовность не значит - всемогущество.

Семья - священное в профаном, поэтому остается вина за «корван, т.е. дар [Богу] то, чем бы ты от меня пользовался» (Мк 7:11, Мф 15:5). Нельзя делать выбор между служением и семьей, это все равно что предлагать выбрать между матерью и отцом. Больше семьи и служения может быть лишь Бог. Семья и служения всегда уделом отношения к Богу. Бог не ревнует к семье, точно так же как Он может ревновать и к служению.

Семья имеет богословскую нагрузку, сохраняя слово «отец», «сын», «завет», «любовь», «послушание», «невеста», «дом». Брак - это инструмент познания Бога и самого себя. Мы приближаемся к Богу, вступая в близкие отношения с человеком. Самое большое чудо, рождение нового человека, происходит в любви, лицом к лицу, в отличии от животного мира. В Декалоге древнего Израиля 4 из 10 заповедей касались семейных взаимоотношений: пятая, седьмая, восьмая, десятая. Первая заповедь, о почтении к родителям, относится к скрижали относящихся к Богу. Так ценность жизни человека ставиться ниже значения семьи, смотри шестую.

Если для средневекового христианства религия — это либо культ, либо аскеза, требующие особого посвящения (вступить в непосредственный контакт с Богом может лишь наделенный преемственной апостольской благодатью священнослужитель, а до конца выполнить требования религиозной морали способен лишь монах-подвижник — в средневековой латыни слово religiosus употребляется как синоним слова «монах»), то с то с точки зрения пратестантизма таким посвящением является уже крещение, которым, по словам Лютера, «An den christichen Adel deutscher Nation».[1790] Всякий христианин оказывается наследником всей полноты завещанной Христом «благодати», так что протестантский пастор отличается от мирянина не принципиально, но лишь по кругу своих профессиональных обязанностей. Согласно Лютеру, возродившему представления раннего христианства, «служить Богу есть не что иное, как служить ближнему, будь то ребенок, жена, слуга... любому, кто телесно или душевно в тебе нуждается; и это есть богослужение».[1791] Евангельское богословие придает повышенное значение «домашней» религиозности: чтение Библии и пение псалмов в семейном кругу.

Семья современности далеко утратила свое изначальное значения и статус. Изначально семья была местом образования, суда, поклонения и служения. Отец отвечал за образование для детей. В этом смысле книга Притч есть некоторый сборник помощи такой системе: «Слушай сын мой». Большинство вопросов судопроизводства, так же находились на главе семьи (см. Вт.6). Вопросы между семьями уже решались судьями города у ворот. В семье отмечались два праздника: Пасха и посвящение первенцев (Исх 12-13). Каждый человек носил фундаментальный знак завета с Богом в Израиле, обрезание (Втор 10:16). Каждая семья принимала участие в отношении к нищим и вдовам и других аспектах служения гостеприимства. Одним словом семья выражает аспекты личности Бога Отца: Учитель, Судья, Священник, Слуга. В современном обществе с развитием экономики, политики, социологии, образования, семья теряет свой статус, становясь пережитком прошлых цивилизации. «Быть мужчиной» стало означать лишь возможность удовлетворения интимных отношений, а самой большой трагедией -импотенция. Кризис значения семейных реалий одна из важнейших тем современной этики.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: