Нет. Там я, скорее, сформировался как личность.
По окончании училища мне пришлось распрощается с кукольным театром. За время учебы я вымахал ростом до 182 см, а кукольный стандарт из-за ширм был до 170-ти. Мне было тяжело физически. Работать с куклой в скрученном состоянии, когда тебе постоянно кричат: «Голову ниже!» - очень трудно. Я к концу обучения просто возненавидел кукол. (расплывается в улыбке)
В итоге не в один кукольный театр меня не взяли из-за роста. Была еще одна причина. Через полгода меня должны были забрать в армию. Директор предложил поехать в Закарпатье в «Областной драматически», по целевой заявке на шесть человек. Согласились я и одна девушка, муж которой работал в этом театре. Решил перед армией посмотреть на горы.
Работы было мало. Компания подобралась отличная. Вот там, в «Областном драматическом театре», у меня стал появляться вкус к профессии. Но через пять месяцев я был призван в ряды вооруженных сил, где прослужил два года, в мечтах о поступлении в ЛГИТМИК в Питере, тогда Ленинграде, чтобы по-настоящему овладеть профессией.
Поступил?
Нет. После первого тура решил годик подождать. Был совершенно не готов. «Дерево деревом» после армии. Хотя все шансы на поступление у меня были. Но я принял такое решение. А раз я решил, то меня ничем «не прошибить». Телец, упрямый. (расплывается в улыбке)
Вернулся в Одессу. Прошел по театрам. Первым прослушивание назначили в ТЮЗе. Взяли. В другие театры прослушиваться не пошел. Думал, что через год снова поеду поступать и, потому, было все равно, где «задницу отсиживать». Но через год не оказалось денег на поездку и так я «увяз» в Одессе.
А в 1992-м произошла судьбоносная встреча с Мастером и все изменилось. Театр стал для меня больше, чем просто профессия.
Как это произошло?
Как-то в фойе театра меня поймала наша «именитая актриса» и пригласила на спектакль своего зятя. Я не мог ей отказать и поднялся в наш репетиционный зал. Там собралась «крутая тусовочка». Значимые люди Одессы. Стало интересно.
В углу стояла дочь нашей актрисы и с ней какая-то мрачная «образина» в полотняной рубахе и штанах. Все расселись по местам и начался спектакль.
Я ничего не понял, но «действо» меня потрясло до глубины души. Спектакль завораживал. «Зятек» оказался мощным актером. Он был этакой смесью «юродивого», «блаженного» и «скомороха» в одном стакане. Он реально пугал. Я прежде никогда не сталкивался с подобной мощью. Хоть он и пугал меня, но я решил во чтобы то ни стало познакомиться с ним.
Я просто атаковал нашу «именитую актрису» и добился встречи. Пришел к ним домой. «Зятек» меня встретил очень не дружелюбно. Пугал «до чертиков». От страха горло высохло и каждое слово, как нож, разрезало связки. Он задал пару вопросов. Сунул под нос какую-то книгу. Указал на какой-то стих и сказал, чтобы я к следующей встрече сыграл его. Встреча была короткой, но я ушел словно после разгрузки десяти вагонов.
Я совершенно не понимал, что делать со стихом. Сочинить мелодию? Я писал песни и мог с легкостью сочинить к стиху мелодию. Но он не просил спеть. Он сказал: «Сыграй». Я долго ломал голову, а потом нашел пару забавных аккордов и сымитировал «манерку» древних «гусляров». Без определенной мелодии, «а как пойдет». Схитрил. Но «зятьку» понравилось, и я был допущен к Мастеру.
Некоторое время я просто приходил к нему и мы музицировали на всем, что под «руку попадет». Благодаря этим встречам я стал чувствовать его и спокойно переносить его присутствие. (расплывается в улыбке) Страшная личность. И, самое главное, я стал открываться к «импровизации».
В это время из Киева пришло распоряжение «О создании репертуара на украинском языке». Одесса и украинский? Нонсенс. Но для галочки одна постановка была необходима. Так как главный режиссер, ученик школы «Малого театра», отказался, директор искал другие возможности.
По подсказке «именитой актрисы», он обратился к ее «зятьку». «Можешь ставить что угодно с двумя условиями: спектакль должен быть на украинском и участвовать должны актеры нашего театра. Все ресурсы театра в твоем распоряжении». Мы решили взяться за постановку. Самое важное, что теперь у нас была репетиционная площадка «в безвременном пользовании».
Мастер придумал спектакль. Мы вместе сочинили к нему диалоги. Пригласили из сторожил театра одного мастеровитого актера, молодую актрису, только выпустившуюся из театрального ВУЗа и маленькую девочку, дочь художницы, которая помогала нам с декорациями и костюмами. Работа закипела.
Не буду рассказывать, о чем был спектакль, потому что не в сюжете дело. Работа меня поглотила целиком. Мы не репетировали, а просто «шаманили». Мастер никогда прежде не работал на большой сцене и потому коррекция, адаптация, легла на мои плечи. Я стал проникаться профессией. Ускоренно познавать профессии режиссера, хореографа и композитора.
Когда мы пришли в студию записывать фонограмму, музыканты «на ушах стояли». Это притом, что никто из нас никаким инструментом даже сносно не владел.
Единственный профессионал был скрипач-еврей из украинского театра. Когда он попросил ноты, Мастер ему просто сказал: «Слушай нас и играй что хочешь». Скрипач был в шоке, но с задачей справился. Он был потрясен «до глубины души» и потом мы никак не могли от него избавится. (смеясь) Так что повеселились на славу.
Спектакль был готов и на «генеральной репетиции» произошел презабавный случай. Во время «прогона», в зрительном зале появились какие-то люди. А по окончании репетиции, один из них выскочил на сцену, сияя как лампочка, обливаясь слезами и тараторя что-то по-английский.
Его звали Барри. Барри из Америки. Как оказалось, он готовил статью для американского ежегодного театрального журнала и путешествовал по Европе в поиске материала. По случаю, заехал в Одессу к друзьям. Они устроили ему экскурсию по театрам города.
Остановились возле нашего театра.
В это время наша Вахтерша вышла на перекур. Она была очень колоритной личностью. Не выговаривала половины алфавита и страдала алкоголизмом. Смешная и, в тоже время, трогательная.
Так вот, она стоит, курит и видит, как подходит группа людей. Вся такая расфуфыренная дамочка небрежно взмахивает рукой в сторону театра и с нотками пренебрежения произносит: «А это Театр Юного Зрителя. Но здесь ничего не происходит. Сплошное болото».
У Вахтерши аж сигарета выпала изо рта. Она бросилась на компанию, крича: «Как непффроифффходит? Идите пофффмотрите!» - просто силой затолкала их в зрительный зал и встала на дверях как постовой, «чтоб никто не ушел».
Вот так, благодаря Вахтерше, о нас узнала Америка. Барри был потрясен. Он говорил, что делает нечто подобное в Америке. Они ставят спектакли в церквях. Он очень хочет, что бы мы приехали к ним с нашим спектаклем и т.д. и т.п. Он рвался со всеми пообщаться, но все его тирады были как-то не к месту и не вовремя. Мы были измотаны. Мастер взял весь удар на себя и избавился от него.
В Америку мы так и не поехали, но статья вышла и, благодаря ей, мы получили приглашение в другую страну. Но это произошло чуть позже.
Был конец сезона. Мы отыграли премьеру. Критика осталась довольна. Директор счастлив. Главный режиссер затаил обиду. Мы счастливые отправились в отпуск.
В отпуске у нас с Мастером произошел важный разговор. «С глазу на глаз», так сказать. Такого прежде не было и я понял, что разговор будет серьезный.
Мы гуляли по Приморскому бульвару. День был солнечным, но не жарким. Он спросил меня, чему я хочу научиться? Я был не готов к такому вопросу и промямлил что-то невнятное, типа: «Хочу, чтобы за потоком слов проявлялось нечто иное, мистическое». Он улыбнулся и сказал: «Хорошо. Я научу тебя».
Он рассказал мне о своей жизни. Как оказался в какой-то театральной лаборатории в Киеве. Эксперименты оказались неудачными и группа развалилась. Но он что-то важное пережил и это дало ему некие знания, которые и заставляют его играть спектакли. Он был истинно «православным» человеком, а знания, которыми он обладает идут в разрез с его верой. Это тяготит его и он хочет избавиться от них. Спектакль был проверкой и я ее прошел. Если я действительно хочу, он передаст мне свои знания и спокойно оставит театр. Я, наивный, согласился. Даже не подозревая, что меня ожидает.
Сразу после отпуска, директор отправил нас на фестиваль во Львов. Сам лично повез нас. Там мы раскололи фестивальный народ на два лагеря. В одном были «сладенькие» театралы во главе с Виктюком, который привез на родину премьеру «Лолиты» и вкрадчиво вещал о духовности в театре и о том, как в его родном городе Львове тайно проходил лечение от сифилиса наш великий лидер В. И. Ленин. (расплывается в улыбке) Мы все кружились вокруг него, ожидая когда же из его штанов вывалится бесовский хвост. (смеется)
Другой лагерь составляла мощная киевская критика. Они назвали наш спектакль «точным попаданием в генофонд украинской культуры». В общем, шуму наделали и директор был «на десятом небе» от счастья. Награду он забрал себе, а мы получили репетиционный зал в личное пользование. Это и стало моментом начала лаборатории.
Но прежде чем продолжить рассказ, я бы хотел вкратце обрисовать ситуацию, сложившуюся в 90-х. То, что происходило в реальности. В «материальном» мире и, так сказать, на «духовном» плане. Если раньше эти два пути, жить «мирской» или «духовной»жизнью, были друг от друга далеко, то с 92-го по 96-й год эти пути приблизились друг к другу и стали двигаться параллельно. Между ними образовался вакуум, в котором творился полнейший беспорядок. Этот бардак проявился в реальной жизни. Страна провалилась в нищету. Карточки, купоны, «челночники» и т.д и т.п. За один год из «атеистов» народ стал «верующими». Все ринулись в церкви. Но и тут бардака было не меньше.
Православная церковь раскололась. На Украине образовалась Унианская церковь, которая, играя на национальных чувствах, пыталась расколоть православный народ. Из Америки нахлынули «проповедники» и школьники, которые возводили новые церкви на американский лад. На каждом шагу появлялись секты. Кашпировские, Чумаки, Глобы и ужасающие «Белые братства». Полнейшая паника.
В общем, пророчество Святых Старцев сбылось. Они говорили, что наступят времена, когда будут пытаться разрушить стены церкви и подвиг православных будет заключаться не в творении чудес, чудеса станут творить многие, а в истинной приверженности вере. Появится новый вид монашества – «монашество в миру». Мастер как раз и был одним из «монахов в миру».
Только после 96-го года началось сближение «духовной» и «мирской» жизни. Переплетение их и растворение друг в друге. Все некогда тайное, становилось явным. Лавиной хлынула эзотерическая литература.
«Тайные знания», которые хранились и передавались только избранным, теперь были в свободном доступе. Для этого даже придумали новый литературный жанр и стали открываться специализированные магазинчики «Эзотерической литературы».
Так продолжалось вплоть до 2012-го года, когда начала набирать силу «трансформация материи». «Мирская» жизнь пришла к«одухотворению».