Vol. xxvi/1, Epistulae Catholicae, ed. Walter Thile (1956-1969).
Эти тома — настоящие памятники кропотливой и аккуратной научной работы. В томах Нового Завета каждая страница делится на четыре раздела: 1) типы текста, определенные издателем и напечатанные под греческим текстом Нестле-Аланда; 2) под каждым стихом - данные о неполных рукописях, с вариантами написания; 3) собственно критический аппарат; 4) сохранившиеся места, цитируемые отцами Церкви, в полном виде. Объем представленных сведений огромен. Например, семь стихов Фил 2:5-11 занимают 55 страниц, из них 45 занимает критический аппарат и цитаты из отцов Церкви. Один-единственный стих (стих 7) занимает 20 страниц, из них 16 — цитаты отцов Церкви (три страницы занимают только цитаты Августина); к некоторым стихам приводится около 1200 цитат. Это издание критиковали1032, помимо прочего, за перегруженность первого раздела: там приводится так много типов текста и в таком сложном порядке, что это не помогает исследованию, а скорее мешает. Есть еще один недочет: для обозначения рукописей принята нумерация, которая меняет традиционные обозначения на непривычные и не дает видимых преимуществ.
Полное издание старолатинских рукописей Евангелий начал Адольф Юлихер и выпустил после его смерти Вальтер Мацков под руководством Комиссии по патристике Берлинской Академии наук (тт. 3 и 4, а также второе издание томов 1 и 2 вышли под руководством Курта Аланда): Itala: das Neue Testament in altlateinischer Ьberlieferung nach den Hss herausgegeben; i, Matthдus — Evangelium (Berlin, 1938, 2 изд., 1972); ii, Marcus-Evangelium (1940; 2 изд., 1970); iii Lucas-Evangelium (1954; 2 изд., 1976); iv, Johannes-Evangelium (1963).
Юлихер пытался восстановить versio Itala и Afra; (последняя представлена в основном рукописями k и е). Но его преемники-издатели жаловались, что не всегда могут определить, по каким принципам Юлихер восстанавливал текст, особенно в версии Itala, и что в некоторых случаях, по-видимому, все решало его субъективное мнение.1033Начиная с тома Евангелия от Луки, издание делалось непосредственно по рукописям (или по фотокопиям рукописей); Юлихер же часто полагался на печатные издания.
Другой монументальный проект издания старолатинской версии был выдвинут покойным Т. Аюсо Марасуэла1034: La Vetus Latina Hispana: origen, dependencia, derivaciones, valor e influjo universal; reconstrucciуn, sistematizaciуn у anбlysis de sus diversos elementos; coordinaciуn у ediciуn critica de su texto. Estudio comparativo con los demбs elementos de la «Vetus Latina», los padres у escritores eclesiбsticos, los textos griegos у la Vulgata. Из восьми запланированных томов появился только том I: Prolegуmenos, introducciуn general, estudio у anбlisis de las fuentes (Madrid, 1953), а также несколько томов по Ветхому Завету.
Во вступительном томе перечислены не только старолатинские рукописи Ветхого и Нового Заветов, но и труды примерно тысячи церковных авторов первых семи веков н. э., а также библиография, включающая более 5000 монографий и исследований по старолатинской версии.
Самые важные отдельные рукописи старолатинской версии Библии, а также исследования старолатинских лекционариев изданы в нескольких сериях: Old Latin Biblical Texts, 7 т. (Oxford, 1883-1923); Sacred Latin Texts, 4 т. (London 1912-1919); Collectanea biblica Latina, 13 т. (Roma, 1912-); Veins Latina. Aus der Geschichte der lateinischen Bibel, 8 т. (Freiburg, 1957-) (еще не завершены).
4. Лингвистические и текстуальные особенности старолатинских версий
Судя по сохранившимся рукописям, Августин был совершенно прав, когда сетовал по поводу великого множества латинских переводчиков Писания и их невысокого уровня1035. Например, стихи Лк 24:4-5 в старолатинской версии представлены не менее чем в 27 вариантах! Более того, язык перевода в доиеронимовых версиях лишен изящества, зачастую непомерно буквален, а порой и вовсе ломаный.
Нетрудно понять, что эти особенности языка обусловлены подстрочным переводом, стремлением сохранить букву священного текста. Подобное стремление привело ко многим серьезным последствиям, из них первое - странный, диковинный словарь и синтаксис. Литературная традиция тех времен не одобряла беспорядочного заимствования из чужих языков. Однако в язык первых латинских христиан без колебаний вводились греческие термины (даже несколько еврейских, таких, как пасха, аминь, аллилуйя). Некоторые из них прочно вошли в язык - например, apostolus, baptisma, blasphemia, diabolus, ecclesia, episcopus, eremus, laicus. Другие сосуществовали с исконными латинскими словами: diaconus и minister, ethnici и gentiles. Воссоздать полную картину невозможно из-за недостатка данных, но можно предположить, что больше половины греческих заимствований вошло в обиход латинских христиан именно в этот первый период создания версий, то есть во II в.
Наряду с заимствованием греческих слов, происходило создание множества латинских неологизмов. Они создавались без оглядки на чистоту языка, особенно имена существительные на -tio, -tor и глаголы на -ficare. По наблюдению г-жи К. Морманн1036, греческие термины заимствовались для обозначения конкретных понятий — обрядов (напр., eucharistia, baptismus) и иерархии (напр., episcopus, presbyter, diaconus), а латинские неологизмы (или переосмысленные старые слова) выражали абстрактные или духовные понятия, такие, как искупление или спасение. В числе примеров можно назвать sanctificatio, неологизм для перевода греческого άγιασμός, и confessio — старое слово, переосмысленное для перевода έξομολόγησις в Септуагинте: раньше оно значило просто «заявление» или «признание», а теперь стало означать «признание величия Бога, хвала», также «исповедание веры».
Что касается синтаксиса, рабский дословный перевод Писания ввел в латынь некоторое число «грецизмов» или, во всяком случае, некоторые конструкции, чуждые литературному языку. Особо следует отметить именные придаточные с союзами quod, quia, quoniam - вместо оборота «аккузатив с инфинитивом» — для перевода греческих придаточных с 972964953; употребление союза si в косвенных вопросах вместо пит, «если, ли» (напр., videre si, interrogare si, «посмотреть... ли», «спросить... ли»); инфинитив цели, напр., venimus adarare, «мы пришли поклониться» (Мф 2:2). В Верчелльском кодексе есть даже пример (Ин 7:52) употребления предлога ad при инфинитиве: dare ad manducare («дать поесть») - явное просторечие.
Равным образом можно обнаружить и склонность к удлинению слов, особенно тех, которые оканчиваются на сонорные. Так, вместо odor употребляется odoramentum (Откр 5:8, 18:13), а вместо delirium - deliramentum (Лк 24:11). Популярны также окончания на -arium (например, cellarium и pulmentaruim) и -апеит (calcaneum вместо calx).
Другая особенность этих ранних переводов - разговорный, иногда яркий и живой, приземленный язык. Вот пример «западного» чтения двух рукописей в Мф 6:8: вместо привычных слов «Знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду прежде вашего прошения у него» (πρò τού ύμάς αίτήσαι αύτόν), в кодексе Безы (греческий текст; латинский отсутствует) и в h стоит πρò τού άνοΐξαι τò στόμα, antequam os aperiatis, «до того, как вы откроете уста». Другие примеры большей живости языка старолатинской версии обнаруживаются в притче о бесплодной смоковнице. В Лк 13:7, по общепринятому тексту, хозяин говорит: «сруби ее: на что она и место занимает?». А в кодексе Безы — и в греческом, и в латинском тексте — перед этим стоит: φέρε τήν άξίνην = adfers securem, «принеси топор». Ответ виноградаря (ст. 8), предлагающего подождать, «пока я обкопаю ее и обложу навозом», обретает в кодексе Безы и нескольких других старолатинских текстах гораздо более живую, разговорную форму: βάλω κόφινον κοπρίον = mittam qualum (или squalum) stercoris (d), или cophinum stercoris, «я высыплю навоз из корзины» (старолатинские рук. a, b, c, f, ff 2, i, l, q).
Старолатинские тексты изобилуют прилагательными в превосходной степени и отдают предпочтение причастным формам — ни то, ни другое не типично для классической латыни.1037Таким образом, нельзя ни опровергнуть вердикт начала IV в., что стиль этих версий «банален и жалок... творение людей невежественных и некультурных»1038, ни удивляться тому, что их грубость оттолкнула юного Августина.
Текстологически старолатинскую версию безошибочно можно отнести к «западному» типу. Нередко примечательные старолатинские чтения согласуются с греческим текстом кодекса Безы и со старосирийской версией. В целом африканская форма старолатинских версий больше расходится с общепринятым текстом, а европейская — меньше. Расхождения между разными старолатинскими свидетельствами, возможно, объясняются тем, что писцы, вместо того чтобы чисто механически переписывать рукописи, позволяли себе значительную свободу в использовании собственных и чужих традиций. Иными словами, старолатинская версия была как бы живым и постоянно растущим организмом1039.
Примечательно, что в число вставок старолатинских Евангелий входят так называемые Великие интерполяции: Мф 16:2-3 (знамения небесные), Мф 20:28, в конце («Желал, чтобы малые возвысились»), Лк 23:43-44 (кровавый пот), Ин 5:3-4 (нисхождение ангела), а также история женщины, взятой в прелюбодеянии. «Сегодня основой этих толкований, — много лет назад пояснял Беркитт, - служит старолатинская версия». Далее Беркитт объясняет:
«Если мы проследим историю новозаветного текста на других языках, мы обнаружим, что в более ранних формах этих толкований нет. Их нет ни в греческом тексте В, ни в текстах, от него происходящих; их нет в сирийском Синайском палимпсесте, а это рукопись во многих отношениях совсем иная, чем В. Но они, по-видимому, составляют неотъемлемую частью самой ранней латинской версии. Особенно они характерны для африканского типа текста -факт тем более примечательный, что в лучших образцах африканского текста, таких как 
и В, часто отсутствуют гармонизированные и другие обычные добавления, обнаруживаемые в большинстве других авторитетных текстов»1040.
Встречаются и другие вставки в Евангелия — разной длины, в различных местах, в одной или нескольких старолатинских рукописях; в последнем случае вставка может иметь разные варианты. Вот один из примечательных примеров: et cum baptizaretur lumen ingens circumfulsit de aqua, ita ut timerent omnes qui advenerant, «и когда [Иисус] крестился, ослепительный свет воссиял от воды, так что все, кто пришли, испугались» (Мф 3:15, рукопись а, а также, с небольшими вариантами, g 1)1041.
Евангельское повествование о распятии часто обогащено такими добавлениями, как:
1) еще одно обвинение, выдвинутое против Иисуса первосвященниками и книжниками: et filios nostros et uxores avertit a nobis, поп enim baptizatur sicut nos, «он отвращает от нас наших сынов и жен, ибо не совершает омовений, как мы» (Лк 23:5, рукопись с, а также, с небольшими отличиями, е);
2) имена двух разбойников, распятых вместе с Иисусом: Zoathan и Сатта (Мф 27:38 с; Zoathan и Chammatha в Мк 15:27) или Joathas и Maggatras (Лк 23:32, рукопись l; в рукописи r имя второго — Capnatas);
3) развернутое описание плача толпы свидетелей распятия и их слова: Vae nobis, quae facta sunt hodie propter peccata nostra, adpropinquavit enim desolatio Hierusalem, «Горе нам из-за того, что случилось сегодня за грехи наши; ибо опустошение Иерусалима приблизилось!» (Лк 23:48, рукопись g1)1042;
4) пространный рассказ о воскресении в Евангелии от Марка: Subito autem ad horam tertiam tenebrae diei factae sunt per totum orbem terrae, et descenderunt de caelis angeli et surgent in claritate vivi Dei, simul ascenderunt cum eo, et continuo lux facta est. Tunc illae accesserunt ad monimentum, «Внезапно в третьем часу дня наступила тьма по всей земле, и ангелы сходили с небес; и восстал он в сиянии Бога живого, [и] в одночасье воззнесся с ними, и сразу стал свет. Тогда они [жены] подошли к гробнице» (Мк 16:3, рукопись А)1043.
Несмотря на значительные расхождения в чтениях старолатинских рукописей, о которых шла речь выше (стр. 346), были предприняты более или менее успешные попытки классификации сохранившихся документов. Хорт1044подразделяет старолатинские свидетельства на три основных группы:
а) Самые ранние, которые он назвал африканские: те, которые в целом согласуются с цитатами у Тертуллиана и Киприана. К этой группе он относил k, e, а также текст Деяния и Откровений из h.
б) Несколько более поздние, обозначенные как европейские: те, которые происходят из Северной Италии и вообще из Западной Европы. К этой категории относится большая часть старолатинских рукописей, кроме принадлежащих к первой и третьей группам.
в) Третью семью Хорт назвал италийской — название взято из упомянутого места в труде Августина (см. выше, стр. 310-311). К ней он относил f и q и еще один-два фрагмента.
В последующие годы, когда исследования текстологического родства старолатинских версий продвинулись вперед, одни ученые приняли и доработали основную классификацию Хорта, а другие видоизменили ее. В начале XX века исследователи пришли к согласию и создали следующую схему классификации старолатинских рукописей и свидетельств ранних латинских отцов Церкви:
Африканские: Тертуллиан, Киприан; Евангелия k, e, т; Деяния т, h; послания т, Присциллиан; Апокалипсис h, Примасий, Тиконий.
Европейские: Евангелия b, а, с, ff2, h, i, n, 959, s, t, p, r, z, Ириней; Деяния g,g2,p,s, еп. Люцифер; Соборные послания ff, Апокалипсис g.
Италийские: Евангелия f, q; послания Павла r, r2, r3; Соборные послания g; двуязычные кодексы (с греческим влиянием на латинский текст) d, e, f, g.
В середине XX века, главным образом благодаря исследованиям Бовера и Аюсо1045, выделены признаки еще одной группы текстов — испанской формы старолатинской версии. Действительно, как обнаружил Аюсо, это была не единая версия, но несколько вариантов. Испанская группа представлена в четырех видах источников: библейские рукописи, заметки на полях, Мосарабская литургия и цитаты у испанских отцов Церкви.
Среди тех, кто отрицал существование италийской группы старолатинских рукописей, был Беркитт. Он, как было упомянуто выше, считал, что под Itala Августин подразумевал Вульгату Иеронима. Беркитт характеризует отличительные особенности двух групп (африканской и европейской) следующим образом:
«(1) В древнейшей латинской версии текст Евангелий был дополнен вставками, часть которых - далеко не только результат инициативы писцов, а восходит к независимым историческим источникам. В этом отношении африканская группа текстов гораздо вернее сохраняет изначальную латинскую версию. (2) Другая группа вставок, менее смелых, характерна для европейской группы. Они не так явно основаны на независимых источниках, как предыдущие; они, по-видимому, более поздние. Однако эти дополнения, сравнительно небольшие по объему, легко вносились в рукописи и потому широко распространены в текстах разных типов. Сравнительная изолированность африканского типа, сохранившего более обширные вставки, привела к тому, что в нем этих коротких интерполяций меньше, чем в любом другом преимущественно "западном" тексте»1046.
Было также замечено, что для каждой группы характерны определенные чтения. Например, в рукописях африканской группы φώς переводится чаще как lumen, а европейской - lux; глагол δοξάζειν африканские тексты предпочитают переводить clarißcare, европейские - glorificare. Знание подобных предпочтений, несомненно, полезно для определения территориальной принадлежности рукописи, когда речь идет о кратких цитатах у отцов Церкви1047.
Немалое внимание уделялось вопросу, каким текстом Нового Завета пользовался Маркион, чья редакция Евангелия от Луки и десяти посланий Павла была утеряна, за исключением обширных цитат у позднейших авторов. Сравнивая цитаты из Писания в книге Тертуллиана Против Маркиона с цитатами в других его произведениях, можно прийти к выводу, что в то время в Африке имелся не только соборный латинский перевод Нового Завета, но и латинская версия Маркионова Нового Завета. Согласно исследованию фон Зодена по различиям в терминологии цитат из посланий Павла, термины severe, baptizare, peccatum употреблялись, очевидно, у Маркиона, a seminare, tinguere, delinquentia — в соборной редакции1048. Как и следовало ожидать, текстологически версия Маркиона гораздо ближе к европейской старолатинской семье, чем цитаты у Тертуллиана из соборной версии - древней формы африканского типа старолатинской версии, которую позже цитировал Киприан1049.
Влияние редакции Маркиона на латинскую Библию сказывается не только в искажениях, проникших в тексты «западного» типа, но, как полагают многие ученые, и в том, что в официальной Церкви принят ряд латинских прологов к посланиям Павла. Из примеров искажений можно привести следующие: опущение Лк 5:39 и 24:20 в старолатинской версии, как и в старосирийской; добавления καί καταλύοντα τόν νόμον καί τούς προφήτας в Лк 23:2 и άποστρέφοντα τάς γυναίκας καί τά τέκνα там же, в стихе 51050.
Внимание многих ученых привлекли вопросы взаимосвязи между «Диатессароном» Татиана и старолатинскими свидетельствами (см. выше, стр. 28-33). Ясно, что в процессе передачи чтения «Диатессарона» вкрались в негармонизированные латинские тексты1051.
В заключение следует остановиться еще на двух особенностях старолатинских версий. Несмотря на все богатство вариантов переводов и чтений, по которым можно подразделить свидетельства на группы и семьи, иногда обнаруживаются признаки поразительного единства, а это предполагает общий архетип, по крайней мере для некоторых отдельных книг Нового Завета. Как еще объяснить перестановку в Лк 9:62: «озирающийся назад и возложивший руку свою на плуг», идущую вразрез со всеми греческими рукописями (кроме кодекса Безы, где на греческий текст мог повлиять латинский), если не гипотезой о единой изначальной версии? Во всех старолатинских рукописях Лк 2:14 читается: hominibus bonae voluntatis, «людям доброй воли», тогда как в многочисленных греческих рукописях мы видим чтение ευδοκία. Еще поразительнее совпадение африканской и европейской групп в чтении Мк 9:15: gaudentes — результат ошибки, вместо τρέχοντες было прочитано χαίροντες.
Другая примечательная черта старолатинских версий - их долговечность. Еще долгое время после повсеместного распространения перевода Иеронима то здесь, то там обнаруживаются следы употребления и преемственности ранних версий. Даже от ХП-ХШ вв. дошли три латинских рукописи Нового Завета со старолатинской версией одной или более книг: Кольбертинский кодекс (с), написанный в Лангедоке, со старолатинскими Евангелиями; Перпиньянский кодекс (р), написанный, вероятно, в южной Франции, — с Деян 1:1 — 13:6 и 28:16-31; и Гигантский кодекс (g), написанный в Чехии, - с Деяниями и Откровением.
II. ВУЛЬГАТА1052
1. Обучение Иеронима и поручение папы Дамаса
Как мы уже видели в предыдущем разделе, разные люди в разное время, в разных местах и с самым разным успехом переводили на латинский язык разные части Библии. В результате возник хаос. Разные версии были так перемешаны и искажены, что не нашлось бы и пары согласующихся друг с другом рукописей. Поэтому папа Дамас (366-384) решил исправить сложившуюся ситуацию; эту непростую задачу он доверил великому библеисту древней Латинской церкви — Софронию Евсевию Иерониму, известному ныне как св. Иероним.
Точные место и дата рождения Иеронима неизвестны. По его собственным словам в последней главе труда «О знаменитых мужах», он родился «в городе Стридо (Стридон), на границе Далматии и Паннонии, захваченном готами». Паннония, как известно, была южной частью страны, известной ныне как Венгрия; Далматия же располагалась к югу от Паннонии и к северу от Адриатики (часть сегодняшней Югославии). Где именно располагался Стридон — вопрос спорный. Согласно самой новой точке зрения, это может быть современное Грахово-Поле в Югославии1053.
Дату рождения Иеронима определяют либо около 330 г., либо в 346-347 г. Первое основано на утверждении Проспера Аквитанского в его «Хрониконе», что Иероним умер в 420 г. в девяностолетнем возрасте. Однако это противоречит словам самого Иеронима (Epist. lii) о том, что он был еще юнцом, когда в 374 г. писал к Гелиодору (Epist. xiv). Кроме того, литературная деятельность Иеронима началась в 370 г.; поэтому большинство ученых1054склонны принять более позднюю дату его рождения.
Обучение, полученное Иеронимом, как нельзя лучше подготовило его к будущему великому труду переводчика. Родившись в христианской семье среднего достатка, он получил наилучшее образование по грамматике и риторике в Риме у знаменитого учителя Элия Доната, о котором всегда отзывался очень уважительно, называя его «praeceptor meus». Иероним с усердием изучал риторику, бывая на заседаниях суда, чтобы слушать выступления лучших адвокатов своего времени. Он познакомился с классической латинской литературой, изучал Плавта, Теренция, Саллюстия, Лукреция, Горация, Вергилия, Персия и Лукана — с комментариями Доната и других авторов1055. Это развило его чувство литературного стиля, и он стал последователем традиций Цицерона.
Но с греческой классикой Иероним был далеко не так хорошо знаком. Действительно, он, по-видимому, не учился греческому языку до своего приезда в Антиохию в 373-374 гг., около 26 лет от роду. Он обнаруживает некоторое знакомство с книгами Гесиода, Софокла, Геродота, Демосфена, Аристотеля, Теофраста и Григория Назианзина.
В сферу его знаний входил также еврейский язык. Этот язык он с большим трудом выучил уже в зрелом возрасте. Сначала, в течение пяти лет аскетического затворничества в сирийской пустыне Халкис (374-379 гг.), его учителем был некий обращенный в христианство еврей, имя которого до нас не дошло, а впоследствии в Вифлееме (около 385 г.) - палестинский рабби Бар-Анина, который, боясь иудеев, занимался с ним по ночам. Иероним знал еврейский язык хотя и не в полной мере, но гораздо лучше, чем Ориген, Ефрем Сирин и Епифаний - единственные, кроме него, отцы Церкви, знакомые с этим языком.
Такова филологическая подготовка человека, которому было суждено создать стабильную литературную форму Библии для всей Западной церкви1056. Даже великий Августин, похоже, испытывал благоговение перед огромными познаниями Иеронима в Библии. Хотя и считая нужным неоднократно выражать несогласие с вифлеемским ученым монахом, Августин тем не менее - не из ложной скромности, но из простой честности - писал ему: «Я не обладаю столь великим знанием божественного Писания, как ты, и даже не мог бы обладать таким знанием, какое вижу у тебя».1057. Сам Иероним от всего сердца соглашался с подобной похвалой - об этом можно судить по его гордым словам к оппоненту Руфину, что он «философ, ритор, грамматик, диалектик, знающий еврейский, греческий и латинский языки, трехъязычный» (vir trilinguis).1058 Здесь Иероним, казалось бы, очень уж гордится собственной образованностью; но он действительно был компетентнейшим ученым своего времени, способным взяться за редакцию латинской Библии. Эта задача была возложена на него следующим образом.
В 382 г. папа Дамас вызвал Иеронима из Константинополя в Рим в качестве советника на соборе (Epist. cviii. 6). После завершения собора Дамас, в полной мере оценив обширную эрудицию Иеронима, оставляет его в Риме в качестве своего секретаря (Epist. cxxiii. 10). На следующий год, хотя Иерониму было, по-видимому, не более 35 лет, папа Дамас велит ему выработать единый, достоверный латинский текст Библии; ему предстояло не сделать новую версию, но лишь отредактировать уже имеющиеся тексты, руководствуясь греческим оригиналом.
Мы не располагаем рассказом ученого папы Дамаса, известного главным образом своими стихотворными эпитафиями в нескольких римских катакомбах. Но из адресованного Дамасу предисловия к редакции Евангелий (ок. 384 г.) мы можем судить, как Иероним отнесся к поручению папы. Он пишет следующее:
«Ты убеждаешь меня пересмотреть старолатинскую версию, засев за разбор копий Писания, рассеянных ныне по всему миру; и поскольку все они отличаются друг от друга, ты хочешь, чтобы я решил, какая из них согласуется с греческим подлинником. Это труд любви, но труд в одно и то же время и рискованный, и дерзновенный, ибо, судя других, я выставлю себя на всеобщий суд. Кроме того, как отважусь я изменить язык мира, когда он убелен сединой, и снова вернуть его к ранним дням детства? Найдется ли человек, ученый или неуч, который, взяв в руки этот том и поняв, что прочитанное идет вразрез с его привычными вкусами, не разразился бы немедля бранью, не назвал бы меня фальсификатором и профаном за то, что я осмелился дополнить древние книги, изменить их или исправить?»1059
Однако нашлись две причины, по которым Иероним все-таки решился подвергнуть себя подобному позору. Во-первых, как он говорит далее в «Предисловии», этот труд возложил на него Дамас, верховный понтифик. Во-вторых, расхождения между старолатинскими рукописями были прямо-таки ужасающие. Действительно, в версии, как отмечает сам Иероним, было «почти столько же образцов текста, сколько рукописей» (tot sunt [exemplaria] paene quot codices)1060.
Опасение Иеронима, что его сурово осудят за переделку Священного Писания, не было беспочвенным. Его редакция латинской Библии вызвала и критику, и гнев, порой чрезвычайно яростный. По свидетельству Августина (Epist. lxxi), при чтении недельной главы Писания на богослужении в городе Оа, в Северной Африке, когда прихожане услышали, что Иона покоился под hedera («плющ»), вместо привычного по старолатинской версии cucurbita («тыквенное дерево»), разразилась такая буря фанатичного возмущения, что епископ чуть не остался без паствы!
Но Иероним также не менее яростно защищал свой труд: называл своих клеветников «двуногими ослами» или «тявкающими собаками», которые «думают, что невежество и святость - одно и то же». Однако время шло, и противостояние утихло: высочайшая точность и научность версии Иеронима принесли ей признание и победу. Это был классический случай победы достойнейшего.
2. Важнейшие рукописи Вульгаты
Поскольку рукописных экземпляров латинской Вульгаты необычайно много (их насчитывается более 10 тыс.), в этой работе, разумеется, невозможно перечислить даже все самые важные из них. Единственное, что можно сделать, - это упомянуть несколько рукописей каждой из основных семей, на которые делятся виды Вульгаты. Они будут названы в следующем порядке, по типам текста: (а) итальянские, (б) испанские, (в) ирландские, (г) французские и их редакции, (д) редакция Алкуина и (е) редакция Теодульфа1061.
(а) Рукописи Вульгаты итальянского типа
Codex Sangallensis (Санкт-Галленский кодекс, 931, Sangall. 1395, несколько листов хранятся в других местах) - древнейший известный нам экземпляр Евангелий Вульгаты. Написан в Вероне, вероятно, в V в.1062В Средние века кодекс расшили, и его листы пошли на переплеты для других рукописей, хранящихся ныне в Санкт-Галленском монастыре и других библиотеках. Сохранилось только около половины текста Четвероевангелия.