Герменевтика библейской этики 22 глава




Обучение или воспитание может принимать разные формы и проводиться на разных уровнях.[1886] Церковь обязана использовать все приемлемые и доступные сегодня средства и методы. Прежде всего, христианское образование дает местная церковь, напр., через воскресную школу. Кроме того, местная церковь сотрудничает с другими церквами в проведении конкретных учебных мероприятий. Например, богословские семинарии и школы готовят пасторов-учителей и других служителей для наставления людей в Слове. Это исполнение указания Павла Тимофею: «И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить » (2 Тим 2:2).

При этом ученичество - то больше чем учение, больше чем система принципов.[1887] Древнее ученичество было больше связано с воспитанием нежели с образованием. В древние времена по обыкновению сын имел право перенять ремесло отца, появление ученичества, было новшеством, когда посторонний человек мог жить в доме учителя, перенимая его образ жизни, способ мышления, его ремесло. Большенство уроков переминались не с кафедры, но на поле, в жизни. Поэтому ученик в евангельском контексте, это тот кто «следует по стопам учителя», а не от слова «учение». Вот что писал Павел фессолоникийским церквам: «потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы [сами] знаете, каковы были мы для вас между вами. И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго, так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии » (1Фес 1:5-7). Поэтому ученичество в новозаветном смысле возможно только в церкви, а не в библиотеке.

 

3.3.4.5. Молитва

Учение о церкви в ее социальном измерении не является первой, не является ядром последней истины христианства. Царство больше Церкви, Христос больше Царства. Церковь драгоценна как невеста, но без жениха, невесты лишена статуса. Церковь вторая по отношению Христа, любимая, но не цель сама по себе. Божественная заповедь и церковная заповедь - не одно и то же. Во второй к нам обращается человеческий авторитет, хотя и получивший легитимацию по воле Бога. Христос не только последняя, но первая реальность, что подчеркивает особая роль Христа: он есть «краеугольный камень» (Еф 2:20-22).[1888] Только через христологию имеет место быть екклесиологии, с ее учением о сотериологии и миссиологии.

Поклонение Христу распятому и воскресшему, вот та последняя реальность, центральная для христианина. Если он не сможет прийти к этому, если не сделает это последним глубиной силы своего бытия, тогда его церковность, его ощущение принадлежности к конкретной церкви будут по существу всего лишь пустой кажимостью и обманчивым фасадом. Христианин не только не имеет права подвергать свою церковь ложной идеализации; его вера также обязывает его распознавать в этой конкретной церкви, где есть место убожеству, историческим угрозам, исторической пассивности, историческим ложным путям церкви Божьей, - распознавать в ней собрание Иисуса Христа.[1889] Церковь есть между «Альфой и Омегой». Бог присутствует в церкви, однако вместе с тем она все еще созидается. Тело Христово есть нынешняя реальность, но оно и реальность будущая, эсхатологическая.

В Евр 2:12, в цитате из Пс 22:22, народ Божий описан как молящаяся община. Эту мысль мы находим и в Евр 12:23, где ветхий Израиль — прообраз нового. В Евр 12:18-24 автор говорит о двух общинах, с разными посредниками, «приступающими», одна — к земной горе Синай (в страхе), другая — к небесному Иерусалиму (в радости).

О новозаветной же общине сказано (Мф 13:17), что ей дано видеть и слышать то, что многие пророки и праведники желали видеть и слышать: то, во что желают проникнуть ангелы (1Пет 1:12). Отныне она именуется домом, общиной Бога живого, столпом и утверждением истины (1Тим 3:15). В 1Пет 2:9 (Ср. Отк 1:6): «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел», а в Мф 5:14 — «свет мира», «город, стоящий на верху горы». В Еф 3:10 даже сказано о ней, что через нее начальствам и властям на небесах сделалась известной многоразличная премудрость Божья. А согласно Мф 16:18, ей обещано, что и врата ада не одолеют, не поглотят ее. Вот каким может быть, каким должно быть ее самоосознаиие! Это весьма высокое положение, которое она поставлена занять посреди мира, на котором она может и должна удерживаться и сохраняться.

Не преминем упомянуть здесь отрывок Мк 4:35-41: историю переправы Иисуса через Галилейское море, на которую обратил внимание Барт.[1890] Что же произошло тогда? Именитый экипаж был у той лодки: первые ученики Иисуса, уже избранные и призванные Им быть Его апостолами, все как один представшие в последующем средневековом обличье увенчанными епископскими митрами и уверенно правящими кораблем церкви! Они пока еще далеко не «первоверховные», но все же и не новички, не неопытные юноши. И они еще не остались в одиночестве, еще не принуждены полагаться лишь на традицию, на воспоминания о словах и о личности своего Господа: Иисус еще посреди них.

Однако «Он спал на корме на возглавии». И вот, поднялся сильный шторм, так что «волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою». Что делают они, Им избранные и призванные, обладающие уже всеми принятыми от Него обещаниями и утешениями в отношении их существования как Его народа, «подстрахованные» тем, что и сам Он сейчас среди них? Впрочем, мы говорим как раз о том, на что им полагаться: на свою веру или на свое мужество и опытность мореходов. И вот, смотрите: их не спасают ни апостольское достоинство, ни епископская митра, ни опыт, ни традиция.

Даже живое присутствие между ними Иисуса (пусть даже спящего) не добавляет им уверенности: шторм настолько силен, что «столп и утверждение истины» приходит в колебание, и «врата ада» угрожают открыться для них: они боятся, что дело зайдет так далеко, что лодка вместе с ними и с самим Иисусом позорно пойдет ко дну, что это полный конец (впоследствии община весьма часто имела повод так думать и нередко действительно т.к. думала — по истине всегда неправомерно, фактически же чаще всего не беспочвенно). Тогда ученики не смогли самостоятельно справиться с ситуацией. Такие ситуации постоянно случаются в жизни самой общины, и никогда не бывало, чтобы она оказывалась в состоянии управлять такими ситуациями. Не будь Иисуса в лодке, она могла бы пойти ко дну — и действительно пошла бы. Но Иисус есть в лодке, поэтому — и только поэтому! — она не потонет и не может потонуть, а с Ним могут быть (и будут) сохранены и Его ученики. Сперва они не считали необходимым Его будить. И в обращенном к ним вопросе: «Как у вас нет веры?» А откуда взяться вере в силу того, кто спит, ведь спят лишь тогда когда нет сил?

Но это был урок церкви. Он не только был для них тем, чем Он был, т.е. их Господом и Спасителем, но также и удостоверил, что Он таков. Он устроил для них тишину, покой, мир. Он не только де-факто их хранил, но так же де-факто открывался им как тот, кто его хранит; Он был не только их непоколебимым основанием, но Он показывал им, что Он эго есть. Весьма примечательно,что повествование заканчивается констатацией: когда наступила великая тишина, когда, иными словами, была устранена причина их страха, когда Иисус не только оказался их хранителем, но явил отчетливо перед их глазами, что Он таков, - тогда они «убоялись страхом великим» и говорили между собой: «Кто есть Сей?» Эта мелкая боязливость не позволяла увидеть, что Иисус не только есть ее Спаситель, но и являет себя ей таковым как недвижимое основание ее существования как Его народа ее апостольства и ее веры. Но испугавшись этим страхом, они перестали бояться других страхов. Когда Бог большой, великаны становятся маленькими. Страх Божий положил начало молитвы, начало мудрости Церкви.

«Я всегда выбывал по самым благим соображениям: для реформирования богослужения, для изменения церковных структур, для развития библейских исследований на самом современном уровне и для превращения богословия во что-то полезное. Религиозная деятельность - мой любимый способ убежать от Бога», иронизирует Антонио де Мелло, подчеркивая особенность молитвы перед миссией.[1891]

В этом смысле любое служение церкви - будь то служение слова или дела — лишь тогда исполняется правильно, когда оно становится частью молитвы Бога. Церковь представляет собой молящуюся общину. Молитва самое специфическое дело Церкви, никакое друго учреждения, организация, общество не будет молиться. Молитва может выражаться как слово, так и дело. В слове молитва есть пророчеств Бога, в деле молитва - поклонение.

***

Прославлять Бога - это христианское ремесло.[1892] Книга Откровение специфически книга поклоняющейся церкви, глагол proskyneo («поклоняться») используется 24 раза, описаний небесного богослужения много и они яркие (ср. Отк 4); часты литургические рефрены (Отк 4:11; 5:9-13; 7:9-17; 11:15-18; 12:10-12; 15:34; 16:5-7; 19:1-8). На земле выбор простой. Либо ты поклоняешься зверю (Отк 9:20; 13:4, 6, 12, 15; 16:2; 19:20), либо- Богу и Агнцу (Отк 11:1; 14:7; 15:4). Это то что отличает христианина от человека. В этом смысле все части миссии (общения, служение, свидетельство, ученичество) есть дело прославления Бога. «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи » (Мф 4:10). Обратите внимание на то, что поклонение идет прежде служения, «чтобы с Ним были и чтобы посылать их на проповедь » (Мк 3:14). Поклонение Богу — это первая цель церкви. С другой стороны прославления Бога без ее частей не достаточно. Вспомним, что в Мф 7:21 сказано о тех, кто говорит Иисусу «Господи, Господи », но не исполняют воли Его Небесного Отца. Поклонение первое, но одного поклонения мало.

Эдмунд Клоуни мудро замечает:[1893] «Бог просил фараона: «Отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение в пустыне » (Исх 7:16)... Бог выводит их оттуда, чтобы ввести куда-то, а именно в Его собрание, великое собрание тех, кто стоит пред Его лицом... Поэтому собрание Божье на Синае — это окончательная цель исхода. Бог приводит Свой народ в Свое присутствие, чтобы он мое слышать Его голос и поклоняться Ему». Евангельский призыв — это призыв к поклонению, к отказу от гре­ха и обращению к имени Господа. Оно выражает саму суть Церкви. На земле оно является манифестаци­ей действительности небесного собрания.Таким образом, поклонение — это прямоевыражение конечной цели на­шей жизни: «прославлять Бога и в полноте наслаждаться Им вовеки».[1894]

Христианская община — поющая община. Она не хор. Ее пение не имеет ничего общего с концертной деятельностью. Но она поет. Это её внутренняя необходимость. Пение — это человеческие слова в их наивысшей силе. С уверенностью можно и нужно сказать следующее: община, которая не поет это не община. Если она не поет на своем языке, или если она умеет петь, только повторяя архаичные тексты и мелодии своих предков, или если она поет лишь мимоходом, без радости, стесняясь, скорее вздыхает или бормочет, чем поет, — то она скорбная община, неуверенная в своем деле. От служения и от свидетельства такой общины не стоит ожидать многого. Ей стоит серьезно молить о том, чтобы она была заново обильно наделена этой недостающей ей харизмой. Ведь и все остальные члены страдают вместе с этим. Прославление Бога, достигающее своей вершины в общинном пении одна из неотъемлемых базовых форм общинного служения.[1895]

В то время как назидание направлено на верующих и имеет целью их духовный рост, при богослужении внимание сосредотачивается на Господе.[1896] Члены ранней церкви регулярно собирались для поклонения, к этому призывал и апостол Павел. Его указание коринфянам откладывать деньги в первый день каждой недели (1Кор 16:2) подразумевает, что в этот день они регулярно собирались на богослужение. Автор Послания к евреям увещевает читателей не пропускать собраний, как у некоторых есть обычай (Евр 10:25). Хотя при богослужении внимание направлено на Бога, пользу должны получать и верующие. Такой вывод мы делаем из предостережений Павла относительно молитв, песен и благодарений, которые не назидают окружающих, поскольку нет никого, кто мог бы объяснить их значение тем, кто не понимает (1Кор 14:15-17). При поклонении члены церкви направляют внимание на Бога, при обучении и общении - на себя и на собратьев-христиан, при благовестии - на нехристиан.

Молитва — это базовый элемент всего делания всей общины. «Непрестанно молитесь!» (1Фес 5:17). И потому молитва (вспомним о множественном числе в «Отче наш»!) есть общинное дело. Молитва — это признание того, что существующая в потоке времени община, совершая свое служение в прошлом, настоящем и будущем, жила, живет и будет жить не благодаря внутренней логике и силе ее человеческого делания, а лишь обращенной к ней свободной милостью Бога.[1897]

***

Под «пророчеством» следует понимать действие, состоящее в постижении смысда тех или иных актуальных событий, обстоятельств и образов собственной истории общины, а также истории окружающего ее мира. Сюда же относится осознание их позитивного или негативного отношения к грядущему Царству Божьему, о котором свидетельствует община, а также их последствий для конкретной формы ее свидетельства.

В 1Кор 14:1 Павел предпочитает всем остальным дарам. Оно во всяком случае было неотъемлемым элементом жизни тех общин и потому притязает и на то, чтобы и сегодня признаваться и почитаться в качестве одной из базовых форм служения. Благодаря пророческому аспекту своего служения община движется не только в настоящем времени, но и, выходя за его пределы, - в будущее.

«Пророческий» не значит экстатический, энтузиастский, суматошный. Пророческое свидетельство — это, скорее, трезвое открытие величественной, волнующей и целительной истины. Истина же эта состоит в том, что дважды два здесь и сейчас будет не пять, как думает большинство, а совершенно неожиданно для него, в новом смысле и с новой силой — четыре. Это свидетельство не может звучать в общине лишь мимоходом, произвольно и случайно.[1898] Пророчество обязательно. Пророчество есть служения Бога живых от Живого Бога. А община, та что слушает, «что Дух говорит церквам ».

Когда новозаветные верующие собирались и служили в слове, назидая телу Христову, они встречались со Христом. Когда общинники пели псалмы, гимны и духовные песни с благодарностью в сердце, тем самым выполняя заповедь апостола «слово Христово да живет в вас обильно» (Кол 3:16; ср. Еф 5:19-20), Христос присутствовал среди них. Церковное собрание — естественное следствие и выражение единства со Христом. Оно также предвосхищает жизнь небесную. Когда наступит Конец, дети Божий соберутся навстречу Богу (2Фес 2:1), а Христос прославится в своих святых (1Фес 4:17; ср. 2Фес 1:12); христиане же обретут славу Господа нашего Иисуса Христа (2Фес 2:14). Бог хочет, чтобы люди получили радость единства и богатство общения, которое было нарушено в Эдеме. В этом смысле общение с Отцом и Сыном (Господом Иисусом Христом) не средство для достижения какой-то цели, а сама цель. Каждое подлинное христианское собрание не просто есть выражение небесного собрания верных вокруг Христа: оно предвосхищает завершение мировой истории. Ветхий Завет предрекает, что некогда народы объединятся с Израилем и друг с другом в служении Богу (Ис 56:6-7; ср. Отк 7). Эта надежда начинает сбываться в собраниях народа Божьего здесь и теперь, а полностью сбудется — в последний день. Соответственно, ekklesia должна взирать «вверх» и «вперед», а не только на саму себя и вовне в мир с его нуждами.[1899]

***

Молитва утверждает, что окончательная воля Божья не­изменна, но способ, которым Он желает ее осуществить, зависит от молитв Его чад. Мож­но сказать, что в этом ограниченном смысле молитва способна изменить волю Божью. Цель ее — не большее удаление от мира, а все более тесное единение с Богом и ближними. Библейская духовность придает большое значение молчанию; оно необ­ходимо не для того, чтобы упразднить Слово Божье, а для того, чтобы подгото­вить нас к слышанию Слова. В отличие от определенных видов мистицизма, «благочестивая вера» (Хайлер) стремит­ся не превзойти разум, а поставить его на служение Богу. Цель молитвы — не погружение в бытие Божье, а преображение мира во славу Божью. Мы взыскуем небесных озарений, но еще больше стремимся со­гласовать свою и чужую волю с замыс­лом Божьим. Мы молимся не просто о личном счастье или о защите от стихий (как в первобытной молитве), а о при­ближении Царства Божьего и умноже­нии его.[1900]

В библейской или евангельской ду­ховности молитва связана с опытом богооставленности и переживанием Божь­его присутствия. Библейская молитва предполагает и настойчивость, и покорность. В ней ве­рующий то борется во тьме с Богом, то обретает успокоение. В молитве можно спорить и жаловаться Богу, но должно и повиноваться. Согласно библейской вере, повиновение воле Божьей нача­лось с того, что человек попытался по­стичь эту волю и обратился к Богу с ис­кренней мольбой. В молитве мы просим и надеемся, что Бог услышит и поможет нам в нашей нужде, и полагаемся на Не­го в уверенности, что Он будет действо­вать в должное время и должным обра­зом. Но уверенность приходит лишь че­рез борьбу.

Христианская молитва бывает собор­ной и личной. Мы находим Бога в уеди­нении, но не можем оставаться в нем вечно. Вместо этого мы присоединяем нашу жертву хвалы, мольбы и ходатай­ства к общему хору молящихся. В мо­литве человек находит Бога, будь он один или среди собратьев. Но даже в уе­динении мы верим, что просящий не одинок, а окружен облаком свидетелей (Евр 12:1), святых и ангелов торжеству­ющей Церкви.Мы призваны открывать свои лич­ные и индивидуальные нужды Богу, но вместе с тем ходатайствовать за всех святых (Ин 17:20-21; Еф 6:18) и за весь мир (1Тим 2:1-2). Библейская духов­ность предполагает не уход от мирских волнений, а отождествление себя с ми­ром, со всеми его бедами и нечестием. Прошение за себя было бы эгоцентриче­ским, если бы эта молитва не соединя­лась с заступничеством, богопочитанием и благодарением.

***

Заключение. Рик Уоррен в книге «Целеустремленная церковь», ставшей классической для понимания видения церкви, так же дает пять измерений церкви.[1901] Перефразируя в нашем контексте, они бы звучали так: «Церковь становится теплее через братское общение. Церковь становится шире через служение. Церковь становится большей через свидетельство. Церковь становится глубже через ученичество. Церковь становится крепче через молитву Богу». Церковная община дает мне: Божью цель для жизни (свидетельство), Божий народ для жизни (общение), Божьи принципы, по которым жить (ученичество), Божью профессию в жизни (служение), Божью силу для жизни (молитва).[1902]

То что можно найти в жизни первой церкви (Деян 2:42–47): «Господь же ежедневно прилагал спасенных к церкви …», «И они… пребывали в преломлении хлеба и в молитвах… хваля Бога », «Постоянно пребывали в общении… были вместе », «Пребывали в учении Апостолов », «Разделяли всем, смотря по нужде каждого …»

Тем самым восполняя все человеческие потребности:[1903]

1. Смысл жизни в свидетельстве (самооценка),

2. Силу в молитве (мотивация),

3. Отношения в общении (поддержка),

4. Истину в ученичестве (уверенность),

5. Дело в служении (реализация).

Имея отношения к миру, Богу, друг другу, себе и культуре церковь движима Божьим виденьем. Такая церковь приобретает души, поклоняется Богу, хранит домашний очаг, развивает кафедру учения и остро переживает свою ответственность за мир. Лишь сбалансированная церковь останется здоровой, хотя и каждая из частей верна в своем. Одного фактора будет не достаточно для ключевой целостности общины. Количественный рост истинного богатства, качество отношений любви, сила деятельного служения и чистота святого учения могут принести великую славу имени Иисуса Христа.

Прошло два тысячелетия, возникали и рушились империи, гибли цивилизации, военные, политические и социальные перевороты меняли самый облик земли, но Церковь, основанная Иисусом Назарянином, возвышается, как скала, среди этого клокочущего моря. Грозы и ураганы проносились над Церковью, внешние и внутренние опасности подстерегали ее. Властолюбие вождей и непреодоленное язычество толпы, мирские и аскетические соблазны, натиск открытых противников и грехи христиан, распри и расколы порой, казалось, ставили под удар само существование Церкви,о она выдержала все исторические битвы и кризисы. Вера, которую в первые дни исповедовало всего несколько десятков человек, движет сегодня миллиардом жителей земли, говорящих на разных языках и создавших бесчисленные формы культур. Когда евангельская проповедь, подобно свежему ветру, ворвалась в дряхлеющий античный мир, она принесла надежду опустошенным и отчаявшимся, вдохнула в них энергию и жизнь. Христианство соединило мудрость Афин и чаяния Востока с мечтой Рима о всеобщем «согласии«; оно осудило угнетателей, возвысило женщину, способствовало искоренению рабства. Позднее в молодых варварских странах Запада оно стало опорой гуманности и просвещения, заставив грубую силу признать духовный и нравственный авторитет. Постепенно христианская «закваска» превратилась в Европе и Новом Свете в источник динамизма, которого не знали все пятьдесят тысяч лет существования человека. Христианство влекло к себе людей, казалось бы, абсолютно непохожих: от рабов Рима до Данте, от Достоевского до африканских пастухов. Оно укрепляло мучеников Колизея и давало силу своим исповедникам в ХХ веке. В каждую эпоху Новый Завет обнаруживал скрытые в нем неистощимые импульсы к творчеству. Если первыми учениками Иисуса были простые галилеяне, то впоследствии перед Его крестом склонились величайшие умы всех народов. Его Откровение озарило мысль Августина и Паскаля, любовь к Нему возводила рукотворные утесы храмов, вдохновляла поэтов и ваятелей, вызывала к жизни могучие звуки симфоний и хоралов. Образ Богочеловека запечатлен Андреем Рублевым, Микеланджело, Рембрандтом; на пороге третьего тысячелетия Евангелие, повествующее о Христе, переведено на полторы тысячи языков и расходится по миру, не уступая прославленным творениям человеческого гения.[1904]




Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-06-11 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: