Концепция общественной безопасности.

Т.е. краткий обзор идей-претендентов показывает, что надо житьна основе религиозного чувства и чувства меры[458] сообразно обстоятельствам своим умом, дабы управлять потоком событий приемлемым для себя образом в меру того, насколько для человека исповедим Промысел Божий. На этой основе в России сложилась и развивается Концепция общественной безопасности, получившая название “Мёртвая вода”[459], материалы которой представлены в настоящее время (2004 г.) в интернете на сайтах www.dotu.ru, www.kpe.ru, www.mera.com.ru, www.vodaspb.ru, издаются типографским способом в разных регионах России, распространяются на компакт-дисках.

Концепция общественной безопасности (КОБ) развёртывается из того объективного факта, что всякая особь биологического вида «Человек разумный» может быть носителем одного из пяти более или менее устойчивых в течение взрослой жизни типов строя психики, о которых речь шла ранее:

· Животный тип строя психики.

· Строй психики биоробота, «зомби».

· Демонический строй психики.

· Человечный строй психики.

· Опущенный в противоестественность.

Для человечного строя психики нормальна — неформальная, внедогматическая и внеритуальная вера Богу по жизни и действие в русле Промысла Божиего по своей доброй воле: т.е. для человека нормально язычество в Единобожии.

Тип строя психики обусловлен воспитанием, т.е. недостижение личностью к началу юности человечного типа строя психики — результат порочности культуры общества и неправедного воспитания со стороны родителей и школы. Поэтому будучи взрослым и осознавая этот факт, человек способен перейти от любого типа строя психики к человечному — основе для дальнейшего как своего личностного, так и общественного развития.

В зависимости от статистики распределения людей по типам строя психики общество порождает и свою социальную организацию, развивает свою культуру, либо способствуя консервации до­стигнутого состояния и рецидивам попыток рабовладения, либо способствуя тому, чтобы человечный строй психики был признан нормой и гарантированно воспроизводился культурой при смене поколений в качестве основы для дальнейшего личностного и общественного развития народов и человечества в целом.

Эту Концепцию в качестве свой социологической платформы избрала Концептуальная партия “Единение”[460]. Концепция общественной безопасности “Мёрт­вая вода” — не догма и “не священное писание”, и потому она претендует на то, что на её методологической и идейной основе Россия и человечество могут выйти из затяжного кризиса в режим бескризисного развития. Возможно, что это утверждение будет воспринято некоторыми читателями с возмущением: “Как это? Кто посмел? По чьему поручению? Какие у вас учёные степени и звания, чтобы делать такие заявления [461] ?” и т.п. — Но лучше сдержать такого рода эмоции и не следовать озлобленно-идиотскому рецепту А.Галича: “Гоните их!!! Они врут, они не знают, как надо!”

Лучше ознакомиться с материалами Концепции общественной безопасности.

А если она будет осмыслена в качестве неприемлемой, то тогда придётся вырабатывать самостоятельно более мощную альтернативу ей.

5.7.4. Воспроизводство дефективной психики
людей и общества под воздействием киноискусства

Перед тем, как говорить о проведении стратегии в жизнь, рассмотрим ещё некоторые вопросы психологии, которые, на наш взгляд, следует рассмотреть при освещении принципов стратегии искоренения террористической угрозы, а не во взаимосвязи с какими-то иными фактами. Причина этого в том, что дефективная психика людей и общества — главная предпосылка к терроризму и она же — основа эффективности его воздействия на общество. Поэтому надо знать социальные факторы, порождающие дефективность психики множества людей и общества в целом, для того, чтобы осмысленно целесообразно строить политику государства и общественных инициатив в отношении них.

Прежде всего необходимо понимать, что терроризм рождается из недовольства людей своею жизнью и жизнью толпо-“эли­тар­ного” общества в целом. И способен терроризм поразить тоже только толпо-“элитарное” по организации личностных взаимоотношений людей общество.

Т.е. именно толпо-“элитарное” общество всегда «беременно» тем или иным терроризмом и находится под его угрозой, и это одно из неотъемлемых качеств толпо-“элитаризма”.

Однако если затюканный идиотско-вредительской политикой государства мелкий предприниматель покупает где-то гранату, а во время поездки на разборку с партнёрами роняет её на эскалаторе в метро в «часы пик», то взорвись граната[462], — это всё же не было бы террористическим актом, хотя какая-нибудь “Аль-Каида” могла бы заявить, что имел место очередной “подвиг шахида”, а изрядная доля толпы ей бы поверила; а ещё бульшая доля той же толпы — испугалась бы и некоторое время избегала бы поездок в метро, а потом, загнав свои страхи в глубины психики, продолжала бы ездить в общественном транспорте, усугубляя свои неврозы.

Также из истории известны случаи, когда люди, под давлением идиотско-вредительской политики государства и «стихии рынка», достаточно хорошо управляемой на принципах коллективного своекорыстного сговора биржевых и банковских вполне узаконенных мафий, впадали в депрессию и сводили счёты с жизнью не в одиночку, а так, что жертвами их самоубийства становились не только они сами, но и другие люди. Однако это — тоже не терроризм, хотя в определённых обстоятельствах какая-нибудь “Крас­ная бригада”[463] могла бы объявить, что кто-то из её членов совершил “подвиг”, и при соответствующих политических обстоятельствах многие бы в такого рода заявление поверили бы, в результате чего заурядное самоубийство повлекло бы за собой вполне террористический эффект воздействия на общество.

Также средства массовой информации регулярно сообщают, что в том, или ином городе группа подростков забила насмерть (или почти насмерть, нанеся тяжкие телесные повреждения) кого-то из иностранцев или из числа граждан России с нетипичной для места происшествия внешностью. При этом расследование обычно показывает, что попытки представить такого рода криминальные эпизоды как идейно вызревший нацизм и ксенофобию[464], уже якобы действующие в России на молодёжно-организационной основе[465], оказываются несостоятельными даже при наличии какого-то подобия организации и соответствующей символики потому, что кроме одного — двух вожаков-организаторов все остальные (при разбирательстве с каждым из них персонально) предстают как обыкновенные безъидейные и безвольные сопляки, которые выпендривались друг перед другом, стараясь показать друг другу, «подружкам» и прочим окружающим свою «крутизну» и «значимость».

Т.е. хотя внешне всё это и выглядит как идейно оформившийся нацизм и ксенофобия, но это всё же — обыкновенная для всякого толпо-“эли­тар­ного” общества подростковая преступность, в которую во­влекаются подростки на основе инстинктивно обусловленных эффектов стадно-стайного поведения[466].

Происходит это потому, что к подростковому возрасту, когда в процессе нравственно-психического становления личности должна начать проявляться осмысленная воля и человек с её помощью должен научиться обуздывать свои — общеживотные — инстинкты, у подростка нет ни нравственных идеалов, ни мечты о смысле своей собственной жизни и смысле жизни своего народа и человечества, ни задатков личностной воли, для того чтобы воплотить эту мечту в жизнь. Зато он уже воспринял из культуры взрослых “идеал бытия” — «жрать», «иметь», «тра­хать­ся», «ловить кайф» на всём готовом (созданном другими, включая Бога) и достигать удо­влетворения в разнообразном само­довольстве за счёт окружающей социальной и природной среды.

Психологически же они в своём большинстве — носители животного типа строя психики, хотя вожаки (их один — два на всякую стаю-стадо: действующий и активист-заместитель[467]) могут быть носителями типа строя психики зомби или демонического.

При этом всем нечеловечным типам строя психики может сопутствовать опущенность в противоестественность всле­д­ствие употребления разнородных дурманов и психотропных веществ (всё, что расценивается в подростковой среде как «круто», т.е. представляет собой идеал, — фактически становится неизбежным в их жизни). И на этой нравственно-психической основе всё, проистекающее (вследствие безволия и бессмысленности бытия субъекта) из инстинктов и из пороков культуры, может прикрываться в каждую эпоху какими угодно идеями, способными придать тень возвышенного благородства проявлениям обыкновенной жестокости и злобы «недоделанных» подростков, а потом и телесно взрослых «как бы людей» [468].

Причины же всего описанного выше и многого другого известного всем по жизни лежат в особенностях воспитания детей в самом раннем детстве[469].

И с этим утверждением по существу соглашается “Незави­си­мая газета” в статье Марины Лозинской “Из чего вырастает «обра­зо­ванное животное»”, опубликованной 8 сентября 2004 г. Относящийся к рассматриваемому вопросу фрагмент этой статьи представлен ниже:

«Совесть и сострадание
формируются у человека в возрасте от 3 до 5 лет

Один из самых загадочных для рядового обывателя феноменов современного общества — необъяснимый, казалось бы с точки зрения нормальной человеческой логики всплеск подростковой (даже порой детской) и женской преступности. О социально-психологических корнях этого явления мы беседуем с доктором медицинских наук, профессором Фёдором Кондратьевым. Без малого сорок лет он работает в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сер­б­ского.

— Фёдор Викторович, известно, что преступность меняется вместе с обществом. Какие перемены произошли в структуре криминала за последние 15 — 20 лет с позиции психиатрии?

— Наш институт, основанный в 1921 году, работает не только с психически больными, но и со здоровыми людьми, направленными на экспертизу. Мы имеем огромную фактуру социальных модусов поведения и можем писать «историю государства Российского», изучая истории болезни наших пациентов. В последние годы мы занимаемся и проблемами людей, переживших вооруженные конфликты, теракты, катастрофы.

Важным направлением стала психическая реабилитация людей, подвергшихся индуктивному воздействию тоталитарных сект. Помните «белое братство»? Занимаемся проблемами этнической и культурной интерпретации психического состояния человека.

Те преступления, которые сейчас совершаются, лет 15 — 20 назад были невообразимы даже для судебных психиатров. Прежде всего это детская преступность. Она была и раньше, но выглядела приблизительно так: мальчик-олигофрен украл батон. Сегодня к нам поступают убийцы, насильники, истязатели в возрасте от восьми (!) лет.

Вспоминается группа подростков, которые убивали беззащитных людей просто ради того, чтобы убить, а потом хвастаться, кто это сделал наиболее жестоко. Конечно, среди них встречаются наркоманы и пьяницы, но изначально это психически здоровые дети [470]. Особо тяжкие преступления, как это ни парадоксально, совершают не бродяги, а домашние дети [471]. Спрашиваешь: «Почему ты это сделал?» Ответ у всех один: «По телеку видал…»

Это не единичные случаи. Это массовая тенденция. [472]

— В чём причина?

— В России всё было: голод, война, репрессии, тотальная нищета, но никогда планка общественной нравственности не падала так низко. Звериный образ жизни — всё получать здесь и сейчас[473] — приводит к саморазрушающему поведению подростков. Общаясь с ними, понимаешь, что у них нет критерия добра и зла [474]. Он не сформирован воспитанием. Такие качества, как милосердие, сострадание, совесть формируются у человека в возрасте от 3 до 5 лет[475]. Если человеческое не заложено вувремя, вырастет образованное животное (выделе­но нами при цитировании[476]). Наказание его испугает, озлобит, но не изменит к лучшему [477]. Был у меня четырнадцатилетний убийца. У него кре­стик на груди. Спрашиваю: «Зачем тебе?» Отвечает: «Мо­жет, поможет, может, срок скостят». Видели рецидивистов, исколотых целыми иконостасами?» (приводится по публикации на сайте: https://www.ng.ru/science/2004-09-08/12_kondratev.html)

По существу в России наших дней это означает, что:

· если большинство родителей не занимаются осмысленно целесообразным воспитанием детей, многие из которых — просто побочный продукт половой распущенности старших поколений и помеха своим родителям, препятствующая взрослым заниматься потребительством,

· то государственная политика искоренения террористической (и уголовной в целом) угрозы должна начинаться с тщательного отбора выходящих в эфир мультиков и сюжетов программы “Спокойной ночи, малыши!”, которые напрямую оказывают воздействие на психику малышей всякий раз, когда родителям и старшим родственникам некогда или недосуг уделить время своим детям и исполнить свой родительский долг перед детьми и Богом.

Нравится это “демократизаторам” и “свободным художникам” или же нет, но теле- и радиовещание как предназначенное для детей младшего возраста, так и просто доступное детям и несовершеннолетним, — в демократическом государстве, выражающем долговременные стратегические интересы народа, — область компетенции не только родителей, но и спецслужб государства (типа КГБ-ФСБ): дети в обществе должны быть не только защищены от растления их нравственности потоком теле- и радиовещания, но теле- и радиовещание должно восполнить то, чего детям не могут дать их родители и другие потенциальные воспитатели в личностном формальном и неформальном общении [478].

Соответственно, для решения этой общечеловеческой задачи спецслужбы (в России это — прежде всего ФСБ) должны быть наделены не только необходимыми властными полномочиями, но должны быть обеспечены кадрами психологов и педагогов высочайшей квалификации с нравственно-эти­ческими качествами (насколько это возможно в больном обществе), по возможности более близкими к нормальным человеческим. [479]

Речь идёт не о том, чтобы малообразованные «искусствоведы в штатском», которые сами бесплодны в художественном творчестве, учили деятелей искусств, какие идеи и как тем воплощать в своих произведениях. Речь идёт о том, что искусство должно сеять разумное, доброе, вечное, а не ублажать те или иные страсти недоделанных субъектов, растлевая при этом подрастающие поколения. А если последнее имеет место в жизни, то общество в праве защититься от такого искусства, а государство обязано ему в этом помочь.

И для того, чтобы искусство выполняло миссию сеять разумное, доброе, вечное в толпо-“элитар­ном” обществе, в нём необходима государственная цензура, и она должна быть именно идейно-политической цензурой в широком культурологическом аспекте термина «идейно-поли­ти­ческая цен­зура»[480]; а если кто оказывается недоволен её решениями, то эти решения должны оспариваться не в суде, а органе типа общественной палаты по нравственно-этиче­с­ки обусловленному произволу её членов.

Пока же мультики, в которых Дональд Дак и прочие диснеевские[481] герои рыщут в поисках кубышки с долларами или клада золота, забытого пиратами или джином, программируют психику детей младшего возраста на приверженность “идее” «Жить на всём готовом — потреблять всё и всех!».

И такая идейная политика телевещания и кинопроката для детей создаёт предпосылки к тому, чтобы множество людей вошло во взрослость при животном типе строя психики, почти что не имея шансов когда-либо перейти к необратимо человечному типу строя психики.

Потом дети вступают в возраст постарше и на их психику, уже подготовленную рисованными кошмарами мультфильмов к восприятию кошмаров «большого кино» в стиле «как в натуре», обрушиваются мордобойно-убий­ст­венные “шедевры”, в которых «хорошие» парни и барышни если и не высокопрофессионально, то как минимум зрелищно-эффектно, безжалостно и беспощадно калечат и уничтожают «пло­хих» парней и барышень[482]: всё отснято и смонтировано так, чтобы зрители могли посмаковать или «потрястись от страха», а персонажи могли упиваться своей «крутизной».

Но при более пристальном и осмысленном рассмотрении содержания сюжетов большинства фильмов (как говорят искусствоведы-“демократизаторы”, — «мэйн стрима» — «основного потока» [483] ) оказывается, что:

· «Плохие» парни и барышни плохи только тем, что — в силу социально обусловленных причин — они не только не состоялись в качестве носителей человечного типа строя психики, но им ещё и не досталось места у «корыта», из которого на законных основаниях хлебают «хорошие», в силу чего «пло­хие» всё ту же “идею” одинаково свойственную и «плохим», и «хорошим» — «иметь и употреблять всё и всех в своё удовольствие!» — реализуют по своему усмотрению не законными путями.

· Либо «хорошие» персонажи подаются зрителю как неподкупные люди долга и чести, которые защищают от «плохих» персонажей демократию по-американски и жизнь в ней «нор­ма­ль­ных людей».

Однако при рассмотрении по существу этой самой “де­мократии” она оказывается всего лишь бездушной машиной, предназначенной для воплощения в жизнь “идеи” «иметь и употреблять всё и всех в своё удовольствие!» цивилизованным способом на законных основаниях, подавляя и уничтожая тех, кто пытается реализовать её “нецивилизованным” (с точки зрения её норм) путём или же незаконно.

То, что эта же “идея” в некоторых фильмах подаётся «под соусом» “идеи” мести за совершённое в прошлом зло, — идей­ной сути сюжетов не меняет[484].

· Если же в голливудских фильмах и отображаются проблемы личностного становления и созидательного (а не опустошающего будущее разрушительно мстительного) разрешения нравственно-этичес­ких проблем во взаимоотношениях людей[485], то действие сюжетов разворачивается либо в среде “эли­ты”[486], либо это фильмы о прорыве в “элиту” «золушки» (хотя в сюжетах пол «золушки» может быть не обязательно женским, но и мужским, однако сути сюжета эта вариация тоже не меняет).

“Элита” же «всё и всех имеет и употребляет в своё удовольствие» в силу эксплуатации своего социального статуса, так или иначе дающего её представителям потребительские преимущества перед так называемым «просто­народьем», к которому принадлежит большинство людей во всяком толпо-“элитарном” обществе. Вследствие преимуществ такого рода возникает иллюзия, что “элита” в целом и её представители свободны и что, только приобщившись к “элите”, можно заняться если не своим собственным личностным развитием, то обеспечить эту возможность своим потомкам.

О том, что такого рода мнения — в действительности иллюзорны, лучше всего повествует фильм “Крёстный отец”, хотя он повествует о жизни семьи, принадлежащей к нелегитимной (незаконной) иерархии, но тоже живущей идеей «иметь и употреблять всё и всех в своё удовольствие!», точно так же, как и законная. Однако для того, чтобы это понять, — надо иметь совесть: при бессмысленно же бессовестном просмотре многие завидуют тому уровню вседозволенности, которого достигли «крёстные отцы», и норовят воспроизвести его в своей жизни, сея зло вокруг себя.

Тем не менее итог зрим: уже во втором поколении семьи, идущей по этому пути, главный герой достигает беспросветного одиночества и несчастья, пребывая на одной из вершин внутрисоциальной власти над другими людьми с нечеловечными типами строя психики, если судить по их поведению в сюжетных линиях.

Но то же самое — только в других декорациях — происходит и на легитимных вершинах той или внутрисоциальной иерархии (фильм “Римские каникулы” — об этом, хотя и в жанре комедии).

Но вот фильмов о том, как состояться человеком и жить просто по человечески, помогая в личностном развитии другим, без «дворца» и прислуги — таких фильмов Голливуд не производит.

А в эпоху “демократизации” и реформ отечественное кино тоже не сняло ни одного идейного фильма, который бы был принят народом: в отечественном «мэйн-стриме» только жалкое подражательство Голливуду. А сериал “Московская сага”[487], рекламируемый как нечто высокое — идейно-нравственное, по существу своих сюжетных линий оказался экранизацией московских сплетен за несколько десятилетий, в подборке которых выразился страх и «комплекс неполноценности» некоторой части советской и постсоветской “элиты”, а также незнание ею событий реальной истории и её непонимание. И хотя реквизит в фильме подобран высоко профессионально так, чтобы произвести впечатление достоверной передачи «духа эпохи», но “Московская сплетня” (то бишь «сага») эпоху оболгала: правдоподобно оболгала, как и всякая сплетня. Но если из “Московской саги” с помощью обычных средств киномонтажа изъять страшилки про Сталина и НКВД-МГБ, то останется пропаганда всё той же идеи паразитизма — «жрать, иметь и “трахаться” с комфортом на всём готовом, пребывая рабами иллюзии собственного благородства и значимости»…

В СССР же в сталинские времена «Совкино» (во многом благодаря «искусство­ведам в штатском», главным из которых был сам И.В.Сталин) фильмы о том, как состояться человеком в самых трудных житейских обстоятельствах, производило. И именно они составили эпоху в мировом киноискусстве: были же они не лживой про­па­гандой, не “лаки­ро­ванием” «совковой» действительности, а экранизацией пока ещё не воплощённой в жизнь мечты всех тружеников о лучшей жизни всех людей без разделения общества на “элиту” и толпу. При этом сюжеты многих фильмов всё же имели реальную основу в жизни страны [488].

Но что касается “идеи” «существовать на всём готовом — жрать, иметь и потреблять, трахаться, ловить кайф…!»[489], — в каких сюжетах и декорациях её ни подавай, она всегда соответствует именно животному типу строя психики. А выражающие её сюжеты способствуют переходу к животному типу строя психики носителей всех других неустойчивых иных типов строя психики.

И поток такого кино, льющийся во все дома с экранов телевизоров, способствует воспроизводству в реальной жизни в преемственности поколений именно животного типа строя психики в процессе бездумного сопереживания зрителей персонажам при просмотре фильмов.

И утверждение о господстве в обществах Запада (откуда пришли эти фильмы) именно животного типа строя психики — не наш вымысел: об этом же объективно говорят результаты научных исследований в самих же США:

«Яичница с беконом
превращает людей в хищников и наркоманов [490]

Американские исследователи установили, что запах и вид любимой еды возбуждают те же отделы мозга, что активно работа­ют у наркоманов в ожидании новой дозы, сообщает Reuters. Также, благодаря любимым блюдам, активируются участки мозга, что у животных отвечают за охотничьи инстинкты. А человек эти стимулы ошибочно воспринимает как чувство голода.

В исследовании приняли участие 12 человек, средний возраст которых составил 28 лет. С помощью томографии учёные определяли биохимическую активность мозга в покое, а также его реакцию на зрительные, вкусовые и обонятельные стимулы, связанные с любимой едой. Оказалось, что при виде вкусного блюда весь[491] активность головного мозга повышается в среднем на 24 процента. Самые большие изменения происходят в височной и островковой областях коры, а также в глазничной извилине.

Причём, продукты, которые больше всего возбуждали мозг, трудно назвать диетическими. Среди них яичница с беконом, сэндвичи, гамбургеры, пицца, мороженое и сладости[492].

“Полученные нами результаты свидетельствуют об опасности постоянной «пищевой» стимуляции мозга. Люди видят автоматы по продаже сладостей, красивые витрины, смотрят кулинарные те­лепрограммы” [493], — комментирует свою работу руководитель ис­сле­дования Дзин-Джек Ван (Gene-Jack Wang) из Брукхейвенской национальной лаборатории (Brook­haven National Laboratory) в Нью-Йорке.

Результаты этого исследования опубликованы на страницах журнала NeuroImage. В своих выводах авторы работы пишут: “Повышенная чувствительность мозга к таким стимулам и их распространенность однозначно способствуют эпидемии ожирения”» (приводится по публикации на сайте: https://mednovosti.ru/news/2004/04/22/egg/).

Однако, по нашему мнению, американские исследователи подменяют причину следствием:

В действительности объективно носители животного типа строя психики реагируют на «жратву» так, как это и свойственно животному.[494]

Животное в естественной среде обитания далеко не всегда знает, когда в будущем оно насытиться, и потому почти всегда готово есть «про запас», сметая всё на своём пути для реализации открывшейся возможности «съесть, сколько влезет»[495]. Представитель же вида «Человек разумный», если он объективно — носитель животного типа строя психики, — реализуя в условиях «общества потребления»[496] открытую возможность есть всегда, когда хочется в соответствии со сформировавшейся у него би­о­ритмикой (или когда вывеска «Мак-До­нальдс» возбуждает его пищеварительную физиологию вне биоритмики), и сколько влезет, — попросту систематически «ужи­ра­ется» и в течение нескольких лет наживает себе кучу болезней, начиная от эпизодического «несварения желудка» до склероза сосудов, влекущего за собой инфаркты, инсульты, старческое слабоумие, всевозможную онкологию и т.п. Но у этой проблемы есть и психо-этические аспекты, вследствие чего «эпидемия ожи­рения» — ещё не самое худшее, что может произойти в обществе таких человекообразных.

Однако реакция на вид пищи — это всего лишь рефлексы, многие из которых — условные, т.е. выработанные самими людьми или непроизвольно сложившиеся в их психике под воздействием обстоятельств. А основной инстинкт всякого биологического вида — инстинкт продолжения рода, включающий в себя все врождённые программы поведения представителей каждого из полув в видовом процессе воспроизводства новых поколений. И формирование правильного, — т.е. жизненно состоятельного, — отношения к этой стороне жизни личности и общества[497] — одна из задач воспитания подрастающих поколений.

Оборотная сторона этого же вопроса о половых инстинктах — отношение в обществе и в политике государства к субкультурам порнодействий.

* * *

Отступление от темы 4:
Эротика и порно — суть и различие

В теории “социологической науки” и в практике юриспруденции проблематика, проистекающая из наличия половых инстинктов, в основном выливается во внутрикорпоративные и межкорпоративные споры юристов и культурологов о том, что такое «эро­ти­ка» как естественная (в силу биологических особенностей вида «Человек разумный») составляющая культуры всякого общества, и что такое вредное «порно­», некоторым образом отличающееся от «эротики»; и как их в реальной жизни различать и разграничивать.

К настоящему времени ни юристы, ни культурологи не могут дать внятного определения ни тому, ни другому явлению в жизни общества, ни провести границу между ними. В нашем понимании это во многом результат того, что споры вокруг этой проблематики ведутся именно «вокруг», т.е. без того, чтобы вдаваться по существу в рассмотрение вопросов общей биологии и рассмотрения культурных оболочек, в которых биология воспроизводства новых поколений вида «Человек разумный» предстаёт в цивилизованном обществе.

Тем временем за пределами области теоретико-социологи­чес­кого и юридического словоблудия — в реальной жизни — статистика разнородных преступлений, подчас весьма жестоких, на почве несдерживаемых сексуальных устремлений как в “нормаль­ном”, так и в извращённом их выражении у представителей обоих полов — стала одной из проблем обществ в большинстве «циви­ли­зованных стран» мира, включая и постсоветскую Россию[498].

В действительности же всё не так сложно и запутано, как это пытаются представить порнодельцы и обслуживающие их порнополитические деятели, юристы и культурологи в попытках закрыть вопрос об уголовной ответственности за порнодейства и растление малолетних и подростков [499]. Но для понимания того, чем эротика отличается от порно, надо обратиться к рассмотрению характерных для биосферы Земли процессов воспроизводства новых поколений биологических видов в ней.

Как известно, жизнь биосферы Земли в настоящую эпоху подчинена циклике смены времён года. При этом и циклика воспроизводства новых поколений подавляющего большинства биологических видов так или иначе согласуется с цикликой смены времён года.

В жизни подавляющего большинства биологических видов нерастительных организмов последнее обстоятельство проявляется как жёсткая привязка их брачных сезонов к определённому времени года.

У подавляющего большинства видов позвоночных[500] в брачные сезоны изменяется гормональная регуляция физиологии организмов самцов и самок, находящихся в репродуктивном возрасте, при этом активизируются соответствующие инстинктивные программы и происходит перестройка физиологии, в результате чего зачатие становится возможным. Именно в брачные сезоны особи обоих полов отдаются практически полностью поиску партнёров и — в пределах одной половой группы — борьбе за обладание партнёрами, наиболее предпочтительными «с точки зрения» видовых инстинктивных программ продолжения рода. В кульминации этих процессов происходит спаривание, которое в подавляющем большинстве случаев завершается зачатием особей нового поколения. В этом процессе особи не властны над собой и действуют под безоговорочным диктатом инстинкта продолжения рода.

По завершении брачного сезона уровень половых гормонов в организмах резко снижается, физиология организмов изменяется, и вне брачных сезонов особи обоих полов заняты добычей пропитания для себя, вскармливанием и воспитанием детёнышей соответственно организации жизни каждого биологического вида. Вне брачного сезона у всех нормальных особей позывов к совокуплению нет, а само совокупление невозможно в силу характера физиологии организмов в эти периоды (соответственно нет смысла говорить и о возможности зачатия).

Биологический вид «Человек разумный» не принадлежит к этому подавляющему большинству видов позвоночных, а входит в то меньшинство биологических видов, у которых физиологическая готовность к совокуплению и зачатию обусловлена индивидуальной биоритмикой их организмов и не связана (по крайней мере жёстко однозначно) с тем или иным временем года — сезоном: женщина в репродуктивном возрасте ежемесячно на протяжении нескольких дней соответственно её ритмике регул (по-русски — месячных) способна к зачатию практически от каждого мужчины, которому она «отдастся» или кто от неё этого так или иначе добьётся; мужчина же потенциально готов к совокуплению и зачатию всегда: ему достаточно только «воз­бу­дить­ся» на ту или иную осубу женского пола.[501]

Если же обратиться к статистическим показателям жизни биологических видов в природных условиях, то выясняется, что на одну особь, достигшую половой зрелости и участвующую в продолжении рода хотя бы в первый раз в своей жизни, приходится некоторое количество особей, погибших до достижения ими половой зрелости, так и не оставив потомства. В разных биологических видах показатели этой статистики разные: из десяти котят ягуаров достигает половой зрелости и продолжает род только один; на одного ставшего взрослым крокодила приходятся сотни не вылупившихся из яиц либо погибших; на одну рыбу, пришедшую на нерестилище, приходится миллионы погибших икринок, мальков и рыбьей молоди и т.п., — такова статистика перетока биомассы по трофическим цепям[502] биосферы.

По существу это означает, что репродуктивная способность подавляющего большинства видов живых организмов в биосфере ориентирована на то, чтобы как можно быстрее заполнять в преемственности поколений экологическую нишу, занимаемую видом или его популяцией в том или ином регионе. При этом избыточное (по отношению к вместимости экологической ниши) количество особей идёт на прокорм другим биологическим видам соответственно трофическим цепям биоценозов в регионах, где живёт популяция вида, либо истребляется во внутривидовой конкуренции, а при переполнении экологической ниши — истребляется массово голодом и эпидемиями, но и трупы умерших становятся пищей для других видов живых организмов.

Как уже отмечалось ранее, даже если не затрагивать вопросов религии и атеизма, биологический вид «Человек разумный» от прочих видов в биосфере Земли отличается тем, что у всех прочих организация психики их особей однозначно запрограммирована генетически, а особь вида «Человек разумный» может быть носителем одного из пяти ранее названных типов строя психики и может переходить от одного типа строя психики к другим на протяжении своей жизни как непроизвольно (под воздействием обстоятельств), так и осмысленно произвольно — осмысленно целесообразно. При этом в отличие от животных человек при соответствующем воспитании и миропонимании способен сдерживать инстинктивные позывы разного рода, а если пребывает при человечном строе типа психики, то инстинктивные программы оказываются подчинёнными его осмысленной воле, вследствие чего человек обретает свободу от диктата и «давления на психику» инстинктов — так называемого «животного начала» [503].

Кроме того, «Человек разумный» является одним из немногих в биосфере Земли видов, несущих культуру[504], если под термином «культура» понимать всю совокупность генетически не запрограммированной в готовом к употреблению виде (знаний и пове­денческих навыков) информации и алгоритмики, передаваемых от одних особей биологического вида другим в преемственности поколений на основе общения, а также и вне общения — на основе искусственно созданных носителей информации.

Культура человечества — явление многогранное. Но всё же можно поставить вопрос о вариантах её направленности, а равно — о вариантах её целесообразности. И тогда можно выявить в исторически реальных культурах два аспекта:

· защита искусственными средствами как индивидов и коллективов, так и обществ в целом от среды обитания и от тех или иных определённых факторов воздействия среды;

· достижение личностного и общественного такого рода соответствия среде обитания и построение такого образа жизни в ладу со средой, что потребности в защите индивидов и обществ от её воздействия не возникает.

И надо признать, что в культуре нынешней глобальной цивилизации аспект защиты искусственными средствами доминирует до такой степени, что практически полностью подавил и вытеснил из жизни второй аспект — личностное и общественное развитие, обеспечивающее способность жить без защиты от среды обитания искусственными средствами. По существу последнее подразумевает возможность осуществления биологической цивилизации, жизнь которой не обусловлена наличием техники, технологий и техносферы.

Это не призыв вернуться в «каменный век» тем более, что именно в «ка­мен­ном веке» люди стали на путь “защиты” от среды обитания искусственными средствами. И потому «камен­ный век» принципиально не отличается от нашей эпохи: тогда от среды обитания “защищались” «приручённым» огнём и каменным топором, а сейчас — теплоэлектроцентралью (возможно ядерной), фармакологией, всей техносферой и искусственной средой обитания во всех её проявлениях: принципы не изменились — изменились только технологии, посредством которых принципы, принятые ещё в каменном веке, входят в нашу повседневную жизнь; а воздействие этих принципов стало подавляющим по отношению к людям и биосфере.

Речь идёт о том, что для человека нормальна биологическая цивилизация, в которой люди свободны от необходимости воспроизводить и развивать техносферу и искусственную среду обитания в целом.[505]

Вследствие развития технологий, техносферы и искусственной среды обитания люди в нынешней цивилиз