Глава 14.
Аспиранты, совершенно ошеломленные, сидели в полной тишине в аудитории. И когда они медленно осознали, что смертельная битва в железной клетке, свидетелями которой они только что стали, подошла к концу и не будет второго раунда (и попкорна), они начали покидать аудиторию. За исключением Анджелы, Питера и Беллы.
Поскольку никто из этих студентов не был специалистом по Данте и никто не хотел им быть, они быстро освободили зрелищное поле междоусобной войны. Ученые могут быть увлечены своим предметом, каждый это знал. Некоторые, как Белла и профессор, увлечены сильнее остальных. Сегодняшний семинар был настоящей катастрофой, конечно, что совсем не удивительно, но не так странно, как вещи, которые происходили в прошлом семестре в средневековой камере пыток профессора Сингер… который превратился на удивление в практическое занятие…
Анджела, однако, уставилась на Беллу прищуренным взглядом и пошла за профессором, хвостиком как утенок.
Питер закрыл глаза и застонал. — Ты самоубийца?
Белла казалось очнулась ото сна. — Что?
- Зачем ты его так провоцируешь, Белла? Он проглотит тебя и не подавится!
Белла только сейчас поняла серьезность своего положения. Как будто это был другой человек, извергающий яд и гнев, не думая об аудитории.
Теперь, когда она дала выход гневу, почувствовала себя опустошенной, одинокой и сдутой, как воздушный шарик, брошенный на полу после дня рождения ребенка.
Она медленно начала складывать свои вещи в недавно усовершенствованную мерзость, называемую сумкой для книг, и попыталась подготовить себя к очень, очень неприятному разговору в кабинете профессора.
- Я думаю, тебе не стоит идти, - сказал Питер.
- Я и не хочу.
- Тогда и не ходи. Отправь ему email. Скажи, что заболела и тебе очень жаль.
Белла задумалась об этом на мгновение. Это было очень, очень заманчиво.
Но Белла знала, что единственный шанс спасти карьеру – собраться и принять наказание, а затем собрать воедино осколки личной жизни, если это вообще возможно.
- Если я не пойду в его кабинет, он разозлиться еще сильнее. Он может потребовать, чтобы я бросила курс. А мне нужен этот курс, иначе я не смогу закончить университет в мае.
- Тогда я иду с тобой. А еще лучше, поговорю с ним первым.
Питер выпрямился во весь рост и размял руки.
- Нет, Питер. Держись от этого подальше. Я собираюсь пойти и извиниться и дать ему накричать на меня. Когда я получу причитающееся мне, он отпустит меня.
- Сострадание не в тягость, - пробормотал Питер. — Но разве он знает что-нибудь об этом.
- Из-за чего вы вообще спорили? У Данте не было любовницы по имени Таня.
Белла быстро заморгала.
- Я нашла статью о Пиа де Толомеи. Таня – один из ее псевдонимов.
- Пиа де Толомеи не была любовницей Данте. Были слухи о любовницах и незаконнорожденных детях, поэтому твой базарный спор безоснователен. Прости Белла, Мейсен прав; никто не поверит, что Пиа была любовницей Данте. Никто.
Белла задумчиво кусала щеку.
- Но он не дал мне объяснить. Я просто огрызнулась.
- Ты огрызнулась, хорошо. Если бы это был кто-то другой, я бы аплодировал ему, думая, что он наконец-то получит по заслугам. Чванливый придурок. Но в твоем случае, я знал, что он неадекватно отреагирует. —Питер покачал головой. — Позволь мне поговорить с ним.
- Ты пишешь у него диссертацию и не должен злить его. Если это будет слишком, я уйду. И буду уже разговаривать с инспектором, ведущим дела по домогательствам.
Питер посмотрел на нее сверху вниз с выражением крайнего беспокойства на лице. — Я не считаю это правильным. Он зол на тебя.
- Но что он может сделать? Он большой, злой профессор, я маленькая аспирантка. У него вся власть. И он это знает.
- Да, но власть творит с людьми забавные вещи.
- Что это значит?
Питер посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, затем высунул голову из аудитории и проверил коридор.
- Мейсен, долбанный мудак, Белла. Он путается с профессором Сингер и это означает, что он… - Питер внезапно замолчал и покачал головой.
- Это означает что он, что?
- Если он будет преследовать тебя или заставлять делать что-то, дай мне знать, и я помогу тебе. Я обещаю.
Белла непонимающе смотрела на него.
- Здесь нет ничего зловещего, Питер. Он просто грубый профессор, который не любит, чтобы ему возражали. Я собираюсь признать свою неправоту у него в кабинете, и надеюсь, он не выкинет меня из своего класса.
- Я надеюсь, ты права. Со своими студентами он всегда вел себя профессионально. Но с тобой все по-другому.
Питер проводил Беллу до кабинета профессора, а затем без предупреждения постучал в дверь.
Профессор Мейсен сразу открыл дверь, зеленые глаза были злыми и метали искры.
- Что тебе нужно? - со злостью сказал он Питеру, в то время взглядом метал кинжалы в Беллу.
- Можно минуту вашего внимания, - сказал Питер мягко.
- Не сейчас, завтра.
- Но, профессор, я…
- Завтра, Питер. Не провоцируй меня.
Питер обеспокоенно посмотрел на Беллу, и одними губами прошептал. — Прости.
Профессор Мейсен подождал, пока Питер исчезнет за углом, прежде чем пропустить Беллу в кабинет.
Он закрыл за ней дверь и подошел к окну.
Оставь надежду всяк сюда входящий…
В кабинете профессора было темно, он освещался только настольной лампой. Он опустил жалюзи и отошел от Беллы как можно дальше, сжимая переносицу пальцами, испачканными в чернилах. Его глаза были закрыты.
Белла выставила перед собой неисправный рюкзак как щит, обхватив его двумя руками и ждала.
Он молчал, она заняла себя тем, что разглядывала кабинет, до тех пор пока ее взгляд не упал на стул; очень неудобный стул IKEA, на котором она сидела в сентябре во время ее первой злополучной встречи с профессором.
Стул был разбит на небольшие, кривые куски, которые были разбросаны по всему персидскому ковру.
Глаза Беллы медленно перемещались со сломанного стула на профессора и обратно.
Он сломал стул. Он сломал металлический стул.
Он открыл глаза, и она увидела странное и опасное спокойствие в их изумрудных глубинах. Это был дракон в логове. А она была безоружна.
- Если бы это был кто-то другой, я бы исключил его.
Как только Белла услышала тон его голоса, она вздрогнула. Он был обманчиво спокойным и мягким, как бархат, скользящий по обнаженной коже. Но подтекст – сталь и камень.
- Это было самое отвратительное проявление инфантильного поведения, которое я когда-либо наблюдал на семинаре. И твое неуважительное отношение абсолютно неприемлемо. Кроме того, я не могу даже выразить свой гнев, относительно того, что ты сказала о Тане. Ты никогда не заговоришь о ней снова. Я ясно выразился?
Белла тяжело сглотнула, но была слишком расстроена, чтобы отвечать.
- Я сказал, я ясно выразился? - прорычал он.
- Да.
- В любом случае, мой самоконтроль долго не протянет. Ты его лучше не испытывай. Я ожидаю, что ты сама будешь участвовать в битве, а не использовать Питера, чтобы он спасал тебя от твоей же собственной глупости. У него есть о чем беспокоиться и без тебя.
Бела смотрела на ковер, избегая его глаз, которые, казалось, светились в темноте.
- Я думаю, ты хочешь, чтобы я потерял терпение. Я думаю, ты хочешь, чтобы я разозлился и устроил сцену, чтобы ты оправдала свое бегство. Ты хочешь, чтобы я вел как жестокий засранец, который околачивается вокруг тебя. Но я не такой и не буду делать этого.
Белла посмотрела на обломки стула, прекрасного, шведского стула, который никому ничем не навредил за свою короткую жизнь, потом вернулась взглядом обратно к профессору.
Но она не стала спорить с ним.
Он облизал губы.
- Это игра для тебя, а? Играешь с нами как у Прокофьева? Он Петя, я волк. А ты у нас – уточка?”
Белла покачала головой.
- То что произошло на моем семинаре сегодня, больше никогда не повторится. Ты поняла?
- Да, профессор.
Она схватилась за ручку двери, но она оказалась заперта.
Поэтому она решила, что принесет публичное извинение.
- Я извинюсь перед классом.
- И породишь тем самым массу слухов? Ты не сделаешь ничего подобного.
- Почему ты не могла просто поговорить со мной? Один телефонный звонок. Одна встреча. Ради Бога, я мог поговорить с тобой через дверь. А вместо этого ты наконец-то решила поговорить со мной прямо посреди моего гребанного семинара!
- Ты положил мой лифчик в почтовый ящик, я подумала…
- Подумай головой! - рявкнул он. - Если бы я отправил тебе его почтой, были бы документальные свидетельства. Тогда нас можно было бы в чем-то уличить. Я не собирался оставлять твой iPod на крыльце под дождем.
Белла была поставлена в тупик его нелогичным выводом, но решила не расспрашивать его.
- Я заварил эту кашу, изменив лекцию, а ты закончила ее, Изабелла, и закончила эффектом водородной бомбы. Ты не бросишь мой класс. Ясно? Ты не бросишь программу. И мы будем делать вид, что ничего не произошло, и будем надеяться, что остальные студенты поглощены своей жизнью, чтобы что-то заметить.
Эдвард остановил на ней бесстрастный взгляд.
- Подойди, - он указал на ковер.
Она сделала пару шагов вперед и остановилась справа от его стола.
- Ты вернула стипендию?
- Нет. Декан кафедры исследования итальянского болеет гриппом H1№ 1.
- Но ты договорилась о встрече?
- Да.
- Значит ты договорилась о встрече с ним, но не оказала мне любезность послать пару слов в смс, когда я был в отчаянии и хотел знать все ли с тобой в порядке, - прорычал он.
Белла моргнула.
- Ты отменишь эту встречу…
- Но мне не нужны деньги, и…
- Ты отменишь встречу, возьмешь деньги и будешь держать рот на замке. Ты натворила бед, я расхлебываю. Ты сделаешь так, как тебе сказали.
Он мрачно посмотрел на нее. — Поняла?
Белла затаила дыхание и неохотно кивнула.
- Email, который ты послала мне, был полным позором. Настоящей пощечиной, после всех сообщений, которые я послал тебе. Ты вообще слушала голосовую почту? Или просто удалила ее?
- Я слушала ее.
- Ты слушала ее, но не поверила. И конечно же не ответила на нее. Ты использовала слово домогательства в своем письме мне. Чего ты надеялась этим добиться?
М-м-м…я не знаю.
Эдвард сократил расстояние между ними, стоял всего в нескольких дюймах от нее.
- Вполне возможно, что этот email уже как красная тряпка для быка для кое-кого. Даже если бы я удалил это письмо, что я и сделал, кто-то мог обнаружить его. Электронные письма вечны, Изабелла. Никогда не пиши мне по электронке снова. Это ясно?
- Да.
- Я более чем зол на тебя. Ты кажется единственный человек, который может так играть у меня на нервах.
Белла посмотрела на дверь, желая распахнуть ее и исчезнуть.
- Посмотри на меня, - выдохнул он.
Когда она встретилась с ним взглядом, он продолжил.
- Я собираюсь исправить последствия ситуации. Я только что разобрался с Анджелой, теперь буду иметь дело с Питером. Благодаря тебе. Анджела представляет собой угрозу, но Питер был хорошим научным ассистентом.
Был хорошим научным ассистентом?
- Оставь Питера в покое. Это моя вина, что он пришел к тебе. Я прослежу, чтобы он ничего не говорил.
- Он тот, кого ты хочешь? - тон Эдварда стал ледяным.
Белла теребила свои рюкзак.
- Отвечай.
- Я пыталась.
- И?
- И ничего.
- Непохоже на ничего, когда я видел тебя в его объятиях у почтовых ящиков. Непохоже на ничего, когда он стучал в мою дверь, как белый рыцарь, готовый драться со мной, чтобы защитить тебя. Почему ты не скажешь мне что ты хочешь, Изабелла? Или ты отзываешься на Крольчонка? - Голос Эдварда сочился сарказмом.
Глаза Беллы расширились от удивления, но она ничего не сказала. Она не знала, что сказать.
Он что ревнует?
- Хорошо. Я сдаюсь.
Он с презрением махнул рукой на дверь.
- Уходи.
Потребовалось время, чтобы мозги Беллы дали команду ее неуклюжим ногам идти к двери, что в итоге они и сделали. Она шла с опущенной головой и сгорбленными плечами, поразительно похожая на бабочку с оторванными крыльями.
Но она сохранила место в его классе и ее не исключили. Маленькое утешение среди остальных потерь, которые она только что понесла.
Эдвард стоял неподвижно, пока она возилась с дверью.
Хныканье слетело с ее губ, когда она сражалась с замком. Она была в ловушке.
Он встал за ней и протянул руку за ее талию, чтобы открыть замок, задев ее левое бедро.
Когда она не вздрогнула, он наклонился ближе, поднося свои губы к ее уху.
- Так все эти страдания были впустую?
Она спиной могла чувствовать тепло его тела. Оно исходило от его груди к ее лопаткам. Шелк его галстука-бабочки коснулся ее волос, проникая в них, пока не задел шею, вызывая мурашки на коже.
- Ты дала почву сплетням просто так?
- Ты был жесток.
- Как и ты.
- Ты обидел меня.
- Так же как и ты. Месть – это все о чем ты мечтала? - Эдвард продолжил шептать, его теплое дыхание касалось ее щеки.
- Из Крольчонка ты превратилась в разъяренного котенка. Ну, ты меня глубоко поцарапала сегодня, мой котенок. Ты ранила меня каждым словом. Теперь довольна? Довольна, что унизила меня перед всеми моими студентами, перечисляя все мои тайные грехи? Ты зажгла настоящий костер тщеславия.
Он еще приблизил губы к ее уху, его дыхание заставило ее задрожать.
- Ты трусиха.
- Я не трусиха.
- Ты же уходишь.
- Ты сказал мне уйти.
- Ты всегда делаешь то, что говорит тебе большой плохой Волк? Где сейчас мой разъяренный Котенок?
- Я просто студентка, профессор Мейсен. У вас вся власть. Вы можете уничтожить меня.
- Ерунда. Это то что ты думаешь? Что все дело во власти?
Эдвард взял сумку из ее напряженных пальцев и отбросил в сторону.
Он развернул ее и взял ее лицо в свои руки, повел пальцами по щекам.
- Ты думаешь я уничтожу тебя? После того что у нас было?
- У меня нет проблем с памятью, Эдвард. Ты думаешь, я счастлива? Ты думаешь я этого хочу? Я несчастна. Наконец-то увидела тебя спустя все эти годы, увидела тебя таким? Я не узнаю тебя!
Эдвард проговорил сквозь стиснутые зубы. — Ты не дала мне шанса. Откуда, к черту, я узнаю, что ты хочешь, Изабелла, когда ты, на хрен, даже говорить со мной не хочешь? Ты ничего мне не говоришь!
- Твои крики не располагают к открытости!
Губы Эдварда набросились на ее губы, страстно, но быстро, пока он не оторвался, чтобы прошептать ей на ухо.
- Поговори со мной, Изабелла.
Он провел нижней губой по мочке ее уха.
Белла молчала, она чувствовала энергию, курсирующую между ними, как змея, заглатывающая свой хвост.
Злость и страсть питали друг друга.
- Скажи мне, что хочешь меня или уходи.”
Когда она не ответила, Эдвард медленно стал отстраняться.
Она ощущула боль от потери контакта и даже не задумалась о словах, слетевших с губ.
- Никто другой мне никогда не был нужен.
Он посмотрел ей в глаза прежде чем поцеловать. Губы встретились, теплое дыхание против теплого дыхания, влажные и гладкие губы.
Правая рука Эдварда гладила ее щеку, медленно прошла мимо уха и двинулась к затылку. Пока его рот захватил ее, он начал кругами гладить ее кожу, призывая расслабиться.
Их губы плавно двигались вместе.
Через пару мгновений, он слегка потянул ее голову назад в немой мольбе.
Откройся мне.
Белла не дышала. Как она могла, когда ощущения были настолько сильными? Вкус мяты, запах Aramis, его дыхание, поглотившее ее.
Когда Белла не ответила на его мольбу, язык Эдварда медленно, нерешительно изучал ее нижнюю губу, прежде чем провел по ней языком и умело втянул в рот.
Белла резко вдохнула от странного, но интимного чувства.
Он держал ее губу между своими, потягивая и дразня. Все было так ново, но в тоже время знакомо. Губы, зубы, нежная игра языка.
Остались страсть и два пламени, но гнев уступил место охватывающему электричеству, которое горело и трещало вокруг них, когда Белла ответила на его приглашение и открылась ему.
Но подбородок ее был напряжен, и он чувствовал это.
Левая рука Эдварда опустилась от скулы к подбородку и начала гладить его, помогая Белле расслабиться.
По мере того как она расслаблялась под его пальцами, он смелел. Кончик его языка забрался за ее нижнюю губу и медленно коснулся ее языка.
Сначала это была робкая первая встреча как друзей, застенчивая и мягкая, затем как любовников, чувственная и эротическая, когда тепло взорвалось внутри, танец двух превратился в танго единого целого.
Мягкое.
Влажное.
Глубокое.
Теплое.
Это было лучше, чем Эдвард мог представить. Намного лучше, чем его предыдущие мечты или видение в кабинете. Она была настоящей. Беатриче была настоящей. Когда он целовал ее и исследовал ее рот, в эти моменты он мог сказать, что она принадлежала ему телом и душой.
Так сладко,подумала Белла. Так тепло.
Она притянула Эдварда ближе к себе, ее маленькие ручки запутались в его волосах, пока она не оказалась зажатой между ним и дверью, ее изящные формы были прижаты к его высокой мужественной фигуре.
Эдвард прислонил ладонь к ее затылку, чтобы она не стукнулась головой о дверь, и громко простонал ей в губы.
Этот стон из-за меня.
Он был громким.
Он был диким.
Он был эротичным.
Белла запомниит этот звук, и как он вибрировал у нее на губах, повторяясь во рту, на всю оставшуюся жизнь.
Она чувствовала как густая и горячая кровь бежит по ее венам, ее кожа горела под его прикосновениями. Она ничего уже не хотела, кроме прикосновений его рук и губ.
Не было ни Питера.
Ни Анджелы.
Ни университета.
Только они.
Губы Эдварда окутали ее, владели ей. Огонь зажегся внутри них, когда их тела двигались вместе, мягкие изгибы против непоколебимой стали.
Белла отчаянно дышала, но воздуха все равно не хватало. Голова закружилась.
Эдвард мог поклясться, что чувствовал через рубашку как бьется ее сердце. Его левая рука забралась под ее блузку, чтобы коснуться обнаженной кожи спины.
Он снова простонал, когда его длинные тонкие пальцы прошлись по этой ложбинке, заявляя на нее свои права, владея ею. Ему даже не нужно было видеть ее, чтобы знать, что она была прекрасна и совершенна.
Пока…
Белла начала задыхаться, ее дыхание стало тяжелым и неравномерным.
Эдвард не хотел останавливаться. Отнести и полодить ее на стол, чтобы они закончили то, что начали.
Он хотел изучить каждый сантиметр ее тела и глубоко заглянуть в ее глаза, чтобы ее тело открыло все свои секреты.
Но благоразумие взяло верх, и он замедлил движения, даже если ему было больно только от одной мысли об отдалении от нее.
Он держал ее крепко, по-прежнему защищая голову, и оставил три целомудренных поцелуя на открытых губах. Затем он по-ангельски нежно провел губами вниз по шее к изгибу плеча. Еще один поцелуй за ушком, он провел языком по коже, скорее обещая, чем прощаясь, затем остановился.
Это было божественно.
Она была божественна.
Он никогда не был так зол до поцелуя, и так доволен после него.
Он никогда так не наслаждался поцелуем.
Это почти лучше чем…
Эта мысль одновременно и мучила и удивила его.
Руки Эдварда проскользили вниз по ее рукам и остановились на бедрах. Он выводил пальцем небольшие круги, призывая открыть глаза.
Он мог поклясться, что слышал их сердцебиение, отражающее безумный и почти синхронный ритм в темном и тихом кабинете.
Строки из Четырех Квартетов Т. С. Элиота необъяснимо возникли в его голове
А кровь пульсирует струясь
И раны старые слышны
Но тихнет прежний гнев войны.
И ритм биенья нашей крови
И лимфы нашей путь кружной
В движеньи звезд повторены
(перевод С. Степанова)
Она с ним это сделала. Она околдовала его тело и душу, кровь и плоть. Он смотрел на нее с удивлением, снова коснулся губами ее приоткрытых губ.
Она не ответила.
Эдвард внимательно на нее посмотрел и слегка запаниковал.
- Белла? Дорогая? Ты в порядке?
Сердце Эдварда остановилось, когда она рухнула в его объятия.
Глава 14. часть 2.
Она не упала в обморок. Не совсем. Она была просто охвачена ощущениями и чувствами и недостатком кислорода. Но она знала, что он крепко держит ее в своих руках, и знала, что он ласково шепчет ей на ухо.
Эдвард погладил ее лицо кончиками пальцев. Когда это не вызвало никакой реакции, он прижался губами к ее лбу. — Беатриче? Ты в порядке?
Глаза Беллы внезапно открылись.
- Почему ты меня так называешь?
- Потому что это твое имя, - пробормотал он, поглаживая ее волосы. — Ты в порядке?
Белла глубоко вдохнула и выдохнула.
- Думаю да.
- Я думаю ты забыла дышать, пока я целовал тебя.
Эдвард снова поцеловал ее в лоб.
Белла вдруг вспомнила ярость Эдварда и его странные светящиеся зеленые глаза.
- Это неправильно. Ты все еще мой профессор. Я влипла в такие неприятности. — Она попыталась вырваться из его объятий, но он ее не отпустил.
Она прислонилась спиной к двери.
- Что я наделала? - Она стала обмахиваться рукой.
Эдвард нахмурился и отпустил ее.
- Ты разочаровываешь меня, Изабелла. Я не тот кто болтает о любовных связях. Я буду защищать тебя, обещаю. — Он взял ее рюкзак и перекинул через плечо, затем взял свой портфель одной рукой, а другой обнял ее за талию, привлекая к себе. — Пойдем со мной.
- Питер ждет.
- К черту Питера.
Ресницы Беллы затрепетали.
- Он не больше чем домашнее животное для тебя. Домашний Кролик.
- Он не животное, он мой друг. Он мой единственный друг в Торонто.
- Я хотел бы быть твоим другом, - сказал Эдвард, глядя на нее. — И я собираюсь держать своего маленького друга очень близко, чтобы быть уверенным, что она снова не сбежит.
- Это сложно и опасно. — Белла приказывала себе забыть ощущение его губ на своих губах и сосредоточиться на непреодолимых проблемах. Но это было невозможно, особенно когда воспоминания о тех звуках, которые он издавал, когда целовал ее, все еще эхом отдавались в ее ушах.
Стон.
- Ты не думала, что все это сложно и опасно, когда резвилась в моей квартире в нижнем белье. Ты не думала, что все очень сложно, когда оставила поднос с завтраком в моем холодильнике с чем-то похожим на любовную записку. Почему теперь все стало сложнее, когда я поцеловал тебя?
- Потому что мы выставили наши отношения напоказ.
Лицо Эдварда стало жестче. — Нет, не выставили. Кроме сообщения по электронной почте, единственное, что мы сделали публично, это поссорились, а ссору можно интерпретировать по-разному. Обратное пусть доказывают противники. Мы будем все отрицать.
- Это то, что ты на самом деле хочешь сделать?
- А какой у нас выбор, Изабелла? Кроме того, во время семинара не было никаких отношений, чтобы их отрицать.
Он наклонился, чтобы поднять с пола ключи. — Они твои?
Белла протянула руку. — Да. Спасибо.
- Р как в Принстоне? Или Р как Питер Кролик? - Эдвард издевался и крутил ключами перед ее лицом.
Белла выхватила ключи из его рук с гримасой и сунула их в рюкзак, который он держал.
Эдвард улыбнулся ее реакции.
- Подожди здесь пока я проверю коридор, чтобы убедиться, не приготовил ли Питер оружие, чтобы застрелить Волка и спасти Уточку.
Он отпер дверь и быстро выглянул в коридор.
- Быстрей. Пойдем по лестнице. — Эдвард быстро вытащил Беллу в коридор и закрыл за ними дверь кабинета.
-Ты в состоянии идти? Мы можем срезать и пройти через Виктория колледж и затем пешком по Чарльз стрит. Или я могу вызвать такси,” прошептал он, когда открыл перед ней дверь на лестницу.
- Я в порядке и могу идти домой.
Белла запуталась в собственных ногах, когда переступала порог, Эдвард мигом оказался около нее и поддержал ее.
- Я сочту твою мечтательность за комплимент моим способностям любовника.
Белла уставилась на него.
- Куда ты меня ведешь?
- Домой.
Белла сразу расслабилась.
- Домой… ко мне, - уточнил он, приблизив свое лицо к ней.
- Я думала, что нервирую тебя.
Эдвард отстранился и выпрямился во весь рост, все еще поддерживая ее.
- Так и есть. Но уже шесть вечера и ты падаешь в обморок от голода. Ни за что в жизни не поведу тебя в публичное место после того, что случилось. И я не могу приготовить нормальный ужин у тебя дома.
- Но ты все еще сердит. Я вижу это по твоим глазам.
- Я уверен, что ты на меня тоже злишься. Но надеюсь, мы это переживем. Прямо сейчас, каждый раз когда я смотрю на тебя, я могу думать только о том, чтобы поцеловать тебя.
Эдвард отпустил ее и повел по лестнице.
- Питер может проводить меня домой.
- Я сказал тебе – к черту Питера. Ты, моя Беатриче. Ты принадлежишь мне.
- Эдвард, я ничья Беартиче. Этим заблуждениям пора прекратиться.
Он нахмурился.
- Ни один из нас не имеет права заблуждаться. Наша единственная наджеда – осознать кто мы на самом деле, и затем решить, можем ли мы оба жить с этой реальностью. И надеюсь мы не убьем друг друга в процессе.
- Мне хватило неприятностей с тобой на всю оставшуюся жизнь, и я положу им конец. Мы сядем и поговорим, я хотел поговорить с тобой еще десять дней назад. Я не собираюсь выпускать тебя из поля моего зрения, пока мы не поговорим. Все, конец дискуссии.
Одного взглада на его решительное лицо хватило Белле, чтобы понять, что спорить бесполезно.
Он повел ее через черный ход вокруг Центра, она вытащила свой телефон и от чувства послала смс Питеру. Она сказал, что с ней все в порядке, что ей слишком стыдно говорить об этом, и она на пути домой.
Питер находился недалеко от лифтов, целенаправленно не попадаяьс на глаза, пока ждал когда Белла выидет. Время от времени он проходил мимо двери кабинета профессора, но ничего не слышал. Он не хотел раздражать Мейсена, ожидая Беллу у двери.
Как только он получил смс, тут же побежал обратно к кабинету профессора. Он постучал в дверь Мейсена. Но никто не ответил.
Питер побежал к лестнице и сбежал вниз по ступенькам, в надежде поймать ее.
-
Как только Эдвард привел Беллу к себе домой, он положил их сумки и повернулся к ней. — Ты голодна?
- Да.
- Ты обедала?
- Я не помню.
- Изабелла! А завтракала?
- Я помню, что пила кофе…
Он тихо выгугался. — Ты должна больше заботиться о себе. Не удивительно, что ты такая бледная. Идем.
Он подвел ее к красному бархатному креслу с высокой спинкой в гостинной, заставил ее сесть, осторожно поднял ее ноги и положил их на пуфик.
- Я не хочу сидеть здесь. Я могу сидеть с тобой на кухне.
- Прекрати спорить со мной и делай что говорят. — Эдвард мягко на нее посмотрел и включил газовый камин. Он провел рукой по ее голове, убирая ее волосы назад.
- Котята должны свернуться клубочком на кресле у огня в такой день как этот. Здесь безопаснее, чем на барных стульях. Я собираюсь приготовить ужин, но мне нужно выйти купить кое-что. Ты побудешь здесь одна?
- Конечно, Эдвард. Я не инвалид.
- Если будет жарко, щелкни выключателем и пламя погаснет.
Он наклонился и поцеловал ее волосы, затем пошел к двери.
- Обещай мне, что не уйдешь, пока я не вернусь, - крикнул он ей.
- Обещаю.
Белле было интересно, на самом ли деле он так беспокоился о том, что потеряет ее.
Потом она вспомнила что случилось ранее на лекции и события в офисе. Она не знала почему чувствует головокружение, но подумала, что это связано с поцелуем Эдварда. Это не впервые, когда он влиял на нее таким образом…
Белла закрыла глаза лишь на мгновенье, монотонный гул газового камина гудел в ушах.
-
Звук женского голоса, страстный и душевный, плыл по комнате. Она узнала песню, прежде чем открыла глаза. Эдвард играл Эдит Пиаф «Non, je ne regrette rien.» (Нет, я не сожалею ни о чем.)
Это был необычайный выбор.
Белла открыла глаза и увидела, что Эдвард улыбался ей, выглядит при этом как темный, но прекрасный ангел. Ангел с растрепанными волосами, губами, созданными для греха, и пронзительными зелеными глазами. Он переоделся из университетской одежды в черную рубашку и черные брюки. Он закатал рукава рубашки, которые открывали мускулистные руки. Он готовил.
- Изабелла? - он улыбнулся и протянул ей руку.
Он взяла его за руку и он повел ее в столовую.
Эдвард сервировал свой обычный обеденный стол, накрыл его белой льняной скатертью, зажег свечи в богато украшенных серебрянных канделябрах. Белла увидела два столовых прибора из фарфора, хоусталя и серебра и бутылку, которая оказалась охлажденным в ведерке шампанским.
Вдова Клико Понсардин 2002 года, прочла она на этикетке.
- Ты довольна? - Он подошел к ней сзади и погладил ее по рукам.
- Это прекрасно, - вежливо сказала она, с подозрением глядя на дорогое шампанское.
- Тогда позволь мне. — Он отодвинул ей стул и подал белую льняную салфетку. — Я сделал еще попытку с цветами. Пожалуйста не уничтожь их, как сделала в прошлый раз.