Очерк психологии личности




 

Издательство «СМЫСЛ»

Москва 1993г

 

Редактор С.С. Степанов

Обложка Ф.С. Сафуанов

Леонтьев Д.А. Очерк психологии личности. М.: Смысл, 1993. – 43с.

 

© Д.А Леонтьев, 1993

© Оригинал – макет: «Центр прикладной психологии и психофизиологии»

© Обложка Ф.С. Сафуанов 1993


 

Содержание

 

От автора 5

О чём этот очерк. 6

Личность и стереотипы её понимания. 8

Что такое личность? 8

Индивидуальность или тип? 10

Парадоксы личностных черт. 12

«Внешняя оболочка» личности. 14

Характер. 14

Способности. 17

Роли. 18

Внутренний мир личности. 21

Человек в мире и мир в человеке. 21

С чего начинается смысл: потребности и ценности. 22

Отношения. 23

Конструкты. 24

Смысл жизни. 26

Опорный «скелет» личности. 28

В поисках высшего уровня. 28

Свобода, ответственность и духовность. 28

Пути, которые нам выбирают. 30

Я – последняя инстанция личности. 33

Вместо заключения. 35

 


От автора

 

Эта брошюра выросла и заказанной мне главы о личности для издания. Задуманного как популярная энциклопедия по психологию. Мне было не интересно идти не традиционным путём, развлекая читателя выдержками из психоанализа, транзактного анализа и образцами американских экспериментов. У меня уже накопилась критическая масса собственных взглядов на личность – достаточно критическая, чтобы критически отнестись к существующим на сегодняшний день подходам. Не имея возможности в ближайшее время изложить эти взгляды в жанре традиционной монографии, я решил воспользоваться возможностью жанра популярного. Мне однако постоянно приходилось решать проблему сочетания Серьёзности содержания и доступности изложения, избегать одновременно и чрезмерного усложнения и чрезмерного упрощения, присущего жанру популярной литературы. Я не собирался заигрывать с теми читателями, которые любят получать всё разжёванном виде, разложенная по полочкам и с расклеенными этикетками. Я ориентировался на читателя с высшим или незаконченным высшим (необязательно психолога), которому интересны проблемы внутреннего мира – как своего, так и окружающих людей, - и который более или менее привычен к такому роду чтению. Вместе с тем, поскольку целый ряд представленных в «Очерке» положений претендует на новизну, профессионалы в области психологии личности так же могут извлечь из него пользу. Конечно, уровень доказательности положений, содержащихся в «Очерке», не вполне соответствует требованиям жанра академической науки, но (об этом более подробно рассказано в следующем параграфе) доказывать имеет смысл только то, что претендует на истинность. В психологии же говорить об истинности ещё труднее, чем в точных науках, которые в нашем веке уже отказались от притязаний на неё. Движение знания и понимания не имеют конечной точки назначения. Оно является целью и смыслом данном «Очерка».

Москва, март 1993г.

 


О чём этот очерк.

 

Проблема личности в психологии – проблема необъятная, обхватывающая огромное поле исследования. От части в силу растяжимости понятия «личность», от части из-за того, что такие слова как «личность», «характер», «темперамент», «способности», «потребности», «смысл» и многие другие входят не только в системы научных понятий психологии личности, но и в наш повседневный язык, вокруг проблемы личности ведётся очень много споров и дискуссий – ведь почти каждый в какой-то степени считает себя специалистом в проблеме личности! При этом существует слишком мало достоверных, экспериментально обоснованных данных, чтобы на их основе можно было уверенно признать одну теорию правильной, а другую – нет, оценить истинность каждой их сталкивающихся точек зрения. Да и что такое истина? Традиционно выявление истины считалось основной задачей любой науки. Считалось, что чем дальше идёт развитие какой-нибудь науки, тем ближе она в тех или иных областях приближается к познанию того, что есть «на самом деле», в действительности. Эта точка зрения подвергалась аргументированной критике с давних пор, однако именно в нашем столетии бурное развитие философии и методологии науки привело к окончательному разрушению этих традиционных воззрений. Стало ясно, что объективная истина принципе вообще недостижима, потому что между познающим человеком и объективной реальностью стоит множество барьеров в виде орудий познания, которыми человек пользуется, в виде языка, на котором он описывает наблюдаемые явления, в виде теоретических схем, с помощью которых он структурирует и объясняет наблюдаемое, и многого другого. Все эти промежуточные звенья между действительностью и познающим субъектом на столько сильно влияют на то, что мы получаем в процессе познания, что говорить о постижении истины в этом процессе оказывается явно неправомерным. Наиболее точное, на мой взгляд, определение сущности науки, причём любой науки, заключается в том, что развитие науки связано с развитием и усложнением различных образов реальности. Научный прогресс состоит в том, что мы приобретаем более точные и более полные образы реальности (критерием в данном случае является практика). Мы строим такие картины мира, которые позволяют объяснить всё то, что было объяснено раньше, плюс ещё что-то. То есть появляется возможность или более дифференцированно, детально, тонко описывать и объяснять реальность (и на этой основе строить свои действия), или охватывать объяснением также фрагменты действительность, которые раньше объяснить не удавалось. Исходя из этого, я поставил своей задачей попытаться построить такое представление, такой образ личности под психологическим углом её рассмотрения, который в наибольшей степени мог помочь нам в повседневном столкновении с такой реальностью как личность – в лице как самих себя, так и других людей. При этом особое внимание я хотел бы уделить некоторым мифам и предрассудкам по отношению к личности, которые бытуют в обыденном, точнее, в обывательском сознании, и которые порой пропагандируются в научно-популярной литературе. Эти мифы опираются на свойственную почти каждому человеку потребность в простоте. Они дают простые объяснения сложных явлений и не требуют от человека размышлений, поэтому они так привлекательны. Единственный их недостаток – они имеют мало общего с действительностью. Подобно пародиями шаржам, они выхватывают одну черту из картины реальности и раздувают её до максимальных размеров, а остальные игнорируют. Эти мифы подобны наркотикам для сознания, поэтому их развенчанию в дальнейшем будет уделяться довольно большое место. Я хотел бы, чтобы читатели смоли выйти за рамки расхожих, очень удобных, однако слишком упрощённых схем и пытались увидеть несколько больше граней в том, в чём мы привыкли видеть, может быть, несколько более простые вещи. Я специально оговорился на счёт обыденного и обывательского мышления. Потому что мне не очень нравится противопоставление обыденного и научного познания. Ведь эпитет «научный» очень неоднозначен, в нём содержится некоторая замкнутость, отрыв от практики, от жизни. Можно точнее охарактеризовать то движение, которое я постараюсь проделать, как движение от обывательского мышления, которое отягощено мифами и предрассудками, к познанию личность, которое я бы назвал серьёзным, то есть по возможности свободным от предрассудков и пристрастий, искажающих картину мира.

Итак, начнём разговор о том, что мы видим в личности, и что мы в ней можем увидеть.


Личность и стереотипы её понимания.

 

Что такое личность?

 

Слово «личность» часть употребляется в обыденной речи и даже иногда в научной литературе применительно не к каждому человеку, а лишь к некоторым, заслуживающим особого уважения: «Вот это личность! А тот – разве это личность?» Можно только порадоваться за наше общественное сознание, которое медленно, с трудом, но наконец дошло до понимания ценности личности, и на смену образам человека-винтика и человека-фактора пришёл образ человека-личности. И хотя нельзя не согласится с тем, что личность – это хорошо, следует с самого начала поставить всё на свои места: личность – не оценочная категория, личность присуща каждому человеку, по крайней мере начиная с определённого возраста. Только так можно в серьёз говорить о личности как о предмете научного познания. Если же пойти другим путём и только избранным присваивать почётное звание личности, то вопрос «Что есть личность?» теряет смысл. Он подменяется другим вопросом – вопросом «кто есть личность?», ответ на который всегда зависит от того кому мы его задаём, у каждого времени и у каждой даже не страны а компании свой «герой». Если же мы признаем, что личность есть достояние каждого человека, то, что, собственно, и делает его человеком, перед нами открывается возможность объективного научного анализа того, в чём состоит сущность личности. Хотя эта проблема ещё отнюдь не решена, на сегодняшний день в психологии накопилось уже не мало того, что можно сказать о личности.

Будем отталкиваться от четырёх простых аксиом: 1. Личность присуща каждому человеку. 2. Личность есть то, что отличает человека от животных, у которых личности нет. 3. Личность есть продукт исторического развития, то есть возникает на определённой ступени эволюции человеческого общества. 4. Личность есть индивидуальная отличительная характеристика человека, то есть то, что отличает одного человека от другого. Общаясь с людьми, мы прежде всего ориентируемся на особенности их личностного склада.

На философском уровне основное отличие человека от животных определяется тем, что человек – существо общественное, то есть взаимодействует с миром не один на один, вооружённый лишь своим индивидуальным опытом, а использует опыт, накопленный человечеством и присвоенный им через социальные механизмы передачи этого опыта (общение, речь, знаковые механизмы культуры). Вместе с тем на ранних этапах становления человеческого общества социальный узы были столь прочны, что человек не обладал отдельным существованием в отрыве от социальной группы. У него не было ещё ни осознания себя как отдельного человека, ни механизмов регуляции его индивидуального поведения, отличных от групповых механизмов социальной регуляции. Лишь постепенно общественный человек начинает заново обретать автономное существование – но уже на новом высшем уровне, не имеющем ничего общего с автономным существованием животных. Человек не отрывается от социального опыта и социальных механизмов регуляции поведения, а вбирает их в себя (интериоризирует), строя на этой основе свой внутренний мир. Обладая внутренним миром, человек становится носителем социально выработанных форм поведения и накопленного опыта. Ему уже не обязательно жить постоянно в социальном окружении; он носит свою социальность в себе. Это значит, что он обрёл личность или стал личностью, что в данном случае одно и то же. Таким образом, под философским углом зрения личность – это способность человека (или человек, способный) выступать автономным носителем общественного опыта и исторически выработанных человечеством форм поведения и деятельности. Разумеется, здесь не может идти речи обо всём опыте человечества – каждый отдельный человек осваивает лишь небольшую часть его, с которой он соприкасается в процессе своего развития и которую он в состоянии освоить. При этом, во-первых, каждое новое усваиваемое извне содержание преломляется через уже сформировавшиеся к данному моменту структуры внутреннего мира, и, во-вторых, будучи усвоено, оно не сохраняется неизменным на протяжении жизни человека, а изменяется по специфическим законам динамики внутреннего мира, которые ещё очень мало изучены.

В своём индивидуальном развитии от момента рождения до зрелости каждый человек проходит тот же путь – от слияния с целым и зависимости от него к обретению независимости. Здесь, однако, в качестве первичной социальной ячейки выступает диада «ребёнок-мать», отношения в которой характеризуются некоторыми авторами как психологический симбиоз. Понятие симбиоза пришло из биологии, где оно обозначает форму совместной жизни двух видов животных или растений, при которой они удовлетворяют определённые потребности друг друга и тем самым друг от друга зависят; по отдельности они либо вообще не могли бы существовать, либо испытывали бы большие трудности. Этим же понятием психологи описывают отношения младенца с матерью: Без неё он не в состоянии осуществлять свою жизнедеятельность, взаимодействовать с миром один на один. Она является для него одновременно частью его мира и посредником в его взаимодействии с ним.

Развитие ребёнка приводит к постепенному освобождению от этой зависимости, которая проходит ряд этапов и критических точек. Некоторые из них хорошо известны. Это так называемый «кризис трёх лет», когда ребёнок пытается утверждать своё Я настойчивым «Я сам!» и демонстративным неподчинением любым указаниям родителей. Это и пресловутый подростковый кризис, когда потребность самостоятельности достигает своего высшего накала, и игнорирование родителями этой потребности может привести к тяжёлым семейным конфликтам. Официальная граница совершеннолетия – 16-18 лет – в среднем примерно соответствует периоду завершения созревания тех личностных механизмов, которые позволяют человеку взаимодействовать с миром один на один, самостоятельно. Конечно, так бывает не всегда. Во-первых, в случаях выраженного невротического развития симбиотическая зависимость от матери может сохранятся многие годы после наступления совершеннолетия, иногда до смой смерти одного из участников этой нездоровой связи. Во-вторых, иногда симбиотическая зависимость от матери может сменятся другой зависимостью, например, конформистской зависимостью от мнения окружающих, которая также лишает личность свободы самовыражения, самостоятельности в отношениях с миром.

При этом важно учитывать два обстоятельства. Во-первых, Сказанное не означает, что до достижения рубежа автономии личности ещё нет. Начало личности нельзя обозначить чётким рубежом, даже таким, как 3-4 года, на который указывают некоторые авторы. Отдельные проявления личности можно наблюдать и в возрасте одного года, и даже раньше. Дело в том, что личность – это не однозначно описываемая структура, про которую можно в каждом конкретном случае точно сказать: она есть или её нет. Скорее, личность – это форма существования человека, которая поначалу занимает едва заметное место среди других, более примитивных форм его существования, затем всё большее и большее и, наконец, становится абсолютно преобладающей. Существуют, конечно, ситуации, в которых даже взрослые зрелые люди как бы отказываются от того, чтобы быть личностью, действовать как личность. Это хорошо изученные психологами феномены толпы и паники, когда индивидуальное Я растворяется в едином массовом порыве.

Во-вторых, развитие личности не завершается с обретение автономности и самостоятельности. Оно проходит ещё длинный путь, одним из этапов которого является достижение самодетерминации, самоуправления, независимости от внешних побуждений, другим – реализация личностью заложенных в неё сил и способностей, третьим – преодоление своего органического Я и отождествление с более общими глобальными ценностями…. Механизмы развития зрелой личности изучены в психологии пока ещё очень слабо, намного хуже, чем механизмы развития личности в детстве и при психических отклонениях. Кое-что будет об этом рассказано в последующих разделах, однако в целом это область для будущих исследований.

Обрисовав в общих чертах сущность личности, я перехочу к рассмотрению некоторых мифов о ней.

 

Индивидуальность или тип?

 

Существует известный психологический тест под названием «Кто я?». От человека требуется за пять минут написать на листочке бумаги как можно больше характеристик, дающих ответ на вопрос «кто я?» Эти характеристики представляют собой интереснейший материал для анализа того, что видит человек в самом себе (изнутри) и каким он видит себя (извне). Отталкиваясь от этих самоописаний, чрезвычайно удобно будет рассмотреть, «из чего состоит» личность.

Довольно часто встречаются предельно общие характеристики: кто я? – «человек», «личность». Нет сомнения в том, что человечество принципиально едино и люди едины, то есть то, что связывает всех людей между собой, их общая человеческая сущность, человеческая природа, принадлежность человечеству, более существенно, чем то, что их различает, разъединяет. Любой человек может сказать другому человеку знаменитую киплинговскую формулу: «Мы с тобой одной крови – ты и я».

Встречаются и, наоборот, характеристики сугубо индивидуальные. В анализ такого рода характеристик я бы вдаваться не хотел: написать на любого человека подробную описательную характеристику, включающую множестве его индивидуальных чёрточек очень легко, а систематизировать эти чёрточки гораздо труднее. Исходя из целей, которые я сформулировал в самом начале, я думаю, что прежде всего следует сосредоточиться на том, что объединяет людей между собой и что их одновременно различает, то есть на каких-то общих характеристиках, которые присущи не всем, но более чем одному человеку.

Из такого рода характеристик прежде всего следует назвать типологические «ярлыки». Клеить на себя и на других ярлыки – это один из наших самых любимых способов познания личности. В самоописаниях это один из любимый способов ответа на вопрос «кто я?», а в обыденной жизни – на вопрос «кто ты такой?». Когда мы описываем себя и других с помощью таких ярлыков, мы относим себя и других к каким-то типам. С типологиями мы сталкиваемся на каждом шагу. Приведу несколько примеров. Скажем, нозологический подход в психиатрии относит людей с теми или иными признаками психических аномалий к типам невротиков, психопатом, шизофреников и т.д. Астрология описывает «львов» и «близнецов», «стрельцов» и «водолеев», а также «крыс», «петухов», «собак», «драконов»… Ещё один вариант типологии характерен сейчас для нашей общественной и политической жизни: «левые» и «правые». «радикалы» и «консерваторы», «экстримисты» и «прогматики» и т.д. Наконец, надо вспомнить господствовавшую в педагогической и психологической литературе, особенно в 60-е и 70-е годы, но бытующую кое-где и по сей день типологию школьников по «направленности» их личности. Она различает «индивидуалистов» и «коллективистов»; иногда ещё выделяется дополнительно «деловой» тип направленности. Вообще типологий может быть сколько угодно, их очень легко изобретать. Так, герой философско-юмористического романа В. Пьецуха делит всех людей на восемь «наций»: крохоборы, бессребреники, простофили, бандиты, работники, святые, мыслители, идиоты[*].

Чем же так привлекательно типологическое мышление?

1) Универсальностью. Наклеивание «ярлыков» срабатывает всегда. Нет человека, которого с первого взгляда нельзя было бы подвести под какой-то тип. Более того, одного человека можно подвести под неограниченное количество типов.

2) Это путь наименьшего сопротивления при познании личности, так как, по сути, отнесение человека к какому-то определённому типу избавляет нас от необходимости познавать его дальше. Если мы, допустим, определяем человека как хулигана или вундеркинда, уже нет необходимости проникать в него глубже и познавать, чем один хулиган отличается от другого хулигана. Если мы двух людей называли хулиганами, то различия между ними нас уже мало интересуют. И дальше, действуя как-то по отношению к этим людям, мы уже ориентируемся не на самого человека, а на тот типологический ярлык, который мы ему дали

Облегчая нам жизнь, типологическое мышление оказывает нам одновременно медвежью услугу. В чём она выражается?

1. Как уже было сказано, типологизация останавливает дальнейшее познание. Подведение под тип даёт нам знание не о самой личности, а о соответствии её нашей типологии. Мы не можем узнать о человеке ничего сверх того, что заложено в саму типологию.

2. Подводя человека под определённый тип, мы делаем его равным самому себе. Изменение невозможно. Непонятно, как хулиган может стать не хулиганом, экстремист – не экстремистом, а невротик – здоровым. Тем самым мы консервируем человека, помещаем его в заранее определённую ячейку. Борису Пастернаку принадлежат знаменитые слова: «Принадлежность к типу есть конец человека, его осуждение. Если его не подо что подвести, если он не показателен, половина требующегося от него налицо. Он свободен от себя, крупица бессмертия достигнута им».

3. Типологические обозначения почти всегда категоричны. Человек оказывается либо хулиганам, либо не хулиганом, либо левым, либо правым, либо коллективистом, либо индивидуалистом. В рамках типологического подхода промежуточные стадии и градации невозможны – нельзя быть немножко хулиганом или слегка правым. Или всё, или ничего.

4. Оценочность. Не всем, но большинству типологических характеристик присуща или положительная или отрицательная оценка.

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление. Отличительная особенность психологического подхода к личности, в отличие, например, от традиционного психологического, заключается в его безоценочности. Это не значит, что оценка отсутствует вообще, или разные формы поведения оцениваются одинаково. Речь идёт о том, что оценка формируется уже после восприятия человека, сначала воспринимается объективно человек и то, что он делает, и уже после этого, отдельно, в случае необходимости даётся оценка. Традиционная же педагогика по своему замыслу, по определению исходит из необходимости сформировать некоторые идеальные типы, качества, и всегда смотрит на конкретного человека уже через призму этого идеала, что мешает видеть человека самого по себе. Типологический подход к личности по нагруженности оценочными характеристиками близок к традиционному педагогическому подходу. Нет нужды добавлять, что сегодня немалую силу приобрела творческая струя в педагогике, смыкающаяся с психологическим подходом, однако традиционная педагогика ещё отнюдь не отошла в историю.

5. Некоторая искусственность. Это связано с тем, что каждый тип основывается на каком-то одном качестве личности, которое абстрагируется и раздувается до таких размеров, чтобы охарактеризовать человека в целом. По сути, тип всегда на этом строится, то есть одно качество выделяется как определяющее и становится обозначением этого типа. Все типологии, по словам одного из основоположников психологии личности Г. Олпорта, устанавливают границы там, где границы нет. и любая типология определяется задачами, которые мы ставим. Отнесение человека к определённому типу является не познанием человека как такового, а познанием того, как он соотносится с какими-то нашими задачами.

Итак, отнесение человека к определённому типу не является познанием человека. Но было бы неверным сказать, что это вредно, не нужно и т.д. Оно может дать ответы на какие-то конкретные практические вопросы. Например, в ситуации профориентации, где стоит совершенно конкретная проблема сопоставления склонностей конкретных людей и различных типов профессий, типологии играет конкретную практическую роль. В другой ситуации – возьмём ту же нозологию в психиатрии – тоже стоит практическая задача найти формы лечения, определить режим и т.д. Здесь тоже в соответствии с определённой практической целью типология работает. И те политические ярлыки, которые я называл, тоже работаю в конкретной практической ситуации. То есть все типологии работают в рамках решения конкретных практических задач, но вне этих задач, сами по себе какой-то самостоятельной познавательной ценности не несут.

И второй вывод, который можно сделать из сказанного: если типологии и ярлыки абстрагируют какой-то отдельный сегмент личности, то противоположный путь, ведущий ближе к истинному познанию – это путь познания личности в разных гранях, разных аспектах и проявлениях, не сводя её к какому-то одному общему обозначению.

 

Парадоксы личностных черт.

 

Следующий вид характеристик, встречающихся в самоописаниях чаще всего – это констатация тех или иных черт личности: «ворчливый», «добрый», «честный», «рассудительная», «целеустремлённая». «злопамятная» и т.д. Описание личности на языке черт является наиболее распространенным в повседневной жизни. Это, пожалуй, наиболее привычный язык, который позволяет описывать себя и других более выпукло и дифференцированно, который лишён категоричности и искусственности типологических ярлыков.

Что такое черта? Мы говорим, что человек такой-то, если он проявляет определенную склонность устойчиво воспроизводить одни и те же особенности поведения. Если я себя (или другого) раз поймал на злопамятности, два поймал на злопамятности, три, я делаю вывод, что я (или, соответственно, он) злопамятный. Две основные характеристики черт – это их устойчивость (под чертами понимаются некоторые устойчивые личностные характеристики, которые во времени склонны относительно мало меняться) и обобщённость (то есть то, что проявляется не в одной какой-то ситуации, а в разных). При этом есть черты сугубо индивидуальные, которые мало у кого повторяются, а есть такие, по которым можно сравнить большое количество людей.

Но если говорить о таких чертах личности, как обобщённость и устойчивость, встаёт вопрос: в каких пределах сохраняется это постоянство? Одна и та же черта проявляется в схожих ситуациях. Ситуация меняется; черта опять проявляется. Ситуация меняется сильнее, ситуация меняется ещё сильнее… Вот пример, который приводить Г. Олпорт: «Исключительно методичный человек может стать неаккуратным и деморализованным, опаздывая на поезд, человек, правдивый до щепетильности, может солгать, если на кару поставлена его жизнь, более того, человек, обычно вежливый и рассудительный, может в силу специфических имеющихся у него предрассудков грубить евреям, рыжим или таксистам»[†].

Возьмём ещё один пример из нашей жизни: классический образ подхалима, человека идеально приспособившегося к существованию в административном аппарате, в его несколько уже устаревшем варианте. Каковы его характерные черты? Грубость – однако лишь по отношению к подчинённым. Вежливость и предупредительность – но только с начальством. Преданность – вышестоящим, коварство – с сослуживцами. Что это – грубость или вежливость, коварство или преданность? С точки зрения здравого смысла очевидно, что все эти проявления ни чуть не противоречат друг другу. Тем самым оказывается, что или нам придётся описывать каждую ситуацию и характерные для неё черты по отдельности (если он общается с начальством, то ему присуща черта вежливости, если общается не с начальством, то ему присуща черта грубости, если он опаздывает на поезд, ему присуща черта неаккуратности, а если нет, то наоборот), или придётся двигаться вглубь от поверхности наблюдаемых черт к каким-то более глубинным структурам, которые могли бы объяснить разные внешние проявления в разных ситуациях.

Вторая сложность, которая возникает при описании личности на языке черт – это субъективность такого описания, его зависимость от критериев оценки. Если мы называем кого-то «добродетельным», подразумевается наличие какого-то определённого критерия, критерия добродетели, которым мы пользуемся, который мы прикладываем к этому человеку и оцениваем его по соответствию или несоответствию этому критерию. Однако универсальных критериев добродетели не существует, они у всех различны, как различно и то, какими причинами мы объясняем те или иные особенности своего или чужого поведения. Поэтому то, что один ценит как упрямство, другой назовёт принципиальностью, а третий твердолобостью. То, что один назовёт гибкостью, другой назовёт беспринципностью, а третий – свободой от предрассудков. Один назовёт человека тревожным, другой – ответственным, один – смелым, другой – агрессивным. Одни – непримиримым, другой – кляузником.

Наконец, третья сложность заключается в том, что описание человека на языке черт также не даёт понимания возможностей изменения этого человека. Если он такой, то он такой. Непонятно, как человек, который был трусливым, вдруг стал смелым. Таким образом, здесь приходится сделать тот же вывод: если мы стремимся к серьёзному, то есть непредубежденному познанию личности, то понятие черт нас также не устраивает.

Я перехожу теперь к современным психологическим представлениям о том, как «устроена» личность – не статичная неизменная структура, а изменяющаяся личность в изменяющемся мире. В центре дальнейшего рассмотрения будут находиться элементы и подсистемы, из которых складывается личность, и их взаимоотношениям между собой. Тот образ личности, который я буду строить, с одной стороны, не является стопроцентно оригинальным, с другой стороны, не является пересказом какой-либо готовой теории или набора теорий. Скорее он будет представлять собой синтез того, что наработано за последнее время разными специалистами, работающими в этой области, и будет преследовать цель, сформулированную в самом начале, - приблизиться к более многогранному и непредвзятому представлению о личности.

Начну с того, что выделю в структуре личности три иерархических уровня, сразу подчеркнув, что границы между ними достаточно условны. Высший уровень – это уровень ядерных структур личности, тот психологический скелет или каркас, на который в последствии наслаивается, нанизывается всё остальное. Второй уровень – это отношение личности с миром, взятые с их содержательной стороны, то есть, по сути, то, что обозначается понятием «внутренний мир человека». Наконец, третий, нижний уровень – это экспрессивно-инструментальные структуры, характеризующие типичные для личности формы или способы внешнего проявления, взаимодействия с миром, её внешнюю оболочку. Я начну изложение с низшего, третьего уровня, к которому я отношу характер, способности и роли. Некоторые авторы относят к личности также особенности психофизиологической и конституциональной организации человека, но я разделяю позицию тех, кто рассматривает их как предпосылки, влияющие на некоторые особенности личности, но к самой личности не относящиеся.


«Внешняя оболочка» личности.

 

Характер.

 

Очень часто характер понимают как нечто, почти совпадающее с личностью или отличающееся от личности по критерию того, что к характеру относится всё индивидуальное, а личность – это только общее. У нас бытовали такие взгляды в 40-е – 50-е – 60-е годы. На самом деле это, конечно же, не так. Есть такая шуточная типология, которую приводит в одной из своих книг Б.С. Братусь: «Хороший человек с хорошим характером и плохой человек с плохим характером»[‡]. С точки зрения здравого смысла такая типология соответствует действительности, она работает. Это говорит прежде всего о том, что личность и характер – это не одно и то же, они не совпадают. В психологии различают личность в широком и узком смысле слова, и характер находится за пределами личности в узком смысле слова. Под характером понимают такие характеристики человека, которые описывают способы его поведения в разных ситуациях. Применительно к характеру используются такие понятия, как экспрессивные характеристики (характеристики внешнего проявления, внешнего выражения человека) или стилевые характеристики. Вообще понятие стиля довольно близко по своей сути понятию характера, но об этом чуть позже.

Замечательной иллюстрацией такого соотношения личности и характера является небольшая фантастическая повесть Генри Каттнера «Механическое эго»**. Герой, американский писатель и сценарист 50-х годов нашего века, озабочен выяснением отношений со своими работодателями, со своей девушкой и одновременно литературным агентом, защищающей его интересы, а так же рядом других проблем. Неожиданно из будущего прибывает робот, который путешествовал во времени и с интересных деятелей разных времён и народов снимал и записывал «матрицы характера». Герою удаётся «споить» этого робота с помощью высокочастотного тока и уговорить его наложить на него некоторые матрицы. Далее герой несколько раз выходит и общается с разными людьми, наложив на себя сначала матрицы характера Дизраэли, английского аристократа и политического деятеля прошлого века, затем царя Ивана Грозного, и наконец Мамонтобоя из каменного века. Интересно посмотреть, что меняется и что остаётся неизменным при смене матриц. Неизменным остаются цели героя, его устремлении, его желания, его ценности. Он стремится к одному и тому же, но действует разными путями, проявляя в одном случае утончённость и коварство Дизраэли, в другом случае – прямоту и агрессивность Мамонтобоя и т.д.

Таким образом, отличие характера от личности в узком смысле слова заключается в том, что в характер входят черты, которые относятся к способу поведения, к формам, в которые может облекаться одно и то же по содержанию поведение.

Прежде всего, надо сказать о принципиальных отличиях черт характера от общих черт, о которых речь шла выше.

Во-первых, характер – это лишь одна из подструктур личности, причём подструктура подчинённая. Развитая зрелая личность хорошо владеет своим характером и способна контролировать его проявления. Наоборот, прорывы характера, когда человек действует непосредственно по логике того, к чему его побуждают те или иные черты характера, типичны, скажем, для психопатов. Я имею в виду взрослых – что же касается детского и подросткового возраста, то это особый разговор.

Таким образом, характер занимает подчинённое положение и собственно проявления характера зависят от того, каким мотивам и целям служат в конкретном случае эти проявления. То есть черты характера не являются чем-то, что действует само по себе, проявляется во всех ситуациях.

Во-вторых, суть тех черт, из которых складывается характер, может быть прояснена через механизмы формирования характера. Прежде чем говорить об этих механизмах, зафиксируем основные мифы, которые бытуют по отношению к характеру:

1) Характер биологически определён, и с этим ничего нельзя сделать.

2) Характер полностью воспитуем, можно сформировать любой характер по желанию при специально организованной системе воздействий.

3) Есть такая очень серьёзная вещь, как национальный характер, то есть существуют очень сильно отличающиеся друг от друга структуры характера, присущие разным нациям, которые существенным образом влияют на индивидуальный характер всех представителей данной нации.

В каждом мифе есть доля правды, но только доля. В характере есть действительно определённые вещи, которые связаны с биологическими факторами. Биологической основой характера является темперамент, который мы действительно получаем от рождения, и с ним нам приходится жить.

Всем известна классическая типология Гиппократа, различавшего 4 типа людей по их темпераменту: флегматики, холерики, меланхолики и сангвиники. Основой этой типологии была теория о соотношении в разных людях разных жидкостей: крови, флегмы, жёлтой желчи и чёрной желчи. В нашем столетии достаточно убедительная попытка переосмыслить основу для этой типологии была сделана И.П. Павловым, который выделил 4 типа высшей нервной деятельности на основе сочетания таких индивидуально-специфических характеристик ВНД, как сила нервных процессов, их сбалансированность и подвижность. Определённые сочетания этих характеристик дали по сути, те же 4 типа, которые описаны Гиппократом. У характера есть и, так сказать, макросоциальная основа. В мифе о национальном характере тоже есть доля правды. По поводу национального характера идёт очень много споров в литературе. Основная проблема ставилась так: существует ли национальный характер или нет? Выяснилось очень чётко, что существуют по крайней мере, очень сильные стереотипы в отношении национального характера, то есть что представи



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: