ЕГО НЕГРОМКИЙ ГОЛОС ПОВЕЛЕЛ МНЕ ЖИТЬ
Мой белый теплоход
Андрей Соколов, герой шолоховской «Судьбы человека», начинал свою историю так: «Поначалу жизнь моя была обыкновенная...»
Поначалу и у меня она была самая обыкновенная, как у всех, чья юность пришлась на семидесятые. Хотя в одном, пожалуй, я превосходил многих моих сверстников: мне удалось побывать за границей, за «железным занавесом». После окончания мореходки я два года «бороздил моря» на сухогрузе. Бывал в Испании, Бельгии, Франции (и это в 20 лет, в самые «застойные» годы). Поэтому голова частенько кружилась - чувствовал себя настоящим «морским волком».
После рейса, сойдя на родной берег, я первым делом приглашал своих бывших одноклассников в ресторан. Там, вальяжно развалясь за столиком, потягивая дорогой коньяк и дымя сигаретой «Мальборо», я небрежно начинал:
- Стояли мы как-то в Сингапуре...
И так далее.
Одноклассники смотрели на меня с завистью, глядя во все глаза, и ловили каждое слово. А я с упоением рассказывал о своих похождениях и после каждой рюмки вырастал в своих глазах.
Конечно, это было всего лишь пьяное мальчишеское бахвальство. Но сейчас, спустя много лет, я понимаю, что уже тогда, в эти беззаботные годы, начал вить во мне свое гнездо страшный змей, почему-то прозванный «зеленым». Тогда он был еще змеенышем, но очень быстро рос, стремясь поглотить всю мою душу. Увы, лишь теперь понятны мне слова мудрого Соломона: «Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно улаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид» (Пр. 23:31-32). Но тогда все было приятным, все было ново.
Мы теперь солдаты
Но вот меня призвали в армию, и карьера «морского волка» оборвалась. Я быстро перестал жить воспоминаниями и смирился с тем, что здесь я такой же солдат, как и все. И мое романтическое морское прошлое, иностранные порты и экзотические острова абсолютно никого не интересуют. И постепенно стал забывать обо всем (только сны еще долго не давали покоя).
Удивительно, но и в армии мне довольно часто удавалось выпивать. Моим товарищам приходили посылки от «любящих родителей» с замаскированным под компот самогоном. Да мы и сами наловчились в отсутствие командиров ходить в соседние деревни на «сельхозработы»: кому дров напилить, кому забор покрасить, кому воды в баню натаскать. Рассчитывались с нами местные жители, конечно, самогоном, которого тогда в деревнях было предостаточно. Мы глотали этот мутный отвратительный «первач» и чувствовали себя настоящими мужиками, стойко переносящими «тяготы и лишения» вдали от родного дома.
Обратно в пароходство я уже не вернулся - отвык, да и не хотелось снова покидать родной город. Тем более - женился. Куда же тут ехать от молодой жены! Устроился на работу с неплохим заработком, потом родились сыновья, замечательные мальчишки. Все вроде бы пошло своим чередом, но... Тот самый змееныш уже основательно подрос и начал проявлять свою власть вовсю. Выпивки стали более и более частыми, так что годам к тридцати я уже основательно зависел от спиртного. Помню карикатуру из журнала «Крокодил» тех лет: бутылка водки, ухмыляясь, ведет за собой мужичка на четвереньках. У мужичка огромный сизый нос, через который цепочка и продета. Я тогда сильно смеялся над этим незатейливым рисунком, еще не сознавая, что это - точное изображение того рабства, в котором находился сам. И мужичок на четвереньках - это я.
Бизнес рухнул
К тому времени в стране нашей произошли всем известные перемены. На смену «развитому социализму» пришел «неразвитый капитализм». Крупные госпредприятия рассыпались на десятки и сотни частных. Решил и я оставить завод, где зарплата стала уже символической, и устроиться в коммерческий магазин стройматериалов. Магазином этим заведовал мой старинный друг, так что все вроде бы должно было сложиться удачно. И началась моя «торговая деятельность».
Начал я с грузчика, потом стал продавцом, а вскоре занял должность «зама» при моем друге. Он тоже был большим любителем приложиться к бутылке, поэтому «гармония» у нас была полная. Начинали мы трудовой день с «разминки», то есть со ста граммов в директорском кабинете. И лишь тогда приступали к «руководству». Что удивительно, дела в магазине шли неплохо, хотя его руководители постоянно пребывали «под градусом».
Грех всегда прилагается к греху, подобно снежному кому, катящемуся под гору. Поскольку деньги у нас были (и немалые по тем временам), после работы начались загулы: ночные поездки в рестораны, походы в сауну в компании «веселых девчат» и тому подобное. Отношения с женой, естественно, накалились до предела - ссоры, скандалы, слезы, упреки стали обычным делом. Но пока в семье были деньги, хрупкий мир кое-как держался.
Но пришел конец и ему. Сначала рухнул наш магазинный бизнес. Мы с моим другом Виктором зарвались, думая, что так будет продолжаться вечно: и пьянки, и нечистоплотные торговые махинации, и разгульная жизнь. Но права народная мудрость: как веревочка не вьется...
Стал пить что попало
Я не буду перечислять всех бед, которые почти одновременно обрушились на нас. Скажу лишь, что буквально за считанные дни мы с Виктором остались без магазина, без денег, да еще и в долгах. И если друг мой сумел устоять, выправиться и даже начать новое дело, то я уже ничего не мог делать. Я просто запил «с горя», будучи к тому времени уже послушным рабом «змея». Не думая о семье, о подрастающих детях, я даже не пытался что-то сделать, начать сначала. Я просто пил и пил. С утра до вечера, с вечера до утра мною владело одно желание - выпить. Все равно где, все равно с кем, все равно что. Дорогой коньяк был давно забыт, на смену ему пришло дешевое вино, а после и вовсе «адская смесь» - очиститель стекол с ласковым названием «Льдинка». Сигареты «Мальборо» сменила «Прима».
Из дома было вынесено все, что можно продать и пропить. Я чувствовал растущее отвращение жены, видел страх и недоумение в детских глазах. Дети не понимали, что произошло с папой, который еще недавно так любил их и часто покупал им замечательные подарки. Вместо него, всегда такого ухоженного и опрятного, теперь приходил грязный, небритый дядька, постоянно пахнущий вонючим перегаром. Он лишь отдаленно напоминал того, прежнего папу.
Пытался ли я бороться с этим злом? Да, и неоднократно. Еще работая в магазине, смутно сознавая растущую зависимость от «змея», я обращался к различным медицинским средствам: кодирование, «эспераль», гипноз, химзащита. Истрачены были немалые суммы, так как лечение это тогда (да и сейчас) стоит недешево. Я, помню, невесело шутил, что скоро сам смогу работать врачом-наркологом, так много процедур было пройдено. Но напрасны были услуги врачей, впустую потрачены деньги. Как только истекал срок действия очередного препарата, я снова начинал пить, и «было то последнее хуже первого».
Дети подземелья
Конечно, так продолжаться не могло. Рухнула даже видимость семейной жизни. Жена подала на развод, и мне нечего было возразить на ее обвинения - кому хочется жить с запойным алкоголиком? Развели нас легко и быстро, без лишних вопросов. А на следующий день я собрал свои нехитрые пожитки и ушел из дома. Так начался новый и еще более страшный этап моей жизни - улица.
Да, я на улице. Без семьи, без работы и без денег. Настоящий бомж, разве только с питерской пропиской. Трудно поверить, но такое существование поначалу мне даже нравилось: никому ни в чем не нужно отчитываться, ни о ком не нужно заботиться (разве только о себе, любимом). Может, я и неправ, но сейчас мне кажется, что в основе всякого бродяжничества лежит обыкновенный эгоизм.
Я быстро нашел себе подходящую компанию - таких же изгоев. Всех нас объединяла «одна, но пламенная страсть» - выпивка. По сравнению с ней все остальное казалось ничего не стоящим. Девиз нашей команды был такой: «С утра не выпил - день пропал». И еще: «Умри, но выпей!» И умирали.
Пристанище мы нашли в подвале дома, идущего под снос. Разместились «по-царски»: кровати, стол, стулья и даже исправный телевизор (все это натаскали с ближайших помоек). Подвал был теплым - что еще нужно! Даже участковый, как-то нагрянувший с обходом, восхитился:
- Ну вы даете, ребята! Лихо устроились! Вот выгонят меня из дома, к вам приду. Примете?
Пошутил и ушел, нас не тронул. Да и что с нас возьмешь? Надо сказать, что рабочий день нашей «бригады» был организован по порядку. С утра дружно шли на рынок - ставить торговцам овощные палатки. Рассчитывались с нами исключительно той же огненной жидкостью с ласковым названием «Льдинка». Ее мы выпивали вместо завтрака и затем отправлялись на промысел. Собирали и сдавали макулатуру, пустые бутылки, рылись в мусорных контейнерах, отбирая все, что может пригодиться, особенно лом цветных и черных металлов. Все вырученные от этих «операций» деньги шли единогласно на любимую «Льдинку» и сигареты. Питание, хоть и подпорченное, собирали в тех же мусорниках и после небольшой обработки употребляли. Удивительно, но на желудок никто не жаловался. Болезнь была у всех одна - жестокая головная боль с похмелья по утрам. На все остальные недуги не обращали никакого внимания.
Организм сдал
Но вот я вдруг резко стал «сдавать». Видимо, мой организм, над которым я так издевался долгое время, не выдержал. Первой «забастовала» нога: на нее стало больно ступать, и вскоре я уже не мог ходить без опоры. Где-то подобрал шикарную трость и передвигался только с ней. От постоянного употребления всякой спиртовой гадости сильно ослабло зрение, глаза стали красными и слезились. Я быстро слабел, постепенно перестал выходить на промысел и становился обузой для нашей дружной компании.
Вскоре я уже почти не двигался, только лежал. Есть и пить не хотелось, даже любимая «Льдинка» вызывала отвращение. Мои сотоварищи сильно встревожились, но вовсе не за меня. Они боялись лишиться такого замечательного подвала, где так тепло и уютно.
И вот однажды, пошептавшись в уголке, мои друзья подошли и сказали прямо, без обиняков:
- Слушай, братан! Ты, конечно, извини, но сам понимаешь... Ты уже не жилец, согласен? Не сегодня-завтра «двинешь кони» (помрешь, значит). Пойми, братан, нам тут «жмурик» (труп) не нужен. Милиция придет, то да се. Еще подумают, что это мы тебя... А нам эту хату терять ни к чему. Так что прости, дружище, и прощай!
Что можно было сказать им в ответ? Я и сам, честно говоря, уже не ждал для себя ничего, кроме смерти. Хотелось только, чтобы быстро и без мучений - выпил, заснул и не проснулся. Надо сказать, о таком конце мечтают многие бомжи и бродяги, не видящие никакого смысла в своем существовании. Мечты сбываются, и все больше становится безымянных могил под номерами.
Они оставили меня умирать
Меня заботливо, под руки, вывели из подвала и переправили на соседнюю улицу. Так же заботливо подняли на какой-то чердак (видно, заранее присмотрели). Бросили на пол тюфяк, уложили на него меня, и даже накрыли теплой курткой. Сказали на прощанье что-то вроде «прости, брат», стараясь не глядеть в глаза. И ушли, оставив меня умирать.
На этом, казалось бы, можно ставить точку. Вполне логичный, хотя и страшный конец безвестного алкоголика и бродяги. Все, гасите свет. Занавес опускается.
Но тут, если уж я перешел на театральный язык, на сцену выступил Сам Господь. Как оказалось, у Него были иные планы для меня, чем мои похороны в безымянной могиле под номером. И честно скажу, я этому несказанно рад! Много позже прочел я у пророка Исайи слова Господа: «Мои мысли - не ваши мысли... Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55:8-9). Слава Богу за то, что Его пути и Его мысли всегда неизмеримо выше наших!