Как и С.А. Муромцев, он считал, что изучать государство и право следует в связи со всей совокупностью факторов социальной жизни, с учетом их исторических корней. Ковалевскому принадлежит приоритет применения историко-сравнительного метода в российской юриспруденции. Исследуя стадии развития общества и государства, он показал, что только с помощью сравнительного права появляется возможность получить ответ на вопросы, какие правовые порядки отвечают родовой, а какие государственной стадии общественности, в какой внутренней связи состоят между собой отдельные юридические нормы в каждом из указанных периодов, наконец, что может считаться в том или ином законодательстве переживанием прошлого и что зачатком будущего развития, что вымирает, что зарождается, а что должно быть устранено со временем и что восполнено и усовершенствовано.
В учении Ковалевского о государстве и праве, органически связанном с его социологической концепцией, обстоятельно проанализированы такие общесоциологические категории, как «порядок», «организация», «прогресс», «эволюция», «общественная солидарность». Ковалевский считал, что не всякая эволюция прогрессивна и не каждая организация основана на порядке. Порядок обеспечен лишь там, где общество образует «замиренную среду», основанную на общественной солидарности. Прогрессом может быть признана поэтому только та эволюция, которая ведет к повышению общественной солидарности и замирению социальной среды.
Среди средств обеспечения солидарности, а значит «замиренной среды», важнейшую роль он отводил праву. Именно в праве, полагал ученый, главным образом закрепляются достижения прогресса в смысле согласования интересов общества и личности, различных классов и социальных групп. Но не меньшее значение в обеспечении солидарности придается в концепции Ковалевского государству.
Оставаясь последовательным сторонником монархии в России, Ковалевский считал возможным эволюционное развитие самодержавия в «демократическую монархию». «Русская империя, – писал он, – нуждается в более широких основах: она может быть только империей всенародной. Сохраняя наследственное руководительство нации её историческим вождем, положим в основу русского обновления систему самоуправления общества».
Видным государствоведом либерального толка и теоретиком права был профессор Санкт-Петербургского университета Николай Михайлович Коркунов (1853-1904 гг.). Его знаменитые «Лекции по общей теории права» были самым популярным учебником в российских университетах, выдержавшим девять изданий и переведенным на ряд европейских языков.
Подобно другим либералам, Коркунов в своем учении о праве и государственной власти пытался соединить социологические концепции, трактующие право как средство достижения согласованности интересов общества и личности с идеями модной в то время социальной психологии. Но в отличие от тех, кто считал, что право – это «защищенный интерес», он полагал, что право защищает не всякий интерес, а только отдельно взятый интерес в его отношении к другому интересу. Ведь право, рассуждал Коркунов, предполагает не менее двух лиц с встречными интересами, а содержание общественной жизни составляют разнообразные личные и общественные интересы. Чтобы обеспечить возможность совместного сосуществования и реализации интересов, право отграничивает каждому субъекту правовых отношений известную сферу, устанавливает права и обязанности и тем самым обеспечивает определенный порядок в процессе возникновения и урегулирования конфликта интересов.
Гражданское право разграничивает интересы частных лиц, уголовное право – интересы обвинителя и подсудимого, гражданский процесс – истца и ответчика, государственное право – интересы всех участников государственного общения от монарха до подданного, международное право – интересы людей как участников международных отношений и как граждан отдельных государств.
Психологические категории и конструкции использовались Коркуновым и при трактовке сущности государственной власти. Он решительно не соглашался с формально-догматическим подходом к государственной власти как единой воле и с теми, кто считал, что авторитет и силу государства обеспечивает принуждение. Принуждение, отмечал он, действует в государстве далеко не всегда; не является главным для государства и общая воля, так как в обществе существует множество воль, порою прямо противоположных друг другу.
Государственная власть, полагал Коркунов, определяется не волей властвующего субъекта, а сознанием зависимости подвластного. Носителями государственной власти являются все граждане, а её границы и сила заключаются в степени осознания гражданами своей зависимости от государства и его органов. Государство, по Коркунову, – это состояние постоянного властвования, опирающегося на добровольное подчинение. Это есть, писал он, «общественный союз, представляющий собой самостоятельное и признанное властвование над свободными людьми».
Своеобразным было отношение Коркунова к идее разделения властей. Он доказывал, что власть неделима и что «нет ни одного государства, где бы законодательство, исполнение и суд были строго обособлены друг от друга». Одновременно ученый отмечал, что власть стремится захватить сферу настолько широкую, насколько это возможно, и побуждает её носителей к различным злоупотреблениям. В его понимании разделение властей может быть обеспечено: а) надлежащим распределением функций властвования между государственными органами; б) выполнением разных функций одним органом в разном порядке для разных категорий дел или различными комбинациями таких сочетаний.
Характеризуя власть и право в России, Коркунов придерживался традиционных умеренно-либеральных подходов. «Государь, – считал он, – сосредоточивает в своих руках всю полноту верховной власти безраздельно, но осуществляет её правомерно». Одновременно он отмечал устарелость российской правовой системы, «бесправие личности перед административным произволом и полное отсутствие хотя бы малейшей свободы общественной деятельности», печалился, что в России политические права имеет лишь «узкая сфера наличного служебного персонала», сформированная на началах сословности, а административная власть вооружена правом устанавливать «такие ограничения свободы, которые отнюдь не могут быть определены необходимостью».
Выход из создавшегося положения Коркунов видел в улучшении законодательства, в установлении режима законности, привлечении граждан к политической деятельности, политическим реформам. Но при всем этом он полагал, что реформы следует проводить сверху, силами самодержавной власти, а ближайшей перспективой развития государственного строя России должна быть не представительная, ограниченная монархия, как в странах Запада, а «правомерная, но самодержавная монархия».
Идеи Коркунова получили дальнейшее развитие в творчестве его преемника по кафедре – Льва Иосифовича Петражицкого (1808-1931 гг.), создателя российской психологической теории права. Его перу принадлежат такие работы, как «О мотивах человеческих поступков», «Введение в изучение прав и нравственности», «Эмоциональная психология», «Теория права государства в связи с теорией нравственности» и др.
С точки зрения Петражицкого, как и других представителей психологической школы права, причины, обусловливающие существование и действие права, коренятся не в социально-экономических и классово-политических условиях государственно-организованного общества, а в психологии личности или социальной группы. Право он рассматривал как продукт различного рода психологических установок, инстинктов (например, властвования, подчинения, подражания и др.) и эмоций, которые лежат в основе конкретных человеческих действий.
Главные эмоции, по Петражицкому, – этические, которые представляют собой внутренние императивы. Право – тоже этическое переживание, а значит элемент психики, причем индивидуальной психики человека.
Такой подход означал, что право по своей сущности субъективно. И если довести эту посылку до логического конца, то можно прийти к выводу, что каждый субъект обладает своим правом. В жизни, конечно, это не так. И Петражицкий, понимая это, подразделял право на «официальное» (связанное с государством и его органами) и неофициальное, «подлинное», как продукт психологии личности, т.е. право, действующее в рамках той или иной социальной группы или организации. Он насчитывал 15 основных видов права, в том числе и такое, как «колдовское право».
Основу других норм социального поведения, к примеру морали, Петражицкий видел также в психологии. Но он признавал различия между правом и нравственностью. Для нравственности, полагал ученый, важен момент добровольности в исполнении обязанностей, для права характерно их непременное исполнение.
Важнейшей целью юридической науки Петражицкий считал разработку политики права как совокупности мер, призванных направленно способствовать упрочению «правового» в психике, а соответственно и в поведении человека.
Концепция Петражицкого, в которой вольно или невольно «подлинное» право (индивидуальное правосознание) рассматривалось фактически как критерий права официального, получила широкое признание в либеральных и кадетских кругах как средство борьбы против несовершенного, устарелого официального российского законодательства, игнорировавшего и нарушавшего основные принципы права «подлинного» – свободы личности, совести, слова и т.д.
Видную роль в развитии российского либерализма конца XIX - начала XX в. сыграл Павел Иванович Новгородцев (1866-1924 гг.). Ему принадлежат работы по истории философии права, вопросам государства и права, среди которых наиболее известны «Кризис современного правосознания» и «Об общественном идеале». Его считают родоначальником концепции возрожденного естественного права в России.
Суть исторического прогресса Новгородцев усматривал в движении к общественному идеалу. Его поиску и обоснованию он посвятил всю свою жизнь и научную деятельность. Идеал необходим, «чтобы в свете его созерцать прогресс общественных форм, чтобы иметь критерий для различения вечных святынь от временных идолов и кумиров, чтобы знать направление, в котором следует идти», – полагал Новгородцев. Руководствоваться таким идеалом – нравственный долг человека: «Не останавливаться ни на чем данном, но вечно стремиться вперед, вечно искать, бороться с собой и с внешними препятствиями».
Идеал, по его мнению, воплощается не в социальной материи, а в личностных отношениях. И в противовес историческому и социологическому подходам в анализе общества, он выдвигает приоритет личности, её нравственного сознания, а исходным началом при построении общественного идеала, по его мнению, «должна быть признана свобода бесконечного развития, а не гармония законченного совершенства». По учению Новгородцева, главным ориентиром общественного идеала во все времена должна быть признана нравственная ценность отдельной личности. Следуя Канту, он настоятельно требовал, чтобы человек с его правами и свободами всегда рассматривался как цель и источник прогресса, а не как средство для общественной гармонии.
Через призму постоянной изменчивости форм реальности, вечной человеческой неудовлетворенности достигнутым и творческого поиска нового, соответствующего нравственному совершенствованию личности, Новгородцев оценивал и анализировал теоретические концепции, право, общественно-политическую жизнь и её формы. С этих позиций обосновывал он потребность в возрождении философии естественного права, которое считал моральным критерием критики и совершенствования позитивного права. «Не вера в земной рай, который оказывается по существу недостижимым, а вера в человеческое достоинство и нравственные долженствования» – вот основа права, по Новгородцеву.
Сущность концепции естественного права с изменяющимся содержанием он сводил к проблеме перехода человечества от «земного, но не всегда возможного», к «земному, всегда осуществимому и потому обязательному». Достигается это в правовом государстве, которое Новгородцев рассматривал как относительный общественно-политический идеал. Он боролся за его утверждение и стремился выявить черты нового этапа идеи правового государства, а именно социально-правового государства, провозгласив и обосновав понятие «права на достойное человеческое существование».
Форма правового государства, по мнению Новгородцева, может быть и конституционно-монархической, и республиканской. Но во всех случаях она должна иметь представительные законодательные органы, ответственное правительство и обеспеченные законом права граждан.
Особое внимание ученый уделил анализу демократической организации общественной жизни как одной из форм правового государства. В содержательном плане демократию Новгородцев определял как возможно полную свободу личности, состязание мнений и систем, свободную игру различных сил в обществе, свободу творчества. Это управление большинства и одновременно свобода, уважение меньшинства; это и равенство, стремление к которому сильнее свободы. В целом же демократия – это «организованное самоуправление народа, сочетающееся с твердостью правового порядка и свободной жизни».
Но демократия, отмечал он, требует соответствующей зрелости народа: «Это должен быть народ, созревший для управления самим собой, сознающий свои права и уважающий чужие, понимающий свои обязанности и способный к ограничению». Издержки и трудности воплощения такого народовластия Новгородцев обозначил следующим образом: опасность перерождения демократии в олигархию, неопределенность, отсутствие абсолютных ценностей. В этой связи он считал, что демократия – не путь, а распутье, система открытых дверей, расходящихся в неведомое дорог. Терпимость же демократии к различным политическим силам открывает простор тем из них, кто стремится её уничтожить. Иными словами, демократия вызывает «духов, с которыми не может совладать». Выход из кризиса демократии Новгородцев видит не в культуре, национальном сознании народа, а в Высшей Воле, в религии. «Будущее демократии, – писал он, – как и всякой другой формы, зависит от будущности религии».
Новгородцев сформулировал ряд оригинальных суждений, касающихся будущности России. Он полагал, что русским людям не следует «мечтать о сложном аппарате государств Запада», а надо «придумывать учреждения более простые и более приспособленные» к условиям русской действительности. А в своей последней статье, опубликованной уже посмертно, он писал: «Не политические партии спасут Россию, её воскресит воспрянувший к свету вечных святынь народный дух».
В целом к концу XIX в. российская либеральная мысль как и всегда отличалась большой пестротой умонастроений. Откликаясь на сложности социально-политической обстановки, либералы развивали политико-правовые идеи и доктрины, которые могли быть использованы для поддержания авторитета государства и права, для изображения их как выразителей всеобщих интересов, как важного итога развития человеческой культуры.
Однако политико-правовые идеалы либералов расходились с существовавшими в России порядками: самодержавие не желало идти на сотрудничество с либерально ориентированными кругами общества. Это нежелание в конечном счете стало одной из причин трагедии российской самодержавной власти, лишившей себя реального шанса обрести социальную опору в либеральных слоях дворянства.
В этом заключена и одна из причин того, что к началу XX в. значительная часть российской интеллигенции оказалась в непримиримой оппозиции к верховной власти, сделав практический шаг в сторону радикальной идеи и революционного практического действия. Либеральное политическое движение России так и не смогло объединиться в единую организацию и надолго утратило свое влияние в обществе, уступив место иным, прежде всего радикальным, идейно-политическим силам.
11. Учение о государстве и праве Шарля Луи де Монтескье
Крупнейшим теоретиком государства во французском Просвещении был Шарль Луи де Монтескье (1689—1755). Свои общественно-политические воззрения он изложил первоначально в романе "Персидские письма", а также в историческом очерке "Размышления о причинах величия и падения римлян" и других сравнительно небольших работах. В результате многолетнего изучения истории законодательства появился его главный труд — книга "О духе законов" (1748 г.).
Монтескье создал первую развернутую политическую доктрину в идеологии просветительства. В своих исследованиях он стремился расширить фактологическую базу социально-политической теории, описать причины, вызывающие изменения в законодательстве и нравах, и, обобщив накопленный материал, выявить законы истории. Монтескье был убежден, что ход истории определяется не божественной волей и не случайным стечением обстоятельств, но действием соответствующих закономерностей. "Я установил общие начала, — писал Монтескье, — и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие... Принципы свои я вывел не из своих предрассудков, а из самой природы вещей".
Эмпирические методы исследования в трудах Монтескье используются наравне (и поэтому вступают в резкое противоречие) с методологией рационализма. Так, изучение первобытного общества позволило ему преодолеть договорную теорию происхождения государственной власти. Заимствуя идею естественного (догражданского) состояния, он в то же время отвергает рационалистические конструкции, в которых образование государства выводилось из требований естественного права. Не принял он и само понятие общественного договора.
Возникновение политически организованного общества Монтескье склонен рассматривать как исторический процесс. По его мнению, государство и законы появляются вследствие войн. Не имея достаточных материалов, чтобы построить общую теорию происхождения государства, мыслитель пытается объяснить этот процесс, анализируя то, как зарождались конкретные социальные и право-вые институты. В связи с этим он полемизирует с предшествующими ему теоретиками, которые вопреки историческим фактам переносили в естественное состояние такие социальные явления, как собственность (Дж. Локк) и война (Т. Гоббс). Монтескье был одним из зачинателей историко-сравнительного изучения общества и государства, эмпирического правоведения.
Закономерности общественной жизни Монтескье раскрывает через понятие общего духа нации (отсюда название его главного труда). Согласно его учению на общий дух, нравы и законы нации воздействует множество причин. Эти причины делятся на две группы: физические и моральные.
Физические причины определяют общественную жизнь на самых первых порах, когда народы выходят из состояния дикости. К таким причинам относятся: климат, состояние почвы, размеры и положение страны, численность населения и др. Например, на юге климат жаркий, там люди изнежены, ленивы и работают только из страха наказания. В жарких странах "обыкновенно царит деспотизм". Наоборот, на севере, где климат суровый и преобладают бесплодные земли, люди закалены, храбры и свободолюбивы. Для северных народов характерны умеренные формы правления.
Пытаясь установить соотношение между физическими причинами, определяющими политическую жизнь, Монтескье проницательно замечал, что "законы очень тесно связаны с теми способами, которыми различные народы добывают себе средства к жизни".
Ведущую роль среди физических причин Монтескье отводил графическим факторам. Сама постановка вопроса о значении "графической среды в жизни общества была плодотворной, ибо ориентировала политическую мысль на выявление объективных причин государства и права. В этом французский просветитель приближался к пониманию материальной обусловленности политики. Вместе с тем абсолютизация географических факторов приводила его к совершенно произвольным выводам (вроде того, что азиатские народы склонны к подчинению, а европейцы — к господству). Эти идеи Монтескье впоследствии были использованы идеологами геополитики и расизма.
Моральные причины вступают в действие позднее, с развитием цивилизации, отмечал Монтескье. К их числу относятся: принципы политического строя, религиозные верования, нравственные убеждения, обычаи и др. Моральные причины воздействуют на законодательство народов сильнее, чем физические, и постепенно вытесняют их. Как писал просветитель, "моральные причины более влияют на общий дух, общий характер нации и должны более учитываться при выявлении общего духа по сравнению с физическими причинами".
В своем учении Монтескье поднимается, таким образом, до осознания того, что историческое развитие общества представляет собой результат сложного взаимодействия объективных и субъективных причин. Он верно подметил и тенденцию к возрастанию субъективного фактора в истории. Однако эти положения были истолкованы мыслителем в духе философии рационализма, противопоставлявшей объективную необходимость и свободный разум. Написание книги "О духе законов", по словам автора, преследовало цель показать "триумф морали над климатом".
Среди моральных причин важнейшими являются принципы государственного строя. Для Монтескье, как и для многих идеологов либерализма, проблема рациональной организации общества — это проблема главным образом политическая и правовая, а не социальная. В идеологии раннего либерализма свобода означала разумную организацию государства и обеспечение режима законности. Подобно Вольтеру Монтескье отождествляет политическую свободу с личной безопасностью, независимостью индивида от произвола властей, гражданскими правами. Свобода, утверждал он, "есть право делать все, что дозволено законами".
Обоснование идеала свободы мыслитель связывал с рассмотрением существующих форм государства. Он различает три вида правления: республику (демократию и аристократию), монархию и деспотию. Каждая из них имеет свой собственный принцип, характеризующий государственную власть с деятельной стороны, с точки зрения ее взаимоотношений с гражданами. Своеобразие этой классификации в том, что Монтескье наполнил понятие формы государства такими определениями, которые в последующих доктринах будут обозначены как политический режим.
Республика представляет собой государство, где власть принадлежит либо всему народу (демократия), либо части его (аристократия). Движущим принципом республики выступает политическая добродетель, т.е. любовь к отечеству (этот принцип по-разному проявляется в двух формах республиканского строя: демократия стремится к равенству, аристократия — к умеренности).
Монархия — это единоличное правление, опирающееся на закон; ее принципом служит честь. Носителем монархического принципа Монтескье называл дворянство.
Деспотия, в отличие от монархии, — единоличное правление, основанное на беззаконии и произволе. Деспотия держится на страхе и является неправильной формой государства. "Нельзя говорить без ужаса об этом чудовищном правлении", — писал Монтескье. Если где-нибудь в Европе воцарится деспотизм, то тут уже никакие нравы и климаты не помогут. Предотвратить перерождение монархии в деспотию способна лишь правильная организация верховной власти. Эти и подобные им рассуждения просветителя воспринимались современниками как завуалированная критика абсолютизма во Франции и призыв к свержению тиранов.
Следуя традициям античной политико-правовой мысли, Монтескье считал, что республика характерна для небольших государств (типа полиса), монархия — для государств средней величины, деспотия — для обширных империй. Из этого общего правила он сделал одно существенное исключение. Монтескье показал, что республиканское правление может быть установлено и на обширной территории, если его соединить с федеральным устройством государства. В трактате "О духе законов" была теоретически предсказана возможность образования республики в крупных государствах.
Установление республиканского строя, полагал Монтескье, еще не означает достижение свободы членами общества. Для обеспечения законности и свободы необходимо как в республике, так и в монархии провести разделение властей. Развивая учение Локка, Монтескье детально определяет виды власти, их организацию, соотношение и т.п.
Монтескье выделяет в государстве законодательную, исполнительную и судебную власти. Принцип разделения властей, согласно взглядам мыслителя, состоит прежде всего в том, чтобы они принадлежали различным государственным органам. Сосредоточение всей полноты власти в руках одного лица, учреждения или сословия неминуемо ведет к злоупотреблениям и произволу. Помимо разграничения компетенции принцип разделения властей предполагает предоставление каждой из трех властей специальных полномочий с тем, чтобы они ограничивали и сдерживали друг друга. Нужен такой порядок, указывал Монтескье, при котором "одна власть останавливает другую".
Самым последовательным воплощением этих принципов мыслитель называл государственный строй Англии, где законодательная власть принадлежит парламенту, исполнительная — королю, а судебная — присяжным.
Учение Монтескье о разделении властей обладало значительной новизной по сравнению с предшествующими концепциями. Во-первых, он соединил либеральное понимание свободы с идеей конституционного закрепления механизма разделения властей. Свобода, утверждал просветитель, "устанавливается только законами и даже законами основными". Во-вторых, Монтескье включил в состав властей, подлежащих разграничению, судебные органы. Иначе говоря, обоснование парламентаризма как системы управления, основанной на разграничении законодательных и исполнительных полномочий, было дополнено у Монтескье принципом независимости судей. Рассмотренная им триада властей (законодательной, исполнительной и судебной властей) со временем стала классической формулой теории конституционализма. В своем учении Монтескье объединил наиболее популярные идеи либеральной буржуазии того времени и выстроил их в достаточно последовательную и целостную доктрину.
Идеологически теория разделения властей Монтескье была направлена против королевского абсолютизма и служила обоснованию компромисса буржуазии и дворянства.
В условиях предреволюционной Франции это учение призывало к созданию представительных органов власти и передаче им законодательных полномочий. Компромиссный характер теории Монтескье проявился в том, что он допускал сохранение привилегий дворянства и предусматривал образование в законодательном собрании верхней палаты, состоящей из наследственной аристократии. Стремясь заручиться поддержкой знати, Монтескье расписывал древние вольности дворянства, которые были попраны королевской властью при создании централизованного государства. Просветитель хотел доказать наследственной аристократии, что ограничение прав монархов ей будет столь же выгодно, как и буржуазии. Будущее Франции представлялось ему в виде конституционной монархии.
Учение Монтескье сыграло громадную роль в развитии политической мысли. Монтескье — родоначальник географической школы в социологии; к его идеям обращались представители исторической школы права, сравнительного правоведения, теории насилия и других направлений. В начале XX в. интерес к Монтескье заметно возрос. Например, предложенное им определение закона (законы суть "необходимые отношения, вытекающие из природы вещей"), казавшееся современникам пережитком римского стоицизма, было взято на вооружение последователями социологической юриспруденции.
Обоснованные мыслителем идеи свободы, гражданских прав и разделения властей получили закрепление в конституционных актах Франции, а также были положены в основу Конституции США и конституций ряда других государств. Декларация прав человека и гражданина 1789 г., в частности, провозгласила: "Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции". Монтескье заслуженно считается классиком конституционализма.
12. Концепция солидаризма Леона Дюги
Идеи солидаризма получили значительное распространение в конце XIX — начале XX в. Их теоретической основой была социологическая доктрина, взгляд Огюста Конта на общество как на единое целое. В идеологическом отношении они противостояли и индивидуализму, и социализму (коммунизму). В противоположность индивидуализму и либерализму солидаристы скептически относились к субъективным правам, поскольку, по их мнению, эти права разобщают членов общества, придают самому обществу атомарный характер. В отличие от социалистов, призывавших к уничтожению буржуазии и революционному освобождению пролетариата, солидаристы считали эти классы взаимосвязанными и равно необходимыми для общественного производства.
Понятие "солидарность", выдвинутое основателем социологии Огюстом Контом, получило развитие в книге французского социолога Эмиля Дюркгейма "О разделении общественного труда" (1893 г.). Дюркгейм стремился доказать, что классовая структура общества обусловлена разделением труда и тождественна ему; поэтому, коль скоро разделение труда неизбежно и общественно необходимо, классы (в том числе буржуазия и рабочий класс в современном обществе) должны совместно и солидарно трудиться в системе общественного производства.
Те же идеи развивались в книге французского политического деятеля Л. Буржуа "Солидарность" (1897 г.). Выступая против индивидуалистических доктрин XVIII и XIX вв., Л. Буржуа утверждал, что реально существуют не индивиды и не государство, взятые сами по себе, а ассоциации людей, связанных фактом совместной жизни. Поскольку каждый участник ассоциации получает пользу от общежития, на нем лежат обязанности перед другими людьми, перед обществом, перед предшествующими поколениями, перед потомками. Для повышения чувства долга людей перед обществом Буржуа считал необходимым дополнить Декларацию прав "Декларацией обязанностей", призванной укрепить общее сознание солидарности. Под лозунгами идей солидарности в 1900 г. в Париже собрался первый "конгресс социального воспитания"; в следующем году при Высшей школе социальных наук в Париже были организованы специальные лекции по "философии солидарности".