Глава 3
Профессор Мейсен повернул не на ту улицу. Вероятно, его жизнь можно было бы описать, как серию неправильных поворотов, но в этот раз все получилось абсолютно случайно. Он читал гневное сообщение от Эмметта на своем iPhone, лавируя Вольво в час пик в центре Торонто во время грозы, и повернул налево на Блор стрит, вместо того, чтобы повернуть направо на Квинс Парк. Это значило, что он ехал в абсолютно противоположном направлении от своего дома.
На Блор не было U-образного разворота, и на трассе было столько транспорта, что ему еле удалось съехать в сторону, чтобы развернуться в противоположном направлении. Таким образом он и заметил мокрую и жалкую мисс Свон, уныло бредущую по улице, словно бездомная, и, в приступе угрызений совести, он предложил подвезти ее в своей машине, которая была его радостью и гордость.
- Извините, что пачкаю Вашу обивку, - робко сказала она.
Пальцы профессора Мейсена крепче сжали руль.
- У меня есть человек, который чистит ее от грязи.
Белла склонила голову, так как его ответ ранил ее. Он сравнил ее с грязью, но, конечно же, он так и думал о ней сейчас. Как о грязи под ногами.
- Где Вы живете? – спросил он, пытаясь вовлечь ее в вежливый и безопасный разговор, чтобы скоротать короткое время наедине.
- На улице Мэдисон. Это здесь, справа.
Она улыбнулась и указала вперед.
- Я знаю, где находится Мэдисон, - бросил он.
Осторожно оглядывая его краем глаза, Белла прижалась к окну. Она медленно повернула голову и принялась жестко покусывать свою нижнюю губу.
Профессор Мейсен мысленно чертыхнулся. Даже под покровом мокрых темных волос она была красива; кареглазый ангел в джинсах и кроссовках. Его мысли замерли от звука этого описания. Термин кареглазый ангел казался очень знакомым, но так как он не мог вспомнить, где его слышал, то отпустил эту мысль.
Она боялась. Ее пальцы нервно сжимались на замочке ее изорванной сумки, той самой, которую он назвал жалким подобием, унижая ее в своем кабинете.
- Какой номер? – спросил он уже мягче. Белла едва его расслышала.
- 45.
Он кивнул и вскоре остановился перед огромным трехэтажным зданием из красного кирпича, которое находилось на Мэдисон Авеню, 45.
- Спасибо, - пробормотала она, а затем мгновенно рванула к дверной ручке, чтобы поскорее сбежать.
- Подождите, - скомандовал он, потянувшись к заднему сиденью и достав оттуда огромный черный зонт.
Белла принялась ждать, и была потрясена, когда профессор обошел машину и открыл ее дверцу, ожидая с открытым зонтом, когда она, вместе со своим жалким подобием, выйдет из Вольво, и повел ее сначала по тротуару, а затем вверх по ступенькам к ее дому.
- Спасибо, - вновь пробормотала она, потянув за замочек своего портфеля, пытаясь открыть его, чтобы отыскать ключи.
Профессор попытался скрыть свое отвращение, глядя на ее жалкое подобие, но промолчал. Он наблюдал за тем, как она сражается с замочком, а потом за тем, как ее лицо сильно покраснело и опустилось от того, что замок все никак не открывался. Он вспомнил, что с таким же выражением лица она стояла на коленях на персидском ковре в его кабинете, и вдруг понял, что и ее нынешняя неприятность была его виной.
Не сказав ни слова, он выхватил у нее сумку и бросил ей уже закрытый зонт. Он разорвал замок и протянул ей сумку, чтобы она смогла найти ключи. Белла так и сделала.
Но она нервничала, и поэтому уронила ключи. А когда она их подняла, то ее руки так сильно тряслись, что она никак не могла отыскать подходящий ключ на брелке.
Профессор забрал у нее брелок и начал подбирать ключи к замку. Когда он успешно открыл дверь, то пропустил ее вперед, а затем достал ключ из замка и отдал ей.
Она забрала у него раздражающий рюкзак и пробормотала свою благодарность.
- Я проведу Вас до двери, - объявил он, следуя за ней по коридору.
Белла мысленно вознесла молитву богам квартир-студий, умоляя их помочь ей быстро найти нужный ключ. Они вняли ее мольбам.
Когда она уже собиралась скрыться за дверью и закрыть их перед ним, то замерла. И тогда, будто бы они были знакомы уже много лет, она улыбнулась и вежливо спросила, не хочет ли он выпить чашечку чая.
Он был очень удивлен, но без колебаний профессор Мейсен очутился в ее квартире, даже не успев решить, хорошая ли это идея.
Обведя взглядом крошечную и убогую квартирку, он быстро понял, что это была плохая идея.
- Можно Ваш плащ, профессор? – радостный голос Беллы отвлек его.
- И куда Вы его повесите?
Он фыркнул, сразу же заметив, что у нее нет шкафа или вешалки возле двери.
Белла опустила голову и уставилась в пол.
Профессор наблюдал за тем, как она нервно покусывает губу, и сразу же пожалел о своей грубости.
- Простите меня, - тихо сказал он, протягивая ей свой плащ «Берберри», которым он несказанно гордился. – И спасибо.
Белла осторожно повесила его плащ на крючок, прибитый к двери, а затем поспешно положила рюкзак на пол.
- Проходите и чувствуйте себя, как дома. Я сделаю чай.
Профессор Мейсен подошел к одному из двух стульев в ее квартире и сел, пытаясь ради нее скрыть свое отвращение. Квартирка была меньше его ванной для гостей и состояла из маленькой кровати, придвинутой к стене, журнального столика, двух стульев, маленькой книжной полки и комода. Также здесь были встроенный шкаф и примыкающая ванная, но не было кухни.
Его глаза искали хоть какие-то признаки кулинарской активности и, наконец, остановились на микроволновке и обогревающей плите, которые громоздились на комоде. Рядом стоял маленький холодильник.
- У меня есть электрочайник, - радостно сказала Белла, словно объявляла тот факт, что ей принадлежит бриллиант от Тиффани.
Он заметил, что с нее все еще стекла ручьями вода, а затем заметил промокшую одежду, а потом и то, что было под этой одеждой, потому что было холодно… и он поспешно и немного хрипловато попросил ее переодеться и пока отложить приготовление чая.
И снова она опустила голову и покраснела, а затем нырнула в ванную и схватила полотенце. Спустя несколько секунд она вышла, обмотавшись одним фиолетовым полотенцем поверх мокрой одежды, и держа второе в руке. Она попыталась было опуститься на пол, чтобы вытереть мокрые следы от двери до центра комнаты, но профессор встал и остановил ее.
- Позвольте мне, - мягко сказал он. – Вам нужно переодеться в сухую одежду, пока Вы не подхватили воспаление легких.
- И не умерла, - добавила Белла, скорее себе, чем ему, а затем исчезла в шкафу, пытаясь не зацепиться за два огромных чемодана.
Он на мгновение задумался, почему она еще не распаковала вещи, но затем отмел этот вопрос.
Он нахмурился, вытирая воду со старого и поцарапанного пола. Когда он закончил, то осмотрел стены и заметил, что вероятно они когда-то были белыми, но теперь приобрели грязный кремовый оттенок, покрылись пузырями, а штукатурка с них осыпалась. Он обследовал потолок и заметил несколько огромных коричневых пятен от воды и то, что очень сильно смахивало на плесень, в одном из углов. Он вздрогнул, не понимая, как такая милая девушка, как мисс Свон могла оказаться в таком ужасном месте.
Хотя он вынужден был признать, что квартирка была очень чистой и убранной. Очень необычно.
- Сколько Вы платите за аренду? – спросил он, слегка поморщившись, пока снова пытался вместиться на одной из тех ужасных вещей, которые маскировались под складные стулья.
- 800 в месяц, включая квартплату, - крикнула она перед тем, как войти в ванную.
Профессор Мейсен с жалостью вспомнил о своих брюках от Армани, которые он выбросил после перелета из Сиэтла. Он просто не мог носить то, что когда-то пропиталось мочой, даже после стирки, поэтому он просто выбросил их. Но денег, которые Таня потратила на те брюки, хватило бы, чтобы оплатить арендную плату мисс Свон. И еще бы осталось.
Обведя взглядом маленькую студию, он с болью и жалостью понял, что она пыталась превратить это в дом, даже в таком виде.
Огромная копия картины Генри Холлидея «Данте встречается с Беатриче в Порте Санта Тринита» висела над кроватью. Профессор представил, как она лежит на подушке, ее длинные блестящие волосы ниспадают вокруг ее лица, и смотрит на картину перед сном. А затем он отбросил эту мысль и задумался над тем, насколько это странно, что у них у обоих есть эта картина. Он с удивлением заметил, что Белла была очень похожа на Беатриче; эта схожесть раньше оставалась незамеченной. Эта мысль засела у него в мозгу, словно заноза, но он упорно отказывался думать об этом.
Он заметил картины поменьше, изображавшие различные уголки Италии, на облезших стенах квартиры; рисунок Собора во Флоренции, набросок Собора Святого Марка в Венеции, черно-белую фотографию Собора Святого Петра в Риме.
На подоконнике стоял ряд цветочных горшков, наряду с черенком филодендрона, который она, очевидно, пыталась превратить в полноценное растение. Шторы были довольно симпатичными – однотонные, лилового цвета, сочетаясь с ее покрывалом и подушками. А на ее книжной полке находилось много книг на английском и итальянском языках. Профессор быстро осмотрел названия и был впечатлен ее аматорской коллекцией.
Но, короче говоря, студия была старой, крошечной, в плохом состоянии и без кухни, и профессор Мейсен даже своей собаке не позволил бы жить в таких условиях, если бы у него она была.
Белла вышла в одежде для занятий спортом: черной кофте с капюшоном и штанах для йоги. Она скрутила и заколола свои красивые волосы на макушке заколкой. Даже в таком повседневном наряде она была очень привлекательна.
- У меня есть English Breakfast и Lady Grey, - тихо сказала она, опускаясь на колени, чтобы воткнуть вилку электрочайника в розетку, которая находилась под комодом.
Профессор рассмотрел ее, стоящую на коленях, еще когда она была в офисе, и молча покачал головой. Она не была заносчива или горда, и это было хорошо, но ему было больно постоянно видеть ее на коленях. Хотя он и не мог объяснить этого.
- English Breakfast. Почему Вы живете здесь?
Белла мгновенно поднялась в ответ на резкость в его тоне. Она стояла к нему спиной, доставая огромный коричневый заварной чайник и две на удивление красивые фарфоровые чашки с блюдцами.
- Квартира находится на тихой улице в хорошем районе. Соседи очень милые люди, а район безопасен. У меня нет машины, и поэтому я должна жить недалеко от университета, чтобы иметь возможность придти туда в любое время, - она остановилась, кладя маленькие серебряные чайные ложечки на каждое из блюдечек. – Мой пикап сломался по дороге сюда. У меня не было денег на ремонт, и я не могла купить другую машину, поэтому мне пришлось сесть на автобус, чтобы добраться сюда. Эта квартира была самой лучшей из тех, что я видела в своем ценовом диапазоне.
Она поставила элегантные чашки на стол, не глядя на него, а затем вернулась к своей кухонной зоне.
- Почему Вы не поселились в общежитии для аспирантов на Чарльз Стрит?
Белла что-то уронила. Профессор не смог разглядеть, что именно.
- Я опоздала. Я должна была отправиться в другой университет, но не вышло. К тому времени, как я решила приехать сюда, все комнаты в общежитие были уже заняты.
- И куда Вы должны были отправиться?
Белла начала нервно покусывать нижнюю губу.
- Мисс Свон?
- Гарвард.
Профессор Мейсен чуть не упал со своего очень неудобного стула.
- Гарвард? Тогда что, черт возьми, Вы делаете здесь?
Белла подавила улыбку, словно зная, почему он так зол.
- Торонто – это северный Гарвард.
- Не увиливайте, мисс Свон. Я задал Вам вопрос.
Белла вздохнула.
- Да, профессор. И я знаю, что Вы всегда ожидаете ответа на свои вопросы, - она вопросительно подняла бровь, и он отвернулся. – Мой отец не мог сделать необходимый взнос за мое обучение, а той стипендии, что мне предложили, было недостаточно, и расходы на жилье в Кембридже гораздо выше, чем в Торонто. Поэтому я здесь.
Она снова опустилась на колени, чтобы отключить уже кипящий чайник, а профессор в шоке покачал головой.
- Этого не было в папке, которую мне дала миссис Коуп, - тихо возразил он. – Вы должны были сказать мне.
Белла проигнорировала его и принялась накладывать чайные листы в заварной чайник.
- Это ужасное место, здесь даже нет кухни. Что Вы здесь едите?
Белла поставила чайничек и маленькое серебряное ситечко на стол и села на второй стул. Она принялась нервно заламывать руки.
- Я ем много овощей. Я могу приготовить что-то по мелочи на обогревающей тарелке. Я готовлю суп и кускус. Кускус очень питательный.
Ее голос слегка дрожал, но она пыталась казаться радостной.
- Вы не можете жить на такой дряни! Собак кормят лучше!
Белла опустила голову и сильно покраснела, пытаясь подавить слезы.
Профессор смотрел на нее несколько мгновений, а затем по-настоящему увидел ее.
Рассматривая ее измученное выражение лица, которое исказило ее милые черты, он медленно начал понимать, что он, профессор Эдвард Э. Мейсен, был эгоистичным ублюдком.
Он пристыдил ее за то, что она была бедна. Но этого не нужно стыдиться, он тоже когда-то был беден, очень беден. Она была умной привлекательной женщиной, еще студенткой. Этого не нужно стыдиться. А он пришел в ее маленький дом, в котором она пыталась создать уют, потому что ей больше некуда было идти, и сказал, что он даже для собаки не подходит. Он заставил ее почувствовать себя никчемной и глупой, хотя она такой не была. Что бы сказала Эсме, если бы услышала его?
Эдвард Мейсен был кретином. Но теперь, по крайней мере, он знал это.
- Простите меня, - сбивчиво начал он. – Я не знаю, что на меня нашло.
Он закрыл глаза и потер их.
- Вы только что потеряли мать.
Нежный голос Беллы казался на удивление всепрощающим.
И тогда у него внутри что-то кликнуло.
- Я не должен быть здесь, - он резко встал. – Мне нужно идти.
Белла встала и провела его к двери. Она подняла его зонтик, подала ему его плащ и принялась ждать с опущенным взглядом и розоватыми щеками, когда же он уйдет. Она сожалела о том, что показала ему свой дом, который был настолько ниже его достоинства. Когда еще пару часов назад она гордилась своей маленькой, но чистой норой хоббита, теперь же ей было стыдно. И она снова унизилась перед ним.
Он кивнул ей, что-то тихо пробормотал и вышел.
Белла прислонилась к закрытой двери и, наконец, позволила себе заплакать.
***
Тук. Тук.
Пожалуйста, боги слишком дорогих и неподходящих для собак нор хоббитов, пусть он оставит меня в покое.
Тихие и спонтанные мольбы Беллы были оставлены без внимания.
***
Тук. Тук. Тук.
***
Она быстро вытерла лицо и приоткрыла дверь.
Он уставился на нее, словно на новогоднюю елку, с трудом понимая, что она определенно плакала между его уходом и возвращением.
Она прокашлялась и опустила взгляд на его итальянские туфли с заостренными носками.
- Когда Вы в последний раз ели стейк?
Белла рассмеялась и покачала головой.
- Ну, сегодня поедите. Я умираю с голоду, и Вы идете со мной на ужин.
Она позволила себе озорно улыбнуться.
- Вы уверены, профессор? Я думала, что это, - она повторила его жест, - не сработает.
Он слегка покраснел.
- Не думайте об этом сейчас. Кроме…
Он обвел взглядом ее одежду, задержавшись, пожалуй, немного дольше на очертаниях ее красивой груди.
Белла покраснела от его оценивающего взгляда.
- Я могу переодеться.
- Было бы неплохо. Оденьтесь подходяще.
Она обиженно взглянула на него из-под ресниц.
- Я хоть и бедна, но у меня, знаете ли, тоже есть пара приличных вещей. И ни одна из них не вызывающая, если Вы переживаете из-за того, что я опозорю Вас, выглядя, как дешевка.
Профессор снова покраснел и мысленно пнул себя.
- Я имел в виду – подходяще для ресторана, где мне нужно быть в пиджаке и галстуке.
Он выдавил крошечную улыбку в качестве извинений.
Белла обвела взглядом его рубашку и свитер, задержавшись, пожалуй, немного дольше на очертаниях его грудных мышц.
- Я соглашусь, но при одном условии.
- Вы не в той ситуации, чтобы спорить.
- Тогда до свиданья, профессор.
- Подождите.
Он просунул свою дорогую итальянскую туфлю между дверью и косяком, открывая ее. И он даже не волновался о заломах.
- Говорите.
Белла наклонила голову набок и молча смотрела на него, а потом заговорила.
- Скажите, почему, после всего того, что Вы наговорили мне в своем офисе, я должна пойти с Вами на ужин.
Он тупо взглянул на нее. А затем покраснел до корней своих бронзовых волос и принялся заикаться.
- Я… э, то есть, я думаю… можете считать, что мы… или Вы…
Белла вопросительно выгнула бровь и медленно начала закрывать дверь.
- Подождите, - он вытянул руку, чтобы придержать дверь и немного ослабить давление на свою придавленную правую ногу. – Потому что, то, что написал Питер – правда. Мейсен – кретин. Но, по крайней мере, сейчас он это понимает.
Она улыбнулась, и он понял, что улыбается ей в ответ. Она действительно была очень красивой, когда улыбалась. Ему придется проследить, чтобы она улыбалась как можно чаще, из чисто эстетических соображений.
- Я подожду Вас здесь.
Не давая ей шанса возразить, он потянулся и закрыл дверь ее квартиры.
По ту сторону двери Белла закрыла глаза и застонала.
Глава 4
Профессор Мейсен мерил шагами холл на протяжении нескольких минут, а затем прислонился к стене и потер переносицу.
Он не знал, как так могло получиться и что толкнуло его на этот шаг, но он вот-вот может очутиться в дерьме громадных размеров.
Он повел себя непрофессионально с мисс Свон в своем кабинете, и был очень близок к словесному оскорблению.
Он подвез ее, без присмотра, и зашел к ней в квартиру. Если бы это была Анжела, то она уже бы наверняка перегнулась через коробку передач и зубами расстегнула его ширинку, пока он вел машину. Профессор вздрогнул от одной только мысли.
А сейчас он собирался отвести мисс Свон на ужин, на стейк, ни много, ни мало. И если это не нарушает политики университета, тогда что же?
Он сделал глубокий и очищающий вдох. Мисс Свон была ходячей неприятностью, магнитом для неудач. И хоть он и сожалел, что она жила в таких ужасных условиях, но все же не собирался рисковать своей карьерой ради того, чтобы ей помочь. Она вполне имеет право пойти к декану его факультета и заявить о домогательстве. Он не мог позволить этому случиться.
В два шага он пересек холл и поднял руку, чтобы постучаться. Он собирался выдумать какую-то нелепую отговорку, что все равно было бы лучше, чем если бы он просто исчез. Но он остановился, услышав шум по ту сторону двери.
Мисс Свон открыла дверь и замерла, опустив глаза, одетая в простое, но элегантное черное платье до колен с V-образным вырезом. Взгляд профессора прошелся по ее нежным изгибам и спустился к ее на удивление длинным и очень красивым ножкам. А ее туфли… она не могла этого знать, но профессор Мейсен испытывал страсть к женщинам в красивых туфлях на высоком каблуке. Он шумно сглотнул, разглядывая ее потрясающие и наверняка дизайнерские черные босоножки. Профессору хотелось прикоснуться к ним…
- Кхм.
Белла тихонько кашлянула, и он нехотя перевел взгляд от ее туфлей к ее лицу. Она удивленно уставилась на него.
Она заколола волосы, но несколько прядей выбились из пучка и теперь аккуратно обрамляли ее лицо. На ней было чуть макияжа, ее фарфоровая кожа была бледной, но блестящей, с легким оттенком розового на щеках. А ее ресницы казались еще темнее и длиннее, чем он помнил.
Мисс Изабелла Свон была ярким воплощением своего имени и даже больше.
Она накинула свой синий плащ и быстро закрыла входную дверь.
Профессор пропустил ее вперед и последовал за ней по коридору. Когда они вышли из здания, он открыл зонтик и принялся неловко топтаться на месте.
Белла удивленно на него взглянула.
- Мне было бы проще укрыть нас обоих, если бы Вы взяли меня под руку, - он протянул ей согнутую в локте левую руку, держащую зонтик.
- Если Вы не против, - добавил он.
Белла взяла его под руку и с нежностью взглянула на него. Они оба резко вдохнули, когда между ними пролетел электрический заряд.
Профессор Мейсен посчитал этот заряд результатом грозовой погоды. Но Белла все поняла.
Они молча подъехали к бухте, месту, о котором Белла слышала, но где еще не успела побывать. Перед тем, как профессор отдал ключи лакею, он попросил Беллу достать ему из бардачка галстук.
Белла повиновалась, улыбаясь про себя от того, что он держал в машине упакованный и безукоризненно чистый шелковый галстук.
Когда она наклонилась к нему, он уловил аромат ее волос и на секунду закрыл глаза.
- Клубника, - пробормотал он.
- Что? – не расслышав, переспросила Белла.
- Ничего.
Он стянул свой свитер, и Белле удалось разглядеть его грудь и несколько бронзовых волосков, выбившихся из-под расстегнутых пуговиц его рубашки.
Профессор Мейсен был красив. У него было красивое лицо, еще мальчишеское, несмотря на годы, и Белла была уверена, что и под одеждой он тоже идеален. Она очень старалась не думать об этом, хотя бы ради себя самой.
Но это не помешало ей с тихим поклонением наблюдать за тем, как он легко без зеркала завязывает галстук. Но узел получился неровным.
- Кажется, я не… Я не вижу.
Он засуетился, безуспешно пытаясь выпрямить галстук.
- Можно мне? – робко спросила она, не желая прикасаться к нему без разрешения.
- Спасибо.
Маленькие пальчики Беллы быстро распрямили и разгладили его галстук, а затем она легонько потянула за воротник, чтобы скрыть галстук. К тому времени, как она убрала пальцы, Белла уже прерывисто дышала, а ее щеки сильно покраснели.
Профессор не заметил ее реакции, так как был занят мыслями о том, что ее пальцы казались на удивление знакомыми, и о том, почему такими никогда не были пальцы Тани.
Он снял свой пиджак с вешалки, висевшей позади его сиденья. Обменявшись улыбками и слегка кивнув, они вышли из машины.
Harbour Sixty Steakhouse был достопримечательностью Торонто; известный и очень дорогой ресторан, куда любили наведываться директора компаний, политики и другие известные люди. Профессор Мейсен ужинал там, потому что их стейк считался самым лучшим, а он терпеть не мог посредственности. Поэтому ему даже в голову не пришло повести мисс Свон в другое место.
Антонио, метрдотель, тепло поздоровался с ним, крепко пожав руку, и затараторил что-то на итальянском.
Профессор ответил также тепло и тоже по-итальянски.
- А кто эта красавица? Какая потрясающая девушка!
Антонио поцеловал ее руку и продолжил болтать, используя огромное количество прилагательных, чтобы описать ее глаза, волосы и кожу.
Белла покраснела и поблагодарила его, застенчиво, но уверенно отвечая ему на его же языке.
Голос мисс Свон, говорящей на итальянском, был невероятно соблазнительным.
У мисс Свон был приятный голос, это правда, но когда она говорила на итальянском, это было просто что-то неземное. Ее алые губки то открывались, то закрывались. Она почти пропевала каждое слово. Ее язычок, показывающийся иногда, чтобы увлажнить губы… Профессору Мейсону пришлось напомнить себе о том, что челюсть все-таки стоит поднять.
Антонио так удивился и обрадовался ее ответу, что дважды чмокнул ее в обе щеки, а затем быстро отвел их в дальнюю часть ресторана, где усадил за лучший и самый романтичный столик для двоих.
Профессор замялся возле своего стула, поняв, что Антонио пытается сделать. Он уже сидел за этим столиком, не так давно, но с другой. Это было ошибкой, и ее нужно исправить, но как только он прокашлялся, чтобы внести свои изменения, как Антонио спросил Беллу, примет ли она бутылку особенного винтажного вина с виноградников его семьи в Таскании.
Белла искренне его поблагодарила, но объяснила, что у Il Professore могут быть иные предпочтения касательно вина.
Профессор Мейсен быстро сел и, не желая никого обидеть, сказал, что будет рад тому, что предложит Антонио. Антонио радостно улыбнулся и быстро исчез.
- Так как мы сейчас в обществе, Вам будет лучше не называть меня профессором Мейсоном.
Белла радостно улыбнулась и кивнула.
- Поэтому обращайтесь ко мне мистер Мейсен.
Мистер Мейсен был занят изучением меню и не заметил, как расширились, а затем поникли глаза Беллы.
- У Вас тосканский акцент, - отрешенно заметил он, все еще не глядя на нее.
- Да.
- И как это получилось?
- Я провела третий курс Сиэтловского университета во Флоренции. А затем в прошлом году ездила туда на пару недель.
- У Вас отличный уровень языка для одного года за границей.
- Я начала изучать его еще в школе.
Он взглянул на нее и заметил, что она активно избегала его взгляда. Она изучала меню, словно билет на экзамене, нервно покусывая нижнюю губу.
- Вы приглашены, мисс Свон.
Она непонимающе взглянула на него.
- Вы – моя гостья. Заказывайте, что хотите, только, пожалуйста, закажите немного мяса.
Он почувствовал необходимость добавить последнее уточнение, так как главной целью их ужина было накормить ее чем-то более стоящим, чем кускус.
- Я не знаю, что выбрать, - тихо ответила она.
- Я могу заказать за Вас, если позволите.
Белла кивнула и закрыла меню, все еще нервно покусывая нижнюю губу.
В это время вернулся Антонио и с гордостью поставил бутылку вина кьянти с рукописной этикеткой. Белла широко улыбнулась и радостно наблюдала, как он открывает бутылку и наливает в ее бокал.
Мистер Мейсен, едва дыша, наблюдал за тем, как она с видом знатока покрутила бокал, а затем подняла его, чтобы лучше рассмотреть вино при свете свечей. Она поднесла бокал к носу, закрыла глаза и втянула носом воздух. Затем она притронулась пухлыми губами к бокалу и попробовала вино, подержав его немного во рту перед тем, как глотнуть. Она открыла глаза, улыбнулась еще шире, и поблагодарила Антонио за его бесценный подарок.
Антонио радостно улыбнулся, рассыпаясь в комплиментах мистеру Мейсену касательно его выбора попутчицы, а затем наполнил их бокалы своим любимым вином.
Тем временем мистер Мейсен поправлял штаны под столом, так как то, как мисс Свон пробовала вино, было самым эротичным зрелищем, которое ему когда-либо довелось наблюдать. Она была не просто привлекательной, она была красивой, словно ангел или муза. И она была не просто красивой, она была чувственной и завораживающей, но также и невинной. Ее огромные глаза отражали глубину чувств и чистоту, которой он никогда прежде не видел.
Ему пришлось отвести от нее взгляд, снова поправляя штаны, вдруг почувствовав себя пошлым и устыдившись той реакции, которую она в нем вызывала. Реакцию, о которой ему придется позаботиться позже. Когда он останется один. И в окружении запаха клубники.
Он сделал заказ, убедившись, что попросил самую большую порцию филе для мисс Свон. Когда она попыталась возразить, он лишь отмахнулся, сказав, что она сможет забрать домой остатки. Если все будет так, как он задумал, то этой еды ей хватит еще на пару дней.
Он подумал, что же она будет есть после того, как эти остатки закончатся, но запретил себе сосредотачиваться на этом. Это произошло всего раз, и то только потому, что он накричал на нее, а затем унизил. После этого их отношения останутся сугубо профессиональными.
Белле же было приятно быть с ним. Ей хотелось поговорить с ним, действительно поговорить, спросить о его семье и о похоронах. Ей хотелось утешить его. Ей хотелось открыть ему душу и услышать то же и от него.
Но заметив его отрешенный взгляд, она поняла, что этому не бывать. Поэтому она улыбнулась и засуетилась с приборами, надеясь, что он не посчитает проявления ее нервозности чем-то постыдным.
- Почему Вы начали изучать итальянский в школе?
Белла открыла рот от удивления, а ее глаза расширились.
Мистер Мейсен нахмурился от ее реакции, ведь она вовсе не соответствовала его вопросу, он ведь не спросил о размере груди. Его глаза невольно спустились к холмикам ее грудей. Он покраснел, когда число и размер чашки лифчика пронеслись в его голове.
- Э, потому что меня заинтересовала итальянская литература. Данте и Беатриче.
Она затеребила льняную салфетку, лежащую на коленях.
Он вспомнил картину в ее квартире и подумал о ее невероятной схожести с Беатриче. И снова эта мысль засела у него в мозгу, но он опять отодвинул ее подальше.
- Это необыкновенный интерес для юной девушки, - сказал он, позволяя своим глазам запомнить ее красоту.
- У меня был… друг, который познакомил меня с этой литературой.
Ее голос был необычайно грустным и пронизанным болью.
Он понял, что приближался к старой ране, поэтому попытался найти более безопасную тему для разговора.
- Антонио от Вас в восторге.
Белла взглянула на него и улыбнулась.
- Он очень добрый.
- Вы расцветаете от доброты, разве нет? Словно роза.
Эти слова слетели с его губ еще до того, как он успел их осмыслить, и когда они уже были озвучены, а Белла тепло на него взглянула, было уже слишком поздно брать их назад.
Это стало последней каплей. Профессор Мейсен сосредоточился на своем бокале вина, а его лицо потемнело, а в глазах отразился холод.
Белла заметила эту перемену, но приняла ее и больше не пыталась заговорить.
Антонио не мог понять, почему профессор привел такую красивую девушку в такое романтичное место, а теперь даже с ней не разговаривал, и у него был такой вид, словно он вот-вот скорчится от боли. И поэтому на протяжении их ужина он провел больше времени, чем нужно, около их столика, болтая по-итальянски с красавицей Изабеллой, и пригласил ее присоединится к его семье за ужином в Итальянско-Канадском клубе в следующее воскресенье.
Белла с радостью приняла приглашение и получила в награду тирамису, эспрессо, бискотти, граппа, а затем маленькое шоколадное пирожное.
Профессор Мейсен всего этого не получил, поэтому просто наблюдал за тем, как мисс Свон этим наслаждается, и размышлял.
К концу вечера Антонио вручил ей что-то похожее на огромную корзину с продуктами и сказал, что отказ не принимается. Он снова расцеловал ее щеки, а затем помог ей надеть пальто, и попросил профессора привести ее к ним снова и поскорее.
Профессор Мейсен расправил плечи и холодно взглянул на Антонио.
- Это невозможно.
И с этими словами он вышел из ресторана, а Белла отвержено поплелась за ним, неся огромную корзину.
Когда они подъехали к дому Беллы, профессор Мейсен открыл ее дверцу, а затем достал корзину с заднего сидения Вольво. Он с любопытством заглянул в нее, переложив некоторые вещи, чтобы получше рассмотреть содержимое.
- Вино, оливковое масло, уксус, бискотти, бочонок домашних солений от жены Антонио, остатки. Вам будет что поесть некоторое время.
- Благодаря Вам.
Белла покраснела, протягивая руку, чтобы забрать корзину.
- Она тяжелая. Я донесу ее до дома.
Он провел ее к входной двери в здание и подождал, пока она откроет дверь. Затем он передал ей корзину.
Белла уставилась на свои туфли, а ее щеки покраснели, предчувствуя следующие слова.
- Спасибо Вам, профессор Мейсен, за приятный вечер. С Вашей стороны было очень щедро…
- Мисс Свон, - перебил он. – Давайте не будем еще больше усугублять и без того неловкую ситуацию. Я прошу прощения за свою… грубость. Единственным оправданием моему поведению могут служить лишь, э, личные причины. Поэтому давайте просто пожмем друг другу руки и будем двигаться дальше.
Он протянул руку, и она приняла ее. Ее ладонь казалась такой безжизненной, и он не мог понять почему. Он просто пожал ей руку, пытаясь не оставить на ней синяков, и полностью игнорируя то возбуждение, которое разнеслось по его венам от прикосновения к ее коже.
- Спокойной ночи, мисс Свон.
И с этими словами Белла исчезла в дверях, расставаясь с профессором Мейсеном в лучшем расположении духа, чем сегодня днем.
***
Спустя час Белла сидела на кровати и разглядывала фотографию, которую всегда прятала под подушкой. Она пыталась решить, уничтожить ли ее, или оставить все, как есть, или убрать ее в ящик комода.
Ей всегда нравилась эта фотография. Ей нравилась улыбка на его лице. Это была самая красивая фотография, которую она когда-либо видела, но ей было невыносимо больно смотреть на нее.
Она взглянула на красивую картину, висевшую над ее кроватью, и сглотнула слезы. Она не знала, чего именно ждала от своего Данте, но определенно этого не получила. Поэтому с мудростью, присущей лишь разбитому сердцу, она решила раз и навсегда отпустить его.
Она подумала о своей теперь уже забитой до отказа кладовой и о доброте Антонио.
Она подумала о сообщениях на голосовой почте от Питера, о его переживаниях из-за того, что он оставил ее наедине с профессором, о его просьбах позвонить ему в любое время, чтобы он знал, что с ней все в порядке.
Она подошла к комоду, открыла верхний ящик и благоговейно, но решительно положила фотографию под сексуальное белье, которое она никогда не надевала.
И, думая о различиях этих трех мужчин, она вернулась в постель, закрыла глаза, и ей снова приснился таинственный луг.