Его опасения были не напрасны. Криминальный «авторитет» Илья Резник, с которым сожительствовала Оксана, слыл одним из наиболее крутых главарей мафии. С ним считалась даже местная власть.
— Напрасно ты этого боишься! — Оксана не разделяла мнения сына. — Будет куда лучше, если Илья вытрясет все из твоего богатея. Мы получим свою долю, и тебе больше не придется у него клянчить.
Судя по алчным огонькам, загоревшимся в черных глазах Дмитрия, доводы матери произвели впечатление. Однако он не подал вида и, протянув ей пачку пятисоток, лишь небрежно бросил:
— Ладно, посмотрим. Вот, возьми! Купишь себе что-нибудь, мама.
* * *
В тесном зале дешевого портового кабака дым стоял коромыслом. Недалеко от маленькой сцены, на которой под оглушительную фонограмму извивалась полуголая девица, делающая вид, будто поет, восседала за сдвинутыми столами компания молодежи. Среди них был заметен Дмитрий — самый крупный и ярко одетый из мужчин. Рядом, под стать ему кричаще и безвкусно разряженная, сидела Зойка — пышная блондиночка, с которой он сошелся, когда списали на берег. Она явно была его старше, но по всему чувствовалось — пылала страстью к своему любовнику.
Судя по опустошению стола, произведенному теплой компанией, выпито уже было много и, когда начались танцы, веселье приняло обычный для этого заведения разнузданный характер. Дмитрий «впритирку» танцевавший с Зойкой и открыто тискавший своей ручищей ее аппетитный зад, заметил как ему строит глазки коротко стриженная красотка, выделывавшая замысловатые па со своим довольно невзрачным кавалером и, остановившись, бросил партнершу.
— Ты чего, устал что ли? — запротестовала Зойка. — Ведь музыка не кончилась. Давай дотанцуем!
Не отпуская, она вцепилась в него мертвой хваткой, но Дмитрий оторвал ее от себя так грубо, что Зойка наверняка упала бы — не подхвати ее вовремя кто-то из танцующих. А ее неверный партнер подошел к стриженой и, не обращая никакого внимания на кавалера, бесцеремонно потянул к себе:
— Станцуем? Со мной у тебя лучше получится!
Маленький паренек попытался оказать сопротивление, но они с верзилой Дмитрием были в разных весовых категориях, и тот отшвырнул его так, что он отлетел метров на десять и упал, ударившись головой о помост сцены. А его партнерша, как ни в чем не бывало, пошла танцевать, и черноглазый красавец закрутил ее так лихо, что хмельная братия портового кабака зааплодировала. Но и кавалер стриженой оказался с характером: придя в себя, вскочил на ноги и, не раздумывая, ринулся на своего обидчика. Дмитрий этого не заметил, но его предупредил вопль Зойки:
— Митька, берегись!
Она крикнула вовремя. Дмитрий успел увернуться в сторону, и сверкнувший в руке паренька выкидной нож пронзил воздух. Привыкшему к пьяным дракам моряку этого было достаточно, чтобы вышибить нож из рук нападавшего, но тот, на его беду, оказался профессиональным боксером. Потеряв нож, он так двинул верзилу в солнечное сплетение, что он его отпустил, еле устояв на ногах. Видно, боксер не слишком надеялся на свои кулаки. Он снова подхватил нож и успел замахнуться, но противник уже пришел в себя и сумел перехватить его руку.
В этот день маленькому боксеру не везло. Он не только не смог отомстить обидчику, но в последовавшей борьбе сам напоролся на свой нож. Полилась кровь — паренек был серьезно ранен. Публика оказалась на его стороне, и, когда прибыла милиция, во всем обвинили Дмитрия. Никто его не защищал: даже собутыльники и обиженная подруга Зойка.
* * *
Старлей Василюк пристально посмотрел на понуро сидящего перед ним задержанного Голенко и усмехнулся. Он много лет прослужил в милиции, был опытным следователем и видел его насквозь. Наверняка стал бы уже майором, а то и подполковником, но не хватало образования, да и пил не в меру.
— Может, на этот раз ты, и правда, случайно всадил нож в малыша-боксера, — помолчав, изрек он. — Но ведь тебе не в первой. Уже два раза привлекался за поножовщину!
Дмитрию возразить было нечего: он лишь ниже опустил голову, а пожилой старлей наставительно продолжал:
— А это значит, что такие как ты — опасны для общества! Тебя следует считать рецидивистом и пора посадить за решетку!
Он хлопнул рукой по лежавшей перед ним на столе папке.
— Здесь у меня собраны все твои «заслуги». Они тянут на приличный срок!
Не выдержав напряжения, Дмитрий встрепенулся:
— За что же меня в тюрягу? Я ведь никого не убивал, — слезливо захныкал он, умоляюще глядя на старлея. — И этого боксера... случайно... Он ведь первым на меня напал... И перо его!
— Свидетели этого не подтверждают, — скрывая в усах ухмылку, возразил ему Василюк. — Наоборот, все утверждают: конфликт и драку затеял ты. А на ноже отпечатки пальцев обоих. Он ведь поднял этот нож с пола. И понятно: разве ему было справиться с таким бугаем, как ты!
Дмитрий снова было понурился, и старлей решил, что достаточно «унавозил почву». Выдержав паузу, окликнул задержанного:
— Эй, парень, ты что: уснул? Неужто раскис, как баба?
— Сами говорите — меня ждет суд и небо в клеточку, — исподлобья скосил на него глаза Дмитрий. — Что же мне остается?
Вместо ответа Василюк поднял со стола папку и как бы взвесил на ладони.
— Да, ценные эти документики... Но до суда... могут не дожить... — протянул он вроде бы раздумчиво и остро взглянул на задержанного. — Сечешь, Голенко?
По загоревшимся черным глазам Дмитрия было видно, что тот все отлично понял. Сразу преобразившись, уже другим, нагловатым тоном спросил:
— Мне разрешат срочное свидание с матерью?
— Думаю, препятствий к этому нет, — охотно согласился старлей и, ясно давая понять, что в курсе всех их дел, добавил: — Но лучше сперва переговори с ней по телефону. Пусть твоя матушка сначала посоветуется, — он сделал паузу, — ну, сам знаешь, с кем...
* * *
На свидание с матерью Дмитрия проводили только на следующий день, и когда оно состоялось, сразу выяснилось — что стало причиной задержки. Вид у Оксаны был заплаканный, и она с ходу все открыла сыну:
— Отказал мне Илюшенька — не дает денег на ментов!
— А что: сказал, будто у него нет? Врет он тебе, мама!
— Ну да, станет он врать, — криво усмехнулась сожительница бандита. — Ведь Илюша знает: я в курсе всех его дел.
— Тогда в чем причина? — мрачно поинтересовался сын.
— В чем, в чем... В тебе! — раздраженно ответила мать. — Он считает: вытащить тебя, все равно, что пустить бабки на ветер! Говорит, в тюряге ты ему меньше обойдешься.
Это задело Дмитрия за живое — он аж подпрыгнул на стуле.
— Ну вот, теперь видишь — с кем ты связалась, ма! Я всегда говорил, что он жмот, как все евреи — за копейку удавится!
— Утихни! — прикрикнула на него мать. — Между прочим, твой папаша-артист тоже был грузинским евреем. А Илюша и так немало на тебя потратил. Это он, а не москвич тебя все время спасал!
Видать, это была правда, так как пыл Дмитрия сразу погас, и он лишь злобно пробормотал:
— Ну и ладно, обойдемся на сей раз без него. Придется снова обратиться за помощью к «его благородию» Петьке. Противно перед ним унижаться, да что поделаешь!
— А почему ты так уверен, что он не откажет? — усомнилась Оксана. — Ведь только что прислал кучу бабок, а ты опять попросишь, и еще больше!
— Нет, не откажет, — убежденно ответил Дмитрий. — У него натура такая, очень сочувственная — в его мамочку, — насмешливо скривил он губы. — Не то, что у отца. Тот — не человек, а кремень!
Однако, немного подумав, добавил:
— Я сочиню ему очень жалостливое письмо, а ты пока поднажми на Илью. Ему ведь способней «отмазать» меня у ментов, раз они сами напрашиваются.
Оксана печально покачала головой.
— Нет, на это не надейся. Я Илюшин характер знаю. Не станет он тебя из ментовки выручать, даже если в ногах у него буду валяться. Так что постарайся уж разжалобить дружка Петю!
Она ободряюще посмотрела на сына.
— Что еще смогу для тебя сделать — это связаться по мобильному с дурачком Хлебниковым. Распишу ему все похлеще — чтобы поднажал на твоего богатея.
Больше говорить им было не о чем. Оксана хотела подняться, но сын жестом ее остановил.
— Знаешь, ма, если выйду, я здесь не останусь. Раз Илья так ко мне...
Дмитрий не договорил, но мать и так поняла, что он имел в виду, и согласно кивнула.
— Верно, сын, тебе здесь ничего не светит. Без Ильи прилично устроиться не сможешь. Даже вышибалой не возьмут.
И помолчав, размышляя, находчиво предложила:
— Будешь писать дружку, просись под его крылышко — в столицу!
Оксана поднялась, по привычке поправила прическу и, бросив кокетливый взгляд на охранников, направилась к выходу.
* * *
На теннисном корте закрытого спорткомплекса раздавался стук мячей. Был выходной день, и на одной из площадок с азартом сражались Петр с Виктором Казаковым. Они вместе играли в теннис еще со студенческих времен, а теперь это помогало поддерживать работоспособность и физическую форму. Виктор не уступал Петру в росте, но тот был намного мощнее и, обладая очень сильным ударом, чаще обыгрывал своего друга и коллегу.
Подустав, они присели на лавочку отдохнуть и, обтираясь полотенцем, Петр решил поговорить с Виктором о Дмитрии. Накануне он получил от того слезное письмо и ему нужен был совет друга.
— Ты ведь в курсе проблем с Митькой — не раз я поручал тебе перевести ему деньги, — напомнил он прежде, чем перейти к сути дела. — Но теперь проблема не ограничивается оказанием ему материальной помощи.
— Я понял: речь пойдет о трудоустройстве, — догадался Казаков. — Но в Одессе у нас нет никаких связей.
Петр поморщился — не любил, когда его перебивали.
— Не гони, Витя! Одесса нам не нужна. Дело как раз в том, что Митьке надо оттуда выбраться, и я хочу взять его к нам.
Казаков неодобрительно покачал головой.
— Ты хорошо все обдумал? Он ведь вечно попадает в неприятные истории. Если возьмем, забот у тебя только прибавится!
— Думаешь, я сам это не понимаю? — вздохнул Петр. — Но что поделаешь — надо помочь парню твердо встать на ноги. Там он погибнет!
Виктор с уважением посмотрел на своего однокашника и шефа, но все же выразил сомнение:
— Это очень благородно с твоей стороны, Петя, но боюсь, что такое решение будет ошибкой и принесет всем вред.
— Может, объяснишь почему? — нахмурился Петр.
— Дмитрий не ребенок, а уже вполне сложившийся человек, и наивно думать, будто его пороки — а они налицо — легко исправить. К тому же, он — моряк и на суше освоиться ему трудно, если вообще это возможно.
Казаков говорил столь убедительно, что Петр призадумался. «Действительно, Митька — «морской волк» и ему трудно адаптироваться к иной жизни, — мелькнула в голове здравая мысль. — Наверное, из этого ничего путного не выйдет». Но он упрямо тряхнул головой и сказал:
— Ну что ж, возможно ты прав, и эта затея безнадежна. Но, если его оставить на произвол судьбы, под дурным влиянием беспутной матери Митька, уж точно, погибнет! Я этого не допущу!
Петр перевел дыхание и твердо заявил:
— Итак, решено! Скажи лучше: куда у нас его можно пристроить?
Лицо Казакова выразило недовольство, но он послушно наморщил лоб и, после небольшого размышления, предложил:
— Думаю, Голенко может справиться с работой механика нашего гаража. Насколько знаю, последние годы он плавал на судах в этой должности и хорошо разбирается в двигателях.
— Это верно, — согласился с ним Петр. — Но лучше сразу сделать его нашим завгаром. И авторитета будет больше, а высокая ответственность заставит Митю подтянуться.
— А что? Такой вариант, пожалуй, годится, — на этот раз согласился с ним Виктор. — Заводского завгара давно уже пора отправлять на пенсию. Однако, — он поморщился, — там полно своих претендентов и, боюсь, твоего Голенко могут принять в штыки.
— Ну, в этом плане нам опасаться нечего, — небрежно махнул рукой Петр. — Уж постоять за себя Митяй сумеет! Так что готовь для него эту должность.
— Будет исполнено, шеф! — весело отрапортовал Казаков, поднимаясь. — А теперь я все же попробую выиграть у тебя решающий сет.
Петр взял ракетку и, встав, снисходительно улыбнулся.
— Ну что ж, попробуй!
* * *
За окном небольшой, но уютной кухни в квартире Сальниковых бушевала метель. Стоя у плиты, хозяин с унылым видом готовил себе ужин, поскольку жена снова укатила на гастроли. Услыхав настойчивый звонок телефона, он уменьшил огонь под сковородкой, прихрамывая прошел в прихожую и взял трубку.
— Это ты, тезка? — встревожился он, услыхав голос Виктора Казакова. — Что, у Пети какие-то неприятности?
— Еще нет, но наверняка будут, если не принять мер, — серьезно заявил друг и помощник Петра. — Вот поэтому и звоню. Нужна ваша помощь!
— Я весь внимание, но тебе лучше бы позвонить его отцу. Это ничего, что они в ссоре.
— Вот как раз Михаилу Юрьевичу сообщать об этом не надо, — предупредил его Казаков. — И не из-за ссоры. Если он узнает, свяжется с Петей, и мне от него попадет! Я звоню вам без его ведома.
Сальников недоуменно поднял брови.
— Тогда ничего не понимаю! Ты звонишь тайком от него?
— Ну да! Ему об этом знать не надо.
Из кухни донесся запах гари, и Сальников спохватился:
— Погоди минутку! Сейчас выключу газ на кухне, и мы продолжим разговор!
Взяв с собой трубку радиотелефона, он вернулся на кухню, снял с плиты сковородку и, с сожалением взглянув на то, что осталось от яичницы, сел за стол, бросив Виктору:
— Ну говори, в чем нужна моя помощь!
— Я хочу срочно получить досье на Дмитрия Голенко — друга детства Пети.
По лицу Сальникова прошла тень.
— Я хорошо помню Митьку. А почему он тебя так интересует, и что грозит неприятностями Пете? — насторожился он. — Это связано с ним?
— Непосредственно! Последние два года Голенко все время — под предлогом разных бед — вытягивал у Пети деньги. А сейчас, видно, решил сесть на шею и просит его взять к себе.
Сальников недовольно нахмурил брови.
— А что за беда? Они — друзья детства и разберутся. Ты-то чего суетишься? Надеюсь, Петя его берет не на твое место?
— Я не о себе беспокоюсь, Виктор Степанович! Как вы могли такое обо мне подумать? — обиделся на него Казаков, но сдержался и объяснил: — За Голенко тянется шлейф скандалов и темных историй. Прежде чем приближать, в этом надо хорошенько разобраться — во избежание неприятностей.
Теперь Сальникову все было понятно; лицо у него разгладилось.
— Полностью с тобой согласен. Это хорошо, что у Пети такой преданный друг и помощник, — похвалил он тезку. — Я срочно займусь этим делом. Одного не обещаю: держать в тайне от Михаила Юрьевича — никогда не действовал за его спиной!
* * *
Понимая, что медлить нельзя и выяснить все о Дмитрии нужно до того, как Петр его возьмет к себе на работу, Сальников с утра собирался пойти к Михаилу, но передумал. Он сознавал, что не сможет скрыть от него разговора с Казаковым. «Ну что я ему скажу? Лишь растревожу! — резонно сомневался Виктор. — Да и тезку подведу — Миша немедленно свяжется с сыном, и ему достанется за самодеятельность».
— Надо побольше выяснить о Мите Голенко, — решил Виктор. — Я ведь знал его мальцом, а теперь он взрослый мужик, и время могло сотворить с ним всякое.
Первым делом он задумал получить информацию о Дмитрии у того, кто его воспитывал и до сих пор поддерживал связь — Олега Хлебникова. «Вот кто знает о нем куда больше других, не считая матери, — подумал он с вполне оправданной надеждой. — Ведь это он — связующее звено между Митькой и Петей».
Зная, что Олег редко бывает дома, разъезжая с тургруппами, Сальников надеялся разыскать его через фирму и хотя бы поговорить по телефону. Ему повезло. Хлебников с очередной группой возвращался в Москву из Сибири на следующий день и, чтобы не упустить, Виктор решил встретить его прямо на вокзале. А пока, не теряя зря времени, отправился к Казакову — получить от него все имеющиеся данные о Дмитрии Голенко.
Предварительно уведомленный им по телефону, заместитель гендиректора концерна «Алтайский самородок» сразу принял Сальникова у себя и вручил ему все имеющиеся документы: копии писем Голенко Петру и квитанции денежных переводов на его имя. Среди них было и последнее — крик о помощи с просьбой вызволить из тюрьмы.
— А ему действительно угрожает тюрьма, или он обманывает? — Сальников с сомнением взглянул на Казакова. — Вы это проверяли?
— Разумеется, сразу же. Голенко сидит в КПЗ по обвинению в покушении на убийство. Кого-то там пырнул ножом в пьяной драке, — ответил ему Виктор и возмущенно добавил: — Вот какого типа Петя хочет ввести в свое окружение. Этого допустить нельзя!
И был удивлен, когда Сальников его не поддержал.
— Это еще ни о чем не говорит, — спокойно возразил он. — И добро должно быть с кулаками. Иногда, чтобы постоять за себя, приходится пускать в ход оружие. А у моряков все решается силой.
— Но Голенко уже задерживался за поножовщину и как зачинщик дебошей — так сообщили нам местные органы, — хмуро посмотрел на него Казаков. — Вы хотите, чтобы и здесь он устроил такое?
— Разумеется нет, но и осуждать парня заранее не стоит — мало ли, что о нем говорят, — резонно заметил ему Сальников. — Меня ведь тоже обвинили в убийстве и посадили в тюрьму, хотя я лишь оборонялся от бандитов. — Ладно, разберемся, — успокоительно добавил он. — И если малый испортился, совместно дадим ему отлуп!
* * *
Поезд, которым должен был прибыть Олег Хлебников со своей тургруппой, опаздывал, и Сальникову пришлось проторчать на вокзале лишних полчаса. За это время он успел изучить всю прессу и очень обрадовался, когда увидел среди выходивших из вагона туристов внушительную фигуру старого знакомого. Тот его заметил и поприветствовал взмахом руки, но подойти сразу не смог — передавал документы встречавшему группу сотруднику фирмы. Наконец с формальностями было покончено, Олег попрощался со всеми, и они с Виктором обнялись.
— Спасибо, что пришел встретить! — искренне радовался толстяк. — Я давно не видел Свету с Мишей. Расскажешь мне о них!
Он окинул взглядом ладную, хорошо «упакованную» фигуру Сальникова и, не скрывая зависти, заметил:
— Да, выглядишь ты, Витя, на тысячу долларов! Сразу видно, что женат. А вот мне не везет. Никак не могу найти Раечку. Ты так ничего не узнал о ней?
Сальников давно обещал Олегу разыскать его бывшую возлюбленную — домработницу Хлебниковых, ставшую актрисой. Но найти ее пока не удавалось.
— Не завидуй, Олег! Не такая счастливая у меня жизнь. И тебе еще подвалит удача — я уже нащупал нити, ведущие к твоей Джульетте.
Видя, что тот готов начать расспросы, он сразу остановил его жестом руки.
— Об этом мы поговорим потом, а сейчас мне надо срочно побольше узнать у тебя о Мите. Приглашаю зайти в кафе! Ты не проголодался?
— А в чем дело? С ним опять что-то приключилось? — встревожился Олег.
— Вообще-то, да. Но пока ничего страшного. Ну так зайдем в кафе?
Но Хлебников отрицательно покачал головой.
— Нет, Витя! Мне домой надо — там меня больная мама ждет. Но чашку кофе с тобой выпью. Пойдем в буфет.
В вокзальном буфете было немноголюдно. Они быстро нашли свободный столик, Виктор заказал кофе и по рюмке коньяка, а когда выпили, не теряя времени «взял быка за рога».
— Митька кого-то ранил ножом, и ему грозит тюрьма. Петя его конечно же вытащит, но загвоздка в другом: твой моряк хочет оттуда слинять в Москву и просит Петю взять его к себе на работу.
Виктор в упор посмотрел на Олега.
— Так вот, мы опасаемся, что это причинит Пете большие неприятности. Скажи как на духу: что он за человек? В чем причина его бед и хулиганских выходок? Ведь ты этому его не учил!
— Ну конечно, — опечалился Олег. — Пока он жил с нами, мы с мамой делали все, чтобы из Димы вышел порядочный человек. Мы и сейчас его очень любим и стараемся помочь, но... — он тяжело вздохнул. — Когда Оксана забрала его к себе, Дима сильно изменился. Эти... люди, с кем она общалась... эти криминальные элементы... отрицательно повлияли на психологию молодого парня...
— Понятно, — прервал его Сальников. — А в чем конкретно это проявилось?
— Он стал наглым, агрессивным и жестоким. Заботится лишь о своей пользе, — с горечью признал Олег. — А в детстве был такой внимательный мальчик.
Он на секунду умолк и добавил:
— Во всех его бедах виновата его бессовестная мать со своими сожителями.
— А как ты считаешь: Митьку можно исправить? — напоследок спросил его Сальников. — Ведь Петя наверняка попытается это сделать.
— Мне бы очень этого хотелось, — взволнованно ответил Хлебников, и глаза у него увлажнились. — Но боюсь, это уже невозможно!
Глава 3.
Проблемы Даши
Внимательно следя за дорогой и умело управляя своим изящным «Пежо», Даша лавировала в плотном потоке машин. Вид у нее был хмурый, что говорило о плохом настроении. И правда, радоваться было нечему — к размолвке с мужем прибавилась угроза финансового краха ее фирмы «Модели сезона», которую она организовала всего год назад. «Интересно, чтосегодня мне скажет Лия Сергеевна. Она, наверное,меня уже ждет в приемной, — с досадой подумала Даша, мысленно ругая себя за опоздание. — Я ведь велела бухгалтерше явиться с утра и совсем забыла об этом, собираясь на работу. Безобразие!»
Лия Сергеевна, пожилая и некрасивая, слишком полная для своего низкого роста женщина, действительно уже ждала ее, сидя у дверей кабинета. Даша на ходу извинилась, жестом пригласила войти и, сбросив шубку, села за стол, приготовившись слушать доклад бухгалтерши. А та, положив перед ней листок с таблицей годовых показателей, волнуясь, ткнула пальцем в итоговую строчку.
— Эти цифры, Дарья Васильевна, точно отражают наше финансовое положение. Увы, год мы закончили с дефицитом в двести тысяч евро. Это катастрофа! И я вас о ней предупреждала еще месяц назад, когда «приказал долго жить», не оплатив счета, наш основной оптовик с Украины.
Пока Даша внимательно изучала таблицу, она добавила:
— Именно тогда стало ясно, что мы не сможем заплатить нашим кредиторам. И хотя я вам докладывала, что на правах партнерства нас готов выручить Юхновский, вы почему-то его предложение отклонили.
На этот раз Даша оторвала взгляд от таблицы и иронически бросила:
— Не лукавьте, Лия Сергеевна! Вы отлично знаете, почему я отказалась от помощи этого олигарха. Он бы слишком много потребовал.
По тому, как смутилась бухгалтерша, было видно, что ей это хорошо известно. Однако она предпочла изобразить непонимание.
— Помилуйте, Дарья Васильевна! Ведь за погашение всех наших долгов он даже не посягал на контрольный пакет акций, — грудью встала она на защиту крупнейшего банкира, которого вся пресса называла не иначе, как «финансовая акула». — И это вы считаете слишком много за спасение от банкротства?
— Будет вам, Лия Сергеевна! — Даша бросила на бухгалтершу подозрительный взгляд. — Вы что же, не знаете, что ему через подставных лиц уже принадлежит четверть наших акций, и тогда он станет фактическим хозяином фирмы?
Даша отодвинула от себя листок с ее выкладками.
— Возьмите это и, пожалуйста, не поднимайте паники! Мы погасим все счета и вовремя выплатим зарплату!
— Значит, вы все же решили обратиться к помощи мужа? — с фальшивым сочувствием поинтересовалась Лия Сергеевна. — Да уж, такова жизнь, Дашенька Васильевна, — когда грозит крах, нам не до гордости!
Даша не сочла нужным ответить, и она добавила:
— И все же, на вашем месте, я бы взяла деньги у Юхновского. Ну зачем ему ваша фирма?
— Давайте останемся каждая на своем месте! — резко бросила ей Даша. — Не фирма ему нужна, а я — вы это знаете. И закончим этот разговор!
Демонстративно подвинув стопку эскизов новых моделей одежды, она стала рассматривать их, дав понять, что не намерена продолжать обсуждение дел. Лия Сергеевна хотела было еще что-то сказать, но с досадой махнула рукой и, бросив злой взгляд на свою начальницу, вышла из кабинета.
* * *
Несмотря на то, что судьба обделила Лию Сергеевну Шапкину внешними данными, главбух фирмы «Модели сезона» была женщиной с повышенными запросами. С детства избалованная родителями — богатыми спекулянтами, она привыкла получать все самое лучшее. Поэтому и в юности считала себя достойной лишь красавцев. Они ею пренебрегали, и поначалу Лия порядком настрадалась, но нашлись и такие, кто «клюнул» на богатство родителей, и с тех пор она твердо уверовала во всемогущество и власть «золотого тельца».
Долго удержать красавчиков властной и непривлекательной Шапкиной не удавалось, в брак никто не вступал, однако у нее уже было двое детей, а унаследованное от родителей умение «делать деньги» обеспечивало достаток. Вот и теперь, получив солидный задаток от финансового магната Юхновского, Шапкина рьяно содействовала ему в приобретении контроля над фирмой Даши.
Она отлично знала, что этот богач, недавно разошедшийся уже с четвертой женой, «положил глаз» на ее хозяйку и таким способом пытается добиться ее взаимности.
Выйдя от Даши, она быстро прошла в свой кабинетик, отделенный легкой перегородкой от остальной бухгалтерии и, опасаясь говорить по городскому, достала мобильный телефон. Сев в кресло, набрала номер и вполголоса попросила:
— Передайте Льву Григорьевичу, что звонят из «Моделей сезона»!
Очевидно, он ждал от нее сообщений, так как Шапкину сразу соединили, и она услышала его высокий женоподобный голос. Эта особенность рослого, представительного мужчины всегда всех поражала.
— Ну, и каковы наши успехи, милочка? — нежно пропел он в трубку. — Помнится, вы твердо обещали мне преподнести ваши «Модели» на блюдечке с голубой каемочкой!
— Все идет по плану, — бодро доложила Шапкина, явно преувеличивая свои достижения. — Я сильно сгустила краски и нарисовала хозяйке такую страшную картину, что она вот-вот будет у ваших ног!
Однако прожженного хитреца Юхновского нельзя было провести.
— Приятно слышать, но верится с трудом, — сухо заметил он и задал вопрос «в лоб»: — Вы уверены, что она не примет помощь от мужа? Это смешает все мои карты!
— На все сто! — заверила его Лия Сергеевна, хотя и сама опасалась этого. — Хозяйка решила доказать ему, что умеет вести дела самостоятельно, и я всячески в этом ее поддерживаю.
Она еще более понизила голос и почти шепотом добавила:
— Мне удалось вызвать ее на разговор по душам, и она призналась, что он не относится всерьез к ее бизнесу, советует закрыть фирму. Даже пожаловалась: мол, зазнался, страдает манией величия и совсем с ней не считается.
Все же ее сообщение произвело впечатление на Юхновского.
— Ну что ж, — пропел он в трубку. — Похоже, настал благоприятный момент, и я дам команду своим людям, чтобы начали в СМИ кампанию по дискредитации ваших «Моделей». Когда положение станет безвыходным, она сдастся!
* * *
Большой любитель боулинга, Юхновский взял в руки шар и, прицелившись, точно направил его в цель. Стоявшие в ряд кегли разлетелись, и наблюдавшие за поединком посетители элитарного клуба дружно зааплодировали. Партия была выиграна, и когда его поздравил партнер — осанистый господин с холодным высокомерным взглядом — Лев Григорьевич, пожимая ему руку, благодушно сказал:
— Сегодня мне просто очень везло, Сережа! Пойдем в бар! Промочим горло и отдохнем. Хочу кое о чем с тобой посоветоваться.
«Сережа» — Сергей Прокофьевич Швецов — очень важная персона из администрации президента, согласно кивнул, и вскоре они уже сидели на мягких диванчиках за столиком в уголке комфортабельного клубного бара. Когда вышколенный лакей принес им коктейли, Юхновский сделал большой глоток любимой им «кровавой Мэри» и признался приятелю:
— Ты знаешь, что у меня было много женщин, и я четырежды был женат. И все же такой, как Даша Юсупова — директриса фирмы «Модели сезона», еще не встречал! Она — настоящее совершенство!
— Завидую твоему юношескому пылу, Лева! Пора бы и остыть, — довольно равнодушно отозвался приятель. — А я устал от женских капризов. Сыт их ласками! А забот хватает и от жены с дочерью.
Он отпил из бокала, критически взглянул на возбужденное лицо приятеля и цинично усмехнулся:
— Так в чем проблема? Купи ее с потрохами! Тебе это ничего не стоит.
Юхновский отставил свой бокал и отрицательно покачал головой.
— Ошибаешься, старик! Тут совсем другой случай!
— Не смеши, — небрежно отмахнулся «Сережа». — Все продается! А что нельзя купить за деньги, приобретают за большие деньги, и они у тебя есть.
Но банкир с укоризной ему заметил:
— Я же тебе говорил, старик, — ее муж фактически владеет «Алтайским самородком», и у него денег куры не клюют. И такую, по-твоему, можно купить? Ты просто не врубаешься в мою проблему!
— Прости, запамятовал, — так же небрежно извинился приятель. — Это ты у нас бабник, а мне не до них — здоровье уже не то!
Ладно уж прибедняться, — снисходительно улыбнулся Юхновский. — Знаем, какой ты импотент. Это видно по твоим длинноногим секретуткам, которых часто меняешь. Знаешь ведь этот анекдот?