Необходимость глобальной социологии




Глобальная цивилизация наших дней исторически сложилась как совокупность региональных цивилизаций. Каждая из региональных цивилизаций отличается от других свойственными ей идеалами организации жизни общества и представлениями о смысле жизни личности, о взаимоотношениях каждого из людей и всего общества с Природой в целом, а также и своими представлениями о Природе. Здесь важно подчеркнуть:

Отличия между региональными цивилизациями в том, какие идеалы они осознанно и бессознательно несут через века, а не в том, насколько эти идеалы воплощены в жизнь и как живут народы каждой из них в ту или иную историческую эпоху, насколько они осознают и понимают различие между несомыми ими идеалами и своей реальной жизнью[20].

Каждая из региональных цивилизаций обладает смыслом и целесообразностью своего существования в глобальном историческом процессе, общем для всего человечества. Поэтому в глобальной социологии региональные цивилизации — категории одного порядка: порядка глобальной значимости. Именно вследствие этого попытки уничтожить культуру любой из них и несущих её людей, не переняв из этой культуры то благое, что есть в ней, и не открыв несущим её людям перспектив развития, — обречены на крах потому, что они не поддерживаются Свыше.

В таком подходе к рассмотрению жизни глобальной цивилизации, как совокупности региональных цивилизаций и управляемых перспектив человечества, необходима разработка и непрестанное развитие глобальной социологии.

Но глобальная социология оказывается невозможной, если в ней не выявлены своеобразие идеалов и реального образа жизни в каждой из региональных цивилизаций, а также разрыв между идеалами и её реальным образом жизни в каждую историческую эпоху. Это необходимо для выявления и осмысления различий между региональными цивилизациями. Если эта тематика обходится стороной, то это никогда не носит отвлечённо-обоб­ща­ю­щего или же беспредметного характера, а представляет по своему существу попытку возвести по умолчанию <(т.е. контрабандой)> в ранг глобальной социологии внутреннюю социологию одной из региональных цивилизаций, каких-то её государств или государственно не оформившихся субкультур. Другой вопрос: осознают ли подменяющие глобальную социологию внутренней социологией, что именно они делают, либо же не ведают, что творят, будучи орудием закулисных сил, преследующих свои цели?

Вхождение же в глобальную социологию с названных нами позиций неизбежно выявляет, что в каждой из культур региональных цивилизаций сложились определённые системы мировоззрения и миропонимания и выражающие их традиции. При этом по одним и тем же жизненным вопросам в разных региональных цивилизациях могут быть и не совпадающие друг с другом мнения, выражающие их культурные традиции и нетрадиционные подходы к разрешению возникающих в жизни личностей и обществ проблем. В конечном итоге все эти различия в оглашённых мнениях и в умолчаниях («само собой разумениях») идеалов и реальной жизни каждой из региональных цивилизаций и их народов сводятся к нравственно-этической проблематике:

Что именно в Жизни есть Добро и что именно есть Зло, способны ли они превращаться в свои противоположности в конкретных жизненных обстоятельствах, и если способны, то как? Возможно ли самодостаточное Добро, не нуждающееся во Зле как в фоне для своего проявления, и если возможно, то как его воплотить в Жизнь?

Эта проблематика в жизни каждой из региональных цивилизаций во многом сокрыта господствующим в ней образом жизни, большей частью традиционным — автоматически (бессо­з­на­тель­но) воспроизводимым в преемственности поколений в большей или меньшей полноте. В таких обстоятельствах меньшинство, не согласное и активно не приемлющее господствующий образ жизни, успешно подавляется, как преступное, активным властным меньшинством и не противящимся власти большинством. При этом властное меньшинство и решает, что есть Добро, а что — Зло, и правит более или менее сообразно своим же декларациям, а обслуживающая его наука, существующая в той или иной форме, обосновывает “научно” и “богословски”, почему жить надо именно так, как велит власть. Если они не дожали большинство, т.е. простонародье до открытого бунта, а тем более — до гражданской войны, имеющей целью изменение государственного устройства и культуры, то альтернативное мнение о том, что есть Добро, а что есть Зло выражается в сказках и эпосе простонародья. Но к ним в эпохи гражданского мира все относятся как к несбыточным мечтам о воцарении на Земле самодостаточного Добра — Царствия Божиего на Земле.

В историческом прошлом нынешней глобальной цивилизации, примерно до конца первой половины ХХ века (рубеж — завершение второй мировой войны и начало строительства послевоенного мирового устройства по шаблонам держав-победительниц), взаимодействие и взаимное проникновение региональных цивилизаций друг в друга было незначительным, за одним исключением: Запад (библейская цивилизация), осуществляя политику колониализма, приобщал к образу жизни своей правящей “элиты” местные правящие “элиты” порабощаемых[21] им других региональных цивилизаций. Простонародье же различных региональных цивилизаций там, где оно не было уничтожено (как в Австралии или на территории США) или не смешалось с пришельцами (как в Южной и Центральной Америке), продолжало вести привычный ему образ жизни, хотя и усугублённый колониальным гнётом Запада. Взаимодействие и общение Запада и других региональных цивилизаций на уровне простонародья носило почти точечный характер, локализованный преимущественно морскими пурта­ми колониальных держав Запада на территориях исторического становления и развития других культур[22].

Со второй половины ХХ века картина качественно изменилась: началась массовая миграция простонародья из бывших колоний в бывшие метрополии, поскольку метрополии испытывали недостаток чернорабочих и дешёвой рабочей силы; наряду с этим детишки правящей “элиты” бывших колоний и прочих государств других региональных цивилизаций стали получать высшее образование в вузах Запада. И на протяжении десятилетий далеко не все из них возвращаются на свою «этническую родину». Кроме того, мигранты первого поколения успели осесть на Западе. Дети, внуки, правнуки пришельцев, рождённые на Западе, никогда не видевшие родины своих предков, тем не менее воспроизводят в своей жизни традиционные нормы поведения и мировоззренческий подход к разрешению возникающих проблем, свойственный породившим их региональным цивилизациям. Но происходит это в культурной среде, порождённой принципами, положенными в основу Западной региональной цивилизации.

Так внутри обществ стран Запада возникла проникающая в него оседлая в нескольких поколениях периферия обществ иных региональных цивилизаций. Она характеризуется среди прочего и тем, что при отсутствии сословно-клановых ограничений гражданского общества в условиях капитализма многие из них смогли подняться в социальной иерархии выше, нежели многие представители коренного населения, которое чувствует себя ущемлённым потомками пришельцев. Наряду с возникновением этой осёдлой на Западе периферии продолжалась и продолжается “набе­говая” миграция в страны «золотого миллиарда». В её ходе диаспоры других региональных цивилизаций в странах Запада постоянно обновляются по своему персональному составу, вследствие чего мнение о житье Запада становится достоянием простонародья дру­гих региональных цивилизаций по мере того, как участники “набе­го­вой” миграции, лишённые возможности заработать на родине, поправляют на Западе своё финансовое положение (или терпят крах) и возвращаются в свои страны.

В результате этих процессов:

· внутрисоциальная напряжённость во всех странах Запада обострилась, вопреки тому, что классовые противоречия в том виде, в каком они имели место до 1917 г., в большинстве стран «золотого миллиарда» если не исчезли полностью, то сгладились вследствие того, что уровень доходов подавляющего большинства населения в них достаточен для того, чтобы удовлетворить демографически обусловленные потребности[23], покрываемые как за счёт собственного производства, так и за счёт импорта многих видов продукции из бедных стран.

· с другой стороны, неприятие западного образа жизни (а не зависть к нему, которая тоже имеет место, что в России выразилось в деятельности доморощенных “демократизаторов”[24]) ста­ло достоянием жизни простонародья большинства стран мира за пределами Запада.

Одним из ликов взаимодействия этих процессов, локализованных в странах «золотого миллиарда» и в странах остального мира, и стал «международный терроризм».

Это показывает, что сам процесс, в результате которого он возник и принял современный нам вид, по своему характеру таков, что необходимо обратиться к выявлению и рассмотрению принципов организации и обеспечения жизни общества, лежащих в основе каждой из региональных цивилизаций, и несомых ими идеалов — как воплощённых в реальную жизнь, так и не воплощённых, свойственных каждой из них.

1.4. Глобальная цивилизация:
конфликтность идеалов и принципов

В таком понимании течения событий в Жизни трагедия в США 11 сентября 2001 г. — ещё один стимул к тому, чтобы заняться глобальной социологией, т.е. выявить конфликтные принципы и идеалы, свойственные представителям разных региональных цивилизаций, которые В СОВОКУПНОСТИ в своём взаимодействии подвигли некоторых из них на организацию этой трагедии, других привели к тому, что они стали её жертвами, а продолжающих жить поставили перед вопросом «Как жить дальше?».

Некоторые аналитики охарактеризовали происшедшую трагедию как эпизод в войне цивилизаций. Другие категорически им возразили, понимая, что мышление в ограничивающих рамках концепции глобальной истории как «войны цивилизаций» и проистекающая из него внешняя, внутренняя и глобальная политика[25] государств представляет собой курс на развязывание первой мировой войны XXI века, которая способна если не уничтожить всё человечество, то гарантированно отбросить его в ранний «камен­ный век». И возражающие правы, поскольку, если под войной понимать силовые действия народа или государства (а также региональной цивилизации) против их соседей, как-то обоснованные идеологически и в которых участвует непосредственно или которые поддерживает работой в тылу лояльное официальной государственной власти большинство, то это не война. Тем более, что происшедшее — результат действий организаций более или менее самодеятельных лиц, не подконтрольных правительствам ни одного из государств в их полной совокупности.

Но отчасти правы и те, кто настаивает на том, что происшедшая трагедия — эпизод в “войне” региональных цивилизаций. Однако они не правы в том, что называют это войной. ЭТО НЕ ВОЙНА В УКАЗАННОМ СМЫСЛЕ, А СТОЛКНОВЕНИЕ НЕСОВМЕСТИМЫХ ПРИНЦИПОВ И ИДЕАЛОВ, СВОЙСТВЕННЫХ РЕГИОНАЛЬНЫМ ЦИВИЛИЗАЦИЯМ. Это столкновение цивилизаций неуправляемо ни одной из них, ни одним из государств, хотя оно может быть управляемо силами, не отождествляющими себя ни с одной из региональных цивилизаций. Возраст этих сил многократно превосходит возраст «международного терроризма», сопоставим или даже превосходит возраст нынешней глобальной цивилизации[26].

Эти столкновения несовместимых принципов и идеалов, свойственных региональным цивилизациям, не осознаются как конфликтные не только большинством населения каждой из них, но и их политиками и внутренней социологией (как наукой) в каждой из них. Тем более, не осознавая их конфликтности, но имея с ними дело в повседневной жизни, большинство, принадлежащее к культуре той или иной региональной цивилизации (и их народов, при более детальном рассмотрении проблематики) расценивает то, что свойственно им самим, как естественное и единственно возможное. При этом люди не задумываются о том, что есть и другие возможности; о том, что естественное для них, противоестественно для других; что многое из того, что почитается ими естественным и потому расценивается как Добро, с точки зрения других представляет собой Зло, и что другие далеко не во всех случаях ошибаются.

При этом опасность для будущего человечества и его народов представляют собой не только пропагандисты и сторонники «ксе­но­фобии»[27], но и пропагандисты абсолютной «толе­ран­тно­с­ти»[28]: ес­ли «ксенофобы» только своё расценивают как абсолютное Добро, а всё чужое как абсолютное Зло, то «толеранты» не желают вдаваться в выяснение вопроса о том, что есть Добро и что есть Зло в их конкретных выражениях в Жизни. И тем самым «толе­ран­ты» способствуют взращиванию Зла <(широко известный афоризм: «с молчаливого одобрения равнодушных в мире творятся самые жестокие преступления», — относится и к «толерантам»)>.

Зло же подлежит искоренению. Принципов искоренения Зла из жизни человечества в общем-то два:

· ПЕРВЫЙ. переосмысление прошлой истории, нынешнего образа жизни, выявление факторов, представляющих собой зло, а равно порождающих его, изменение идеалов и принципов организации жизни общества так, чтобы они преобразили культуру, дабы выявленное зло не находило в обществе поддержки и люди не становились на путь зла.

На наш взгляд, это — нормальный подход человека и человечества к своему собственному развитию.

· ВТОРОЙ. уничтожение выявленных и потенциальных носителей того, что ныне расценивается как зло, при непреклонном поддержании неизменными идеалов и принципов организации жизни общества без каких-либо переосмыслений прошлого и настоящего и душевных терзаний на тему, что есть Добро, а что есть Зло? могут ли они превращаться друг в друга и как? есть ли чистое самодостаточное Добро и как воплотить его в Жизнь?

На наш взгляд, такое “отношение” к Жизни — удел одержимых и биороботов-зомби. И, к сожалению, именно он свойственен как обывателям, так социологии Запада <в их большинстве>.

Чтобы показать это, обратимся к нашему аналитическому обзору[29] журнала “Германия” № 3, июнь 1995 г. RU (D21251F, на русском языке):

* * *

«…индивидуалистичное мышление западной пишущей “эли­ты” всё ещё не может подняться с уровня рассмотрения деятельности отдельных личностей, превозносимых над обществом[30], на уровень рассмотрения концепций самоуправления обществ, которые объективно свойственны всем национальным культурам, международной культуре, и только выражаются в деятельности личностей политиков, более или менее осознанно их осуществляющих. Но многое говорит и о том, что концептуальный уровень рассмотрения проблем глобальной социологии не свойственен и для кланово-замкнутых обсуждений, которые не выносятся в сред­ства массовой информации: в противном случае, средства массовой информации, даже умолчанием не нагнетали бы потенциала катастрофического разрешения неопределённостей управления, от которого могут пострадать и сами носители непонимания и умышленно не оглашаемых намерений и воззрений на глобальные проблемы и перспективы их разрешения.

Этот процесс нагнетания потенциала катастрофического разрешения неопределённостей, возникающих за счёт непонимания, осознанных умолчаний и формально вежливого “не оскорбляющего” употребления слов в переносном и в “общем”, т.е. неточно определённом смысле[31], хорошо отразился во второй статье: “Молниеносный обмен информацией по всему миру: но­вей­шая техника стимулирует мировую торговлю. Взгляд на развитие ми­ро­вой экономики”, — по всей видимости редакционной, поскольку её автор не указан. Статья начинается со слов:

«Министр иностранных дел Израиля Шимон Перес абсолютно уверен в том, что на пороге 21-го века человечество идёт навстречу монументальным изменениям (подчеркнуто нами: ну и косноязычие — ВП СССР): “Мы вступаем не в новое столетие. Мы вступаем в новую эру”, — говорит он. При этом имеется ввиду процесс перехода к глобальному информационному обществу, что повлечёт за собой появление нового экономического, социального и политического устройства».

Короче говоря, речь идёт о процессе перехода к единой глобальной культуре человечества, которая, как видится, будет новым типом культуры, отличным от ныне существующих и известных в исторически обозримом прошлом.

Экономика это — культура самоуправления общества в его хозяйственной деятельности и потреблении произведенного — только одна из множества граней культуры в целом. Авторы любой статьи на тему становления единой глобальной культуры безусловно в праве ограничиться рассмотрением любого из её частных аспектов, но они не в праве при этом забывать и о всех прочих; тем более о более значимых в иерархии средств общественного самоуправления[32].

Так, пишущий про экономику — хозяйственную деятельность и потребление произведенного — должен помнить, что они обусловлены уже сложившимся идеалами и этикой, проистекающими из реальной, а не лозунговой нравственности активных поколений и, в свою очередь, формируют нравственность, идеалы и этику входящих в жизнь поколений. И именно различие в нравственности и идеологии выражается в ориентации экономики общества на удовлетворение тех или иных, но вполне определённых потребностей множеств людей — социальных групп.

Когда же речь заходит о глобальной экономике, являющейся частью многонациональной глобальной культуры, то появление дыр и миражей на социологической карте действительно Единого Мира, чревато впоследствии большими бедами. Но именно такого рода дыры и миражи находим в таблице “Лица” рыночной экономики, < представленной в статье>:

Ориентирова­ны на потребление: США, Великобритания, Канада, Австралия Ориентирова­ны на производство: Германия, Франция, Япония, Мексика Семейный капитализм: Тайвань, Малайзия, Таиланд, Индонезия Переходные страны: КНР, государства СНГ
Признаки: Открытые границы, дерегулирование эко­номики, ориен­тация на полу­чение прибыли. Признаки: Упор на производство и занятость. Признаки: Развитие за счёт китайской диаспоры, капитал в руках отдельных семей. Признаки: Правительства содействуют переходу к рыночной экономике, растёт слой предприни­мателей.
Потенциаль­ные проблемы: Большие разли­чия в уровне доходов, низкие темпы сбережений, слабые центральные правитель­ства. Потенциаль­ные проблемы: Сохранение си­стемы социаль­ной защиты на прежнем уро­вне, замедление темпов модернизации. Потенциаль­ные проблемы: Создание современных предпринима­тельских стру­ктур и финан­совых рынков. Потенциаль­ные проблемы: Защита инвес­ти­ций и право­вая защита, уча­­стие в многосторонних соглашениях, экономическая преступность.

Как видно, из таблицы выпали культурно пёстрая Африка и обширный регион традиционно Коранической культуры, простирающийся от Атлантики через север Африки до границ Китая <и далее на восток южнее Китая>, а также свойственной многим регионам “СНГ”.

В таблице весьма своеобразная классификация: “ориенти­ро­ва­ны на потребление” — “ориентированы на производство”. Противопоставление “ориентации на производство” по-русски выражается не в формально вежливом слове «потребление», а в точных, но оскорбляющих честолюбие “потребителей” словах: паразитизм на производстве. Правильность именно такого противопоставления, называющего всё своими именами, подтверждается и в графе “Признаки”: ориентация на получение прибыли (т.е. приоритет финансовой деятельности над производством) и дерегулирование экономики (т.е. <отказ от регулирования> производства и снятия многих социальных гарантий) в условиях открытых границ и умолчаниях об “общественно-политических рам­ках”, противопоставляется “упору на производство и занятость”, “обще­ст­венно-политическим рамкам”, (т.е. ограничениям в том числе и на финансовую деятельность с целью получения прибыли под лозунгом “Деньги — не пахнут!”).

Интересно также определение-вывеска “семейный капитализм”, выражающее западное непонимание экономики стран Юго-Восточной Азии иной нравственной мотивацией, которая предопределена сложившейся в них в прошлом культурой. Это видно из понимания характера потенциальных проблем этих стран: “Создание современных предпринимательских структур и финансовых рынков”. Эта фраза по умолчанию подразумевает культурное лидерство Запада, однако не подтверждаемое реально: четыре мировые войны (начиная от Наполеона)[33] за два столетия и глобальный биосферно-экологический кризис, порождённый западным типом хозяйствования, — слишком много для того, чтобы по совести признать за Западом глобальное культурное лидерство, хотя глобальное дилерство Запада неоспоримо.

Кроме того, в приводимом контексте слово “со­вре­менные”, по отношению к предпринимательским структурам, уместнее заменить на эффективные, поскольку современны все, одновременно существующие, но все современные по-разному эффективны. Так­же и “финан­совые рынки” — “место” продажи денег за деньги (ссу­д­ный процент — цена денег) с целью получения денежной же прибыли; проще говоря создание финансовых рынков — это создание системы взаимного ростовщического паразитизма, с которой Запад исторически сжился, и которая есть одна из мерзостнейших тираний на Земле. Понятие же эффективности — производное от определённого понимания концептуальной целесообразности и критериев качества управления. И есть концепции общественного самоуправления, с позиций которых главная проблема современной глобальной экономики не в создании “финансовых рынков”, а в избавлении множества производителей от тирании организованного ростовщического, и прежде всего, — надгосударственного финансово-кланового паразитизма на труде людей.

В частности, Коран в принципе запрещает кредитование под процент, но рекомендует безвозмездное вспомоществование и дар, не подлежащий возврату[34]. В экономике Японии никогда не было свободного ссудного процента, а банковская прибыль в середине 1960-х гг. была на уровне 0,5 %. В таких условиях “финансовый рынок” невозможен, поскольку спрос на кредиты всегда превышает возможности их предложения, <что вынуждает инвестиционные органы развивать аналитику инвестиционных проектов, дабы инвестировать общественно полезные в долговременной перспективе>. По сообщению “Финансовых Известий” (№ 64, 12.09.95), столкнувшись с очередными экономическими трудностями, Япония сочла за благо свести его практически до нуля: 0,5 %[35]. Но в условиях беспроцентного (или почти беспроцентного) кредитования рухнула бы сложившаяся кредитно-финансовая система любой из стран Запада, хотя Япония в них же развивалась неоспоримо динамично более 40 лет.

По отношению же к КНР и “СНГ” делается предположение, что это — “переходные страны”, чему синонимично: “недо­раз­витые”, поскольку по умолчанию предполагается культурное лидерство Запада, у которого все прочие должны перенять его культуру, и в частности экономические навыки.

Потенциальные проблемы, так называемых переходных стран: защита инвестиций. Но из анализа финансовых оборотов на территории “СНГ” следовало бы сказать прямо: защита инвестиций от свободного ссудного процента; т.е. от западных финансово-экономи­ческих навыков.

После того, как вскрыты концептуальные неопределённости в таблице «“Лица” рыночной экономики», читаем подзаголовок: «Ры­ночная экономика одерживает триумф, так как по своему характеру она многокультурна. В отличие от государственного планового хозяйства она обладает большей открытостью и гибкостью». В настоящем обзоре Теория планового управления рыночным хозяйством не излагается[36], поэтому мы затронем только первую половину подзаголовка, которая приводит к встречному вопросу: Какой из типов рыночной экономики одерживает триумф: “ориентиро­ванный на потребление”, т.е. финансово-парази­ти­ческий? — производящий германский? — производящий японский? — или иной — имеющий в перспективе выйти из одной из дыр или области миражей, оставленных на социологической карте мира умолчаниями и затуманивающими суть явлений неточно адресованными к понятиям словами: из Африки, регионов Коранической культуры или России, в которой столетиями не разрешены многие неопределённости самоуправления общества?

Разные культуры — разные именно вследствие того, что им объективно свойственны разные концепции общественного самоуправления, и сотрудничать они могут только в осуществлении совпадающих или взаимно дополняющих целей, свойственных концепции каждой из них: но сотрудничество в отношении осуществления антагонистичных целей — возможно как эпизод, но не как устойчивый процесс. И хотя в журнале не упомянута Конференция по “устой­чивому развитию”, проведенная в Рио-де-Жанейро, но при таком ущербном видении процессов в глобальной цивилизации, какое выражает западная социология, следует предостеречь: Порождённая ею концепция “устойчивого развития” обречена на крах, т.е. на потерю управления по ней вследствие непредсказуемости процессов в зонах умолчаний и миражей, созданных вожделением западных социологов на социологической карте Мира; <а также в силу её собственной жизненной несостоятельности>[37].

В глобальных отношениях ориентация экономики одного общества на “потребление” антагонистична ориентации экономики другого общества на производство, с целью удовлетворения нужд прежде всего собственного населения, а не нужд потребления тех, кто сориентировал свою экономику на потребление превыше собственного производства. Вопреки этому встречаем опьянение иллюзиями и мечтаниями:

«Японские, американские, германские, французские, китайские и российские предприниматели могут свободно конкурировать между собой, договариваясь о заключении союзов, создавать совместные предприятия, имея при этом “одинаковые цели и следуя одинаковой логике”, как отмечает экономист Роберт Хайль­бро­нер».

Но нет в настоящее время одинаковых целей, а тем более одинаковой логики социального поведения, общих для перечисленных стран. И ни одна из их “логик”, в современном виде каждой из них, не может стать общей всем без того, чтобы не вызвать глобальной катастрофы культуры, а с нею и глобальной циви­ли­за­ции» (обзор был выполнен в сентябре 1995 г., в конце августа 1998 г. он был передан в Гарвардский университет вместе с другими материалами <Концепции общественной безопасности, развиваемой> ВП СССР[38]).

* *
*

Как видно из приведённых выдержек из редакционной (по-видимому) статьи журнала “Германия”, своё лидерство в области науки, техники и технологий Запад по умолчанию расценивает как полное лидерство в цивилизационном строительстве, не имеющее каких-либо изъянов и пороков принципиального характера. Вследствие этого все остальные региональные цивилизации должны якобы влиться в Запад, приняв его принципы, — согласившись с ними либо по “доброй” воле, либо под непреодолимым разнообразным давлением Запада (от “промывания” мозгов кинофильмами, компьютерными играми и “масскультурой” в целом до беспощадного[39] применения военной силы против «нециви­лизо­ванных» с западной точки зрения, т.е. инакоцивилизованных общественных групп, народов, государств).

В этом процессе внутренняя социология Запада (библейской региональной цивилизации) по умолчанию возводится в ранг глобальной социологии, что представляет угрозу для счастливого будущего всего человечества. Наиболее яркая попытка такого рода возведения внутренней социологии даже не Западной цивилизации в целом, а внутренней социологии её государства-лидера США, в ранг глобальной социологии нашла в книге З.Бже­зин­ского “Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы” (Москва, «Международные отношения», 1998. Оригинальное название: Brzezinski Z. “The Grand Chessboard. American Primacy and Its Geostrategic Imperatives”, «Basic Books»)[40]. Само название книги говорит о том, что З.Бже­зин­ский и солидарные с ним политики и обыватели США в остальном населении планеты Земля видят не людей, таких же как они сами, а бездушные фигуры на «шахматной доске», на которые нравственно-этические нормы общества “настоящих” людей не распространяются. И после этого США претендуют на то, чтобы учить других соблюдению прав человека?

Фактически в этой книге ещё ранее, чем в американском кошмаре 11 сентября 2001 г., выразился нравственный и интеллектуальный крах правящей “элиты” США и Запада в целом, также обусловленный причиной, названной М.И.Меттером: их методологическая нищета.

Причина именно такой нашей оценки социологической науки Запада в целом, и США в частности, состоит в том, что «меж­ду­народный терроризм», а по его существу силовое воздействие иных региональных цивилизаций на библейскую цивилизацию началось не с атаки пилотов-самоубийц[41] на объекты США в Вашингтоне и в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г., а гораздо раньше. Это явление существует как глобально выраженное с конца 1960‑х гг., если не ранее[42]. Оно выразилось в баскских и ирландских сепаратистских организациях, в троцкистско-марксистских «крас­ных бригадах», в арабском терроризме против Израиля и союзных с ним национальных обществ и государств Запада, в локализованном границами России чеченском терроризме и многом другом.

То есть прежде, чем “Боинги” поразили объекты в городах США, унеся с собой тысячи жизней, прошло тридцать лет, в течение которых учёные мужи и дамы в Гарварде, Оксфорде, в Лэнгли (штаб-квартира ЦРУ) и других центрах интеллектуальной деятельности имели полную возможность создать глобальную социологию, реализация которой в политике США и других государств Запада позволила бы созидательно и заблаговременно разрешать конфликты идеалов и принципов построения разных региональных цивилизаций Земли[43]. Если бы они преуспели в создании глобальной социологии и продвижении её в реальную политическую практику государств и ООН, то история последних 15 — 20 лет ХХ века была бы иной, а терактов 11 сентября 2001 г. в США не было бы.

После того, как нравственный и интеллектуальный крах профессиональной социологической науки выразился в кошмаре 11 сентября 2001 г., в интернете началось обсуждение этих происшествий всеми желающими. В большинстве своём в нём принимают участие люди, профессиональными социологами и политическими аналитиками не являющиеся. Это обстоятельство даёт возможность увидеть реальное положение «научной социологии» профессионалов на фоне разнородных мнений, высказываемых в обществе.

Мы обратились к русскоязычному сайту “Независимой газеты”, на форуме которой также проходит обсуждение этой трагедии и проблематики «международного терроризма» в разных её аспектах. С 11 по 19 сентября 2001 г. количество выступлений на форуме достигло почти 1500. Много там призывов «ксенофобов» уничтожать мусульман, евреев, США, грязных оскорблений других участников дискуссии, и ответных призывов «толерантов» к терпимости к себе, в которых выразилась ксенофобия по умолчанию, и т.п., но мы «профиль­тро­вали базар»[44]. И ниже мы приводим одно из мнений, автор которого в рассмотрении вопроса об идеалах и принципах, лежащих в основе региональной цивилизации Запада, и об отношении к ним представителей других культур вышел на уровень понимания проблематики «гло­бальной социологии»:

«Вот, на мой взгляд, интересный аспект оценки:

«Пришло новое время.

Турбин Влад. Ник.

14 сентября 2001 г.

Как нам, русским, теперь относиться к Соединённым Штатам? Кто нам Америка — враг, разрушивший нашу страну, или друг и военный союзник? После того, как Нью-Йорк и Вашингтон подверглись массированной атаке, все оценки, существовавшие в мире до этого, должны быть пересмотрены. Не только наши двусторонние отношения с США. Все явления довоенной жизни.

Крошка-сын к отцу пришёл,
И спросила кроха:
Что такое хорошо,
и что такое плохо?

 

До 11 сентября мы знали ответ на этот вопрос. 11 числа три десятка человек, вооружённых ножами, в течение часа заставили миллиард взрослых людей с устоявшимися моральными критериями снова оказаться в положении пятилетнего мальчишки, которому надо каждому явлению давать свою оценку.

А правильно ли устроен наш мир, мир белых и богатых, что человек готов сесть за штурвал самолета и протаранить небоскрёб только ради того, чтоб сказать нам: «Так жить нельзя!»

Западное общество несправедливо присваивает себе буль­шую часть общепланетарных ресурсов. Западное общество имеет ущербную мораль — в то время, когда пять миллиардов беднейших землян влачат убогое существование, узкая прослойка богачей мучается выбором, каким сортом ароматизатора сбрызнуть свою комнату для испражнений или какими консервами накормить любимого пуделька. Западное общество погрязло во лжи двойных стандартов, на словах декларирует гуманизм и свободу, а на деле использует агрессию, вмешательство во внутренние дела, окрики и угрозы[45]. Когда я здесь говорю “западное”, я имею ввиду и Россию, так как мы тоже отравлены их духом и принадлежим к золотому миллиарду.

Наши проблемы видны изнутри — движение борцов с глобализацией это попытка внутреннего самоочищения. Наши проблемы шокирующе безобразны, если смотреть глазами “бед­ных”, арабов, пуштунов и т.д. Мы настолько отвратительно выглядим в их глазах, что они готовы убивать нас из брезгливости и отвращения. Сейчас время переоценок, необходимо пересмотреть всё. Что сделали террористы[46]? Они защитили весь мир от хулиганствующей Америки, показали, что наглый верзила в автобусе не может плевать, материться и бить пассажиров. Без предупреждений, не делая интеллигентских замечаний, ногой ниже пояса, своим ударом они остановили беспредел[47]. Не по джентельменски. Но мы же сами ничего не могли сделать! Мы грозились ссадить хулигана на ближайшей остановке, вызвать милицию, написать в газету, а хулиган на нас чхал, бомбил Белград и Багдад, денонсировал Киотские соглашения[48] и выводил оружие в космос. Теперь он согнулся от боли, кряхтит и думает, как быть дальше, а мы думаем, как дальше быть нам. Встать на сторону террористов мы не можем, так как они не избавители от дракона, а только новые претенденты на его место. Сказать, что Америке досталось несправедливо — тоже нельзя. Поделом досталось. Тезис о невинных мирных гражданах в башнях на Манхеттене — тезис из старой жизни. Индивидуальная ответственность хороша, когда речь идёт об украденном кошельке. Если твоё правительство, за которое ты голосовал, украло жизни у детей в Белграде и хлеб у взрослых в Междуречье, значит к тебе в окошко в офис может влететь самолёт с братом убитого или голодного за штурвалом. Если 90 % русских сказали, что надо мочить духов в сортире, значит два подъезда нас с вами на Каширке могут спать спокойно на кладбище, это наш выбор и наша ответственность, наша цена. И наоборот, если вся чеченская деревня считает, что держать русских в ямах это хорошо и правильно, значит бомбардировщик с красными звёздами может и должен кидать бомбу на ту крышу, которая ему больше приглянулась. Это их выбор. Это справедливо, и так должно быть, пока ситуация не изменится[49]. За преступления или ошибки, совершённые от лица коллектива, ответственность несёт коллектив, а не лицо, персонально реализовывающее деяние.

Второй аспект, оценку которого нужно пересмотреть — это правомочность использования “нецивилизованных” террористических методов. Необходимо признать за противником право использовать то оружие, которым он располагает, а не устраивать ханжеских истерик и обвинений в “неправильности”. Наполеон тоже в своё время жаловался, что русская армия от него бегает, столицу сдала и “неправильных” партизан в тыл заслала, но просто война стала другой, и это надо было принять. Рука, оторванная при помощи ракеты с компьютером внутри, ничуть не эстетичней, чем рука, оторванная фугасом, сделанным из сель­хоз­удобрения.

Т



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-20 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: