5. «Благословенны трудности, ибо ими растем». Качественный переход из одного психического статуса (состояния) в другой может осуществляться по аналоговому варианту: изменяться медленно или быстро вдоль континуума либо, как чаще происходит в П. п. А., по взаимоисключающему, т. е. цифровому, варианту, где изменения осуществляются дискретно, скачком. Последнее может происходить в результате естественных жизненных или смоделированных (искусственных) потрясений. В любом случае потрясение для конкретного человека — это своеобразный толчок. Переход из одного состояния в другое при дискретном варианте — это быстрое, лавинообразное протекание процессов нелинейного и, что самое важное, самостимулирующего роста. Как известно, человек представляет собой диссипативную систему, связанную с потерей энергии, и в то же время — это самообновляющаяся и саморегулирующаяся система. Задача П. п. А. нередко сводится к поиску возможностей инициации таких самообновляющих и саморегулирующих процессов.
6. «1 + 1 = 1. Душа + тело = человек». Целое (человек) не равно сумме его частей. Оно не больше и не меньше суммы частей, оно качественно иное. Интеграция разбросанных структур, несвязанных подсистем в новое видение себя и мира, в новую организацию частей личности, в целое есть одна из основных задач П. п. А. Объединение различных конфронтирующих фрагментов сознания и бессознательного дает целостность, однако на другом уровне существования этих элементов. Еще Эренфельс (Ehrenfels V., 1890) сформулировал тезис о том, что целое (система) есть большее, чем сумма его частей (подсистем). С повышением сложности систем появляются новые качества, которых на уровне подсистем еще не было. Онтогенетическое развитие человека формирует системы, в частности психосоматические, по принципу гетерохронности. Одни личностные образования, отношения могут обгонять в своем развитии другие, т. е. часть элементов личности может представлять собой не совсем «зрелые» образования. Однако личность есть целостная организация с «развитыми» и «недоразвитыми» структурами. Может существовать один темп развития частей, составляющих личность, однако закономерности сосуществования структур разного «возраста» в одном темпомире — это сложное диалектическое взаимодействие адаптационных и компенсаторных механизмов. Фундаментальное достижение даосизма состоит в понимании, что качество создается и поддерживается существованием его противоположности. Проанализировать единство никак невозможно, находясь в самом единстве, необходимо перейти на другой уровень, где исчезает дихотомия субъект-объектных отношений.
7. «Шаг назад, два шага вперед». П. п. А., рассматривая «время как растяжение души» (Августин Блаженный), исходит из положения: нет прошлого, а есть память о прошлом, нет будущего, а есть ожидание будущего.
Настоящее состояние человека определяется не только прошлым, историей личности, но и формируется из будущего, в соответствии с грядущим порядком. Будущее наличествует в определенных элементах организации личности уже сегодня. Запоминает информацию не отдельная клетка, а группа клеток и, в конечном счете, весь организм как целое. Это положение также предопределяет принцип работы в русле П. п. А.: «на целостность человека — целостное воздействие». Целостность воздействия обеспечивается работой «сверху» (воздействие на психическую составляющую) и «снизу» (воздействие на тело, физическую составляющую). Принцип работы с линией времени в П. п. А. означает использование прошлого опыта для осуществления движения в будущее, через настоящее. П. п. А. выступает в качестве интегративной актуальной концепции, где синтезируется ретроспективный подход с проспективным.
8. «Минимум усилий, максимум достижений». П. п. А. использует знания о том, как надлежащим образом оперировать со сложными самоорганизующимися системами и как эффективно управлять происходящими в них процессами. Главное не сила (как это может быть представлено в классическом гипнозе),а правильная топологическая конфигурация, архитектура воздействия на сложную систему. Малые, но правильно организованные — резонансные — воздействия на сложные системы чрезвычайно эффективны. Известно, что для модификации системы необходимо изменить, как минимум, одно правило, влияющее на ее функционирование. Об этом свидетельствует опыт работы с субмодальностными характеристиками, тонкими психическими элементами, которые организуют восприятие и описание карты мира. Работа с ними по определенным изменениям личности напоминает «булавочное воздействие», которое влечет за собой множественные изменения всей системы по принципу «домино». Таким образом, знание топологии критических точек, запускающих оздоровительные или элиминирующих патологические процессы, и умение индуцировать их позволяет эффективно способствовать позитивным изменениям в жизни личности. Используя системный подход в описании структуры личности, можно наглядно представить этот процесс изменений в виде мобиля — системы взаимосвязанных «коромысел», где воздействие на одно из них приводит к видоизменению конфигурации всей конструкции. Подобные закономерности были отмечены тысячелетия назад и изящно сформулированы Лао-Цзы: «слабое побеждает сильное, мягкое побеждает твердое, тихое побеждает громкое».
9. «Блажен, кто, творя, ни к чему не привязан». П. п. А. опирается на разнообразные гибкие психотехнологии, направленные на инициацию процессов нелинейного самостимулирущего роста. Истоки этих технологий обнаруживаются в различных теоретических и практических школах, народных традициях целительства. Руководством к использованию как уже известных, так и вновь изобретенных приемов является принцип адекватности контексту и полезности системе, в данном случае человеку. Древний суфийский принцип утверждает: «Каждому времени — свое поведение. Каждому месту — свое поведение. Каждому состоянию — свое поведение». П. п. А. как элемент трансперсонального пространства в психотерапевтическом движении больше представляет собой искусство в том смысле, что для выражения себя следует своим собственным интуициям и вдохновениям, а не догмам и правилам, опираясь лишь на универсальные закономерности, общечеловеческие принципы. Это импровизация с обязательным условием: знанием нот. П. п. А. согласна с суфийским методом: «Перенимать то, что имеет ценность, когда и где оно имеет ценность и для кого оно имеет ценность; но не подражать из благоговения или страха и не копировать из подражательства» (Саид Имам Али Шах).
10. «По ком звонит колокол? Не спрашивай, он звонит по тебе». Из теории сложных самоорганизующихся систем вытекает, что в соответствующие моменты неустойчивости малые возмущения, флуктуации, могут разрастаться в макроструктуры. Из этого общего представления следует, в частности, что усилия, действия отдельного человека не бесплодны. В особых состояниях неустойчивости социальной среды действия каждого отдельного человека могут влиять на макросоциальные процессы. Отсюда вытекает необходимость осознания каждым человеком огромного груза тотальной ответственности за судьбу всей социальной системы, всего общества. Как выявил Маслоу, самоактуализированная личность имеет высокое чувство принадлежности ко всему человечеству, но сегодня следует добавить, что она несет ответственность за все человечество в целом как «глобальный человек», человек мира.
Структурный круг П. п. А. представляет собой замкнутый цикл, включающий в себя семь этапов (шагов).
0. «Гадание». Неопределенный настрой на получение позитивного результата. Этап формирования мотивационной доминанты, состояния глубокого ожидания наступающего выздоровления сродни состоянию «гидан» в дзэн-буддийской практике. Это сильное чувство, которое постоянно стучится в двери сознания (ума), требуя решения вопроса, это внутреннее давление актуальной потребности. И в суфийских, и дзэн-буддийских историях подчеркивается, что воспринимающий знание мастера должен находиться в состоянии готовности воспринимать. Во многих таких историях ученик приходит к наставнику, но получает отказ до тех пор, «пока сосуд не будет готов воспринять все богатство учения». Таким образом на этом еще нулевом этапе организуется «внутренний поиск ресурсов», который может помочь пациенту в процессе психотерапии.
1. «Свет в конце тоннеля». «Ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Первый этап — целенаведение. Формулировка цели и введение ее в доминантное состояние. Программирование сознанием бессознательного, указания «законодательного органа исполнительному». Создание установки как меры готовности действовать в заданном направлении. Преддетерминированность развертывания процессов в будущем. В гештальт-терминологии — «прорисовывание фигуры». Установление аттрактора в области случайного блуждания дает возможность ограничить аморфную цель, установить ее границы. В состоянии измененного сознания (транса) можно обнаружить этот аттрактор. Первично у пациента существует свой «магнит» — аттрактор — вторичная выгода, смысл его симптома. Но если перешагнуть некоторое пороговое изменение, превзойти критическое значение параметров, то режим движения системы качественно меняется: она попадает в область другого аттрактора — нашей цели. То есть изменение параметров среды (условий, образа жизни) сверх критических значений, по сути дела, создает возможность уйти в иную среду, в иной мир, где могут создаваться новые структуры. Формирование цели — есть «взращивание» доминанты, которая в дальнейшем переходит в автоматический режим притягивания всего, что имеет отношение к достижению этой цели. Это очаг активности в головном мозге, подчиняющий себе все остальное, в том числе и самые дальние нервные клетки, если они возбуждены. Хорошо проработанная во всех модальностях цель начинает действовать без волевых усилий человека, без затруднений, как бы сама по себе. Так действует открытый А. А. Ухтомским закон доминанты.
2. «Взбалтывание» — первый этап потрясения. «Sactificium intellectus» (лат.) — жертвоприношение интеллекта. Цель этого этапа привести пациента к «ментальному обмороку». Здесь создается критическая масса для продвижения за счет рекомбинирования накопленного опыта, активизации бессознательного. Взбалтывание поднимает вытесненный материал в поле осознания. Как известно еще из психоанализа,«сознание размышляет, а бессознательное управляет», значит, менять следует что-то в управлении, тогда может измениться все поведение клиента. Только «открыв» бессознательное, можно столкнуться с реальностью душевных данностей. Общение с бессознательным может быть только на языке бессознательного: эмоциональном, символическом, ощущений. Из сказанного следует, чем более невозможна для пациента задача, тем больше энергии можно ждать от него в открытии своего внутреннего видения.
3. «Аллертный транс» — второй этап потрясения. «Сделав шаг, нельзя не сменить ногу». Данный этап связан с фильтрацией информации бессознательного. Условия измененного состояния сознания предназначены для творческой деятельности. Человек знания — это человек, умеющий включать процесс припоминания, или извлечения из глубин бессознательного того, что там уже заложено, поэтому этот этап можно еще охарактеризовать как «инкубационный транс». Аллертный (осознанный) транс (медитативное состояние сознания) характеризуется: повышенной живостью мышления; исчезновением границ нормального сознания и расширением его до «трансперсональных пределов»; улучшением восприятия (более четкой видимостью фигуры на фоне); ясностью самосознания; глубоким сознательным покоем, без содержания (мыслей, комментариев); контролируемостью и управляемостью состояния; наличием воли и способности самостоятельно вернуться в обычное состояние сознания. Таким образом, творчество в решении собственной проблемы нуждается в ситуации свободы в себе самом, т. е. во внутренней свободе, когда можно подключить в нейронную сеть новые миллиарды ресурсных мозговых клеток. Когда человек творит молитву (прорабатывает цель), он говорит, а Бог (его бессознательное) слушает. Аллертный транс (медитация самонаблюдения, состояние умственной тишины), наоборот, когда Бог (бессознательное) говорит, а человек слушает. Так поступает мудрец, который не отвергает мир, а устраняет знание о нем и тем самым настраивает «волну сознания на волну бессознательного». На данном этапе происходит фильтрация материала, необходимого для решения той или иной проблемы. Таким образом, дать доступ к внутреннему источнику силы есть основная цель указанного шага. В условиях аллертного транса человек выходит на саморегулирущие законы, которые призваны поддерживать вечно меняющееся постоянство, ибо аллертный транс есть особое состояние активного покоя.
4. «Консолидация личности». Прохождение этого этапа связывается с интеграцией частей в целое. В процессе утилизации состояния транса происходит «очищение» психики от прошлого гнетущего воспоминания, т. е. образуется определенный вакуум, когда одна из систем психологической защиты рушится, исчезает опора.
Интеграция означает примирение (смирение — жизнь с миром) фрагментов сознания, находящихся в конфликте, и слияние их в целостность, прекращение гипертрофированного разрастания одних элементов сознания (субличностей) в ущерб другим. Слияние частей в целое должно происходить уже на другом, более высоком уровне их существования. Интеграция может происходить на более «низком» уровне сознания тела, на уровне нейрогормональных структур, вегетативных реакций, когда на психическом уровне смешиваются реальности «здесь и теперь» с травмирующей ситуацией «там и тогда». В ходе психотерапии на этом этапе может произойти то, что Морено (Moreno J. L.) называл «катарсисом интеграции», вызванным чувством сопричастности с другими частями личности или с другими действующими лицами в переживаемом событии.
5. «Возвращение» — «Самоузнавание». Критическое осмысление, выбор и коррекция выбора. Под возвращением понимается принятие себя в трансформированном (возрожденном) виде. Возвращение означает вхождение в новую систему описания (во внутренней коммуникации), а также возвращение человека в социальные отношения в новом статусе (внешняя коммуникация). Этап «возвращения» связан с процедурой «абреакции», которая имеет конечной целью устранить путаницу в мыслях человека. Таким образом, эта процедура по своим задачам является обратной процедуре «взбалтывания». Это этап, на котором продолжается отбор стратегий, устраивающих сознание.
6. «Провокация» — экологическая проверка. Необходимый элемент работы на протяжении всего процесса П. п. А. Проверка полученного результата осуществляется после применения той или иной техники, далее на каждом этапе процедуры и, наконец, после окончания курса психотерапевтических сессий. На этом этапе происходит оценка достигнутого. Осуществляется проверка на соответствие и различие с первоначально поставленной целью.
7. «Постсказание». Характеризуется работой, направленной на «присоединение к будущему». Опирается на прогнозирование поведения с учетом введения в жизнь человека подкрепляющих результат элементов. Если человек пережил «потрясение» как мистический экстаз, мгновенное вознесение выше своей природы, или, точнее, мгновенное озарение и преображение последней, то в дальнейшем необходимо постоянно поддерживать достижение через духовное усилие синергии, ибо оно безвозвратно может быть утрачено. Это может быть организация комплекса психотерапевтических «ритуалов», позволяющих воспроизводить достигнутое во время курса сессий. После этапов, перераспределяющих энергию, следует закрепить матрицу ее экономичного использования. Необходимо введение психотерапевтических ритуалов, позволяющих вызывать особые состояния покоя или мобилизации, опыт которых пациент получил во время сессий.
«Доверие — вера — знание»: эволюция процесса П. п. А. Практическая реализация П. п. А. основана на трансформации понятий «доверие» в «веру», а «веры» — в «знание». Таким образом, установление доверительных отношений — это и есть введение человека в преддверие веры. Следующий шаг — посвящение в веру, что означает веру в возможности психотерапевта и его профессиональные способности. И далее человек посвящается в знание, т. е. приобретает собственный опыт изменений. После установления доверия в диаде пациент—психотерапевт и реализации принципа: «я тебе доверяю, я себя доверяю тебе» есть необходимость перевода этой же матрицы на самого пациента. Идеальная психотерапевтическая динамика представляет собой трансформацию доверия к кому-то в доверие к себе, веры в кого-то в веру в себя, знания о ком-то в знание о себе. Все верования — это наименее надежная форма знания. Вера представляет собой больше неуверенность. Действительно, верить в будущее — значит ожидать, что какие-то события обязательно осуществятся, произойдут. Верить в честность, порядочность человека — значит полагать, что человек останется таковым при любых обстоятельствах навсегда, однако это невозможно проверить, доказать или увидеть. Если же жизнь подстроит ситуацию, где проверка возможна и результат поведения будет соответствовать ожиданиям (вере), то появится опыт, т. е. знание.
Таким образом, знание — это прямой опыт. Вера — это представление об опыте. Вера — недоказанное знание. Знание — это опыт переживания, и уже затем следует понимание как способ описания этого опыта. Вера — суть того, на что мы надеемся, и свидетельство того, что невидимо.
Мир знаний и мир веры дополняют друг друга, в П. п. А. это последовательная зависимость. «Для конфликта между верой и знанием нет никакой почвы, — писал Юнг (Jung С. G.), — обе стороны необходимы, ибо по отдельности нам недостаточно ни только знания, ни одной лишь веры».
ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ. Совокупность форм и подходов к врачеванию души, имеющих в основе мировосприятие, покоящееся на православной вере, духовном, аскетическом и литургическом опыте Единой, Соборной и Апостольской Церкви (конфессионально определяемой как Православная).
Выделяемая в самостоятельное направление, П. п. определяется с религиозно-конфессиональной тональностью, потому что в ее основании лежат опытно-теоретические знания православной антропологии, гомилетики, аскетическое и святоотеческое учение о духовной жизни, о страстях как источнике болезней, о подвижничестве как духовной брани, а также многовековой положительный опыт Церкви в деле душепопечения и понимание нравственного христианского долга в духе Святого Евангелия.
П. п. естественным образом занимает свое место среди многообразия психотерапевтических теоретико-методических подходов, поскольку они связаны прежде всего со своеобразием понимания природы человека и его назначения, а также вытекающих из этого характера человеческих отношений. Специфичность данного направления в том, что междисциплинарная проблема, в центре которой стоит человек — помощь ему в выживании и спасение его, — решается в совокупности 3 аспектов — не только медицинского и социального, но и сотериологического.
При полном приятии значения совокупности клинических, психологических, социальных и биологических факторов опытное знание о человеке подвижников христианского благочестия, отцов и учителей Церкви, запечатленное в их творениях в форме слов, гомилий, бесед или поучений, содержит категории и понятия, которые отличают его от аналогичных областей знания — как от современной научной психотерапии и психологии, так и от инославных религиозных систем, например: состав человека (дух, душа, тело), человек как образ и подобие Божие, благодать, трезвение, обожение, спасение. Религиозно-конфессиональный признак психотерапии указывает не на использование религиозного опыта вообще в его социально-психологическом понимании, а только конкретного опыта православной духовности. По словам исследователя православной антропологии и аскетики архимандрита Киприана (Керна) (1996), «православное учение о человеке исходит в главном из трех источников ведения: Священное Писание, непосредственные мистические прозрения и самостоятельные домыслы богословствующего разума».
Главнейшим в богословии можно уверенно считать эмпирическое знание о человеке, аскетические опыты, гомилетику, практическое душепопечение, а крайне важные догматические и канонические направления богословской мысли имеют первенствующее значение в вероисповедных вопросах, которые структурируют религиозность души человеческой.
С первых веков христианства постигался состав человека как образ и подобие Божие, психический механизм действующих в нем сил, формировалось учение о человеке, основанное больше на внутреннем самоуглублении, на изучении сокровенного мира души, чем на богословской диалектике и предпосылках античной философии.
Накоплен положительный опыт, легший в основу проповеди спасения и пути подвижников. Наука нового времени прошла мимо многоценных психологических и антропологических знаний, достигнутых последователями Христа Спасителя. Аскетические опыты, патристические труды в полной мере не наследовались и самой Церковью в новое и новейшее время (по исторической периодизации), а со стороны научных кругов они не только не изучались, но даже не критиковались и полностью игнорировались.
Различия понимания души между научным рациональным знанием и ведением религиозным, всегда опирающимся на Божественное откровение, здесь не требуют пояснений. Но примечательно другое: евангельское Благовестие принесло в мир несколько руководящих идей о человеке, при этом некоторые из них были восприняты из ветхозаветной традиции, а иные заново даны в христианском Откровении (Robinson H. W., 1920); проанализирован корпус библейских антропологических терминов, из которого видно, что уже терминология Посланий апостола Павла (Новый Завет) содержит неадекватность ветхозаветным выражениям (безусловно, еще большая несогласованность с современной психологической терминологией), его язык не укладывается в рамки иудейской антропологии, которой была чужда трихотомия человека (дух, душа, тело) и свойственно особое понимание человеческой личности, не в ее ипостасном, абсолютно персоналистическом значении, а через призму коллектива, национального целого, реализуемое в обществе и через общество, базирующееся на ней.
Вопрос о дихотомии или трихотомии человека апостолом Павлом не решался специально, но классический текст в I Послании к фессалоникийцам (V, 23) с бесспорно трехчастным пониманием человека стал одной из аксиом при решении проблемы человека и мира.
Внутри христианских конфессий и деноминаций проблема человека преломляется, в частности, через отношение к святоотеческому наследию и к аскетическому опыту. Так, например, такая категория аскетики, как обожение, не свойственна миру неправославному. Отношение к аскетике в католицизме (по монографии С. М. Зарина «Аскетизм по православно-христианскому учению», 1996), выражается в выполнении и осуществлении 3 «евангельских советов» (целомудрие, нищета и послушание), выполнение их евангельскими заповедями не требуется, и потому аскеза является выполнением не должного, а сверхдолжного. В протестантстве отрицается само существование «евангельских советов» в отличие от заповедей, а потому аскетизм в его понимании противен духу Евангелия. В православии совершенство считается общехристианским требованием, «путем узким». Богословские концепции, таким образом, входят в проблему человека во всей его полноте и не могут не отражаться на принципах помощи и терапии.
Признак конфессиональности (церковности — в богословском понимании) выражает определенную человеческую позицию и ситуацию при оказании и принятии психотерапевтической помощи, в отличие от любого методологического или характерологического определения. Важно отметить, что принцип доминанты, сформулированный А. А. Ухтомским (известным физиологом, прежде получившим образование в Духовной академии), рассматривался им самим в неразрывной связи с законом заслуженного собеседника: «Мы видим во встречном человеке преимущественно то, что по поводу встречи с ним поднимается в нас, но не то, что он есть. А то, как мы толкуем себе встречного человека (на свой аршин), предопределяет наше поведение в отношении его, а значит, и его поведение в отношении нас». П. п. в своих основах близка к личностно-ориентированной психотерапии — она ориентирована на видение человека, созданного по образу и подобию Божию.
В понимании личности христианство дало наиболее полное раскрытие заложенного в человеке неповторимого начала. Архимандрит Киприан (Керн) тонко заметил в связи с этим, что эллинистическая мысль не нашла даже выражения для личности, греческий язык Платона и Плотина для обозначения индивидуальности использовал производное от местоимения «каждый». В период богословских споров вокруг тринитарного и христологического догматов была определена основа для обозначения человеческого лица, осознано Божественное происхождение личности, ее духовность. Богословие выработало понятие ипостаси как самостоятельного «бытия в себе», т. е. понятие, определяемое в современном словаре словом «личность». Личность прежде всего духовна, а не только «индивид» как «часть вида». П. п., условно говоря, ипостасно-ориентированная, понимание человека как личности неотделимо от богословской антропологии с нюансами понимания духа, души и тела. Для психотерапии практической крайне важно понимать не только многогранность личности, но и ее многоуровневость.
Ветхий и новый человек, внешний и внутренний, плотский, душевный, духовный — не образы, а понятия. Личность или человеческая ипостась объемлет все части этого естественного состава. Проблема дихотомии и трихотомии снимается при внимательном прочтении творений отцов Церкви, в частности святого Исаака Сирина (1911), объединившего идею двуприродности человека («человек составлен из двух частей, т. е. из души и тела») и представление о трехчастном строении человека («три суть мысленные способа, по которым ведение восходит и нисходит; и бывает изменение как в способах, какими водится ведение, так и в самом ведении; и чрез это оно вредит и помогает. Три же способа суть: тело, душа, дух»). Внешний, внутренний и совершенный человек — своего рода лествица (среди современных авторов этой темы коснулись А. Позов (1996) в Испании и Н. Носов (1995) в России). Епископ Варнава (Беляев), автор монографии «Основы искусства святости» (1995-1997), отмечал, что святые отцы, говоря о разумной, раздражительной и вожделевательной силах души, рассуждают в отношении не только плотского человека, но и человека, борющегося со страстями, и даже святого. По его определению, они изучают духовную жизнь в 3 срезах (духовном, душевном и плотском) по 3 сторонам (способностям), сразу с девяти точек зрения. В этом отличие святоотеческой психологии от мирской, П. п. опирается на ее богатый духовный и эмпирический опыт.
Исторически формирование этих основ прошло многовековой путь, условно подразделяемый на доникейскую антропологию, антропологию великих догматических споров, антропологию пустыни, антропологию мистиков, антропологию богословских синтезов, исихастскую (паламитскую) антропологию и антропологию современного богословствования.
Иное своеобразие П. п. состоит в том, что необходимо говорить о 2-х ее формах: сугубо церковной и научно-практической.
В первом случае это констатация факта психотерапевтического воздействия практики церковного душепопечения, таинств, обрядов и дисциплины, установленных с апостольских времен, развитых в святоотеческий период и незначительно корректируемых на протяжении всей церковной истории.
Во втором случае все виды помощи (консультирование, диагностика, профилактика, лечение) осуществляются профессиональными врачами и психологами в диапазоне психотерапевтических и общемедицинских мероприятий, при этом они не подменяют собой пастырское душепопечение и благодатные действия церковных таинств и обрядов, но их методико-теоретическая база аккумулирует глубинные знания как богословских, так и естественных наук. Это есть выражение тенденции наладить взаимодействие с религиозным опытом в свете православной духовности, иными словами — постижение этого опыта самим психотерапевтом через личное воцерковление и гармонично следующее за этим деятельное благовествование, реализуемое через врачебное призвание.
Обе формы являются осуществлением Миссии Церкви в мире: духовным «окормлением» народа Божия в первом случае и ее социальным служением во втором, поскольку православный врач — чадо Церкви и опыт человекознания отцов и учителей Церкви не может быть трансформирован в некую психотехнику, культивируемую вне церковного общения.
Отмечая реальность психотерапевтической помощи Церкви, важно понимать, что она организована на основе всечасного решения сотериологических задач, что ситуативная целительная (можно сказать, чудесная) помощь страждущим не может быть выделена из этого контекста. Говорить о методике спасения было бы кощунственно для церковного сознания и бессмысленно для научно-критической любознательности в силу трудностей понятийного перевода сущности церковной икономии, Божественного домостроительства, на язык современной науки.
При посильном описании научным языком с позиций психотерапии деятельной сакральной жизни Церкви особенно выделяются такие ее составляющие, как пастырское душепопечение (с таинством исповеди и покаяния, институтом духовничества, специальными молебнами) и богослужение во всей литургической полноте. Такое описание фиксирует прикладную сторону таинств, иерархических обязанностей и храма. Например, священник Д. М. Байбаков (до принятия сана получивший образование врача-психиатра) на церковно-медицинской конференции отмечал, что «если богослужение рассматривать только как храмовое действо в отрыве от мистической сущности, то оно является синтезом многих искусств — изобразительного, словесно-поэтического, музыкального. Психотерапевтический эффект каждого из них, ритмическая структура всей службы, участие в ней певчих и народа, эмоциональная насыщенность — все подчинено единой цели — разрядке отрицательных эффектов, катарсису...Русский философ и священник Павел Флоренский вообще рассматривал ритм, темп и интонацию как древнейшую и существенную часть богослужения... И если ритм, темп и интонация соблюдены, то чтение, пение, молитва производят свое очищающее действие на души людей, хотя бы содержание всего воспринималось на подсознательном уровне». Можно говорить об элементах музыкотерапии, библиотерапии,об аналогичности медицинской деонтологии соответствующему разделу пастырского богословия, об установках ожидания и соответственно о типологии грешников, но сопоставимость форм вторична перед реальной помощью страждущему.