Гражданская война
Ширшин Иван Григорьевич
Военком И.Г. Ширшин – уроженец д. Харлово Толвуйской волости. Отец его крестьянин- середняк всю жизнь занимался сельским хозяйством. Мать в 1919 году расстреляна интервентами.
Юношей забрали И.Г. Ширшина на империалистическую войну. В армии приметили грамотного, начитанного парня из Заонежья, направили в учебную команду гвардейского Кексгольмского полка. В 1915 году он был уже на передовых позициях в чине старшего унтер-офицера. В 1917 году командовал пулеметным взводом. За отвагу, проявленную на фронте, награжден георгиевским крестом и георгиевской медалью 4-й степени.
Октябрьская революция застала И.Г. Ширшина в Петрограде. Со своим взводом он участвовал в вооруженном восстании. Фронт, знакомство с большевиками сыграли большую роль в формировании взглядов И.Г. Ширшина. Вернулся из армии домой в 1918 году уже большевиком. В том же году делегатом от крестьян Толвуйской волости участвовал в работе Петрозаводского уездного съезда Советов и был избран членом уездного исполкома. Несколько позже работал помощником уездного военкома, а затем и военкомом Петрозаводского уезда. Иван Григорьевич пользовался большой популярностью у народа. Добрая слава ходила за ним по пятам.
Он организует в волостях комбеды, участвует в подавлении кулацких восстаний на Заонежском полуострове, руководит комиссиями содействия Красной Армии. Особенно успешно проводит мобилизацию в Красную Армию. Когда в июне 1919 года интервенты подошли к Петрозаводску, военком был неутомим. Подразделение за подразделением слал он в подкрепление фронтовым частям. Наконец, сам во главе пулеметного взвода выехал на передовые позиции. Ширшинские пулеметчики с ходу ринулись в бой под Суной.
Штаб красных частей поставил на очередь задачу – взять Кяппесельгу. И снова ширшинские пулеметчики двинулись в авангарде пехоты. Прямо с ходу взять деревню не удалось. Тогда Ширшин, поднявшись во весь рост, с криком «ура» побежал на неприятеля. Цепь красноармейцев, словно подхлестнутая примером командира, тоже поднялась и двинулась вперед. Все видели, как высокая, стройная фигура военкома замаячила на высоте, все видели, что прямо в упор стрелял он по врагу и бойцы торопились ему на помощь. Но вдруг командир пошатнулся и упал как подкошенный. Вражеская пуля сразила смельчака.
А когда 13 октября петрозаводчане опустили тело Ширшина в братскую могилу на проспекте Карла Маркса, Красная Армия штурмом овладела Кяппесельгой. Это красноармейцы и матросы отомстили захватчикам за смерть своего командира.
Борцы за Советскую власть в Карелии. Петрозаводск. 1966
Составной частью мемориала является Братская могила, представляющая собой 60-тонную гранитную глыбу, на которой высечены слова: «Героям, сынам Октября, кто жизнь свою отдал за счастье народа, памятник этот воздвигнут». Братская могила была сооружена по решению Олонецкого губернского комитета РКП(б) и Олонецкого военно-революционного комитета от 1 июня 1919 года. На месте погребения героев гражданской и Отечественной войн находятся памятные плиты. Здесь похоронен военный комиссар Петрозаводского уезда И. Г. Ширшин.
Военком Иван Ширшин
Была весна 1919 года. Село Великая Губа жило в тревоге. Поступали недобрые вести, что с Мурмана вдоль железной дороги продвигаются части американо-английских интервентов. Пал Повенец, Медвежья Гора, Кяппесельга, враг вступил в Заонежье. Кулаки радовались этому, грозили сочувствующим Советской власти. У дома купца второй гильдии Михеева с утра до вечера толпились крестьяне. Несколько дней подряд кулацкий сын вытаскивал в палисадник стол род синим сукном: часами уговаривал он односельчан записаться в отряд «освободителей России», но более пяти человек так и не мог набрать. Сам купец пробовал агитировать – податься к англичанам. А когда его спросили: «За чьи интересы воевать придется?» - он невнятно помычал и удалился восвояси.
Однажды в полдень в селе появились двое незнакомых. По военной выправке угадывались в них бывалые фронтовики. Один был постарше – другой помоложе. Они смело подошли к дому Михеева, поздоровались с мужиками и завели разговор. Кулаки сгруппировались в стороне, настороженно шептались.
Тот, что постарше, поправил на боку наган, проворно вскочил на стол.
- Чтобы не было кривотолков, кто мы и зачем пожаловали, скажу напрямик. Нас направил Петрозаводский уездный военкомат. Знакомьтесь, это – Иван Григорьевич Ширшин. Родом он из деревни Харлово. Кто, может слыхал про плотника Михаила Калинина из Типиниц, я его старший сын Алексей. Словом, не с луны свалились, соседями вам приходимся. Теперь о деле пусть военком потолкует.
Ширшин занял место Калинина. Было ему лет двадцать шесть. Роста он был невысокого, в плечах широк, в поясе тонок. Густые русые волосы совсем выбелились на солнце. В голубых веселых глазах, осененных темными ресницами, прочитывался незаурядный ум и решительность.
Военком зачитал приказ о мобилизации в Красную Армию, в котором говорилось об опасности американо-английского вторжения, разъяснил задачи Красной Армии в борьбе с интервентами, призвал население встать на защиту Родины.
Про Ширшина в Великой Губе уже слыхали. Добрая слава ходила за ним по пятам. Он организовывал в волостях комбеды, руководил комиссиями содействия Красной Армии, которые проводили недели шефства над семьями красноармейцев. Руководимые Иваном Григорьевичем волостные военкомы всегда были на страже бедняков и советских законов. Особенно хорошо Ширшин проводил мобилизацию. Даже в Великой Губе, где на площади гудело кулачье, они с Калининым быстро управились с мобилизацией в Красную Армию.
Весь секрет Петрозаводского военкома заключался в страстной агитации, убедительных доводах, настойчивости. Дезертирам и симулянтам спуску Ширшин не давал, они его боялись как огня.
Архивные документы показывают большую роль комиссара Ширшина в подавлении кулацких восстаний на Заонежском полуострове. Очевидцы сообщали, что страху он не ведал, случалось, что в одиночку лез в самое пекло.
Как-то Иван Григорьевич решил побывать в своей деревне. Взял с собой троих красноармейцев и направился в дорогу. Кругом рыскала разведка интервентов, хозяйничали, как дома, белогвардейцы с местными кулаками. Еще на полпути к Спировке кулаки Пронькины стреляли в Ширшина, да, видно руки дрожали, промахнулись. Это не остановило смельчака.
- Вы, ребята, пугните подальше этих Пронькиных, - сказал он охране, - а я рядом, в Патрово схожу. Там, кажись, кулацкое гнездо.
На плоту переплыл озеро, взобрался на дерево. В бинокль, словно на ладони, открылась картина села. Патрово охранялось, значит, власть у мироедов, - заключил наблюдатель. Как ни в чем не бывало, он направился во вражеский стан. На околице села путь ему преградили часовые, братья Котовы.
- Кого охраняете, земляки? – спросил пешеход.
- Приказано Ваньку Ширшина и Пономарева перехватить, - охотно заговорили они, - только боимся обознаться.
Немудрено было соседям забыть Ивана. В деревне он слыл домоседом, все больше книжки читал, на людях появлялся редко, а с тех пор, как покинул родное село, прошло много лет. Юношей забрали его на империалистическую войну. Октябрьская революция застала Ивана Ширшина в Петрограде. Со своим взводом участвовал он в вооруженном восстании.
Фронт, знакомство с большевиками, участие в революционных событиях словно подменили его. Куда девалась былая застенчивость. Не случайно земляки не признали в прохожем своего соседа.
По тому времени такие грамотные комиссары были золотым кладом для партии. В Олонецкой губернии, куда направил его Петроградский партийный комитет, Ширшину смело доверили формирование частей Красной Армии. Иван Григорьевич пользовался большой популярностью у народа.
Пользуясь тем, что Котовы не узнали его, он выдал себя за «своего».
- Что это у вас винтовки грязные? – деловым тоном спросил Иван часовых. – Дайте-ка, я их проверю, наверно, давненько не пристреливались.
И «проверяющий» взял оружие сначала у одного, потом у другого. Снял затворы и спрятал их в карман. Пока часовые соображали, что же произошло, - «проверяющий» пригрозил наганом.
- Ну, теперь знаете, кто такой Ширшин! Слушайте, что я вам скажу.
Он долго разговаривал с Котовыми. Те, как на духу, поведали ему об участниках и главарях мятежа, а напоследок попросили комиссара отпустить их.
И Ширшин отпустил незадачливых часовых.
- Идите домой и всем закажите впредь не поднимать руки на Советскую власть, а то отсохнут.
Комиссар понял, что центр восстания находится в Шуньге и Толвуе. Кулаки здесь располагали силами в 150 штыков, ими командовали английские офицеры и перешедший на сторону белых военрук Куканов. Ширшин знал, местные кулаки – вояки плохие, хотя их и поддерживают части англичан и белогвардейцев. Сколотив себе небольшой, го крепкий отряд, он пошел на волости, охваченные мятежом.
Действительно, стоило ширшинскому отряду появиться около Толвуи, кулаки сбежали под крылышко интервентов.
Ширшин понимал, что кулачье, сбежавшее из Толвуи к белым, может привести от них подкрепление.
Отряд быстро эвакуировал комиссариат, волисполком, семьи коммунистов и красноармейцев, а потом укрепился в Кузаранде. В сложных условиях Иван Григорьевич провел поголовную мобилизацию мужского населения в Красную Армию с тем,чтобы свой отряд сильнее и лишить белогвардейцев базы для пополнения.
Это были тяжелые дни. Бои чередовались с мобилизационной работой в тылу, приказы с агитацией и пропагандой. Но и в этот момент Ширшин находил возможность заботиться о семьях красноармейцев. Эвакуированных из Толвуи и Кузаранды он устраивал на работу, а свою петрозаводскую квартиру превратил в гостиницу для беженцев. Он забывал об отдыхе, сне и личных нуждах. Многих земляков спас от интервентов Иван Григорьевич, а вот своих родных не успел. Пока подавлял он очаг кулацкого мятежа, белогвардейцы наскочили на деревню Харлово и в первую очередь жестоко расправились с семьей отважного комиссара. Мать – Дарью Степановну – бандиты расстреляли, и труп бросили в озеро. Отца - Григория Степановича - англичане забрали заложником. То же самое они сделали и с семьей жены комиссара.
В июне 1919 года интервенты подошли к Петрозаводску. В эти дни здесь решалась судьба края. Военком был неутомим. Подразделение за подразделением слал он в подкрепление фронтовым частям. Наконец, сам во главе пулеметного взвода выехал на передовые позиции. Красная Армия в это время уже теснила упорно сопротивляющихся оккупантов. Ширшинские пулеметчики с ходу ринулись в бои под Суной.
Освоившись с обстановкой, бойцы упрямо взламывали оборону врага. Вот уже и станция Кивач взята, вот уже слышно, как басят орудия под Лижмой. Там высаживается десант красной Онежской флотилии. Выполняя приказ, пехота на плечах врага ворвалась в Лижму, соединившись там с десантниками. Радостной была встреча матросов и пехотинцев.
Штаб красных частей поставил задачу – взять Кяппесельгу. И снова ширшинские пулеметчики двинулись в авангард пехоты.
…Наступило 10 октября 1919 года. Шли дожди. Болота обводнились, лошади и передки орудий тонули в грязи. Продвижение частей Красной Армии замедлилось. Этим воспользовался неприятель и перед Кяппесельгой еще раз показал свои зубы. Прямо с ходу взять деревню не удалось. Командир взвода провел разведку, засек вражеские точки и орудия метко ударили по целям. Белогвардейские пулеметы замолкли.
Тогда Ширшин, поднявшись во весь рост, с криком «ура» побежал на неприятеля. Цепь красноармейцев, словно подхлестнутая примером командира, тоже поднялась и двинулась вперед. Все видели, как высокая, стройная фигура военкома замаячила на высотке, все видели, что прямо в упор стрелял он по врагу, и бойцы поторопились ему на помощь. Но вдруг командир пошатнулся и упал, как подкошенный. Вражеская пуля сразила смельчака.
Газета «Олонецкая коммуна» широко оповестила трудящихся губернии о героической гибели петрозаводского уездного военкома. Ему были посвящены в газете статьи, стихотворения. А когда 13 октября петрозаводчане опустили тело Ширшина в братскую могилу на проспекте Карла Маркса, Красная Армия штурмом овладела Кяппесельгой. Это красноармейцы и матросы отомстили захватчикам за смерть своего командира.
Д. Богданов, М. Суханов
Газета «Вперед» 22 февраля 1964 г.
Иван Костин «Вернулся навсегда» (документальная повесть). Петрозаводск.
К осени 1919 года белогвардейцы на Заонежском полуострове оживились. Для пополнения своих рядов силой принуждали записываться в отряды местных жителей, брали даже шестнадцатилетних мальчишек. Неповиновение жестоко пресекалось. Случалось, что расправлялись с целыми семьями, сыновья которых служили у красных. Родителей комиссара отряда красногвардейцев Ивана Ширшина из деревни Харлово белогвардейцы после жестоких пыток расстреляли. За смерть родителей Иван Ширшин жестоко отомстил врагам.
Отряд под его командованием провел много смелых операций, нередко действуя бок о бок с воинами батальона Эйолфа Матсона. [1] Их боевые судьбы еще пересекутся в смертельном бою под Лижмой, где Иван сложит свою непокорную голову в неравном бою, а отряд Матсона сумеет вырваться из смертельного капкана противника.
Был в Шуньге случай, когда воспитанный и образованный английский полковник спас от верной смерти взводного командира красноармейского отряда Якова Татаринова, жителя Толвуйского погоста. И этот, прямо скажем, нерядовой случай документально закреплен в книге «В боях за Советскую Карелию», вышедшей в 1932 г, когда цензура еще не была столь свирепой и допускала неординарные примеры. В воспоминаниях активного участника Гражданской войны в Заонежье Георгия Пономарева несколько страниц посвящено судьбе Якова Татаринова. В самом деле, судьба последнего сложилась самым невероятным образом.
Летом 1918 г отряд под командованием Ширшина и Трифонова наступал на Шуньгу. Было раннее утро того времени уходящего лета, когда крестьяне начинали есть свой хлеб.
В деревне Патрово был престольный праздник. Яков Татаринов, ездивший в деревню Пудожская Гора для раздачи жалованья красноармейцам, по пути заглянул домой. Не успел как следует отведать праздничных пирогов и напиться с дороги чаю, как вдруг со стороны д. Загорье по Патрово началась пальба. Белые наступали стремительно. Сам Георгий Пономарев, тоже уроженец этой деревни, в праздничный день оказался дома. Отчаянно отстреливаясь, он сумел скрыться от преследователей. А вот Татаринова успели схватить. Вначале его решили расстрелять на месте, на виду у родных и всей деревни. Подобные расправы у белых были широко в ходу. Но тут им что-то помешало, и они решили доставить командира взвода в Шуньгу. Конвоировали его три человека. Старший конвоя предложил расстрелять его на Могучей горе, в трех километрах от Шуньги. Но один из конвойных, Иван Семенов (характерно, что в книге названы имена местных жителей, служивших у белых и принимавших участие в расправах над своими земляками) категорически этому воспротивился. И Татаринов был все же доставлен в Шуньгу. Но угроза расправы над ним не исчезла. Его активная борьба на стороне красных была очень хорошо известна, и окончательная участь командира была предрешена. Однако тут неожиданно вмешался английский полковник, он долго и доверительно беседовал с Яковом Татариновым и, по всей видимости, в чем-то его убеждал. Так или иначе, но расстрел не состоялся. А когда полковник покидал Шуньгу, Татаринов мог или остаться и быть расстрелянным, или уехать с английским полковником, который предлагал ему это сделать. Татаринов выбрал второй вариант, жизнь оказалась дороже идеи. Кто его за это станет осуждать? Татаринов оказался в Англии. Оттуда он написал несколько писем своим родным и Георгию Пономареву. Служил в одной богатой семье камердинером. Только неизвестно, то ли у самого полковника, то ли по его протекции в другом доме.
[1] Матсон Эйолф Георгиевич первым из красных финнов был награжден орденом Боевого Красного Знамени в 1919 г.