Сегодня с именем Фомы Аквинского связано влиятельное идейное течение – томизм и его новейшая интерпретация – неотомизм. 3 глава




Как и С.А. Муромцев, он считал, что изучать государство и право следует в связи со всей совокупностью факторов соци­альной жизни, с учетом их исторических корней. Ковалевско­му принадлежит приоритет применения историко-сравнительного метода в российской юриспруденции. Исследуя стадии развития общества и государства, он показал, что только с по­мощью сравнительного права появляется возможность полу­чить ответ на вопросы, какие правовые порядки отвечают ро­довой, а какие государственной стадии общественности, в ка­кой внутренней связи состоят между собой отдельные юриди­ческие нормы в каждом из указанных периодов, наконец, что может считаться в том или ином законодательстве пережива­нием прошлого и что зачатком будущего развития, что выми­рает, что зарождается, а что должно быть устранено со време­нем и что восполнено и усовершенствовано.

В учении Ковалевского о государстве и праве, органически связанном с его социологической концепцией, обстоятельно проанализированы такие общесоциологические категории, как «порядок», «организация», «прогресс», «эволюция», «обществен­ная солидарность». Ковалевский считал, что не всякая эволю­ция прогрессивна и не каждая организация основана на поряд­ке. Порядок обеспечен лишь там, где общество образует «зами­ренную среду», основанную на общественной солидарности. Прогрессом может быть признана поэтому только та эволю­ция, которая ведет к повышению общественной солидарности и замирению социальной среды.

Среди средств обеспечения солидарности, а значит «зами­ренной среды», важнейшую роль он отводил праву. Именно в праве, полагал ученый, главным образом закрепляются дости­жения прогресса в смысле согласования интересов общества и личности, различных классов и социальных групп. Но не мень­шее значение в обеспечении солидарности придается в концеп­ции Ковалевского государству.

Оставаясь последовательным сторонником монархии в Рос­сии, Ковалевский считал возможным эволюционное развитие самодержавия в «демократическую монархию». «Русская им­перия, – писал он, – нуждается в более широких основах: она может быть только империей всенародной. Сохраняя наследственное руководительство нации её историческим вождем, положим в основу русского обновления систему самоуправле­ния общества».

Видным государствоведом либерального толка и теорети­ком права был профессор Санкт-Петербургского университета Николай Михайлович Коркунов (1853-1904 гг.). Его знаменитые «Лекции по общей теории права» были самым популярным учебником в российских университетах, выдержавшим девять изданий и переведенным на ряд европейских языков.

Подобно другим либералам, Коркунов в своем учении о праве и государственной власти пытался соединить социоло­гические концепции, трактующие право как средство достиже­ния согласованности интересов общества и личности с идеями модной в то время социальной психологии. Но в отличие от тех, кто считал, что право – это «защищенный интерес», он по­лагал, что право защищает не всякий интерес, а только отдель­но взятый интерес в его отношении к другому интересу. Ведь право, рассуждал Коркунов, предполагает не менее двух лиц с встречными интересами, а содержание общественной жизни составляют разнообразные личные и общественные интересы. Чтобы обеспечить возможность совместного сосуществования и реализации интересов, право отграничивает каждому субъекту правовых отношений известную сферу, устанавливает права и обязанности и тем самым обеспечивает определенный порядок в процессе возникновения и урегулирования конфликта инте­ресов.

Гражданское право разграничивает интересы частных лиц, уголовное право – интересы обвинителя и подсудимого, граж­данский процесс – истца и ответчика, государственное право – интересы всех участников государственного общения от монар­ха до подданного, международное право – интересы людей как участников международных отношений и как граждан отдель­ных государств.

Психологические категории и конструкции использовались Коркуновым и при трактовке сущности государственной влас­ти. Он решительно не соглашался с формально-догматическим подходом к государственной власти как единой воле и с теми, кто считал, что авторитет и силу государства обеспечивает при­нуждение. Принуждение, отмечал он, действует в государстве далеко не всегда; не является главным для государства и общая воля, так как в обществе существует множество воль, порою прямо противоположных друг другу.

Государственная власть, полагал Коркунов, определяется не волей властвующего субъекта, а сознанием зависимости под­властного. Носителями государственной власти являются все граждане, а её границы и сила заключаются в степени осозна­ния гражданами своей зависимости от государства и его орга­нов. Государство, по Коркунову, – это состояние постоянного властвования, опирающегося на добровольное подчинение. Это есть, писал он, «общественный союз, представляющий собой самостоятельное и признанное властвование над свободными людьми».

Своеобразным было отношение Коркунова к идее разделе­ния властей. Он доказывал, что власть неделима и что «нет ни одного государства, где бы законодательство, исполнение и суд были строго обособлены друг от друга». Одновременно уче­ный отмечал, что власть стремится захватить сферу настолько широкую, насколько это возможно, и побуждает её носителей к различным злоупотреблениям. В его понимании разделение властей может быть обеспечено: а) надлежащим распределе­нием функций властвования между государственными орга­нами; б) выполнением разных функций одним органом в раз­ном порядке для разных категорий дел или различными ком­бинациями таких сочетаний.

Характеризуя власть и право в России, Коркунов придер­живался традиционных умеренно-либеральных подходов. «Го­сударь, – считал он, – сосредоточивает в своих руках всю пол­ноту верховной власти безраздельно, но осуществляет её пра­вомерно». Одновременно он отмечал устарелость российской правовой системы, «бесправие личности перед административ­ным произволом и полное отсутствие хотя бы малейшей свобо­ды общественной деятельности», печалился, что в России по­литические права имеет лишь «узкая сфера наличного служеб­ного персонала», сформированная на началах сословности, а административная власть вооружена правом устанавливать «такие ограничения свободы, которые отнюдь не могут быть определены необходимостью».

Выход из создавшегося положения Коркунов видел в улуч­шении законодательства, в установлении режима законности, привлечении граждан к политической деятельности, политическим реформам. Но при всем этом он полагал, что реформы сле­дует проводить сверху, силами самодержавной власти, а бли­жайшей перспективой развития государственного строя России должна быть не представительная, ограниченная монархия, как в странах Запада, а «правомерная, но самодержавная монар­хия».

Идеи Коркунова получили дальнейшее развитие в творче­стве его преемника по кафедре – Льва Иосифовича Петражицкого (1808-1931 гг.), создателя российской психологической тео­рии права. Его перу принадлежат такие работы, как «О моти­вах человеческих поступков», «Введение в изучение прав и нрав­ственности», «Эмоциональная психология», «Теория права го­сударства в связи с теорией нравственности» и др.

С точки зрения Петражицкого, как и других представите­лей психологической школы права, причины, обусловливаю­щие существование и действие права, коренятся не в социаль­но-экономических и классово-политических условиях государ­ственно-организованного общества, а в психологии личности или социальной группы. Право он рассматривал как продукт различного рода психологических установок, инстинктов (на­пример, властвования, подчинения, подражания и др.) и эмо­ций, которые лежат в основе конкретных человеческих дей­ствий.

Главные эмоции, по Петражицкому, – этические, которые представляют собой внутренние императивы. Право – тоже эти­ческое переживание, а значит элемент психики, причем инди­видуальной психики человека.

Такой подход означал, что право по своей сущности субъек­тивно. И если довести эту посылку до логического конца, то можно прийти к выводу, что каждый субъект обладает своим правом. В жизни, конечно, это не так. И Петражицкий, пони­мая это, подразделял право на «официальное» (связанное с го­сударством и его органами) и неофициальное, «подлинное», как продукт психологии личности, т.е. право, действующее в рам­ках той или иной социальной группы или организации. Он на­считывал 15 основных видов права, в том числе и такое, как «колдовское право».

Основу других норм социального поведения, к примеру мо­рали, Петражицкий видел также в психологии. Но он призна­вал различия между правом и нравственностью. Для нравственности, полагал ученый, важен момент добровольности в испол­нении обязанностей, для права характерно их непременное ис­полнение.

Важнейшей целью юридической науки Петражицкий счи­тал разработку политики права как совокупности мер, призван­ных направленно способствовать упрочению «правового» в пси­хике, а соответственно и в поведении человека.

Концепция Петражицкого, в которой вольно или неволь­но «подлинное» право (индивидуальное правосознание) рас­сматривалось фактически как критерий права официального, получила широкое признание в либеральных и кадетских кру­гах как средство борьбы против несовершенного, устарелого официального российского законодательства, игнорировавше­го и нарушавшего основные принципы права «подлинного» – свободы личности, совести, слова и т.д.

Видную роль в развитии российского либерализма конца XIX - начала XX в. сыграл Павел Иванович Новгородцев (1866-1924 гг.). Ему принадлежат работы по истории философии права, вопросам государства и права, среди которых наиболее извест­ны «Кризис современного правосознания» и «Об обществен­ном идеале». Его считают родоначальником концепции возрож­денного естественного права в России.

Суть исторического прогресса Новгородцев усматривал в движении к общественному идеалу. Его поиску и обоснованию он посвятил всю свою жизнь и научную деятельность. Идеал необходим, «чтобы в свете его созерцать прогресс обществен­ных форм, чтобы иметь критерий для различения вечных свя­тынь от временных идолов и кумиров, чтобы знать направле­ние, в котором следует идти», – полагал Новгородцев. Руко­водствоваться таким идеалом – нравственный долг человека: «Не останавливаться ни на чем данном, но вечно стремиться вперед, вечно искать, бороться с собой и с внешними препят­ствиями».

Идеал, по его мнению, воплощается не в социальной мате­рии, а в личностных отношениях. И в противовес историческо­му и социологическому подходам в анализе общества, он выд­вигает приоритет личности, её нравственного сознания, а ис­ходным началом при построении общественного идеала, по его мнению, «должна быть признана свобода бесконечного развития, а не гармония законченного совершенства». По учению Новгородцева, главным ориентиром общественного идеала во все времена должна быть признана нравственная ценность от­дельной личности. Следуя Канту, он настоятельно требовал, чтобы человек с его правами и свободами всегда рассматри­вался как цель и источник прогресса, а не как средство для об­щественной гармонии.

Через призму постоянной изменчивости форм реальности, вечной человеческой неудовлетворенности достигнутым и твор­ческого поиска нового, соответствующего нравственному со­вершенствованию личности, Новгородцев оценивал и анали­зировал теоретические концепции, право, общественно-поли­тическую жизнь и её формы. С этих позиций обосновывал он потребность в возрождении философии естественного права, которое считал моральным критерием критики и совершенство­вания позитивного права. «Не вера в земной рай, который ока­зывается по существу недостижимым, а вера в человеческое достоинство и нравственные долженствования» – вот основа права, по Новгородцеву.

Сущность концепции естественного права с изменяющим­ся содержанием он сводил к проблеме перехода человечества от «земного, но не всегда возможного», к «земному, всегда осу­ществимому и потому обязательному». Достигается это в пра­вовом государстве, которое Новгородцев рассматривал как от­носительный общественно-политический идеал. Он боролся за его утверждение и стремился выявить черты нового этапа идеи правового государства, а именно социально-правового государ­ства, провозгласив и обосновав понятие «права на достойное человеческое существование».

Форма правового государства, по мнению Новгородцева, может быть и конституционно-монархической, и республикан­ской. Но во всех случаях она должна иметь представительные законодательные органы, ответственное правительство и обес­печенные законом права граждан.

Особое внимание ученый уделил анализу демократической организации общественной жизни как одной из форм правово­го государства. В содержательном плане демократию Новго­родцев определял как возможно полную свободу личности, со­стязание мнений и систем, свободную игру различных сил в обществе, свободу творчества. Это управление большинства и одновременно свобода, уважение меньшинства; это и равенство, стремление к которому сильнее свободы. В целом же демокра­тия – это «организованное самоуправление народа, сочетаю­щееся с твердостью правового порядка и свободной жизни».

Но демократия, отмечал он, требует соответствующей зре­лости народа: «Это должен быть народ, созревший для управ­ления самим собой, сознающий свои права и уважающий чу­жие, понимающий свои обязанности и способный к ограниче­нию». Издержки и трудности воплощения такого народовлас­тия Новгородцев обозначил следующим образом: опасность перерождения демократии в олигархию, неопределенность, от­сутствие абсолютных ценностей. В этой связи он считал, что демократия – не путь, а распутье, система открытых дверей, расходящихся в неведомое дорог. Терпимость же демократии к различным политическим силам открывает простор тем из них, кто стремится её уничтожить. Иными словами, демократия вызывает «духов, с которыми не может совладать». Выход из кризиса демократии Новгородцев видит не в культуре, нацио­нальном сознании народа, а в Высшей Воле, в религии. «Буду­щее демократии, – писал он, – как и всякой другой формы, за­висит от будущности религии».

Новгородцев сформулировал ряд оригинальных суждений, касающихся будущности России. Он полагал, что русским лю­дям не следует «мечтать о сложном аппарате государств Запа­да», а надо «придумывать учреждения более простые и более приспособленные» к условиям русской действительности. А в своей последней статье, опубликованной уже посмертно, он писал: «Не политические партии спасут Россию, её воскресит воспрянувший к свету вечных святынь народный дух».

В целом к концу XIX в. российская либеральная мысль как и всегда отличалась большой пестротой умонастроений. Откликаясь на сложности социально-политической обстановки, либералы раз­вивали политико-правовые идеи и доктрины, которые могли быть использованы для поддержания авторитета государства и права, для изображения их как выразителей всеобщих инте­ресов, как важного итога развития человеческой культуры.

Однако политико-правовые идеалы либералов расходились с существовавшими в России порядками: самодержавие не желало идти на сотрудничество с либерально ориентированными кругами общества. Это нежелание в конечном счете стало од­ной из причин трагедии российской самодержавной власти, лишившей себя реального шанса обрести социальную опору в либеральных слоях дворянства.

В этом заключена и одна из причин того, что к началу XX в. значительная часть российской интеллигенции оказалась в не­примиримой оппозиции к верховной власти, сделав практичес­кий шаг в сторону радикальной идеи и революционного прак­тического действия. Либеральное политическое движение Рос­сии так и не смогло объединиться в единую организацию и на­долго утратило свое влияние в обществе, уступив место иным, прежде всего радикальным, идейно-политическим силам.

 

 

11. Учение о государстве и праве Шарля Луи де Монтескье

Крупнейшим теоретиком государства во французском Просвещении был Шарль Луи де Монтескье (1689—1755). Свои общественно-политические воззрения он изложил первоначально в романе "Персидские письма", а также в историческом очерке "Размышления о причинах величия и падения римлян" и других сравнительно небольших работах. В результате многолетнего изучения истории законодательства появился его главный труд — книга "О духе законов" (1748 г.).
Монтескье создал первую развернутую политическую доктрину в идеологии просветительства. В своих исследованиях он стремился расширить фактологическую базу социально-политической теории, описать причины, вызывающие изменения в законодательстве и нравах, и, обобщив накопленный материал, выявить законы истории. Монтескье был убежден, что ход истории определяется не божественной волей и не случайным стечением обстоятельств, но действием соответствующих закономерностей. "Я установил общие начала, — писал Монтескье, — и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие... Принципы свои я вывел не из своих предрассудков, а из самой природы вещей".
Эмпирические методы исследования в трудах Монтескье используются наравне (и поэтому вступают в резкое противоречие) с методологией рационализма. Так, изучение первобытного общества позволило ему преодолеть договорную теорию происхождения государственной власти. Заимствуя идею естественного (догражданского) состояния, он в то же время отвергает рационалистические конструкции, в которых образование государства выводилось из требований естественного права. Не принял он и само понятие общественного договора.
Возникновение политически организованного общества Монтескье склонен рассматривать как исторический процесс. По его мнению, государство и законы появляются вследствие войн. Не имея достаточных материалов, чтобы построить общую теорию происхождения государства, мыслитель пытается объяснить этот процесс, анализируя то, как зарождались конкретные социальные и право-вые институты. В связи с этим он полемизирует с предшествующими ему теоретиками, которые вопреки историческим фактам переносили в естественное состояние такие социальные явления, как собственность (Дж. Локк) и война (Т. Гоббс). Монтескье был одним из зачинателей историко-сравнительного изучения общества и государства, эмпирического правоведения.
Закономерности общественной жизни Монтескье раскрывает через понятие общего духа нации (отсюда название его главного труда). Согласно его учению на общий дух, нравы и законы нации воздействует множество причин. Эти причины делятся на две группы: физические и моральные.
Физические причины определяют общественную жизнь на самых первых порах, когда народы выходят из состояния дикости. К таким причинам относятся: климат, состояние почвы, размеры и положение страны, численность населения и др. Например, на юге климат жаркий, там люди изнежены, ленивы и работают только из страха наказания. В жарких странах "обыкновенно царит деспотизм". Наоборот, на севере, где климат суровый и преобладают бесплодные земли, люди закалены, храбры и свободолюбивы. Для северных народов характерны умеренные формы правления.
Пытаясь установить соотношение между физическими причинами, определяющими политическую жизнь, Монтескье проницательно замечал, что "законы очень тесно связаны с теми способами, которыми различные народы добывают себе средства к жизни".
Ведущую роль среди физических причин Монтескье отводил графическим факторам. Сама постановка вопроса о значении "графической среды в жизни общества была плодотворной, ибо ориентировала политическую мысль на выявление объективных причин государства и права. В этом французский просветитель приближался к пониманию материальной обусловленности политики. Вместе с тем абсолютизация географических факторов приводила его к совершенно произвольным выводам (вроде того, что азиатские народы склонны к подчинению, а европейцы — к господству). Эти идеи Монтескье впоследствии были использованы идеологами геополитики и расизма.

Моральные причины вступают в действие позднее, с развитием цивилизации, отмечал Монтескье. К их числу относятся: принципы политического строя, религиозные верования, нравственные убеждения, обычаи и др. Моральные причины воздействуют на законодательство народов сильнее, чем физические, и постепенно вытесняют их. Как писал просветитель, "моральные причины более влияют на общий дух, общий характер нации и должны более учитываться при выявлении общего духа по сравнению с физическими причинами".
В своем учении Монтескье поднимается, таким образом, до осознания того, что историческое развитие общества представляет собой результат сложного взаимодействия объективных и субъективных причин. Он верно подметил и тенденцию к возрастанию субъективного фактора в истории. Однако эти положения были истолкованы мыслителем в духе философии рационализма, противопоставлявшей объективную необходимость и свободный разум. Написание книги "О духе законов", по словам автора, преследовало цель показать "триумф морали над климатом".
Среди моральных причин важнейшими являются принципы государственного строя. Для Монтескье, как и для многих идеологов либерализма, проблема рациональной организации общества — это проблема главным образом политическая и правовая, а не социальная. В идеологии раннего либерализма свобода означала разумную организацию государства и обеспечение режима законности. Подобно Вольтеру Монтескье отождествляет политическую свободу с личной безопасностью, независимостью индивида от произвола властей, гражданскими правами. Свобода, утверждал он, "есть право делать все, что дозволено законами".
Обоснование идеала свободы мыслитель связывал с рассмотрением существующих форм государства. Он различает три вида правления: республику (демократию и аристократию), монархию и деспотию. Каждая из них имеет свой собственный принцип, характеризующий государственную власть с деятельной стороны, с точки зрения ее взаимоотношений с гражданами. Своеобразие этой классификации в том, что Монтескье наполнил понятие формы государства такими определениями, которые в последующих доктринах будут обозначены как политический режим.
Республика представляет собой государство, где власть принадлежит либо всему народу (демократия), либо части его (аристократия). Движущим принципом республики выступает политическая добродетель, т.е. любовь к отечеству (этот принцип по-разному проявляется в двух формах республиканского строя: демократия стремится к равенству, аристократия — к умеренности).
Монархия — это единоличное правление, опирающееся на закон; ее принципом служит честь. Носителем монархического принципа Монтескье называл дворянство.
Деспотия, в отличие от монархии, — единоличное правление, основанное на беззаконии и произволе. Деспотия держится на страхе и является неправильной формой государства. "Нельзя говорить без ужаса об этом чудовищном правлении", — писал Монтескье. Если где-нибудь в Европе воцарится деспотизм, то тут уже никакие нравы и климаты не помогут. Предотвратить перерождение монархии в деспотию способна лишь правильная организация верховной власти. Эти и подобные им рассуждения просветителя воспринимались современниками как завуалированная критика абсолютизма во Франции и призыв к свержению тиранов.
Следуя традициям античной политико-правовой мысли, Монтескье считал, что республика характерна для небольших государств (типа полиса), монархия — для государств средней величины, деспотия — для обширных империй. Из этого общего правила он сделал одно существенное исключение. Монтескье показал, что республиканское правление может быть установлено и на обширной территории, если его соединить с федеральным устройством государства. В трактате "О духе законов" была теоретически предсказана возможность образования республики в крупных государствах.
Установление республиканского строя, полагал Монтескье, еще не означает достижение свободы членами общества. Для обеспечения законности и свободы необходимо как в республике, так и в монархии провести разделение властей. Развивая учение Локка, Монтескье детально определяет виды власти, их организацию, соотношение и т.п.

Монтескье выделяет в государстве законодательную, исполнительную и судебную власти. Принцип разделения властей, согласно взглядам мыслителя, состоит прежде всего в том, чтобы они принадлежали различным государственным органам. Сосредоточение всей полноты власти в руках одного лица, учреждения или сословия неминуемо ведет к злоупотреблениям и произволу. Помимо разграничения компетенции принцип разделения властей предполагает предоставление каждой из трех властей специальных полномочий с тем, чтобы они ограничивали и сдерживали друг друга. Нужен такой порядок, указывал Монтескье, при котором "одна власть останавливает другую".
Самым последовательным воплощением этих принципов мыслитель называл государственный строй Англии, где законодательная власть принадлежит парламенту, исполнительная — королю, а судебная — присяжным.
Учение Монтескье о разделении властей обладало значительной новизной по сравнению с предшествующими концепциями. Во-первых, он соединил либеральное понимание свободы с идеей конституционного закрепления механизма разделения властей. Свобода, утверждал просветитель, "устанавливается только законами и даже законами основными". Во-вторых, Монтескье включил в состав властей, подлежащих разграничению, судебные органы. Иначе говоря, обоснование парламентаризма как системы управления, основанной на разграничении законодательных и исполнительных полномочий, было дополнено у Монтескье принципом независимости судей. Рассмотренная им триада властей (законодательной, исполнительной и судебной властей) со временем стала классической формулой теории конституционализма. В своем учении Монтескье объединил наиболее популярные идеи либеральной буржуазии того времени и выстроил их в достаточно последовательную и целостную доктрину.
Идеологически теория разделения властей Монтескье была направлена против королевского абсолютизма и служила обоснованию компромисса буржуазии и дворянства.
В условиях предреволюционной Франции это учение призывало к созданию представительных органов власти и передаче им законодательных полномочий. Компромиссный характер теории Монтескье проявился в том, что он допускал сохранение привилегий дворянства и предусматривал образование в законодательном собрании верхней палаты, состоящей из наследственной аристократии. Стремясь заручиться поддержкой знати, Монтескье расписывал древние вольности дворянства, которые были попраны королевской властью при создании централизованного государства. Просветитель хотел доказать наследственной аристократии, что ограничение прав монархов ей будет столь же выгодно, как и буржуазии. Будущее Франции представлялось ему в виде конституционной монархии.
Учение Монтескье сыграло громадную роль в развитии политической мысли. Монтескье — родоначальник географической школы в социологии; к его идеям обращались представители исторической школы права, сравнительного правоведения, теории насилия и других направлений. В начале XX в. интерес к Монтескье заметно возрос. Например, предложенное им определение закона (законы суть "необходимые отношения, вытекающие из природы вещей"), казавшееся современникам пережитком римского стоицизма, было взято на вооружение последователями социологической юриспруденции.
Обоснованные мыслителем идеи свободы, гражданских прав и разделения властей получили закрепление в конституционных актах Франции, а также были положены в основу Конституции США и конституций ряда других государств. Декларация прав человека и гражданина 1789 г., в частности, провозгласила: "Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции". Монтескье заслуженно считается классиком конституционализма.

 

12. Концепция солидаризма Леона Дюги

Идеи солидаризма получили значительное распространение в конце XIX — начале XX в. Их теоретической основой была социологическая доктрина, взгляд Огюста Конта на общество как на единое целое. В идеологическом отношении они противостояли и индивидуализму, и социализму (коммунизму). В противоположность индивидуализму и либерализму солидаристы скептически относились к субъективным правам, поскольку, по их мнению, эти права разобщают членов общества, придают самому обществу атомарный характер. В отличие от социалистов, призывавших к уничтожению буржуазии и революционному освобождению пролетариата, солидаристы считали эти классы взаимосвязанными и равно необходимыми для общественного производства.

Понятие "солидарность", выдвинутое основателем социологии Огюстом Контом, получило развитие в книге французского социолога Эмиля Дюркгейма "О разделении общественного труда" (1893 г.). Дюркгейм стремился доказать, что классовая структура общества обусловлена разделением труда и тождественна ему; поэтому, коль скоро разделение труда неизбежно и общественно необходимо, классы (в том числе буржуазия и рабочий класс в современном обществе) должны совместно и солидарно трудиться в системе общественного производства.

Те же идеи развивались в книге французского политического деятеля Л. Буржуа "Солидарность" (1897 г.). Выступая против индивидуалистических доктрин XVIII и XIX вв., Л. Буржуа утверждал, что реально существуют не индивиды и не государство, взятые сами по себе, а ассоциации людей, связанных фактом совместной жизни. Поскольку каждый участник ассоциации получает пользу от общежития, на нем лежат обязанности перед другими людьми, перед обществом, перед предшествующими поколениями, перед потомками. Для повышения чувства долга людей перед обществом Буржуа считал необходимым дополнить Декларацию прав "Декларацией обязанностей", призванной укрепить общее сознание солидарности. Под лозунгами идей солидарности в 1900 г. в Париже собрался первый "конгресс социального воспитания"; в следующем году при Высшей школе социальных наук в Париже были организованы специальные лекции по "философии солидарности".



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: