Рассмотрение тантрических источников по поводу отношений ученика-учителя
Санскритская и тибетская классическая буддийская литература обеспечивает нам исходные материалы по вопросу, как относиться к духовному наставнику. Однако большинство текстов исключительным образом относятся лишь к отношениям с тантрическим мастером. К главным примерам относятся «Пятьдесят строф » Ашвагоши, комментарии на него и все тексты относительно процессов махамудры, дзогчена, пути-результатов (ламдэ, lam-’bras) и осуществление через гуру.
Хотя многие моменты в этих текстах имеют общий уровень смысла, единый с сутрой, нам нужно внимательно разбираться, какие именно из них имеют общность с сутрой, а какие являются исключительными для высшей тантры. Шераб Сенге объяснил критерий. Учения общего смысла должны оставаться в согласии с главными утверждениями, обнаружимыми в сутре, и с общим опытом практиков сутры. Если же они выпадают из такой гармонии и легко могут быть ложно поняты, тогда они являются неподходящими материалами для обучения тех, кто практикует исключительно сутру.
По традиционному объяснению, под практикующими сутру подразумеваются ученики Махаяны, как мы их определили выше. Давайте расширим масштабы обсуждения за пределы практиков сутры, чтобы включить сюда еще более ранние уровни духовных искателей, начиная с новичков, которые приходят в Дхарма-центры в качестве студентов буддизма. Любое учение по тантрическому тексту, чтобы иметь общий смысл, приложимый ко всем уровням отношений между духовным искателем и духовным учителем, должно соответствовать верованиям и общечеловеческому опыту новопришедших из широкой аудитории интересующихся буддизмом. Если некие специфические наставления не могут отвечать этому критерию, они неприложимы к таким новичкам и являются ненадлежащим материалом для их обучения.
Например, литература тантр Гухьясамаджи и Калачакры делает акцент на необходимости всецелой оценки тантрического мастера до получения посвящения от этого человека. Также эта литература содержит предписание перестать отыскивать недостатки у учителя, однако ему нужно следовать только после того, как станешь тантрическим учеником данного учителя, а не до совершения этого шага. Кроме того, тантрическому мастеру также нужно рассматривать потенциального ученика, прежде чем согласиться передать ему посвящение. Причину этого объяснял Ашвагоша. Тантрические обеты, которые ученик принимает на посвящении, закрепляют тесные узы с тантрическим мастером. Каждая сторона должна быть уверена, что он или она может полагаться на другого, чтобы удерживать эту связь и все, что она за собой влечет. Потеря доверия и веры легко приводит к духовному отчаянию.
Взаимная проверка перед тем, как два человека по доброй воле вступают в ответственные взаимоотношения, согласуется с общепринятыми традициями и бытующими нормами. Потенциальный наниматель и нанимающийся расспрашивают друг друга перед тем, как подписать контракт. Парочка знакомится хорошенько друг с другом, прежде чем они решаются пожениться. Для духовного искателя и учителя проверить друг друга перед тем, как ответственно решиться на серьезный курс наставлений - это только разумно. С другой стороны, видение в своем духовном учителе Будды покажется среднеобычному человеку скорее культом и фанатизмом. Ясно, что это не может быть общим наставлением, которое приложимо к людям, совершенно новым в буддизме.
Предполагаемая аудитория, к которой обращены тексты поэтапного пути
Все линии традиций тибетского буддизма сходятся в том, что для пробуждения требуется сочетание практики сутры и тантры. Так, перед получением посвящения, особенно в высший класс тантры, потенциальные тантрические ученики должны рассмотреть последовательные стадии пути сутры. Им нужно понимать литературу поэтапного пути в рамках этого контекста. Авторы этой литературы никогда не предназначали своих текстов для новичков западных Дхарма-центров, которые ничего не знают о буддизме. Предполагаемую аудиторию большинства крупнейших текстов поэтапного пути составляют люди, собравшиеся, чтобы получать посвящение высшей тантры. Чтобы помочь аудитории подготовиться, тантрический мастер преподавал порцию сутры по одному из этих текстов в течение тех дней, которые непосредственно предшествуют ритуалу. Предполагалось, что посвящаемые были уже знакомы с материалом и просто нуждались в освежающем их знания курсе. Сегодня также тибетские ламы, как правило, сочетают с тантрическими посвящениями публичное изложение порции сутры по текстам поэтапного пути. Не обязательно ламы объявляют, что эти учения формируют часть подготовительного этапа перед посвящением, и, случается, аудитория считает посвящение просто наградой в завершение курса. Но все же учения по этапам пути служат здесь как бы предварением к посвящению.
Далее, большинство аудитории на учениях по этапам пути традиционно состоит из монахов и монахинь. И дело не только в том, что они уже до определенного уровня изучили путь сутры, а в том, что они еще и связали себя обетами ответственным образом с буддийской практикой как приоритетной деятельностью на всю оставшуюся жизнь. И даже когда предполагаемая аудитория текста по этапам пути являлась в большинстве своем мирянами, как в случае с ньингмапинским вариантом текста Пэлтрула, цель была ясна. В очерке материал текста распределялся на внешнюю и внутреннюю подготовительные части – подготовку к посвящению высшей тантры и подготовку к практике.
Оценка материала текстов по поэтапному пути
Тексты поэтапного пути, преподаваемые перед началом посвящения, попадают в одну из двух категорий. Или они охватывают стадии пути сутры и тантры вместе в одном тексте или рассматривают только порцию сутры, намекая на последующие стадии тантры и оставляя знакомство с тантрой для отдельного текста. Объяснения отношений ученика-наставника, которые появляются в разделе тантры в текстах поэтапного пути, требуют той же оценки, что и объяснения, происходящие из специфически тантрических источников. Надо исследовать, какие из положений этих объяснений имеют общий смысл, приложимый ко всем уровням отношений.
Кроме некоторых заметных исключений в литературе Сакья и Другпа Кагью, порции сутры из большинства текстов по этапам пути также объясняют и отношения ученика-наставника. Хотя материал не является явно тантрическим, инструкции нацелены на подготовку учеников к грядущим отношениям с тантрическим мастером. Для этого материала также требуется осмысление, чтобы определить его всеобщую применимость.
Различные уровни медитации о гуру, объясняемые в текстах поэтапного пути
Начавшись с текста Лонченпы «Отдых и восстановление в природе ума », объяснение отношений ученика-наставника в текстах поэтапного пути почти всегда включало исключительные наставления по надлежащим мыслям и действиям со стороны учеников в их отношениях с наставниками. Эти процессы формируют общую основу практики, единую для всех преданных учеников духовных наставников, вне зависимости от того, находятся ли они на уровне сутры или уровне тантры. Некоторые же моменты поведения, такие как вежливость и почтение, вполне удобно подходят для отношений любого духовного искателя и учителя. Другие наставления, такие как видение Будды в своем наставнике, требуют поэтапных объяснений, в зависимости от уровня отношений ученика-наставника. Однако, их невозможно квалифицировать как общие учения, которые относятся также и к отношениям с профессорами буддизма, преподавателями Дхармы или инструкторами по медитации и ритуалам - до того, как человек будет готов стать учеником, связывающим себя обетами.
Многие из текстов поэтапного пути, которые охватывают стадии сутры и тантры в одном обзоре, включают наставления по медитации о духовном наставнике. В гуру-йоге, которая наиболее часто излагается в них, ученикам предлагается представить, что их тело, речь и ум сливаются с соответствующими тремя способностями их духовного наставника, рассматриваемого как Будда. Как правило, медитация включает представление наставника в физической форме образа Будды, такого как Ваджрадхара, или представление Ваджрадхары в сердце наставника. Ваджрадхара – это воплощение полностью пробужденного сознания ясного света Будды. В некоторых практиках гуру-йоги ученикам предлагается представить своих наставников в форме учителей линии преемственности, в особенности связанных с высшей тантрой, таких как Падмасамбхава, понимаемый как образ Будды.
Буддийские искатели часто фокусируются на визуализируемых образах Будды Шакьямуни, чтобы достичь сосредоточения, – даже еще до вступления в отношения ученика-наставника. Однако сосредоточение на образе, особо связанном с высшей тантрой, не согласуется с обычаями или общим опытом духовных искателей, не посвящающих себя высшей тантре. Поэтому гуру-йога, приводящая к визуализации таких образов, не является общей медитацией, единой для духовных искателей на тех стадиях пути, которые предшествуют их сознательной подготовке к практике высшей тантры. Такая гуру-йога относится строго к высшей тантре.
Из текстов поэтапного пути, сосредоточенных только на учениях сутры, текст Атиши «Этапы практики вместе с гуру» положил начало традиции очерков гуру-йоги уровня сутры. Он включает подношение семичленной практики и прошение о вдохновении. Семичленная практика, как отмечал Шантидева, начинается с обращения к Трем Драгоценностям Прибежища или соответствующему им образу. Семь частей практики, обращенной к ним, включают простирание, подношения, признание своих ошибок, сорадование добродетелям других, просьбу об учении, мольбу ко всем гуру не уходить из жизни и посвящение положительного потенциала, заложенного этой практикой.
Позднее мастера Кадам, такие как Сангваин, расширили медатацию так, что включили в нее получение учениками вдохновения от своих духовных наставников посредством памятования их благих качеств и доброты. Цонкапа и последующие мастера Гелуг вплоть до Пятого Далай-ламы развивали модель Сангваина в своих текстах по этапам пути. Поскольку каждый уровень духовного учителя, начиная с профессоров буддизма, содержит некоторые благие качества и, по крайней мере, доброту в передаче наставлений, любой уровень духовных искателей может обрести вдохновение, сосредоточиваясь на этих аспектах. И такая практика согласуется со всеобщим опытом. Например, слушание речей во время памятных церемоний в честь национальных героев вдохновляет многих.
В своей работе «Путь блаженства »[13] Первый Панчен-лама переместил акцент в той гуру-йоге, которую очертил Цонкапа. Он выделил как часть своего изложения раздела сутры в поэтапном пути положение, что ученикам нужно видеть в своем духовном наставнике Будду. Включая визуализацию Ваджрадхары в сердце наставника, он этим шагом ясно указал ориентацию своего намерения на высшую тантру. Последующие тексты школы Гелуг по этапам пути, вплоть до «Освобождения на вашей ладони » Пабонки, следовали этой ориентации на высшую тантру и расширили модель Первого Панчен-ламы. Так же, как и гуру-йога высшей тантры, медитация с воззрением на наставника как на Будду, обнаруживаемая в поздних гелугпинских текстах по этапам пути, – это не общая практика для духовных искателей не связанных с высшей тантрой.
Многие европейцы путаются относительно этого момента. Некоторые встречаются с тибетским буддизмом сразу на посвящении высшей тантры, например, Калачакры, или посещают посвящение на ранней стадии своего духовного пути. Они могут ничего не понимать из того, что происходит во время ритуала, или сидеть на протяжении всей процедуры просто как наблюдатели. Однако, без сознательного принятия и намеренного поддержания обетов они не устанавливают отношения ученика-учителя с тантрическим мастером. Кроме того, Онпо Шераб Чжунгнэ добавил, что члены аудитории не получают посвящение реально до тех пор, пока они не имеют некоторого уровня сознательного переживания и прозрения во время церемонии, которое бы очищало умственные блоки и закладывало бы семена для постижений. В лучшем случае, наблюдатели по время посвящения получают вдохновение от того, что являются свидетелями ритуала, что создает потенциалы для более серьезной вовлеченности в высшую тантру в будущем.
Качества духовного учителя
Поскольку медитация о гуру на уровне сутры, сформулированная традицией Кадам, фокусирует свое внимание на благих качествах и доброте духовного учителя, для нее требуется знание этих качеств и проверка учителя, позволяющая определить, обладает ли ими этот человек. Классические тексты перечисляют требования к квалификации только для духовных наставников. Наш анализ слов гуру, лама и духовный друг раскрыл некоторые из наиболее важных пунктов. Для каждого: пастырей прибежища и обетов, учителей Махаяны и тантрических мастеров ––требуется все больше и больше - по возрастающей - талантов, способностей и положительных личностных свойств. Кроме того, учители высшего уровня должны обладать также и качествами учителей более низшего уровня.
Например, пастыри обетов должны сохранять свои обеты Освобождения чистым образом, неважно, они миряне или монахи. Учители Махаяны должны, в дополнение к тому, обладать еще и развитой концентрацией внимания, устойчивым постижением бодхичитты и пустоты и продвинутым уровнем свободы от вредных эмоций, таких как жадность, привязанность, гнев и ограниченность. Тантрическим мастерам, в дополнение к тому, требуется грандиозное мастерство в тантрических ритуалах. Это не означает простой технической осведомленности относительно процедур. Тантрические мастера должны иметь способность вносить в ритуалы действительную просветляющую силу.
Однако новопришедшие к буддизму часто начинают свою учебу у учителей, имеющих меньшую компетенцию, нежели чем та, которой обладают духовные наставники. Тем не менее, духовным учителям более раннего уровня нужно иметь некоторые общие для наставников черты. Профессора буддизма должны иметь достаточную образованность, преподаватели Дхармы обязаны обладать образованностью, опытом и искусностью в методах подготовки учеников. Кроме того, духовные учители всех уровней должны быть нравственными, добросердечными, заботливыми в отношении других, терпеливыми, непретенциозными и эмоционально зрелыми. Кроме всего прочего, в дополнение к вышеперечисленным качествам, духовным учителям нужно быть вдохновляющими, в особенности лично для нас. Учитель может быть полностью квалифицирован как духовный наставник и может даже вдохновлять многих других учеников. И все же он или она может не суметь взволновать наше сердце вдохновением, и в результате мы не сможем извлечь полную пользу из этих взаимоотношений.
Всецело квалифицированные учители, однако, крайне редки - и не только сегодня, но и в прошлые времена. В своем «Приближении к глубочайшему уровню » Пундарика, комментатор Калачакры из рода царей Шамбалы, провозгласил: «В эту эпоху конфликтов духовные наставники имеют смесь ошибок и (благих) качеств. Нет никого без недостатков. Поэтому исследуйте хорошенько и опирайтесь на тех, у кого больше благих качеств».
Детальная проверка
Оценка потенциального духовного учителя никогда не бывает простым процессом. В литературе по Гухьясамадже объяснено, что потенциальным ученикам и наставникам может быть нужно проверять качества друг друга на протяжении двенадцати лет. Этот совет относится в особенности к тому, чтобы рассматривать друг друга до времени получения или передачи посвящения высшей тантры. Здесь не подразумевается, что проверку нужно осуществлять на расстоянии. В качестве потенциальных тантрических учеников мы можем проверять возможных тантрических мастеров во время курса обучения у них на протяжении нескольких лет сначала как наших махаянских учителей. Подобным же образом и перед решением о принятии обетов прибежища у возможных наставников или перед тем, как стать их махаянскими учениками, мы можем исследовать качества учителя, пока обучаемся у него или нее сначала как у одного из наших профессоров буддизма, преподавателей Дхармы или инструкторов по медитации или ритуалу.
Царчен объяснил сверхчувственное восприятие как самое надежное средство, которое духовные искатели и учители могут использовать для проверки друг друга. Истинные качества человека могут лежать глубоко скрытыми, недоступными для обычного рассмотрения. Если искатели или учители не имеют особых способностей, продолжает Царчен, они могут попробовать испытать характер и таланты друг друга посредством внимательного изучения. Чтобы достичь уверенности, им может потребоваться задавать вопросы друг о друге людям, которые являются достоверными источниками информации. Человек никогда не может полагаться просто на чью-то славу, обаяние или харизму личности. Сакья Пандита поместил такие слова в своей «Драгоценной сокровищнице изящных изречений »: «Мудрые знают, проницая сами, тогда как глупцы следуют популярным веяниям. Когда старый пес, гавкая, поднимает шум, люди прибегают вообще без всяких причин».
Однако, поскольку лишь очень немногие обладают сверхчувственным восприятием, большинство духовных искателей нуждаются в том, чтобы полагаться на внимательное изучение. Хотя классические тексты делают акцент на том, что внешность может быть обманчива, нам нужно оценивать их настолько хорошо, насколько мы только способны. Будда дал пример относительно этой дилеммы в одной из своих сутр: «Вы можете быть неспособны видеть рыбу, плавающую в глубине моря, но можете почувствовать ее присутствие по пульсации поверхности воды». Так же и мы можем быть неспособны видеть скрытые качества, которые имеет учитель, но можем догадываться об их присутствии по их проявлениям в поведении человека.
Чтобы познакомиться с поведением потенциального учителя, когда мы являемся совершенными новичками в буддизме, мы сначала спрашиваем людей, мнение которых уважаем, что они думают об этом человеке. Если они отвечают, что он или она шарлатан или негодяй, тогда нет нужды тратить дальнейшее время. Подобным же образом нам надо проверять и надежность буддийских авторов, прежде чем читать одну из его или ее книг. Поскольку новички еще неспособны различать, что является, а что не является настоящим буддизмом, посещение лекций учителя, имеющего дурную репутацию, или чтение книг спорного автора может легко увести к следованию ненадежному духовному пути. Лучше будет для новичков избегать подобной опасности, если это возможно. Знакомство из первых рук со спорными учителями или авторами только полезно в тех случаях, когда мы надежным образом стоим на буддийском пути – так, что не окажемся сбиты с пути в ложном направлении, и тогда, когда новички, ища совета о духовных учителях, глядят на нас как на надежные источники информации.
Если мы, являясь новичками, получаем благоприятный отзыв об учителе или авторе, мы можем посещать курс, который проводит этот учитель, или читать книгу, которую он написал, без опасности оказаться сбитым с толку или уведенным в ложном направлении. Просто посещение чьей-то лекции или прочтение его или ее книги еще не превращает данного человека в одного из наших духовных учителей. Установление отношений даже с профессором буддизма требует осмысленного намерения учиться у этого человека.
Многие стандартные тексты о вверении духовному учителю, такие как текст Конгтрула «Светоч безусловного смысла », утверждают, что искатели должны рассматривать любого, кто обучил их даже одному стиху Дхармы, как одного из своих духовных учителей. Это не относится к случайному слушанию объяснений Дхармы при простом присутствии на публичной беседе или когда вы просто сидите на университетской лекции. Смысл этого утверждения состоит в том, что как только мы уверились и признали учителя или автора достоверным источником для себя, тогда слушание или чтение даже одного стиха Дхармы, исходящего от этого человека, совершенно бесценно.
Мы можем дальше исследовать потенциального учителя, проверяя свои интуитивные ощущения и другие тонкие показатели. Например, тибетцы, как правило, смотрят на последующие за этим знаки, чтобы определить, имеют ли они кармические отношения с духовным учителем. Когда вы впервые встречаете человека или слышите его или ее имя, чувствуете ли вы что-то особенное? Когда впервые видите или пытаетесь вступить в контакт с учителем, находите ли вы этого человека дома? Когда вы впервые встречаетесь, есть ли какие-либо благоприятные предзнаменования, такие как солнце, выходящее из-за туч? Какого типа сны снятся вам после вашей встречи?
Не все эти знаки, однако, появляются в каждом случае. Более того, их присутствие или отсутствие может быть неубедительным. Например, присутствие сильного интуитивного чувства может происходить из ожиданий и сверхактивного воображения. Отсутствие интуитивного чувства может возникать по причине недостатка чувствительности. Чтобы опираться на интуитивные чувства, требуется хорошее знание себя и здравый ум.
Дополнительный момент, который нам потребуется исследовать, это отношения потенциального учителя с теми духовными наставниками, которые у нас уже есть. Поскольку большинство учителей имеют недостаток компетентности в отношении всего объема того, что нам может потребоваться изучать, для нас может быть очень полезна учеба у многих и разнообразных духовных учителей. Однако, если мы принимаем в качестве дополнительного учителя кого-то, кто противоречит одному из наших наставников, тогда мы неизбежно испытаем конфликт в плане преданности, который создаст угрозу нашему продвижению. Даже чтение книги, написанной кем-то, кто враждебен одному из наших наставников, может в результате вызвать замешательство. Его Святейшество Далай-лама суммировал эту ситуацию в таком образе: наши духовные учителя должны гармонично сочетаться друг с другом, дабы сформировать союз, работающий в единстве - так же, как действуют многочисленные лица тантрийского образа Будды.
Качества духовного искателя
Чтобы распознать положительные качества учителя, духовному искателю нужны определенные свойства. Конгтрул утверждал, что, не имея свойств, описанных индийским учителем Арьядевой в «Четырехсотнице », ученики увидят только недостатки даже в наиболее талантливом учителе. Хотя текст Арьядевы относится к литературе раздела сутр, качества, перечисленные там, охватывают все уровни духовных искателей - от новичков до тантрических учеников. Здравый смысл и опыт подтверждают, что всякий, кто хочет изучать что-либо у кого-либо, нуждается в этих качествах.
Во-первых, искателям нужно быть открытыми, что значит не иметь пристрастия к личному мнению и враждебности к другим точкам зрения. В ином случае предвзятое мнение и предубеждение ослепит их, не давая распознать качества учителя. Во-вторых, духовным искателям нужен здравый смысл. Им нужно быть способными различать правильные объяснения и ошибочные. В-третьих, искателям нужен очень сильный интерес к Дхарме. Без того, чтобы обнаружить, что квалифицированный учитель им жизненно важен, они не станут прикладывать усилий к тому, чтобы исследовать кандидата должным образом. Чандракирти добавил в своем комментарии на текст Арьядевы, что духовным искателям также требуется принятие Дхармы и квалифицированных учителей и уважение к ним, а также внимательный ум.
Так, перед поиском духовного учителя любого уровня нам надо честно проверить самих себя. Наиболее важно исследовать свою мотивацию, цели и открытость к изучению буддизма у учителя. Хотим ли мы просто получить информацию от этого человека или мы хотим научиться, как применить Дхарму к своей жизни и как медитировать? Ищем ли мы эмоционального благополучия в этой жизни или будущем перерождении, или Освобождения или Пробуждения? Претензия на более продвинутый уровень, чем тот, на котором мы в действительности находимся, не принесет пользы никому.
Далее, нам нужно искренне развивать свой уровень эмоциональной зрелости. Например, один из тантрических обетов – не принижать своего тантрического мастера. Так, в качестве потенциальных тантрических учеников мы должны иметь силу характера и эмоциональную стабильность, чтобы оставаться здравомыслящими вне зависимости от чего бы то ни было, что наши тантрические мастера могут сказать или сделать. Если мы встречаем что-то, с чем не можем согласиться, нам нужна способность оставаться спокойными и без гнева или ответных обвинений увидеть, чему мы можем научиться, исходя из этой ситуации. Так геше Потова в традиции Кадам подчеркивал, что больше, чем ум, потенциальному ученику требуется хороший характер и доброе сердце. Его совет пригоден для формирования здоровых отношений с любым уровней духовного учителя.
Формализация отношений ученика-наставника
Как только мы полностью проверили потенциального духовного учителя и самих себя и приняли решение, что он или она – это подходящий для нас человек и что мы сами восприимчивы и эмоционально подготовлены, тогда мы готовы установить отношения ученика-учителя. В случае обучения у духовного учителя - профессора буддизма, преподавателя Дхармы или инструктора по медитации и ритуалам мы формализуем свои отношения, просто записываясь на курс. Когда мы устанавливаем отношения ученика-наставника, процедура бывает сложнее.
Духовный учитель формально становится одним из наших духовных наставников при принятии Прибежища и обетов освобождения, бодхисаттвы или тантрических обетов в его или ее присутствии. Ничего особенного дальше не требуется ни говорить, ни делать. Однако для принятия обетов у кого-то требуется поиск и просьба о разрешении. Когда великий лама проводит церемонию обетов бодхисаттвы или передает тантрическое посвящение большой толпе, большинство присутствующего народа не имеют возможности заранее в личном интервью просить о разрешении. Прошение и принятие прошения происходят в массе как часть ритуала. Однако, если духовный наставник принимает обеты в более частной обстановке, будь то отдельное мероприятие или часть тантрического посвящения, нам надо, прежде чем приходить, попросить его (ее) и получить на это разрешение.
Как только мы связали себя обетами с буддийским путем, мы можем изучать различные темы сутры и тантры у других учителей, которых мы должным образом проверили. Хотя мы можем не принимать сразу обеты в их присутствии, эти учители тоже становятся нашими наставниками просто в силу того, что мы у них учимся. Однако, если мы хотим формализовать свои отношения, мы должны при первой же возможности попросить их принять у нас обеты бодхисаттвы и/или тантрические обеты – или публично как часть массовой церемонии или лично, если это возможно.
Ожидания в отношениях ученика-наставника
Установление отношений ученик - учитель с наставником – при принятии или без принятия обетов в его или ее присутствии – не обязательно означает, что мы приходим к этому человеку за личным советом. За исключением периодического подношения церемониального шарфа почтения (ката, kha-btags) или совершения других маленьких подношений, многие тибетские ученики никогда не разговаривали лично с каким-либо из своих наставников, помимо тех, в чьих домах они, может быть, жили. С тибетской точки зрения, просить о персональной медитативной практике, даже у ламы, с которым мы живем, нескромно. Это производит впечатление, что мы считаем себя великими практикующими. Тибетцы высоко ценят скромность, особенно в отношении духовных вопросов.
Конечно, если тибетец являлся в действительности серьезным практиком, он или она искали совета у своего наставника. Однако тибетцы имели намного более высокие стандарты того, кого считать за серьезного практика, нежели те, которые имеет большинство западных людей. Консультирующим наставником, как правило, был один из коренных гуру практикующего. Нет нужды всем наставникам одного человека играть одну и ту же роль в его духовной жизни. В большинстве случаев тибетец-практикующий спрашивал, какую интенсивную практику ему делать следующей после завершения затвора. Подобным же образом он или она могли спрашивать, какие тексты читать или у каких других лам консультироваться в дополнение к его или ее медитации. Если только об этом не просили специально их наставники, большинство тибетцев были слишком скромны, чтобы раскрывать свои медитативные переживания перед великим мастером.
Также тибетцы сравнительно с большинством западных людей намного более стеснительны в обсуждении своих личных дел, особенно касательно отношений или эмоциональных проблем. В общем, они избегают обсуждения таких вопросов со своими духовными наставниками. Единственная ситуация, в которой тибетцы обычно консультируются с наставниками о личных вопросах, это просьба о гадании на мо (тиб.: mo), гадальных костях.
Как правило, тибетцы просили о прогнозировании, чтобы определить, какие ритуалы надо выполнять, и делали подношения для устранения помех путешествию или бизнесу или медицинским проблемам.
Когда западный духовный искатель устанавливает отношения ученика-наставника с учителем, он или она часто ожидают более личных отношений, чем тибетцы. Это происходит при сохранении того акцента на индивидуальности, который является определяющей характеристикой западной культуры. Цивилизации Азии, напротив, переносят больший акцент на семью, группу или культурную принадлежность. На более просветленном уровне азиаты акцентируют важность «здесь и сейчас». Например, я провел девять лет с моим коренным гуру Серконгом Ринпоче в качестве его ученика, переводчика и английского секретаря. Хотя наши отношения были чрезвычайно близкими, Ринпоче никогда не задавал мне личных вопросов о моих базовых предпосылках, семье или личной жизни. Я часто описываю эти отношения как «личная безличность». Мы занимались только тем, что соответствовало моменту.
В установлении отношений ученика с традиционным тибетским наставником впоследствии западный человек должен быть внимателен к его культуре. В частности неправильно задавать вопросы монаху или монахине о супружеских или сексуальных проблемах. С другой стороны, при установлении отношений ученика с западным духовным наставником западный человек может соответственно просить о личном совете по поводу личных эмоциональных проблем или начальной медитативной практики. Однако, наставник – это не эквивалент исповедника или дешевого психотерапевта, которому мы открываем еженедельно детали своей жизни. Также наставник не является и предсказателем судьбы, к которому мы обращаемся для гадания относительно всех личных решений. Буддийская традиция состоит в том, чтобы отыскивать руководства преимущественно в самих учениях.
Духовный наставник помогает ученику идти в правильном направлении. Если бы наставники решали за нас все наши проблемы, мы бы никогда не выросли. Вопрос вступления в отношения ученик-учитель, кроме всего прочего, состоит в том, чтобы обрести духовную и эмоциональную зрелость путем развития своих способностей к различению и тепла своего сердца.
8 Медитация о гуру на уровне сутры
Применимость медитации
При изучении буддийского пути у духовного учителя мы изучаем и учения, и различные методы применения этих учений к своей жизни. Мы тренируемся в этих методах, чтобы прийти к положительным само-преобразованиям. Процесс изменения никогда не бывает линейным. Эмоциональный и духовный рост приходит только медленно, во внешне хаотической форме. В течение некоторого времени мы можем наблюдать некоторое улучшение, но затем кризис или просто сиюминутное темное состояние могут обусловить временный спад. Хотя короткие периоды неизбежно содержат свои пики и падения по причине грандиозного разнообразия наших кармических потенциалов и текущих обстоятельств, с которыми мы встречаемся, примеры роста медленно появляются, если мы проявляем упорство.
Вдохновение, вызываемое нашими духовными учителями, помогает поддерживать и заново заряжать энергией наши практики в то время, как мы проходим через превратности обыденной жизни. Медитации о гуру уровня сутры по традиции Кадам обеспечивают приемлемый метод для обретения вдохновения от учителей всех уровней, начиная от профессоров буддизма до тантрических мастеров. Так же, как учения лочжонг традиции Кадам служат общим материалом для всех четырех школ тибетского буддизма, так же и стиль медитаций о гуру в Кадам подходит практикующим любой традиции и всех уровней практики. Для простоты выражения давайте рассмотрим картину практики в терминах отношений с духовным наставником.
Фокусирование на благих качествах, не отрицания недостатки
Основной корпус медитаций о гуру в Кадам начинается с напоминания себе о благах фокусирования на хороших качествах своего наставника и недостатках застревания на его или ее ошибках. Мы исходим из того, что любой духовный учитель, которого мы встречаем, неизбежно имеет смесь сильных и слабых сторон. В констатировании этого момента голос Пундарики не был единственным. Сам Будда признал этот факт в «Сутре облака драгоценностей ». Цитируя эти источники в своих обсуждениях духовных наставников, Цонкапа, Конгтрул и другие великие тибетские мастера ясно выказали явное единство по этому вопросу.
Хотя каждый имеет сильные и слабые стороны, вдохновение приходит от фокусирования только на чьих-то положительных качествах. Застревание на ошибках человека и обидах по их поводу просто вводит нас в гнев, печаль или разочарование. Оно и не является какой-то возвышающей нас деятельностью, и не приносит никакой радости. Поэтому, чтобы обрести вдохновение от духовных учителей, Сангваин учил, что мы должны фокусироваться единственно на их положительных качествах, невзирая на то, как много они могут иметь ошибок.
Цонкапа прояснил этот процесс. Фокусирование только на добрых качествах наставника не означает, что человек имеет одни лишь добрые качества. В медитации от учеников не требуется отрицать недостатки, которые их наставник в действительности имеет, но просто перестать обращать на них внимание. Например, "Суматриец" - Серлингпа, наставник Атиши, принимал в качестве высшего воззрения о пустоте объяснения, даваемые школой буддийской философии Читтаматры (только-ума). Атиша, со своей стороны, признавал, что трактовка Прасангики Мадхьямаки более точна. Основатель Кадам никогда не отрицал этой разницы в их понимании реальности. Тем не менее, поскольку Серлингпа был главным его учителем, ответственным за развитие бодхичитты, Атиша снова и снова восхвалял сострадание и доброту своего наставника как непрекращающиеся источники вдохновения.
Аналогия со взглядом из окна на прохожего
Процесс фокусирования исключительно на благихкачествах наставника при не-отрицании его или ее недостатков напоминает процесс смотрения из окна первого этажа дома на кого-нибудь, проходящего мимо. Зритель видит только верхнюю часть тела прохожего. Это не значит, что у прохожего отсутствуют ноги и нижняя половина торса. Неполнота видения зрителя возникает из-за ограничений точки зрения. Подобным же образом, когда мы фокусируемся в медитации на благих качествах нашего наставника, это подобно тому, как если бы мы вошли в дом и взглянули из окна: мы уже больше не воспринимали бы недостатков своего учителя. Недостатки все равно существуют, но ограниченная точка зрения нашего ума в медитации защищает нас от видения того и другого одновременно.
Кроме того, ограничения, создаваемые окном, приводят к тому, что то, что видит зритель, представляется невозможным образом. Прохожий представляется существующим как человек с одной только верхней частью тела, хотя, коне