<QUEST6< FONT>С середины 1950-х годов, в обстановке определенного смягчения политического режима после ХХ съезда КПСС, в советской науке предпринимались попытки противопоставить узконормативному пониманию права, сформулированному Вышинским, широкую концепцию — как единства правовой нормы и правоотношения (С. Ф. Кечекьян, А. А. Пионтковский), единства правовой нормы, правоотношения и правосознания (А. К. Стальгевич, Я. Ф. Миколенко)15, диалектического единства объективного и субъективного права (Л. С. Явич)16.
<QUEST7< FONT>Поясняя свою позицию, Кечекьян, в частности, подчеркивал, что существующий правопорядок не тождествен совокупности установленных правовых норм. Правопорядок — это не просто нормы права, а нормы права в их действии. «По нашему мнению, — писал ученый, — в определении права как совокупности норм подразумевается, что речь идет о нормах, реализуемых в правоотношениях, что единство нормы права и правоотношений исключает необходимость отдельно говорить о каждом из этих явлений в определении права»17. Нормы права интерпретируются правоведом как средство закрепления определенного, уже сложившегося правопорядка. Так, он подчеркивал, что «правоотношение — результат действия норм права не в том смысле, что это какой-то побочный продукт действующих норм права, а в том смысле, что это тот результат, ради которого установлены нормы права, тот результат, без которого нормы права лишены смысла »18. Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 34-35.
<QUEST8< FONT>Узконормативный подход к праву, сформулированный Вышинским в 1938 г., критиковал и Я. Ф. Миколенко. По его мнению, право включает в себя три формы правовых явлений: правовую норму, правоотношения и правосознание, причем «общее понятие права не исключает раздельных понятий правосознания, правовых норм и правовых отношений»19. Вместе с тем в его определении доминировал социологический подход: «…право – это закрепляемый и охраняемый государственный властью порядок общественных отношений в качестве волевых отношений», т. е. опосредуемых сознанием правового субъекта20.
Формирующееся широкое правопонимание, в частности, в интерпретации Я.Ф. Миколенко, было встречено критикой со стороны защитников узконормативного подхода. Наиболее распространенными были обвинения в непризнании классовой сущности права, отступлении от официального определения права 1938 г., размывании нормативности права и т.п. Керимов Д. А., Недбайло П. Е., Самощенко И. С., Явич Л. С. К вопросу об определении понятия социалистического права: По поводу статьи Я. Ф. Миколенко «Право и формы его проявления» // Правоведение. 1966. № 2. С. 22-23
<QUEST9< FONT>Одним из оппонентов С. Ф. Кечекьяна и А. А. Пионтковского – ученых, рассматривавших право как единство правовой нормы и правоотношения, - был Л. С. Явич (1929-2004), долгие годы являвшийся профессором кафедры теории и истории государства и права юридического факультета ЛГУ (нынешний СПбГУ). Он считал, что подобный подход «стирает специфику не только права, но и форм его реализации»21. Однако не соглашаясь с правоведами по отдельным вопросам правовой теории, Явич также считал необходимым «вскрыть основные пороки связанного с именем Вышинского определения, которое бытовало в советской юридической литературе с 1938 г.»22. Недостатки данного определения ученый видел в том, что «в интерпретации Вышинского нормативность права неоправданно формализировалась, что ей придавался волюнтаристский оттенок, а сами юридические нормы были действительно сведены только к государственным велениям, приказам, исполнение которых обеспечивается якобы лишь одним принуждением. Вышинский нацеливал юридическую науку на изучение правовых норм, оставляя в тени процесс реализации права, реальное воплощение его установлений в жизни общества. Глубоко ошибочным является и игнорирование того, что нормы социалистического права устанавливают не только юридические обязанности, но и права, реализуемые отнюдь не путем государственного принуждения…»23.
<QUEST10< FONT>Сам Л. С. Явич, как уже отмечалось, рассматривал право как «диалектическое единство субъективного и объективного права» и полагал, что сущность права наиболее полно раскрывается через категорию субъективного права. Еще в 1976 г. в широко известном курсе «Общая теория права» он писал, что право выражается «не только в общих государственно обязательных постановлениях, но и в закрепленных или наличных (выделено мною. – Е. Т.) правах субъектов общественных отношений, характер и содержание которых объективно обусловлены». Таким образом, субъективное право, полагал Явич, может возникнуть и до его закрепления в нормативных актах государства, т. е. до объективного права.
Либерализация политического режима во второй половине 80-х годов дала Л. С. Явичу возможность высказать свою позицию по данному вопросу в более развернутой форме. В частности, он писал: «…В общей теории права первичной клеточкой правовой действительности по-прежнему считаются юридические нормы, а не субъект права, не его правомочия и обязанности. Субъективное право, при всех оговорках, чаще всего продолжает трактоваться как придаток объективного права, только как результат действия закона. При таком узкоюридическом толковании социальная природа субъективного права отодвигается на второй план, реальная же диалектика органического взаимодействия между объективным и субъективным правом подменяется утверждением первенства первого над вторым. Слабость социально-философского осмысления категории субъективного права приводит к тому, что в отраслевых юридических науках о наличных правах участников общественных отношений судят не столько по фактическому положению, сколько по юридическим нормам, а источником прав граждан считается воля законодателя, реже — материальная жизнь народа»24.
В 90-е годы Л. С. Явич начал склоняться к социологическому правопониманию. С его точки зрения право не сводится «к модели поведения, оно всегда суть поведение (фактическая норма осуществляемого действия)… Если нет поведения, связанного с реализацией прав и обязанностей субъектов, то нет и самого права в жизни общества. Закон, не воплощающийся в жизни, остается «книжным правом», в лучшем случае, только программным манифестом, декларацией, призывом. Если общая норма вне деятельности — ничто, то правом, напротив, может быть индивидуально признанное отношение или совершенное действие, которое еще не приобрело всеобщего значения»25. Ученый признает, что сущность права выражается в отношениях, «которые по своей природе оказываются правовыми, независимо от признания их таковыми государством»26.
Следует также отметить, что Л. С. Явич осознавал необходимость разработки «целостной концепции права». В частности, он писал: «…Мы уверены, что такое сложное, многогранное и многоуровневое явление, каким оказывается право, “схватывается” только развивающимся понятием. Это понятие заключено в целостной концепции права философского уровня… и находит закрепление во множестве взаимосвязанных дефиниций, не конкурирующих, а дополняющих друг друга. Понятие права детерминирует его определения, но синтез таких определений дает возможность составить объемное представление о праве, кратко описать достигнутое наукой правопонимание, использовать его для дальнейшего развития науки и для решения практических вопросов»27.
Тогда же, в 90-е годы Л. С. Явич выступал за необходимость отказа от этатистского правопонимания и рассмотрение права в качестве «неотъемлемого социального свойства индивида… обеспечивающего самоопределение личности и ее связь с остальными людьми, обществом». Право интерпретируется им теперь как «объективно возможный и необходимый масштаб социальной свободы, стимулирующий творческую активность, самосознание человека и его ответственность, гарантирующий общественное признание того, что каждый индивид рождается свободным и равным другому»28. Явич Л. С. Господство права: К концепции правового государства в СССР // Правоведение. 1990. № 5. С. 18-20
<QUEST11< FONT>Таким образом, постепенный отход советской юридической науки от узконормативного понимания права и становление «широкого» правопонимания нарушили сложившуюся монополию официального определения права. Итоги этого процесса отчетливо проявились на проведенном в 1979 г. журналом «Советское государство и право» заседании круглого стола по теме «О понимании советского права», где в ходе острых дискуссий большая группа ученых (А. А. Гатинян, В. Г. Графский, В. Д. Зорькин, Р. 3. Лившиц, Л. С. Мамут, В. К. Мамутов, B. C. Нерсесянц, В. М. Сырых, В. Л. Туманов, Г. Т. Чернобель) подвергла критике прежнее «нормативное» понимание права и выступила с обоснованием иных трактовок права.29 В. С. Нерсесянц, отмечая, что «с возникновением и укреплением нового подхода начался медленный, но неуклонный процесс движения от прежнего единомыслия к плюрализму научных взглядов и позиций в советской юриспруденции», тем не менее критически замечает, что различия между «узким» и «широким» правопониманием не носят принципиального характера: «“расширение”… “узких” мест, – полагает ученый, - сути дела не меняет»30. Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 318-319
<QUEST12< FONT>Сформировавшаяся еще в советское время тенденция к обновлению традиционного этатистского правопонимания, сформировавшегося в рамках классического типа научной рациональности, получила дальнейшее развитие в постсоветский период развития отечественной правовой науки.
В настоящее время в современном российском правоведении сосуществуют различные направления. По-прежнему сохраняется традиция этатистского правопонимания, одним из наиболее последовательных апологетов которой является М. И. Байтин. Согласно его определению, право – это система общеобязательных, формально-определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее классовый и общечеловеческий характер, издаются и санкционируются государством, охраняются возможностью государственного принуждения и являются регулятором общественных отношений»31. Предпринимаются также попытки модернизировать классический этатистский подход «прививкой» социологического правопонимания (А. Б. Венгеров, О. Э. Лейст, А. Ф. Черданцев и др.). Еще одним вариантом модернизации нормативистского подхода является его «дополнение» юснатурализмом в его классическом варианте (С. С. Алексеев, В. К. Бабаев). По-прежнему развивается социологическое правоведение (Ю. И. Гревцов, В. П. Казимирчук, В. Н. Кудрявцев, В. В. Лапаева и др.).
<QUEST13< FONT>Самостоятельное место в российской правовой науке занимает либертарно-юридическая концепция права В. С. Нерсесянца (1938-2005), ныне развиваемая его последователями Н. В. Варламовой и В. А. Четверниным. В рамках выдвинутой В. С. Нерсесянцем либертарно-юридической теории права право трактуется как триединство свободы, равенства и справедливости.
По мнению правоведа, в социальной сфере равенство возможно исключительно как правовое равенство, формально-правовое равенство. Правовое равенство трактуется ученым как «равная мера свободы» субъектов, что обусловливает необходимость соблюдения требования «соразмерности, эквивалента в отношениях между свободными индивидами как субъектами права». Подчеркивая взаимосвязь свободы и равенства, В. С. Нерсесянц пишет: «право говорит и действует языком и средствами такого равенства и благодаря этому выступает как всеобщая и необходимая форма бытия, выражения и осуществления свободы в совместной жизни людей»32. Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 19-22. Свобода индивида в обществе, по мнению правоведа, также существует исключительно как правовая свобода, свобода формально-равных индивидов. Это вновь позволяет ученому подчеркнуть, что «люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы »33. Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 22-28. Вместе с тем понимание права как равенства (как общего масштаба и равной меры свободы людей) включает в себя с необходимостью и справедливость. Справедливость, полагает В. С. Нерсесянц, входит в понятие права, право по определению справедливо, а справедливость — внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т. д.). Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 28-31
Таким образом, полагает ученый, «анализ принципа правового равенства свидетельствует о внутреннем единстве и общем смысле формального равенства, единого масштаба и равной меры свободы индивидов, всеобщей справедливости. Эти смысловые компоненты принципа правового равенства (и вместе с тем аспекты характеристики объективных свойств права) представляют собой взаимосвязанные определения сущности права в его различении с законом.
Различные определения права, представляющие собой разные направления конкретизации смысла принципа правового равенства, выражают единую (и единственную) сущность права. Причем каждое из этих определений предполагает и другие определения в общесмысловом контексте принципа правового равенства. Отсюда и внутренняя смысловая равноценность таких внешне различных определений, как право — это формальное равенство, право — это всеобщая и необходимая форма свободы в общественных отношениях людей, право — это всеобщая справедливость и т. д. Ведь формальное равенство так же предполагает свободу и справедливость, как последние — первое и друг друга.
Эти определения права, через его объективные сущностные свойства выражают в целом природу, смысл и специфику права, фиксируют понимание права как самостоятельной сущности, отличной от других сущностей».
<QUEST14< FONT>Определение права как триединства равенства, свободы и справедливости предполагает также необходимость различения права и закона: «Как эти объективные свойства права, так и характеризуемая ими сущность права относятся к определениям права в его различении с законом, т. е. не зависят от воли законодателя, исторически и логически предшествуют закону»34.
Отсюда вытекало важное практическое требование соответствия позитивного законодательства праву, и образцом такого соответствия выступал правовой закон. Закон, полагает ученый, может как соответствовать, так и противоречить праву, быть (в целом или частично) формой официально-властного признания, нормативной конкретизации и защиты как права, так и иных (неправовых) требований, дозволений и запретов. Только как форма выражения права закон представляет собой правовое явление. Благодаря такому закону принцип правового равенства (и вместе с тем всеобщность равной меры свободы) получает государственно-властное, общеобязательное признание и защиту, приобретает законную силу. Лишь будучи формой выражения объективно обусловленных свойств права, закон становится правовым законом. Правовой закон это и есть право (со всеми его объективно необходимыми свойствами), получившее официальную форму признания, конкретизации и защиты, словом — законную силу. Согласно определению ученого правовой закон — это «адекватное выражение права в его официальной признанности, общеобязательности, определенности и конкретности, необходимых для действующего позитивного права»35. Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 36-39
<QUEST15< FONT>Таким образом, в рамках либертарной концепции оказались соединены черты естественно-правовой школы и классической юридической доктрины. Как пояснял сам ученый, «либертарная концепция и естественно-правовая концепция — это разные направления различения права и закона, обладающие как общими, так и специфическими характеристиками. Специфика либертарной концепции состоит, в частности, в том, что в ней нет присущего естественноправовым представлениям дуализма одновременно действующих систем "правильного" (идеального, должного, естественного и т. д.) права и "неправильного" права». Право, подразумеваемое либертарным правопониманием, — это выражение смысла и принципа правовой свободы индивидов и, следовательно, исходной основы и отличительной особенности всякого права, т. е. это лишь необходимый минимум права, то, без чего нет и не может быть права вообще, в том числе и правового закона36.
<QUEST16< FONT>Нерсесянцем была также обоснована типология правопонимания, основанная на критерии различения права и закона. Ученый выделял два типа правопонимания: юридический, в основе которого лежит различение права и закона, и легистский, в рамках которого такое различение не признается. Нерсесянц В. С. Философия права. Учебник для вузов. М., 1997. С. 32-34. <QUEST17< FONT>В последние годы жизни ученый разрабатывал концепцию цивилизма как нового постсоциалистического общественного строя, как новой более высокой ступени в историческом прогрессе равенства, свободы и справедливости. Данная концепция, по мысли ее автора, была призвана продемонстрировать неверность представлений о социализме как исторической ошибке и несостоятельность представлений о капитализме как “конце истории”, невозможность конвергенции социализма и капитализма, а также исторически регрессивный характер, ошибочность и социально-историческую заблокированность попыток капитализации социализма. В основе теории цивилизма как нового типа общества, преодолевающего и социализм, и капитализм, лежит идея “признания за каждым гражданином права на равную для всех граждан долю во всей десоциализируемой собственности”. В общей собственности граждан, по мысли ученого, должна оставаться определенная часть наиболее ценных объектов, необходимая и достаточная для экономически эффективного и результативного функционирования исходной конструкции гражданской собственности. Признание равного права каждого на одинаковый для всех минимум собственности должно привести, по замыслу ученого, к формированию гражданского общества экономически и юридически свободных и независимых индивидов и создать необходимые условия для господства права в общественной и политической жизни. В стратегии цивилитарно ориентированных преобразований он видел единственную альтернативу официальному курсу реформ, приведших, по его мнению, к феодализации общественной и государственной жизни.
В современном российском правоведении растет число ученых, использующих достижения постклассической гуманитарной мысли и строящих свои правовые концепции на принципиально новой, неклассической, методологии.
<QUEST18< FONT>К числу последних относится коммуникативная концепция права А. В. Полякова, которую сам автор рассматривает как вариант интегрального правопонимания. Отмечая, что создание интегральной правовой концепции связано «с принципиальными гносеологическими вопросами теории права», автор видит перспективу их решения в рамках феноменологического подхода. Именно метод феноменологического описания, полагает автор, позволяет отказаться от одномерных определений права и обратиться «не к понятиям о праве, а к самому праву», точнее говоря — «не к его эмпирически изменчивым внешним формам, а к его сущностной (эссенциальной) основе, правовому эйдосу, как непосредственной (и в силу этого очевидной) явленности сознанию»37. Данный метод позволяет «уразуметь» право как «интегральное (целостное) единство», обладающее собственной структурой, в которой выражается его эйдетический смысл38.
Выявленный в процессе феноменологической редукции эйдос права выражается уже не в понятии права, а в его структуре, которая представляет собой коррелятивную связь правомочий и обязанностей, конституируемых общезначимой и общеобязательной правовой нормой в процессе правовой коммуникации. Единство же указанным элементам структуры права сообщает субъект, интерпретирующий смысл обращенной к нему правовой нормы, совершающий акт признания заключенного в ней ценностного содержания и делающий ее правилом своего поведения в правовом взаимодействии с другим субъектом. Все элементы механизма права, «оживают» благодаря заинтересованному в правовом общении субъекту: источник права превращается в таковой лишь благодаря интерпретирующему правовой текст субъекту; текст правовой нормы становится актуальным правилом поведения в результате признания субъектом ценностного значения правовой нормы; вступая в правовые отношения, субъект обнаруживает свою заинтересованность в реализации социально значимого правового правила. Соответственно, общественный правопорядок создается не столько усилиями государственной власти, сколько представляет собой общую результирующую заинтересованного активного правового общения субъектов. Таким образом, в концепции А. В. Полякова именно субъект, взаимодействуя с другим субъектом, «порождает» право, и сообщает единство всем явлениям жизненного мира права. Право предстает уже не как внешняя по отношению к субъекту реальность в виде карающей государственной силы, но как «интерсубъективная реальность». Поэтому разработанную автором правовую концепцию можно было бы также охарактеризовать как персоналистическую. Такая персоналистическая правовая концепция оказывается вместе с тем и коммуникативной, поскольку социальная природа человека одновременно и формируется, и раскрывается прежде всего в общении и взаимодействии. Социальные свойства субъекта и обусловливают возможность коммуникации, в том числе и правового общения.
<QUEST19< FONT>К числу неклассических правовых концепций следует отнести и диалогическую концепцию права И.Л. Честнова. Честнов И. Л. Диалогическая онтология права в ситуации постмодерна // Правоведение. 2001. № 3. С. 50-52; Честнов И. Л. Принцип диалога в современной теории права: Автореферат дисс. … доктора юрид. наук. СПб., 2002. С. 8.