19 декабря 1880. Петербург
Петербург
19 декабря/80.
Многоуважаемый Николай Александрович,
Как ни важны многие из вопросов, с которыми обращаются ко мне письменно весьма многие лица, но я, предприняв издание "Дневника писателя", решился прекратить переписку с спрашивающими: издание такая обуза, а у меня столь мало здоровья и сил, что если отвечать на все письма и запросы (а их приходит множество), то совершенно некогда будет писать и заниматься своим делом. А потому извините, если отвечу Вам на Ваше письмо лишь самым кратким словом.
Каких лет Ваш сын - этого Вы не обозначаете. - Скажу лишь вообще: берите и давайте лишь то, что производит прекрасные впечатления и родит высокие мысли. Если ему минуло шестнадцать лет, то пусть прочтет Жуковского, Пушкина, Лермонтова. Если он любит поэзию - пусть читает Шиллера, Гете, Шекспира в переводах и в изданиях Гербеля, Тургенева, Островского, Льва Толстого пусть читает непременно, особенно Льва Толстого. (Гоголя, без сомнения, надо дать всего.) Одним словом - все русское классическое. Весьма хорошо, если б он полюбил историю. Пусть читает Соловьева, всемирную историю Шлоссера, отдельные исторические сочинения вроде Завоевания Мексики, Перу Прескотта. Наконец, пусть читает Вальтер-Скотта и Диккенса в переводах, хотя эти переводы очень трудно достать. Ну вот я Вам написал уже слишком довольно номеров. Если б прочел всё это внимательно и охотно, был бы уж и с этими средствами литературно образованным человеком. Если хотите, то можете дать и Белинского. Но других критиков - повремените. Если ему менее 16 лет - то дайте эти же самые книги с выбором, руководствуясь в выборе лишь вопросом: поймет он или не поймет. Что поймет, то и давайте. Диккенса и Вальтер-Скотта можно давать уже 13 летним детям.
Над всем, конечно, Евангелие, Новый Завет в переводе. Если же может читать и в оригинале (то есть на церковнославянском), то всего бы лучше.
Евангелие и Деяния Апостольские - sine qua non. Книжною торговлею занимаюсь не я, а моя жена, за моею ответственностию, разумеется. Составить каталог вышеисчисленных книг довольно трудно, ибо многих уже мало (1) в продаже, но цены некоторых обозначаются и высылаются Вам к усмотрению.
А засим, пожелав Вам вполне успеха в начинании Вашем, пребываю Вашим покорным слугою
Федор Достоевский. (2)
(1) было: нет (2) ниже рукою А. Г. Достоевской:
Список книг, необходимых для библиотеки подростка:
1. Сочинения А. С. Пушкина, 6 томов ц. 10 р.
2. Сочинения Гоголя, 4 тома ц. 5 р.
3. Сочинения Лермонтова, 2 тома ц. 4 р.
4. Сочинения Тургенева, 10 томов 15 р.
5. Сочинения Льва Толстого 16 р. 50 к.
6. Сочинения Островского 14 р.
7. Шиллер, в переводе русских поэтов, 2 тома 7 р.
8. Сочин<ения> Шекспира, 3 тома 10 р.
9. Сочин<ения> Гёте 14 р.
10. Сочинения Вальтер Скотта
а) "Ваверлей" 3 р. 50
б) "Роб Рой" 3 р. 50
в) "Гай Мэннеринг" 3 р. 50
г) "Айвенго" 3 р. 50
д) "Ламмермурская невеста" 3 р. 50
е) "Пуритане" 3 р. 50
ж) "Кенильворт" 3 р. 50
11. История Соловьева 28 томов по 2 руб. за том 56 р.
12. Завоевания Мексики Прескотта 3 р. 50 к.
13. Полное собрание сочин<ений> Белинского 14 р. 50 к.
14. Р<оманы> Диккенса:
"Записки Пиквикск<ого> клуба" 3 р. 50
"Приключения Никльби" 2 р.
"Домби и сын" 3 р. 50
"Холодный дом" 3 р.
"Давид Копперфильд" 4 р.
Цены на все книги без переплета и пересылки. За пересылку - смотря по фунтам, коп<еек> 8 за фунт. Все эти книги можно выписать и через нашу книжную торговлю в С.-П<етербур>ге, Кузнечный переулок, д. 5, кв. 10.
А. Н. ПЛЕЩЕЕВУ
24 декабря 1880. Петербург
24 декабря/80.
Дорогой друг, Алексей Николаевич, пишу на всякий случай, если тебя не застану. Вот еще 150 р., и все-таки за мной остается хвостик. Но отдам как-нибудь в ближайшем будущем, когда разбогатею. А теперь еще пока только леплюсь. Всё только еще начинается. До свидания, голубчик, верно, где-нибудь увидимся на праздниках.
Твой весь Ф. Достоевский.
H. M. ДОСТОЕВСКОМУ
26 декабря 1880. Петербург
Р. S. Само собою разумеется, что эти 8000 тысяч (1) неустойки никогда не могут быть спрошены, если не будет отказа со стороны наследников в том, что уже давным-давно подтверждено по всеобщему соглашению (еще прошлого года), то есть нам 400 десятин Ширяева бора, а Андрею Михайловичу 200 десятин Пехорки. Разумеется, все эти отделы произойдут при Шере и с помощью землемера, так что мы ничем лишним не воспользуемся.
Нотариальный акт будет готов в самом непродолжительном времени и тогда будет тебе сообщен для подписания. Шеры и Ставровские давно согласны и даже торопят нас с нотариальным актом, (2) чтоб мы приехали межеваться. Всё дело за вами, то есть за тобой и племянниками.
После того рубите и продавайте - сколько хотите. Но опять-таки, во что ты ценишь свое наследство, Николай Михайлович? Ты пишешь продать 8 десятин (а прежде писал шесть). Но ведь десятина продается за 50 руб. и лишь случайно несколько выше. Чтоб отдать всем общий долг Александре Михайловне, то есть вам и Шерам и Ставровским, нужно повалить 100 или более десятин, да еще Пехорки, то есть лучшего леса. Мне кажется, ты имеешь превратное и преувеличенное понятие о ценности наследства.
Кстати, Андрей Михайлович только что приехал в Петербург с семейством, и нотариальный акт может быстро уйти к концу. Жаль, что ты переписываешься со мной письмами. Эти отчуждения отодвинут наши дела еще на несколько лет, а может, и на полную гибель. - Кстати: брал ли ты когда-нибудь, лет 15, 17 назад, у Валентина Корша, бывшего издателя "С.-П<етербургски>х ведомостей", рублей 300 или 400 перед тем, как тебя сажали за долги? Мне это до крайности надо бы знать, чтобы разъяснить одно обстоятельство.
Твой Ф. Достоевский.
(1) так в подлиннике (2) далее было: и
А. Е. КОМАРОВСКОЙ
27 декабря 1880. Петербург
27 декабря/80.
Глубокоуважаемая графиня Анна Егоровна,
Непременно буду иметь честь явиться к Вам во вторник в 5-м часу.
До сих пор был страшно занят. Иначе бы и в эти дни успел исполнить чрезвычайное желание мое.
Глубоко и всецело Вам преданный
Ф. Достоевский.
На конверте: Ее сиятельству графине Анне Егоровне Комаровской.
Я. П. ПОЛОНСКОМУ
27 декабря 1880. Петербург
27 декабря/80.
Любезнейший Яков Петрович,
Не можете ли Вы отдать Вашу поэмку: "Дети в лесу" в "Семейные вечера" - журнал, издаваемый Софьей Сергеевной Кашпиревой. 1-й № "Семейных вечеров" (издающихся превосходно и имеющих много подписчиков) выйдет 15 января. Это ничего, что к тому времени, может быть, еще и не состоится представления у Юлии Федоровны Абаза. Детям еще лучше будет выучивать роли по печатному. Цену назначьте сами, заплатят сейчас же. Сделаете большое удовольствие и Софье Сергеевне и мне. Во всяком случае сделайте одолжение не замедлите ответом. Вам совершенно преданный
Ф. Достоевский.
А. А. ТОЛСТОЙ
5 января 1881. Петербург
5 января/81.
Милостивая государыня
графиня Александра Андреевна,
В будущее воскресенье буду иметь честь явиться к Вам от 3-х до 4-х часов.
С глубоким уважением пребываю всегдашним слугою Вашим
Ф. Достоевский.
H. A. ЛЮБИМОВУ
26 января 1881. Петербург
Января 26/81.
Милостивый государь
глубокоуважаемый Николай Алексеевич,
Так как Вы, столь давно уже и столь часто, были постоянно благосклонны ко всем моим просьбам, то могу ли надеяться еще раз на внимание Ваше и содействие к моей теперешней последней, может быть, просьбе? По счету, присланному мне из редакции "Русского вестника", мне остается дополучить за "Карамазовых" еще 4000 рублей с чем-то. В настоящее время я крайне нуждаюсь в деньгах. Будьте так добры, сообщите о том глубокоуважаемому Михаилу Никифоровичу. Не возможно ли будет сделать распоряжение о высылке мне всей суммы? Вы не поверите, как Вы тем одолжите меня. Я именно предпринимаю одну затрату и нуждаюсь в деньгах до крайности, иначе дело уйдет из рук.
Простите, что, не дождавшись собственного распоряжения конторы "Русского вестника", ускоряю дело моею просьбою. Без особой надобности не решился бы.
Свидетельствую глубочайшее уважение Вашей глубокоуважаемой супруге и прошу Вас очень передать таковое же Михаилу Никифоровичу.
С глубочайшим уважением пребываю Вам воистину и вполне преданный
Ф. Достоевский.
Е. Н. ГЕЙДЕН
28 января 1881. Петербург Черновое
26-го (1) числа в легких лопнула артерия и залила наконец легкие. После 1-го припадка последовал другой, уже вечером, с чрезвы<чайной> потерей крови с задушением. С 1/4 <часа> Фед<ор> Мих<айлович> (3) был в полном убеждении, что умрет; его (4) исповедовали и причастили. Мало-помалу дыхание поправилось, кровь унялась. Но так как порванная жилка не зажила, то кровоистечен<ие> (5) может начаться опять. И тогда, конечно, вероятна смерть. Теперь же он в полной памяти и в силах, но боится, что опять лопнет артерия. (6)
(1) исправлено из: 23-го (2) последовал другой вписано (3) Фед<ор> Мих<айлович> вписано (4) что умрет; его приписано (5) то кровоистечен<ие> приписано (6) может начаться...... лопнет артерия - стенографическая запись