GA 283
Сущность музыкального переживания тона в человеке
(Собранные почти полностью лекции данного тома)
Содержание:
Сущность музыкального
Четыре лекции, прочитанные в 1906г.
(пер. С немецкого с нового издания 1969г.)
(примечания в квадратных скобках добавлены переводчиком)
Кельн 3 декабря 1906г.
Берлин, 12 ноября 1906г
Дата лекции не выялена. (Отсутствует начало)
Лейпциг, 10 ноября 1906
Переживание музыкальных тонов человеком
Штутгарт, 7 марта 1923 года.
Штутгарт, 8 марта 1923 года.
Штутгарт, 13 марта 1923 года.
Мир Иерархии и Мир Звуков
Дорнах, 16 марта 1923 года,
Первая лекция
Кельн 3 декабря 1906г.
Музыкальное для тех, которые размышляли о нем, всегда заключало в себе нечто загадочное в отношении эстетического подхода к нему. Музыка с одной стороны есть искусство самое понятное для души, для непосредственно-ощущающей человеческой души; с другой же стороны она доставляет трудности для тех, кто хочет понять оказываемую ею воздействие. Если мы хотим сравнить музыку с другими искусствами, то можно, пожалуй сказать следующее.Все другие искусства, собственно создает ста имеет свой прообраз в физическом мире. Например, когда скульптор создает статую Аполлона или Зевса, он тогда работает, следуя идеализированной действительности мира людей. То же относится и к живописи. Ныне в живописи хотят даже признавать только то, что непосредственно передает впечатления от окружающей действительности. Равным образом и в поэзии стараются создать отражение действительности. Но кто хотел бы приложить эту теорию к музыке, тот едва ли пришел бы к какому-либо результату. Человек должен спросить себя: - откуда же собственно, происходит образование художественного тона? к чему в мире он имеет отношение?
Тем умом XIX столетия, который в отношении искусства привнес ясные и меткие представления, был Шопенгауэр (1788-1860). Он отводит музыке совсем особое место среди всех искусств, а именно, место такого искусства, которое имеет совершенно особенную ценность в жизни людей. Шопенгауэр взял за лейтмотив своей философии следующее положение: жизнь есть злосчастье, и я стараюсь сделать её выносимой тем, что я размышляю о ней. – Во всем мире господствует – согласно представлению Шопенгауэра – бессознательная слепая воля. Она создает камень, а затем из камня – растение и т.д. и т.д., потому, что она всегда испытывает неудовлетворенность. Таким образом во всем живет тоска по чему-то высшему.
Сами люди переживают это, но весьма по-разному: дикарь, живущий со смутным сознанием, гораздо меньше чувствует неудовлетворенность воли бытием, чем человек, выше стоящий по своему развитию, последний может гораздо яснее ощутить боль существования. Тут Шопенгауэр говорит: есть еще нечто другое, что человек знает помимо воли; это – представление. Оно есть некая фата-моргана *; оно подобно облачному образованию или пене на гребнях волн, где находят свои отображения смутные устремления воли. В человеке воля возвышается до создания таких мнимых образов. Но когда он взирает через них на действующую в нем волю, то становится еще более неудовлетворенным чем прежде. Однако, существует средства, посредством которых человек может придти к своего рода освобождению от слепого давления воли. Одним из этих средств является искусство. Благодаря нему человек в состоянии ускользнуть от неудовлетворенности воли бытием.
Когда человек создает художественное произведение, то он творит, исходя из свого представления. Но в то время как другие представления суть просто отображения, с произведениями искусства дело обстоит иначе. Например, Зевс Фидия не возник путем изображения какого-то действительного человека. Художник тут дал сочетание многих впечатлений, из которых он удержал в своей памяти все достоинства и отбросил все недостатки. Из наблюдений над многими людьми он образовал себе некий прообраз, который нигде не осуществлен в мире природы, но разбит, рассеян в своих чертах среди многих отдельных личностей. Шопенгауэр говорит, что истинный художник в своих произведениях передает прообразы, а не те представления, которые в иных случаях имеет человек, - передает не отображение, но прообразы. Благодаря тому, что человек таким образом словно погружается в глубины творящей природы, он творит себе некое освобождение[от её давления].
Так обстоит со всеми искусствами кроме музыки. Другие искусства должны прокладывать себе путь через представление, то есть давать образы воли. А музыкальный тон есть непосредственное выражение самой воли – без вклинивания представления. Когда человек художественно творит в музыкальных тонах, он как бы приникает своим ухом к сердцу самой природы; он воспринимает волю природы и передает её в той или иной последовательности музыкальных тонов. Итак [говорит Шопенгауэр], человек тогда находится в интимном отношении к «вещам в себе»,- он проникает в самую внутреннюю сущность вещеё. Как раз потому, что человек в музыке чувствует себя близким к самой сущности вещей, он и переживает глубокое удовлетворение от музыки.
* [Фата-моргана, это – атмосферический мираж. ](прим.пер.)
Вот таким образом Шопенгауэр, исходя из своего рода инстинктивного познания, приписал музыке роль, способную непосредственно передавать сущность Космоса. Он имел своего рода инстинктивное предчувствие о действительном положении вещей. Почему музыкальное искусство может гласить всем людям, почему музыкальное искусство оказывает свое воздействие на человека, начиная с его самого раннего детства, - это становится ясным нам в том царстве бытия, где музыка имеет её действительные прообразы.
Когда музыкант сочиняет свои композиции, то он не может подражать чему-либо. Из своей души должен он извлекать мотивы музыкальных творений. Откуда он черпает эти мотивы, - это открывается в нам, если мы направим наше внимание на те миры, которые недоступны восприятиям внешних чувств. Тут нам надлежит узреть, как, собственно, устроены эти высшие миры. Дело в том, что человек в состоянии развить в себе высшие способности, заключенные в его душе и пока мест дремлющие. Подобно тому, как слепорожденному после операции становится видимым физический мир, так и у человека могут быть отверзнуты те внутренние органы, которые позволяют обрести познания высших духовных миров.
Когда человек начинает развивать такие способности, которые иначе в нем дремлют, - когда он начинает при помощи медитации и концентрации и т.д. развивать свою душу, то он ступень за ступенью продвигается вперед. И первое, что он тогда переживает,- это есть особенное преобразование его мира сновидений. Когда человек научается при медитации полностью исключать все воспоминания о мире внешних чувств и связанные с ним переживания, и если он при этом все же имеет в душе некое содержание, тогда его мир сновидений начинает приобретать все большую и большую упорядоченность. Тогда человек при пробуждении чувствует себя так, как если бы он вынырнул из некоего волнующегося космического моря. Он знает, что он теперь переживает нечто новое,- при пробуждении он как бы вышел из такого моря, образованного светом и красками, чего он еще никогда не знал в физическом мире. Все больше и больше отчетливости приобретает его сновидения. Проснувшись он вспоминает, что в этом мире света и красок были некие вещи и существа, которые отличались от предметов физического мира тем, что сквозь них можно было проходить и что они при этом не оказывали никакого сопротивления. Он научается познанию многих таких существ, стихией которых, телесность которых является краски. Это суть такие существа, которые открываются в красках, воплощаются в них. Постепенно сознание человека в отношении этого мира расширяется и он уже может при пробуждении вспомнить о том, что и сам он там как-то действовал. Дальнейшим шагом будет переживание этого мира и днем. Тогда человек постепенно научается лицезрению того, что называют астральным телом человека. Он переживает некий мир, который гораздо реальнее, чем обычный физический мир. Физический мир есть своего рода уплотнение, выкристаллизовавшееся из астрального мира. Таким способом человек обретает две ступени сознания: повседневное бодрствуюшее сознание и сновидческое сознание.
Еще более высокий ступени достигает человек тогда, когда он оказывается в состоянии преобразовать полностью бессознательное состояние глубокого сна сновидения в состояние сознательное. «Чела» или ученик научается простирать непрерывность сознания на ту часть ночи, на те части ночного сна, где отсутствует жизнь сновидений, и человек совсем ничего не сознает. Тогда он научается обретать сознание в отношении некоего мира, о котором он до того ничего не знал. Этот новый мир не есть мир света и красок, но он возвещает о себе, прежде всего, как мир музыкальных тонов. В этом состоянии сознания человек достигает способности духовного слуха,- способности воспринимать такие сочетания тонов, такие многообразия музыкальных тонов, которые неслышимы для физического уха. Этот мир называют миром Девахана.
Но не следует думать, что когда человек возвышается до слышания духовно звучащего мира, то он не сохраняет восприятия мира света и красок. Также и мир музыкальных тонов пронизан светом и красками, но они принадлежат астральному миру. Однако, исконной стихией мира Девахана является волнуюшее море музыкальных тонов. Также из этого мира непрерывности сознания человек может взять себе звучания, перенести их в физический мир и услышать их там. В основе всего что есть в физическом мире лежит тот или иной музыкальный тон. Каждое человеческое лицо представляет собой определенную совокупность деваханических тонов. Все предметы имеют в основе их существа тот или иной духовный тон, и сам человек в своей глубочайшей сущности есть такой духовный тон. На этом основании Парацельс (1493-1541) сказал: Царства природы суть буквы, и человек есть слово, составленное из этих букв.
Каждый раз, когда человек засыпает, утрачивая сознание, он сам своим астральным телом выходит из физического тела. Тогда человек пусть бессознательно, но тем не менее живет в духовном мире. На душу производят то или иное впечатление духовные звучания. А каждое утро просыпаясь человек возвращается из мира музыки сфер и, расставаясь с его благозвучием, вступает в физический мир. Как истинно то, что душа человека между двумя воплощениями имеет своим миром Девехан, так можно сказать, что душа ночью парит и живет в потоках музыкальных тонов; они суть та стихия, из которой, собственно, сотворена она сама; там, собственно находится её духовная родина.
Музыкант-творец лишь переводит в физические музыкальные тона тот ритм, те гармонии и мелодии, которые во время ночного сна были напечатлены его эфирному телу. Из духовного мира бессознательно черпает его музыкант прообразы и переводит их в физические музыкальные тона. Есть таинственная связь между музыкой, которая звучит здесь на земле и слушанием духовной музыки ночью. Когда человек освещен падающим на него светом, тогда на сиене получается его тень. Она не есть действительный человек. Так и музыка, которая создается с физическом мире, есть некая тень, некая реальная тень гораздо более возвышенной музыки Девахана Праобраз, основа музыки находится в Девахане; физическая музыка есть всего лишь отображение духовной действительности.
После того, как мы это уяснили себе, постараемся понять воздействие музыки на человека. Состав человеческого существа, согласно оккультным изысканиям, следующий: физическое тело, эфирное тело, астральное тело и Я. Эфирное тело есть эфирный прообраз физического тела. Еще более тонкое тело, которое родственно эфирному телу и вместе с тем тяготеет к астральному, есть тело ощущений. Заключенной внутри этих трех степеней телесности видим мы душу. Она связанна, прежде всего, с телом ощущений.
В теле ощущений как бы включена душа ощущающая. Она находится внутри него. Подобно тому как меч вместе с ножнами, в которые он вложен, образует некое целое, также и тело ощущений вместе с душой ощущающей составляет некое целое. Кроме того человек имеет еще душу характера или душу рассудочную, а затем, как еще более высокий член своего существа, душу сознательную; эта последняя связана с Самодухом или Манасом. Когда человек спит, он покоится в постели своим физическим телом и эфирным телом вместе с телом ощущений; более высокие члены его существа, а значит и его душа ощущающая, находятся тогда в мире Девахана.
В то время, когда человек так живет и действует в мире потоков музыкальных тонов, он сам пронизывается этими тонами. Когда он затем возвращается обратно из этого Деваханического мире, тогда его собственные душа сознательная, душа рассудочная и душа ощущающая оказываются пронизанными вибрациями деваханического мира; он имеет их в себе. Вместе с ними вступает он в физический мир. Если он принял эти вибрации, тогда они действуют так, что он может из своей души ощущений внести их в теле ощущений и в эфирное тело. Благодаря тому, что он принес с собой эти вибрации из Девахана, человек может перенести их на свое эфирное тело. Тогда начинает вибрировать его собственное эфирное тело. Само существо эфирного тела и тела ощущений основывается на духовных музыкальных тонах и на духовных вибрациях. Эфирное тело ниже чем астральное тело, но та деятельность, которую развивает эфирное тело, стоит выше чем деятельность астрального тела. Развитие человека состоит в том, что он все то, что у него есть, преобразует, исходя из своего Я: он сперва преобразует астральное тело в Манас, затем эфирное тело в Будхи, потом физическое тело в Атма. Поскольку астральное тело тоньше других, постольку требуется меньше силы для его переработки.
Сила, которая нужна для переработки эфирного тела, берется из мира Девахана, а сила для преобразования физического тела - из мира вышнего Девахана. На астральное тело можно действовать при помощи сил самого астрального мира, а на эфирное тело - только при помощи сил мира Девахана. На физическое тело можно действовать только при помощи сил вышнего Девахана.
Во время ночи человек черпает себе силу из мира потоков музыкальных тонов,- ту силу, которую он потом может перенести на тело ощущений и эфирное тело. Когда человек творит музыку или же воспринимает её, то это происходит потому, что он уже имеет её звучание в теле ощущений. При своем пробуждении утром, человек не имеет сознания того, что он ночью получил восприятия музыкальных тонов, однако, он чувствует, когда он слушает музыку, что эти впечатления духовного мира в нем есть. Когда человек слушает музыку, ясновидящий может узреть, как притекают музыкальные тона, как они вторгаются в более плотное эфирное тело и заставляют его вибрировать вместе с собой; вот почему человек имеет тогда чувство блаженства. Это происходит потому, что человек чувствует себя тогда победителем над эфирным телом, посредством своего тела ощущений. Это бывает сильнее всего тогда, когда человеку удается преодолеть то, что уже есть в эфирном теле. Оно всегда звучит снизу вверх – в астральное тело. Когда человек слушает музыку, тогда он сперва имеет впечатление в астральном теле. Затем он из своего сознания посылает услышанные музыкальные тона в эфирное тело и преодолевает те тона, которые уже есть в эфирном теле. Отсюда проистекает чувство блаженства возникающее при слушании музыки, а также и при сочинений музыки. При определенных музыкальных звучаниях нечто переходит из астрального тела в тело ощущений, которое теперь получает новые тона. Возникает своего рода борьба между телом ощущений т эфирным телом. Если эти тона настолько сильны, что они преодолевают собственные тона эфирного тела, тогда возникает радостная музыка мажорной тональности. Когда оказывает свое действие музыка мажорной тональности, тогда можно проследить как тело ощущений становится победителем над эфирным телом. При минорной тональности эфирное тело одерживает победу над телом ощущений. Эфирное тело противится вибрациям тела ощущений.
Когда человек живет в музыкальном, тогда живет он в некоем отображении своей духовной родины. В этом, подобном тени, отображении Духовного находит себе души высокий подъем – самое внутреннее отношение к первозданной стихии человека. Вот почему музыка так глубоко действует и на самые простые души. Самая простая душа чувствует в музыке отзвук того, что она пережила в Девахане. Она чувствует себя там на своей родине. Каждый раз человек чувствует тогда: да, ты происходишь из некоего другого мира.
Исходя из инстинктивного интуитивного познания, Шопенгауэр приписал музыке центральное место среди всех искусств и сказал, что человек в музыке воспринимает биение воли Вселенной.
Человек чувствует в музыке отзвуки того, что творит и живет в самом внутреннем всех вещей,- что так родственно ему самому, ибо чувственная суть самая внутренняя стихия души; иьо душа имеет в музыкальных тонах свою стихию, в которой она, собственно, и движется; так живет она в некоем мире, где больше не наличествуют телесные посредники чувствований. Праобраз музыки – в Духовном. Когда человек слушает музыку, он чувствует блаженство потому, что её звуки гармонируют с тем, что он пережил в мире своей духовной родины.
Вторая лекция
Берлин, 12 ноября 1906г.
Вы видите, как весь мир, вся природа вокруг нас, делается понятным при духовно-научном способе наблюдения, и тогда нам становится все более и более ясным то, как внешние факты нашего окружения могут иметь более и менее глубокое значение для внутреннего существа человека. Сегодня мы собираемся коснуться темы: почему музыка действует на человеческую душу совершенно определенным особенным образом? – При этом мы сможем глубже заглянуть в основы души.
В качестве исходного пункта мы поставим вопрос о том, как можно объяснить случаи столь примечательного наследования определенных способностей, как это мы наблюдаем, например, в роду Бахов, где в промежутке около 250 лет появилось около тридцати членов этого рода с выдающимися музыкальными способностями. Или, вот, другой факт: в роде Бернулли сходным образом наследовались математические способности, и восемь членов этого рода стали более или менее великими математиками. Перед нами два явления, которые можно объяснить наследственностью; но тем не менее тут перед нами совершенно различные вещи.
Музыка издавна казалась тем умам, которые стремились несколько глубже проникнуть в сущность вещей, чем-то совсем особенным. Для них музыка постоянно занимала особенное положение внутри мира искусств. Попробуем стать на точку зрения Шопенгауэра. В своем сочинении «Мир как воля и представление» он говорит об искусствах, как о некоем роде познания, которое более непосредственно вводит человека в Божественное, чем это возможно для познания рассудком. Этот взгляд Шопенгауэра связан с его воззрением на мир, на все, что нас окружает, как на всего лишь человеческое представление, некое отражение чего-то. Это отражение появляется только потому, что вещи окружающего мира вызывают во внешних чувствах человека представления, и через это человек встречает во взаимоотношения с вещами внешнего мира. О том, что не может произвести никакого впечатления на внешние чувства человека, он не в состоянии знать ничего. В переводе на язык физиологии Шопенгауэр говорит о специфичности ощущений внешних чувств. Глаз может воспринимать только световые ощущения, ко всем же прочим впечатлениям он остается нечувствительным; он может воспринимать только то, что есть свет; и равным образом слух может воспринимать только ощущения звуков и т.д. Все, что человек наблюдает вокруг себя как свой мир, оказывается _ согласно воззрению Шопенгауэра _ своего рода Фата-Морганой, неким отражением окружения человека, вызываемым самой человеческой душой.
Однако, говорит Шопенгауэр, существует возможность проникнуть за эти представления. Есть одна вещь, для восприятия которой человек не нуждается ни в каком воздействии извне, и это есть сам человек. Все внешнее есть для человека всегда изменчивая, непосредственная Фата-Моргана. Только одно наблюдаем мы как неизменное и всегда остающееся тем же самим в нас, - это мы сами. Это есть наша воля; в ней мы воспринимаем самих себя и не требуется никакого окольного пути извне для того, что бы воспринять её воздействия на нас. Когда мы совершаем какое-либо действие во внешнем мире, оказываем на него свое воздействие, тогда мы ощущаем волю, - мы сами суть эта воля; потому мы знаем, что воля действительно есть. Мы знаем это из собственного внутреннего опыта и по аналогии можем заключить, что эта, действующая в нас, воля наличествует и действует также вне нас, - что вне нас должны быть силы, подобные той силе, которая действует внутри нас как воля. И эти силы Шопенгауэр называет мировой волей.
Поставим теперь вопрос: каково происхождение искусства? – Ответ на этот вопрос, данный еще в смысле Шопенгауера, гласит: искусство возникает посредством сочетания той Фата-Морганы, что вне нас, и той, что – в нас; оно возникает благодаря сочетанию их обоих. Когда художник, например, скульптор, хочет создать идеальный образ, скажем, Зевса, и озирается в поисках прообразов, то он не находит ни одного человека, который мог бы быть этим прообразом; но скульптор может охватить своим взором многих людей. Он берет немногое у одного человека, еще немногое у другого и т.д. Он запечатлевает все то могучее, возвышенное, выдающееся, что есть в них, и отсюда образует себе типичный образ Зевса подобный тому, что он несет в себе как идею Зевса. Это есть идея, возникающая в человека, и она может быть достигнута только таким путем, что то, что нам предлагает внешний мир, что к нам подступает извне, в частностях, в раздробленности, сочетается в человеке вместе.
Сопоставим эту мысль Шопенгауэра с той мыслью Гёте, которая находит свое выражение в словах: в мире природы большее значение имеют намерения. Оба, и Шопенгауэр и Гёте, полагают, что в природе существуют намерения, осуществления которых она полностью достигнуть не может, - не может полностью достичь их, по меньшей мере, в отдельных существах и вещах. Художник в своем творчестве стремится постичь эти намерения природы, схватить их и передать в образ. Отсюда становится понятным, когда Гёте говорит, что искусство есть откровение тайных намерений природы, и что художник в своем творчестве являет продолжение творчества природы. Художник воспринимает в себе мир природы, он дает ей воскреснуть в себе и затем выступить из него(в произведениях искусства). Дело обстоит так, как если бы мир природы остался незавершенным, и человеку было дарована возможность довести до конца творение природы. Она находит в нем свое завершение, свое увенчание,- она, так сказать, ликует в нем и в его произведениях.
Таким образом, в человеческой душе заключена способность додумывать до конца то, что было в намерении природы и затем выражать это вовне. Гёте видит в природе великую художницу, которая только не может полностью достичь осуществления её творческих намерений, и они поэтому встают перед нами как некие загадки. Художник, однако, разрешает эти загадки: он есть великий их разгадчик благодаря тому, что он додумывается до конца намерения природы и, исходя изнутри себя, выражает их в своих произведениях.
Это касается всех искусств,- так говорит Шопенгауэр,- но только не музыки. Она стоит на более высокой ступени, чем все другие искусства. Почему? – Шопенгауэр находит такой ответ, говоря: все другие искусства, скульптура, живопись – они должны сводить воедино различные представления прежде, чем они смогут разгадать тайные намерения природы; наоборот, музыка, мелодии, гармонии музыкальных тонов, - они суть непосредственное выражение самой природы. Музыкант непосредственно слушает биение пульса божественной Воли, пронизывающей мир; он воспринимает то, как эта Воля выражается в музыкальных тонах. Таким образом, музыкант стоит ближе к сердцу мира, чем все остальные художники; в нем живет способность передавать, выражать волю. Музыка есть выражение воли природы в то время, как все другие искусства суть выражения идей природы. Как раз потому, что музыка подступает ближе к сердцу природы, становясь непосредственным выражением валетов и падений её волн, - она и оказывает столь непосредственное воздействие на человеческую душу. Она втекает в эту душу как нечто Божественное в его различных образах. Так объясняется то, что музыка обнаруживает себя столь непосредственное, столь могущественной, столь стихийной в своих воздействиях на человеческую душу.
Теперь перейдем от этой точки зрения на возвышенное искусство музыки, какой придерживались такие значительные умы, как Шопенгауэр и Гёте, к той точке зрения, с какой освщает этот вопрос оккультизм. Тогда мы примечательным образом найдем, что исходя из того, что есть сам человек, нам становится понятным и постижимым, почему музыкальные тона, гармонии и мелодии, так действуют на него. Тут мы возвращаемся к известным нам трем состояниям сознания, которые возможны для человека, и к его связи с теми тремя мирами, к которым он принадлежит во время этих трех состояний сознания.
Итак, есть три состояния сознания, однако, только одно из них полностью знакомо обыкновенному человеку, во время же двух других он ничего не знает о себе, переживает их без того, чтобы у него осталось какое-либо воспоминание, то есть сознательное их вступление в первое, единственно ему знакомое состояние сознания. Это последнее есть то состояние сознания, которая мы обозначаем, как бодрствующее дневное сознание. Второе состояние сознания обыкновенному человеку частично знакомо; это – сон, исполненный сновидений, - тот сон, который в символической форме часто проводит перед человеком его повседневные переживания. Третье состояние сознания – это сон без сновидений, который для обыкновенного человека означает состояние пустоты.
Так, вот, Посвящение производит преобразование этих трех состояний сознания. Прежде всего изменяется жизнь сновидений. Она перестает быть хаотической, не является больше передачей повседневных переживаний в символической форме – часто сбивчивой, запутанной; но теперь человеку в сновидческом состоянии открывается некий новый мир, - мир потоков постоянно изменчивых красок; мерцающих и блистающих световых существ окружает его тогда. Это – астральный мир. Он вовсе не является каким-то новым, заново создаваемым миром; он является новым только для того человека, который доселе не мог подняться над более низким состоянием сознания, над повседневным сознанием, - на мог выйти за его пределы. Этот астральный мир есть всегда вокруг человека, постоянно окружает его. Он есть столь же действительный мир, как и окружающий нас мир внешних чувств, который является для нас действительностью. Как только человек получает Посвящение, он научается познанию этого чудесного мира. Он научается быть в нем с полным сознанием столь же ясным, как его дневное сознание – нет, даже более ясным. Он научается также познанию своего собственного астрального тела и научается жить в нем сознательно. То, что он переживает в этом новом мире, который тогда встает перед ним, есть некая жизнь и творчество по преимуществу в красочных и световых образованиях. Человек после Посвящения начинает переживать пробуждение своего сознания во время сновидческого состояния; дело обстоит так, как если бы он чувствовал себя возникшим в некоем волнующемся море потоков света и красок. И этот мерцающий свет, и эти изменчивые краски суть живые существа. Их переживание в ставшем сознательным сновидческим состоянии переносится затем во всю дневную жизнь человека с его бодрствующим сознанием; тогда он научается лицезреть эти существа также во время своей повседневной жизни.
Третъего состояния сознания человек достигает тогда, когда он оказывается в состоянии свой глубокий, лишенный сновидений, сон преобразовать в сознательное состояние. Также и теперь, тот мир, в который человек научается тогда вступить, открывается ему сначала только отчасти, но затем – все больше и больше. Если человек все дальше и дальше живет в этом мире и живет в нем все сознательнее, тогда он переживает в нем нечто очень значительное.
Видите ли, человек может придти к восприятию второго – астрального – мира только тогда, если он проходит через так называемый «великий покой ». Он должен стать в себе совершенно покойным. Достижение великого внутреннего покоя, великого молчания есть предпосылка пробуждения в астральном мире. И этот глубочайший внутренний покой, внутреннее безмолвие становится все могущественнее, когда человек начинает приближаться к третьему состоянию сознания, - к тому состоянию, когда он сознательно переживает глубокий сон, лишенный сновидений. Тогда краски астрального мира становятся все прозрачнее, свет – все яснее, словно одухотвореннее. Человек тогда получает ощущение, как если бы он сам жил в той краске, в том свете, а они не были его внешним окружением. Он чувствует себя самого астральным существом внутри этого астрального мира, как бы плавая в нем и находясь сам в состоянии великого глубокого покоя, безмолвия. И вот тогда эта глубокая тишина начинает постепенно звучать, она начинает духовно звучать – начала слегка, а потом все громче и громче. Мир света и красок пронизывается звучащими музыкальными тонами. Это третье состояние сознания, в которое человек таким образом постепенно вступает, состоит в том, что красочный мир, в котором он жил как в астральном мире, начинает звучать. Это и есть Девахан, или так называемый ментальный план, который теперь выступает перед человеком. И человек вступает в тот чудесный мир через Врата великого покоя, великого молчания; из великой тишины звучат человеку музыкальные тона этого иного мира. Так он действительно встречается с деваханическим миром.
Некоторые теософические книги дают иные описания Девахана; но они основываются не на собственном опыте автора, не на их собственном переживании действительности этого мира. Например, Чарльз Ледбитер (1847-1934) дает соответствующее действительности описание астрального плана и его переживания человеком; однако, его описание плана Девахана не является верным. Это его описание есть всего лишь некая конструкция из понятий и образов, сделанная им по образу астрального плана; своих переживаний Девахана он не имел. Все описания Девахана, которые не показывают того, как из потустороннего мира начинает звучать музыкальные тона, не являются истинными и не проистекают из собственных восприятий. Деваханическому миру в особенности свойственно то, что это есть звучащий мир прежде всего. Само собой разумеется, не следует представлять себе, что деваханический мир лишен сияющих красок. Ибо астральное пронизивает собой также и деваханическое. Однако, собственно деваханическое заключается в музыкальных тонах. То, что переживалось человеком в состоянии великого безмолвия как свет, начинает теперь звучать.
На неком, еще более высоком, плане Девахана из музыкального тона возникает нечто подобное произносимому слову. Оттуда происходит всякая действительная инспирация, и в этой области бывали те авторы, которые были инспирированными. Они переживали там действительное звучание вступавших в них истин высших миров. Это вполне возможный феномен.
Так вот, мы должны себе представлять, что не только Посвященный живет в этих мирах. Разница только в том, что Посвященный переживает в сознании эти различные состояния и их изменения. В нем только вступает в сознание то, что обыкновенный человек опять и опять переживает бессознательно. Ибо также и обыкновенный человек фактически все снова и снова проходит через эти три мира, но только он нечего не знает об этом, ибо он не имеет сознания ни о самом себе, ни о своих переживаниях, когда он находится там. Тем не менее он приносит с собой нечто от воздействий, вызываемых в нем эти переживания. Когда он утром пробуждается от сна, тогда он приносит с собой из тех миров не только свежесть для своей телесности, но также и искусство. Ибо ничем иным, как бессознательным воспоминанием о переживаниях астрального мира, является то, когда, например, живописец в своих красочных тонах, красочных гармониях, которые он дает на своей картине, далеко выходит за пределы существующих красок физического мира. Где он видел эти блистающие краски, где он их пережил? Они суть плоды его астральных переживаний ночью. Лишь то волнующееся море света и красок поразительной красоты и сияющей, излучающей глубины, в котором он жил во время своего сна, дает живописцу возможность как-то передать те краски, в которых он сам жил ночью, - передать их хотя бы посредством тяжелых земных красок нашего физического мира, едва приближающихся к тому идеалу, который в нем живет, как пережитый им самим.
Итак, мы усматриваем в живописи некий отпечаток, некую тень образов астрального мира в мире физическом; и мы видим сколь величественно, сколь удивительно это может изживаться в человеке.
В мире искусства можно наблюдать удивительные вещи, которые делаются для оккультиста понятным совсем по другому, чем для обыкновенных людей, ибо он прозревает их происхождение. Я приведу тут в качестве примера две картины Леонардо де Винчи, которые висят в парижском Лувре. Одна из них изображает Вакха, а другая – Иоанна Крестителя. Обе эти картины являют зрителю одно и то же лицо; следовательно, художником для обоих картин была использована одна и та же натура. Тем не менее эти картины совершенно различны между собой, но не по внешнему сюжетному признаку, а в силу своей мистерии света, осуществляемой в них; почти исключительно на действии, передачей света. В картине, изображающей Вакха – своеобразный, переходящий в красноватое мерцание, свет, как бы изливаемый телом. Создается впечатление, как если бы тело сначала впитало в себя свет, и это гласит об изобильной телесности, знаменательной для натуры Вакха. А затем, после того как его тело как бы впитало в себя свет, оно словно изливает его обратно окрашенным плотским изобилием Вакха. Наоборот, картина, изображающая Иоанна Крестителя, отличается чистым желтоватым красочным тоном. Создается впечатление, как если бы краска только касалась тела, как если бы оно не впитывало в себя свет, позволяя ему только обрисовать формы тела, но не желая ничего принять в себя извне. Это есть совершенно бессмертная телесность, совершенно чистая, совершенно целомудренная, которая является зрителю на этой картине.
Все это понимает окультист. Но только не нужно думать, что художнику всегда более или менее понятно то, что так таинственно вложено в его произведения. Следы его астральных визионерских переживаний не нуждается в проникновении вплоть до физического сознания художника для того, чтобы жить в его произведениях. Леонардо да Винчи, верно, не знал тех оккультных законов, по которым он создавал свои картины (до этого он не доходил своим сознанием), но он следовал этим законам, исходя из своего инстинктивного ощущения.
Итак, мы видим в живописи тень, след, отпечаток астрального мира в нашем физическом мире. Наоборот, музыкант наколдовывает душу более высокий мир, он наколдовывает деваханический мир – вносит его в мир физический. Если мы где-либо оказываемся в состоянии воспринять своего рода тень, иметь предвкушение деваханического мира, то это имеет место в мелодиях и гармониях музыки, в их воздействии на человеческую душу.
Тут нам еще раз надо вернутся к существу человека. Мы находим в нем прежде всего физическое тело, затем – эфирное тело, потом – астральное, наконец - Я, которое человек впервые стал сознавать к концу атлантического периода.
Когда человек спит, тогда его астральное тело с душой ощущающей отделяется от низшего существа человека. В постели лежит физический человек, связаный со своим эфирным телом. Все другие части его