Мать пришла после собрания злая и стала кричать на чудище. После этого у меня появился репетитор по математике и это казалось мне раем.




- Ему нравилось пугать меня и мать. Он мог взять ремень или скакалку, сложить вдвое, подойти, сеть напротив и, поймав взгляд, и со всей силы хлестануть ремнем воздух возле глаз. Это вселяло в меня ужас, я цепенела от страха, и он это знал и чувствовал. Он также знал, что мать боится физической агрессии и во время ссоры он хватал ее за запястье и наслаждался страхом в ее глазах. Однажды он чуть не сломал ей руку так. Он мог толкнуть ее c такой силой, что она получала травмы. Однажды он толкнул ее с лестницы. Гаденько так преследовал, в травме говорил, что он «пошутить решил», действительно, гипс на месяц это же так смешно. Он получал удовольствие от беспомощности матери, пока она болела, он все время был в приподнятом настроении.

- Когда мне было семь, он сломал мне палец. Я прыгала в гостиной через обруч и неудобно приземлилась, подвернула ногу и стала громко плакать, чем отвлекла его величество короля дивана от выпуска новостей, он вбежал в комнату со злющей рожей и стал орать «чо у тебя тут? Чо орешь-то?». Я показала ему ногу, пальцы были немного опухшие и красные, я очень зря это сделала, потому что он присел на корточки и дернул меня за палец, кажется я вырубилась от боли, обмороки вообще мое спасение. На вопросы матери он сказал, что «тупорылая бестолочь допрыгалась». Тем временем палец чернел, мать ходила причитала, но скорую не вызывала, потому что он ей сказал «приложи ей мочу, завтра в школу пойдет», мать сказала, что он ненормальный, но мочу приложила, это было унизительно. Но хорошо, что их сон был здоров, я доползла до кухни и позвонила дедушке, кажется я сказала «деда, мне конец, приезжай». Потом я незаметно открыла замок сперва на нашей внутренней двери, а внешняя, общая с соседями дверь, была открыта. Через какое-то время приехал дядя Рамис и забрал меня, мы поехали в больницу. Я плакала и рассказала дяде и врачу правду, палец и вправду был словно выдернут, мне наложили гипс, дали таблетки и мы стали выходить. У двери стояли красавица и чудовище и я стала кричать «он сломал мне палец, это он сломал мне палец!!» Рамис не давал меня чудищу. Вышел доктор и вежливо попросил моих родителей зайти. Мы с Рамисом отправились к дедушке и пока я болела, я жила у него, ко мне приходили одноклассники и было весело. После разговора с врачом чудище стало более осторожным в своих развлечениях и больше конечности мне не отрывало.

- Он организовал дома кружок по каратэ и к нему ходили молодые ребята. Деньги он не брал за это. Cквозь стеклянную дверь гостиной я видела как он их тренерует, это не было похоже на нормальную тренеровку, он бил их слишком сильно и часто смеялся над ними. Однажды он скрутил Игоря и изнасиловал, в тот день, потом Игорь плакал у нас в ванной комнате, а я все ждала его. Он прокричал ему, мол, вот что с тобой будет в армии, если будешь таким же ботаником. Когда Игорь успокоился, я взяла его за руку и мы пошли в кафешку есть мороженное. К тому моменту, Радик меня уже насиловал, маму тоже и я сказала Игорю, что отец со всеми так делает и что он урод. Думаю, что насилие ужасно тем, что оно вот такое будничное и человек совершенно беззащитен, потому что не чувствует, что в обществе может получить поддержку, потому что царящая культура изнасилования виноватит потерпевших, а не насильников, потому что это самый легкий путь решения проблемы — просто закрыть глаза. Ребенок, женщина, парень— никто из нас не пошел в милицию, никто из нас не был уверен, что там вообще об этом можно говорить.

Больше Игоря я не видела. Но Игорь был другом моего дяди Рустама и рассказал ему. Был большой скандал и Рустам плакал, нет выл на ковре в моей комнате, а отец только ухмылялся. Я тогда подумала, что ему нравится, что Рустам плачет. Рустам уехал на Север, потому что не мог жить после такого рядом с Радиком (город маленький). Наверное он знал, что без него мне совсем край будет, потому что он простился со мной очень по-человечески. Несмотря на то, что я была маленькой, он общался со мной как с другом, мы пошли в парк и хорошо провели день, к вечеру он заплакал и обнимал меня долго. Он упал на колени и мы так долго сидели. Это был хороший день, потому что я написала о нем в дневнике. К тому моменту я уже привыкла, что любимые люди всегда уходят, не помню, чтобы чувствовала обиду, скорее облегчение, потому что не хотела, чтобы Чудовище еще и Рустама изнасиловало.

– Он решил «сделать из меня человека». Он «учил меня приемам каратэ», на деле же он просто бил меня и заставлял бить в ответ. Он мог отбросить меня в другой конец комнаты и когда я плакала и говорила, что расскажу маме, то он только ржал в ответ «и что ты ей скажешь?что мы занимались каратэ». Но маме я говорила и говорила постоянно, показывала ей синяки. Она стабильно орала на него и уходила на работу, а меня ждал еще один ужасный день. Я надеялась, что со временем он выйдет на работу и это прекратиться наконец. Но он и не думал о работе, на все разговоры матери о трудоустройстве, он говорил, что «будет заниматься ребенком и домом, где ты еще такого мужика найдешь?» Мать скептически к этому относилась, но приходя домой, она больше не видела пьяного мужа, она видела, чистый ковер, обед на плите и думаю, смирилась c таким положением дел. Причем когда матери не было, чудище говорило, что у нас ненормалььная семья, потому что это женщина должна ухаживать за мужем, а не наоборот, просто «мама у нас сука — карьеристка, что ж делать» и такую скорбную мину еще делал. Cо временем, конечно же, он перестал все это делать, потому что «а чо ты уже выросла, что трудно матери что ли помочь?» Я как-то спросила его, а зачем он вообще нужен, он в расстроенных чувствах крикнул «я отец», оскорбился и устроил бойкот на неделю, счастливое было время, потому что на тот момент он меня задолбал своим Ницше и восточной философией.

Контроль

- У меня была своя комната, но он совершенно спокойно мог зайти, сесть за комп или хранить вещи в моем шкафу. Я все свои деньги, дневник и пр. ценности всегда таскала с собой. Я была уверена, что он швыряется в моих вещах. Чем больше он не пил, тем злее он становился.

- Он требовал от меня отчета о том, где я была и что я делала, в мельчайших подробностях.

С порога он спрашивал меня об оценках и одноклассницах(ках). Когда я отказывалась разговаривать с ним, он оскорблялся и уходил, но тогда вообще нельзя было расслабиться, потому что он уходил в гостиную и начинал бросаться вещами в стену, мог что-то разбить или начинал тихо разговаривать сам с собою, матерясь на меня. На меня такое поведение наводило ужас и я решила сделать вид, что не против дружеского общения с отцом (а он именно так называл свои допросы). Сперва я и вправду рассказывала, что происходило в школе и с кем дружу, но со временем я стала более осторожной и врала ему, т. к. под маской хорошего отца он приглашал моих подруг в гости и втирался к ним в доверие, а они потом говорили «какой классный у тебя папа», я молчала и была напряжена. Со временем выяснилось, что он пристал к двум моим подругам, больше подруг я не звала, а поскольку он продолжал контролировать мою жизнь, я cтала таскать домой знакомых парней и таких, которые понаглее. Отец со временем от нас отвалил, сказав, что у меня долбанутые друзья-гопники. Отца приводили в бешенство такие диалоги:



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-20 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: