Германский правовед Рудольф фон Иеринг (1818—1892) в “Духе римского права” (1852 – 1854) обратился к новому историческому методу вскрытия исходных или "нулевых", пунктов развития, "зародышей права". Следя за развитием этих зародышей под влиянием окружающей среды и условий, он установил, что зародышем права была "субъективная воля" индивидуума, личности, а не коллективный народный ум или характер; власть и сила личности были творцами и оплотом раннего права.
Право есть защищенный государством интерес. «Государство — единственный источник права». Собственный интерес государства, "эгоизм заставляет власть вступить на путь права" уже по той причине, что "одна норма заменяет для власти тысячи индивидуальных повелений". Право, подчеркивал Иеринг, — "разумная политика власти".
Это понимание альтернативно волевой теории права, популярной в немецком правоведении первой половины XIX в. Доводы Иеринга против волевой теории права:
– если бы существо права составляла воля, не могло бы быть и прав у субъектов, не имеющих воли, у малых детей, у сумасшедших, идиотов; между тем в действительности везде за ними признаются права.
– с точки зрения волевой теории пришлось бы признать всякое соглашение обязательным; между тем в действительности обязательны только договоры, имеющие своим предметом сколько-нибудь существенные интересы;
– субъект права не тот, чья воля распоряжается объектом права, а тот, осуществлению интересов кого служит этот объект, не диспозитарий, а дестинатарий, не опекун, распоряжающийся имуществом, а опекаемый, в интересах которого опекун распоряжается.
В труде «Цель в в праве» отправной пункт рассуждений таков: «Цель есть творец всего права»; «право есть система социальных целей, гарантируемых принуждением». Относительность права: "масштаб права есть не абсолютный масштаб истины, а относительной цели"
Государственный и частноправовой порядок отношений создается путем борьбы личностей и их групп (сословий), связанных одинаковыми интересами. В противоположность исторической школе, Иеринг утверждал: право вовсе не вырастает органически, незаметно и безболезненно. Наоборот в «Борьбе за право» (1872 г.) Иеринг говорит: «Жизнь права есть борьба, борьба народов, государственной власти, сословий, индивидов». Всякое право в мире было добыто путем столкновений, каждое важное правоположение надо было сначала отвоевать у тех, кто ему противился, и каждое право – все равно, отдельного ли лица, или целого народа – предполагает постоянную готовность его отстаивать.
Существующее право с течением времени пришло в столь тесную связь с интересами тысяч индивидуумов и целых сословий, что его нельзя бывает устранить без самого чувствительного нарушения последних: поставить вопрос об отмене правоположения или учреждения – значит объявить войну всем этим интересам, вырвать полипа, прикрепившегося тысячью отростков. Всякая подобного рода попытка вызывает поэтому естественную реакцию инстинкта самосохранения, самое энергичное сопротивление со стороны угрожаемых интересов и, следовательно, борьбу, при которой, как и при всякой борьбе, решающее значение имеет не вескость доводов, а относительная сила борющихся сторон. Этим объясняется факт сохранения архаических учреждений. Новому праву, прежде чем оно получит признание, приходится выдерживать борьбу, которая часто тянется целыми столетиями. Тогда образуются две партии, каждая из которых выставляет своим девизом святость права; одна – права исторического, права прошлых времен, другая – права вечно формирующегося и обновляющегося, исконного права людей на всё новые и новые преобразования.
Борьба за право — обязанность перед самим собой; "здоровому правовому чувству" присущи "способности чувствовать боль от правонарушения и деятельная сила, т.е. мужество и решительность в отражении нападений". "В борьбе обретешь ты право свое". "Каждый призван и обязан подавлять гидру произвола и беззакония, где только она осмеливается поднимать свою голову; каждый, пользующийся благодеянием права, должен в свой черед так же поддерживать по мере сил могущество и авторитет закона — словом, каждый есть прирожденный борец за право в интересах общества". Мать, родившая ребенка, не позволит его похитить; точно так же и народ не расстанется с правами и учреждениями, которые он должен был добывать кровавым трудом. Можно смело утверждать, что энергия любви, с какой народ держится своего права и отстаивает его, находится в зависимости от величины тех усилий и напряжения, каких оно стоило. Не простая привычка, а жертва создает наиболее прочную из связей между народом и его правом,
Все великие приобретения, на какие может указать история права: отмена рабства, крепостного состояния, свобода земельной собственности, промыслов, вероисповедания и пр., – все это пришлось добывать лишь таким путем ожесточеннейшей, часто целые столетия продолжавшейся борьбы, и путь, по которому шло при этом право, нередко отмечен потоками крови, всегда же попранными правами. «Право есть Сатурн, пожирающий своих собственных детей»; оно может основываться, лишь отрекаясь от своего прошлого.