Эта часть книги очень отличается от того, что вы уже прочитали. Возможно, она даже будет отличаться от всего, что вы когда-либо читали. Но думаю, эта часть книги покажется вам очень полезной и интересной.
Вы будете удивлены, узнав, что написал ее не я и не другой автор. Текст, приведенный ниже, взят из записанной беседы с четырьмя подростками, с которыми вы вскоре познакомитесь. Я пригласил двух мальчиков и двух девочек (им всем по пятнадцать - шестнадцать лет) к себе домой, чтобы побеседовать на темы, затронутые в этой книге. Они сидели в нашей семейной гостиной и делились своими переживаниями, а группа технических работников записывала эту беседу на пленку. Потом мы сделали копии и немного отредактировали, чтобы беседа стала более ясной. Результатом стал рассказ о том, что такое расти... с точки зрения четырех молодых ребят, которые недавно прошли через это.
Вам, наверно, потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть читать имя человека перед тем, как узнать, что он говорит. Это почти то же самое, что читать пьесу, хотя эти люди не играют. Это настоящие подростки, такие же, как вы сейчас (или скоро будете). Теперь давайте познакомимся с этими новыми друзьями.
Д-р Добсон: Всем привет, добро пожаловать ко мне домой. Я пригласил сюда каждого из вас, чтобы вы приняли участие в беседе... Это будет свободный и неформальный обмен мыслями и переживаниями. Я написал книгу о том, что значит стать взрослым. Я описывал чувства, горести и радости, которые часто сопровождают этот период жизни, и многое другое. Но у вас это получится лучше, чем у меня. Вам эти переживания ближе, и мы хотели бы, чтобы все вы поделились своими чувствами с нами.
А сейчас я представлю своих гостей, начнем вот с этой девушки, сидящей слева от меня.
Елена: Меня зовут Елена, я из Аркадии, Калифорния.
Д-р Добсон: Сколько тебе лет, Елена?
Елена: Мне пятнадцать, но в июне исполнится шестнадцать.
Д-р Добсон: Ты представилась нам, сообщила, сколько тебе лет, но кто ты, Елена? Что ты за человек? Что тебе нравится?
Елена: Мне очень нравится театр. Сейчас я занимаюсь в драматическом кружке в нашей школе, он называется «Юные клоуны».
Д-р Добсон: В скольких пьесах ты участвовала?
Елена: В этом году мы поставили две пьесы, а сейчас я работаю еще над одной.
Д-р Добсон: Если бы ты попробовала написать сочинение на тему «Кто я?», написала бы ты о своем увлечении драмой, как о самом главном, что нам следует знать о тебе?
Елена: Думаю, да, но даже это увлечение только фасад, потому что мое истинное лицо прячется где-то за ним.
Д-р Добсон: Это очень интересное замечание... мы вернемся к нему через минуту. Дарелл, представься нам, пожалуйста.
Дарелл: Меня зовут Дарелл, я учусь в средней школе в Пасадене. Меня только что избрали Молодежным Наставником в моей церкви, я думаю, мне будет очень интересно заниматься этим. Мне шестнадцать лет.
Д-р Добсон: Если я правильно понял, ты еще занимаешься в школьной семинарской группе?
Дарелл: Да, и мне это очень нравится. С детства мне больше нравится заниматься языком и литературой, чем математикой. Мне кажется, меня так воспитали.
Д-р Добсон: Хорошо, давайте по кругу перейдем к следующему человеку.
Цесли: Меня зовут Цесли, я учусь в средней школе в Пасадене. Я много думала о том, чем хочу заняться, когда вырасту, и думаю, что самым главным для меня будет выйти замуж и создать семью.
Д-р Добсон: Цесли, что ты думаешь о людях, утверждающих, что вступление в брак и создание семьи не стоят того, чтобы женщина тратила на них свое время? Ты когда-нибудь думала об этом?
Цесли: Я не согласна с ними, но это мое мнение, потому что я такой человек. Мне нравится домашняя работа, я люблю готовить и все такое.
Д-р Добсон: А сколько тебе лет?
Цесли: Мне шестнадцать, скоро будет семнадцать.
Д-р Добсон: «Скоро будет» - вы все постарались немного прибавить себе. (Смех.) Позвольте мне вам сказать: через пятнадцать лет вы постараетесь убавить себе лет, это я вам гарантирую! (Смех.) Хорошо, теперь ты, Пейдж, представься нам.
Пейдж: Я живу в Пасадене почти пять лет. Я вырос в Нью-Йорке, а потом мой отец получил здесь новую работу. Мне шестнадцать лет.
Д-р Добсон: Чем ты увлекаешься?
Пейдж: Больше всего меня интересует спорт. Это мое любимое занятие.
Д-р Добсон: Я могу подтвердить, что Пейдж - отличный баскетболист. Мы играли с ним в баскетбол в прошлый вторник, и я был поражен его умением прыгать.
Ну хорошо, мы представили вас читателям и познакомили их с вашими увлечениями. Я рад, что вы сами определились в этом вопросе. Мне часто приходится встречать молодых людей, у которых вообще нет никаких интересов; они не играют на пианино, не занимаются в кружках по труду или баскетболу, в семинарских группах, да и вообще ничем не занимаются. У них нет никаких целей, нет даже смысла в жизни. Это очень печальная ситуация, она подводит нас к обсуждению первой темы.
В начале этой книги я старался описать, что представляет собой ощущение неуверенности в подростковом возрасте. Под этим я подразумеваю ощущение молодого человека, которому кажется, что он никому не нравится... что он «неудачник»... что все люди смеются над ним за спиной... что он глупый, или некрасивый, или бедный... что у него все получается не так хорошо, как у других людей... что он неуклюжий... что вообще вся его жизнь - одно сплошное несчастье.
Это ужасное ощущение неуверенности и неловкости широко распространено среди сегодняшней молодежи. Оно оказывает влияние и на взрослых. Я как-то раз читал книгу, написанную комиком Вуди Алленом, в которой он утверждал, что сожалел лишь об одном в своей жизни - о том, что не родился кем-то другим. В этом он не одинок. Многим подросткам больше всего на свете хочется вылезти из своей шкуры и стать кем-то другим.
Вы четверо, сидящие передо мной, кажется, избежали этого. Вы держитесь свободно и уверенно. Но вы когда-нибудь ощущали неуверенность в себе? Вы когда-нибудь испытывали разочарование? Вам знакомы чувства, которые я только что описал?
Елена: Мне они знакомы. Я с ними столкнулась при переходе в старшие классы.
Д-р Добсон: Расскажи нам об этих трудных днях.
Елена: У меня умер отец летом, когда я закончила пятый класс. В это время во мне происходило много физических и эмоциональных изменений, и я не совсем с ними справлялась. Так я перешла в старшие классы, толком ничего о себе не зная. Я ни в чем не участвовала и ни к чему не стремилась. Для меня это время было очень трудным.
Д-р Добсон: Как ты справилась с этими трудностями?
Елена: Моя мама ободрила меня, посоветовала найти себе как можно больше занятий. Кроме того, в те годы мы заинтересовались христианством. Ни мама, ни брат не знали, куда повернуть, но мои дедушка с бабушкой - очень религиозные люди. Мы съехались с ними, и, таким образом, я стала участвовать в программе Воскресной школы, что мне очень помогло.
Д-р Добсон: Елена, ты сказала, что эти переживания обрушились на тебя, когда ты перешла в старшие классы. Это меня не удивляет, потому что седьмой и восьмой класс - самый напряженный период в жизни человека. Ощущение неуверенности становится по какой-то причине наиболее сильным в эти два года. Я знаю сотни тринадцатилетних подростков, которые приходили к выводу: «Я ничего не стою!»
Еще кто-нибудь из вас попадал в эту «западню неуверенности»?
Дарелл: Я, хотя моя ситуация отличается от той, в которую попала Елена. Я был редактором школьной газеты, когда перешел в старшие классы, и это давало мне определенное положение и удовлетворение. Но мои проблемы в то время были связаны с церковью. Я «отличался» от своих друзей, потому что мне нравилась школьная работа, занятия родным языком и так далее, а это изолировало меня. Я не участвовал в церковных мероприятиях для подростков. Помню в особенности одну поездку на пляж. Я с нетерпением ждал поездки, а когда вернулся домой, разрыдался. Это действительно так. Я чувствовал себя совсем никчемным, потому что меня дразнили всю поездку. Не знаю, почему все захотели подразнить именно меня.
Д-р Добсон: Меня интересует отношение твоих друзей. Они не уважали тебя из-за того, что тебе нравилось учиться?
Дарелл: Да, все дело в этом. В моей компании нужно было ненавидеть школу. Я должен был говорить: «Да ну все это. Учителя - зануды, школа отвратительна, а все, кому нравится учеба - ненормальные» Даже сейчас большинство моих друзей не любят школу и учатся только для того, чтобы получать приличные оценки. Они говорят: «Я не буду это учить, на этот предмет не будет контрольной». А это нехорошо. Мне очень нравились школьные предметы, я старался рассказывать об этом и быть откровенным, но больше никто так не делал. Они не хотели быть такими же откровенными, и это было для меня проблемой. Я тоже перестал открываться. Мне понадобилось два года, чтобы справиться со всем этим и снова стать активным в Воскресной школе и захотеть быть свободным.
Д-р Добсон: Как ты хорошо выразил это, Дарелл. Над молодыми людьми смеются... их дразнят... их унижают за то, что они откровенны. Их чувства глубоко задеты, они приходят домой и плачут, как это было в твоем случае. Потом они начинают «закрываться». На следующий день они будут более осторожными... более сдержанными... более наигранными в социальных отношениях.
Дарелл, ты когда-нибудь задумывался, почему твои друзья не были такими же открытыми? Похоже, что они пережили то же, что и ты, только раньше. Они уже узнали, что быть непосредственным и откровенным опасно. Результатом была неловкость и напряженность в. обществе, где человека могут заставить уйти из школы одними только насмешками, стоит ему совершить хоть одну ошибку в поведении. Как трудно так жить!
Дарелл: Давление огромное. Например, все сейчас должны быть «крутыми*. Я имею в виду, что вы должны скрывать свои чувства и свое истинное лицо. Если вы не будете этого делать, кто-нибудь посмеется над вашей внутренней мягкостью. Есть люди, которые считают, что не стоит быть таким чересчур осторожным. Я даже видел плакат в нашей школе, который гласил: «Больше не круто быть крутым». Это самый быстрый способ разорвать себя на части... причинить самому себе больше вреда, чем могут причинить тебе другие.
Д-р Добсон: Одна мать рассказала мне, что ее дочь-семиклассница просыпается каждое утро в 5:30 и целый час думает:«Как прожить весь день, не совершив ошибки, из-за которой люди смеялись бы надо мной?» Это очень неприятно, не правда ли? Цесли, я уверен, что и ты испытывала нечто подобное?
Цесли: Я вспоминаю начало учебного года в старших классах для меня это была совершенно новая школа. Я знала там нескольких человек. Но все остальное было мне совсем незнакомо. Я была очень невысокого роста. Мой рост был всего метр сорок пять, а это мало. В нашей школе была девочка, которую звали «Большая Берта», ее рост был примерно метр пятьдесят пять. Она была самой злой девочкой в школе, и все убегали от нее подальше, стоило ей только появиться. Я думала, что это ужасно... что люди не должны убегать от нее. Но как-то раз на лестнице Берта толкнула меня. Мне это не понравилось, я обернулась и что-то ей сказала, а она толкнула меня еще сильнее. Я вернулась домой и никому ничего не сказала, но так расстроилась, что даже плакала. Когда я сказала родителям, почему плачу, они очень взволновались, позвонили директору школы и все ему рассказали. А потом посоветовали мне относиться к Берте так же, как ко всем, потому что она толкнула меня только из-за того, что стеснялась своего высокого роста. Она это делала не потому, что была злой; просто она сама себе не нравилась.
Д-р Добсон: Это был очень хороший совет, Цесли. Люди поступают по-разному, когда чувствуют себя неуверенно. Дарелл уже упомянул один тип поведения, когда люди уходят в себя и очень осторожны в общении. Еще один способ - обозлиться. Берта выбрала второе. Представьте себе, что она чувствовала, когда, во-первых, ее все называли Большой Бертой, а во-вторых, убегали при ее появлении. Такие два обстоятельства и меня, пожалуй, могли бы заставить всех толкать. Берта была глубоко задета, и поэтому старалась сама задеть тебя. Как ты вышла из положения в отношениях с Бертой на следующий день в школе?
Цесли: У нее было несколько друзей, и они везде ходили вместе. Каждый раз, когда я встречала их, я им улыбалась. Я думаю, что из-за этого они очень злились на меня, но я продолжала им улыбаться, и больше они никогда меня не трогали.
Д-р Добсон: А ты сама смогла примириться с собой?
Цесли: Я думаю, я все еще...
Д-р Добсон: Ты еще работаешь над этим?
Цесли: Да.
Д-р Добсон: Тебе, вероятно, придется работать над этим всю жизнь.
Цесли: Я знаю.
Д-р Добсон: Большинство из нас работает над этим. Пейдж, ты хотел что-то сказать?
Пейдж: Вы говорили о людях, которых обижали друзья. Когда я был младше, со мной произошел несчастный случай, из-за которого я хромал все лето. Я сломал ногу, и мне пришлось носить специальные ботинки. Я не хотел. Я таскал из дома пару ботинок и надевал их позже, чтобы никто надо мной не смеялся. Это продолжалось несколько лет. Люди звали меня «хромым», это было не так, но меня очень задевало. Даже сейчас я иногда думаю: «Хотел бы я быть этим человеком, потому что он замечательный спортсмен, вот тогда я бы всем нравился». Этого мне всегда хотелось - быть таким человеком, над которым никто бы не смеялся.
Д-р Добсон: Посмотрите, как интересно - у вас у всех были одинаковые чувства. Именно это я и пытаюсь сказать. Если бы мы задали один и тот же вопрос тысяче подростков - вопрос, который я задал вам, почти каждый из них рассказал бы историю, похожую на те, что рассказали вы - о насмешках, об отличии от других, о пренебрежении со стороны других. Это то, через что проходят все.
Теперь расскажите мне, почему - почему мы должны переживать такие трудные моменты? Есть ли возможность избежать их?
Елена: Я пыталась решать свои проблемы неправильным способом - я старалась подружиться с популярными людьми. В моей школе было две таких группы. Одна группа проводила все время на вечеринках, они приходили домой поздно и лгали родителям; а другая группа старалась быть более ответственной. Они считали, что легкомысленное поведение не очень поможет в дальнейшей жизни. Но мне было нелегко выбрать между этими друзьями. В начале десятого класса я старалась дружить и с теми и с другими, и не знала, куда повернуть. В группе непослушных ребят было больше человек, чем в группе ответственных. И я не хотела, чтобы надо мной смеялись, чтобы меня отвергли, чтобы меня считали странной. Я просто стояла на распутье, не зная как быть.
Д-р Добсон: Ты чувствовала на себе давление, которое побуждало тебя сделать то, что ты считала неправильным?
Елена: Да! Именно в этом году я чувствовала на себе давление, оно действительно огромное.
Д-р Добсон: И это давление может заставить тебя вредить самой себе. Я думаю, например, что наркомания в нашей стране в основном распространяется из-за давления, о котором говорила Елена. Ребят привлекают не сами наркотики - беда в том, что им не хватает мужества порвать с плохой компанией. А остальным из вас приходилось делать подобный выбор?
Дарелл: Мне пришлось решать, подчиняться или нет «правилам» моих сверстников в школе. Я знал, что если я не буду делать то, что делают все, я буду «чужаком».
Д-р Добсон: Дарелл, приведи нам пример того, о чем ты говоришь. Каким правилам ты должен был следовать?
Дарелл: Ну например, правилу «быть крутым». Нужно было не показывать свои чувства, потому что люди могли бы найти, над чем посмеяться. Но были и другие правила почти во всех сферах.
Д-р Добсон: А как насчет одежды - группа говорила, что тебе носить?
Дарелл: Да.
Д-р Добсон: И как говорить?
Дарелл: Да.
Д-р Добсон: И каким жаргоном пользоваться?
Дарелл: Да. Получалось, что со временем ты сам себя убеждал в том, что хотел именно этого. Я имею в виду, что даже в голову не приходило, что ты подстраиваешься, казалось, что тебе просто тоже нравятся джинсы Levi's, ботинки и свитера, которые носят все. Но когда стили меняются, начинаешь понимать, что всем этим движет какая-то другая сила. Эта сила - групповое сознание.
Д-р Добсон: А как насчет наркотиков? Вам кто-нибудь когда-нибудь предлагал наркотики?
Елена: Мне да, в средней школе. У нас была специальная доска объявлений, и библиотекарь повесила на ней плакат о вреде наркотиков. Когда я читала его, кто-то подошел ко мне и сказал: «Выглядит заманчиво, не правда ли?» И прямо там они предложили мне свой товар! В то время (это было в седьмом классе) я не очень разбиралась в лекарствах, и рассказала об этом маме. Она была в ужасе и сказала: «В мои годы такого не было». Она всегда говорит что-нибудь подобное.
Д-р Добсон: Вам не кажется, что сейчас труднее быть подростком, чем раньше?
Елена: Да.
Д-р Добсон: Всегда существовало определенное давление на молодых людей, а теперь наркотики и другие опасности делают положение еще более серьезным.
Цесли, тебе когда-нибудь предлагали наркотики, или, может быть, ты видела, как ими пользуются?
Цесли: Нет, я никогда не дружила с подобными людьми. Я всегда была в тихой компании.
Пейдж: Елена сказала, что ее мама даже не поверила, что наркотики можно достать прямо в школе. Моим родителям тоже трудно в это поверить. Но наше общество изменилось. Появляется новая мода на что-нибудь, и все готовы сходить с ума. Но меня волнует, что же будет снами, когда мы вырастем, и у нас появятся свои дети. Как мы сможем воспитать детей, если мы принимали наркотики и делали то, что не следовало делать? Какой ответ мы дадим своим детям?
Д-р Добсон: Это хорошие вопросы, Пейдж, потому что это время скоро придет. Вы сами будете стараться удержать своих детей от ошибок, которые сейчас беспокоят ваших родителей.
Цесли: Я думаю, что большинство наших проблем связаны с тем, что мы мало разговариваем со своими родителями; мы все носим в себе и не хотим поделиться с теми, кто мог бы нам помочь. Мы делимся со своими друзьями, у которых такие же проблемы, но они не могут ответить нам и не знают, что сказать. Например, Елена поговорила с мамой. Возможно, это самое лучшее, что она могла сделать. Я бы не могла сказать своим родителям ничего подобного, потому что они просто взорвались бы и обозлились на школу. Но я думаю, что очень важно иметь такие взаимоотношения с родителями, при которых можно было бы говорить с ними открыто и не бояться их реакции. Они могут дать очень полезные ответы.
Д-р Добсон: Уже двое из вас заговорили о разговоре с родителями. А что остальные? Дарелл, а ты мог разговаривать со своими родителями?
Дарелл: У меня не было возможности поговорить с ними, потому что для меня наркотики никогда не были проблемой. Но я согласен, что взрослые могут помочь нам справиться с нашими трудностями, если они «включаются» в них. Но иногда они и не знают, что происходит. Например, в девятом классе у меня была учительница, «оторванная» от реальности. Как-то раз мы сидели на уроке, и вдруг потянуло сладковатым и терпким запахом марихуаны, причем ошибиться было невозможно. Он проник в наш класс, и все сразу поняли, что это такое, кроме учительницы. (Смех.) Мы переглядывались, едва сдерживая смех, но учительница невозмутимо перебирала тетради, как вдруг она подняла голову и сказала: «Ой! Что это так вкусно пахнет?» Все засмеялись, а она даже не поняла, почему. Она принадлежала к тому типу учителей, которым и в голову ничего подобного не приходит. Но сейчас в нашей школе дела обстоят лучше. Теперь у нас проводится большая программа по борьбе с наркотиками, но даже этого недостаточно.
Д-р Добсон: А как вообще родители относятся к тому, что тебя волнует, Дарелл? Ты можешь поделиться с ними своими чувствами? Давай вернемся к тому неприятному вечеру, когда ты вернулся с пляжа. (Кстати, и я пережил нечто подобное.) Вернувшись домой, ты поговорил со своими родителями о случившемся?
Дарелл: Да, я поговорил с отцом. Мои родители выросли в очень строгой христианской среде, и мама по-прежнему... ну, я не хочу сказать- ограниченная, просто у отца было больше опыта, поэтому он лучше понимает. Он священник и знает, как разговаривать с людьми, имеющими проблемы. Он посоветовал мне не слишком обращать внимание на все эти насмешки и помог мне понять их. И знаете что? Я понял, что частично сам навлек на себя эти насмешки. Я носил смешную одежду - даже не смешную, а глупую. (Смех.) Между двумя этими понятиями есть разница. Можно дать повод людям посмеяться над тобой, именно это я и сделал. Как вы понимаете, я избавился от этой одежды на следующий же день.
Д-р Добсон: Человек постепенно учится не давать поводов смеяться над собой. После того, как ему достанется несколько раз, он усвоит, что «опасно», а что нет. Пейдж?
Пейдж: Иногда мне кажется, что мне проще говорить с отцом, чем с матерью. Я думаю, в основном это из-за того, что он сам был когда-то мальчиком и понимает те ситуации, в которых я оказываюсь. Он всегда советует мне правильно выбирать друзей.
Д-р Добсон: А тебе приходилось выбирать между двумя группами, как это было у других?
Пейдж: Да, и это важный выбор. Некоторые из моих друзей попали в плохую компанию, они очень быстро отошли от Бога и стали вести мирскую жизнь. Я очень рад тому, что попал в хорошую компанию, и со мной не случилось всего этого.
Д-р Добсон: Ну что ж, Пейдж, твое замечание затронуло очень важную тему. Все мы испытываем на себе влияние со стороны других людей. Даже взрослые испытывают на себе давление общественного мнения. Именно поэтому критически важное решение связано с тем, каких друзей вы выбираете. Если вы выбираете плохую компанию, на вас будет оказано плохое влияние. В этом нет сомнений. Лишь немногие люди уверены в себе настолько, чтобы выдержать критику со стороны друзей.
Елена: Я хочу сказать, что некоторые замечательные люди не обязательно бывают популярными. Я встречаюсь с мальчиком, прикованным к инвалидной коляске. Он замечательный человек, это удивительная личность. Некоторые относятся ко мне с презрением из-за того, что я с ним встречаюсь. Мне говорят: «Зачем ты встречаешься с ним, когда можешь встречаться с кем-нибудь нормальным?» Я думаю, это несправедливо.
Пейдж: Я тоже так думаю! Но я чувствую на себе такое же давление, когда хочу пригласить девушку на свидание. Я знаю, что некоторые из моих друзей сочтут ее недостаточно привлекательной. От этого я себя не очень хорошо чувствую, понимаете?
Цесли: Я совсем недавно поняла, как много значит личность человека. Про себя я всегда думаю так: «Что, если я выйду замуж за этого человека? Как он будет реагировать на проблемы, с которыми мы столкнемся? В то время мне будет не так важно, как выглядит этот человек. Кроме того, он все равно состарится». (Смех.)
Д-р Добсон: Это не очень утешительный прогноз, хотя это так! Ты права, Цесли. Я знал девушку, которая вышла замуж за лучшего волейболиста школы, потому что он был настоящим спортивным героем. Однако, десять лет спустя никто не помнил, как его приветствовала толпа. О нем знали лишь одно - что он не может обеспечить свою семью, что он не умеет принимать решения, бьет своих детей и кричит на жену. Как ты сказала, Цесли, нужно заглядывать в будущее и стараться предугадать, на что будет похожа жизнь с тем или иным человеком.
Дарелл: Я сейчас попал в интересную ситуацию. Кажется, недавно я учился в средних классах, а теперь моя младшая сестра уже ученица средних классов, и вчера вечером она очень расстроилась, когда узнала, что, возможно, в следующем году ей придется ходить в другую школу. Она говорила мне о своих переживаниях, а я говорил ей то, что мы обсуждаем сегодня. Когда я отвечал ей, то спросил себя: «Что я делаю? Это эхо трехлетней давности. Я - наш отец, а она - это я». (Смех.) Такое впечатление, что слова отца, пройдя через меня, возвращались к ней. Я понимал, что ее проблемы не так серьезны, потому что сам прошел через это, и думал: «Как она не видит, что я даю ей самые простые ответы в мире?» Но когда я сам был в такой ситуации, то сначала никак не мог понять, что же мне толкует отец.
Д-р Добсон: Чтобы понять, нужно сначала испытать это самому, да? Таким же образом эта кассета может быть загадкой для читателей в возрасте от десяти до двенадцати лет, которые еще не испытывали переживаний, которые мы описываем. Вы можете не совсем понимать то, о чем мы говорим, но когда с вами это случится, вам покажется, что в голове у вас загорелась лампочка. Вы вспомните эту кассету и нашу беседу об ощущении неуверенности. Когда это с вами случится, вспомните, что вы обладаете огромной ценностью как человеческая личность.
Елена: У меня был комплекс неполноценности, когда я пошла в седьмой класс - мои веснушки! Они появляются, несмотря на все мои старания скрыть их. Мама просила меня ничего не делать с ними, убеждая, что это очень красиво. И, подобно Дареллу, я поймала себя на том, что объясняю то же самое маленькой девочке. У нее веснушки, и они действительно прекрасны. Я говорила ей, что другие могут дразнить ее, но она не должна расстраиваться. На самом деле, веснушки имеют большую ценность - если появляются прыщи на лице, люди не видят разницы. (Смех.)
Дарелл: Прыщи для меня не очень больная проблема. Хотя иногда положение ухудшается.
Д-р Добсон: Объясни, что такое прыщ для тех, кто не знает.
Дарелл: Это, ну... в общем, это чисто физическое явление. Все эти бабушкины сказки, например, что «это из тебя зло выходит» - ерунда. (Смех.) Это чисто физическая проблема, потому что в это время в оганизме вырабатывается жира больше, чем нужно.
Д-р Добсон: Постарайся говорить более конкретно, Дарелл. Расскажи мне, как они выглядят.
Дарелл: У вас на лице и иногда на шее появляются красные припухлости. От этого вы чувствуете себя уродливыми, потому что у людей, которых показывают по телевизору, на вид безупречная кожа. На линзе камеры даже пылинки не видны. Когда прыщи по-настоящему высыпают - это ужасно, это может вывести вас из состояния равновесия. И хоть вы и говорите себе: «Я знаю, что красота - это не главное» - все же это влияет на вашу уверенность в себе.
Д-р Добсон: Ты становишься очень чувствительным?
Дарелл: Я как-то раз слышал по телевизору вопрос: «Какую проблему подростки считают самой серьезной?» Один парень просто пошутил и сказал: «Прыщавость». Ведущий объявил: «Правильно!» - и все засмеялись. Но прыщавость действительно влияет на уверенность в себе. Вам предстоит выйти в мир и сказать: «Вот я, друзья, с этими красными выпуклостями на лице». И это действительно болезненное переживание. Легко сказать себе: «Физическая красота - это не самое главное». Но совсем не так легко убедить себя в этом, когда ваше лицо не отличается безупречной кожей.
Д-р Добсон: Я видел, как опрашивали сотни подростков о том, что им больше всего в себе не нравится, и проблемы с кожей оказались на первом месте. Вот поэтому я настроен категорически против кукол Барби. Я думаю, что все девочки в детстве играют с Барби, и редко кто задумывается о них. Но что меня беспокоит в Барби, так это то, что Барби физически совершенна; на Барби нет прыщей. У нее чудесная кожа; ее волосы прекрасны; на ее теле нет ни унции жира. Единственным недостатком на ее безупречном теле является клеймо, на котором сказано, что она сделана в Гонконге! (Смех.) И эти куклы создают у девочек образ того, какими они хотели бы себя видеть, став подростками. Но шансы невелики! Это нереально.
Цесли: Кажется, что прыщи появляются всегда накануне какого-нибудь очень важного события в школе. Уж это закон. Вы можете прекрасно выглядеть за две недели до этого, и у вас на лице нет ни пятнышка, но вот приходит долгожданный день...
Д-р Добсон: Кажется, что внутри живет маленький злой гном и ночью разукрашивает вас прыщами.
Пейдж: Мы сейчас говорим о том, что люди должны научиться принимать себя такими, какие они есть. Это трудно, и мне тоже было нелегко. Люди будут насмехаться над вами, и вам будет больно, а иногда захочется сказать: «Ну почему я не могу быть таким, как этот парень с чистой кожей, которого любят все девочки? Я никому не нравлюсь». Я думаю, это одна из самых важных проблем для старших школьников, которую им предстоит преодолеть - примириться со своим телом.
Цесли: Мама мне как-то сказала, что красота - это то, что у человека внутри, и что часто люди, красивые внешне, не находят времени, чтобы заняться своим характером и личностью. Позже менее красивые люди могут быть более счастливыми, потому что внутренняя красота с возрастом растет.
Д-р Добсон: Я бы хотел, чтобы все знали об этом, Цесли. Я видел результаты еще одного опроса, который подтверждает то, что ты сказала. Исследователи работали с девушками из колледжа, красивыми и менее привлекательными. Они держали их в поле зрения 25 лет, чтобы узнать, как сложилась их семейная жизнь. Хотите верьте, хотите нет, но менее привлекательные девушки оказались более счастливыми в браке спустя 25 лет. Следовательно, мы совершаем ошибку, когда все стремимся к физическому совершенству.
Позвольте мне подвести итог, отметив, что каждый находит в себе то, что ему не нравится. Пейджу не нравились его ботинки. Он переживал из-за того, что ему приходилось носить ботинки на высоких каблуках. Елене не нравились ее веснушки. Цесли переживала из-за своего маленького роста. Дарелл переживал, потому что его больше интересовала учеба, а не спорт. Если бы люди были честными, они все бы признались в том, что у них есть бремя, которое приходится нести всю жизнь. Но волноваться незачем! Мы все обладаем огромной человеческой ценностью, независимо от того, как мы выглядим. И в этом заключается красота христианства. Иисус любит меня не потому, что я фантастически умен или красив; Он любит меня просто за то, что я есть. Какое утешительное известие! Мне ничего не нужно делать для того, чтобы заслужить Его любовь. Она всем дается в дар. Для того, кто страдает от неуверенности в себе, это очень важно. - Здесь был сделан перерыв-Д-р Добсон: К нам присоединился новый член группы, и я хочу, чтобы вы с ним познакомились. Грег, расскажи нам немного о себе.
Грег: Меня зовут Грег Нурз, и я работаю в христианской кассетной компании «Библиотека одного пути». Я пришел сюда, чтобы помочь сделать запись, но подумал, что будет интересно, если я присоединюсь к беседе о наркотиках как бывший наркоман. Я испытал это на себе и решил, что будет полезно для других, если я добавлю несколько слов.
Д-р Добсон: Я согласен, Грег. Мы можем научиться на твоем опыте. Для начала расскажи нам о том, как люди начинают принимать наркотики.
Грег: Это очень распространенный вопрос. Я начал принимать наркотики потому, что был любопытным, и мне было скучно, а еще потому, что это был простой способ развлечься. Но как только начнешь принимать наркотики, то нормальным быть уже не хочется. Мне знакомо это чувство, потому что я принимал наркотики каждый день.
Д-р Добсон: Какие наркотики ты принимал? Грег: Я начал с марихуаны.
Д-р Добсон: Это заставило тебя попробовать другие наркотики?
Грег: Не совсем. У меня не было такой «тяги», которая привела бы меня к более серьезному товару. Но когда начинаешь с марихуаны, ты начинаешь вращаться там, где есть наркотики, и общаться с теми людьми, которые могут их достать. Вот что заставило меня перейти к более сильным наркотикам.
Д-р Добсон: Когда ты начал принимать наркотики?
Грег: Я начал еще в школе.
Д-р Добсон: Хорошо, Грег, давай вернемся к самому первому случаю. Ты помнишь, как это произошло?Грег: Да. Старшая сестра моего друга серьезно увлекалась наркотиками, она просила нас скручивать для нее сигареты, и мы просто...
Д-р Добсон: Извини, но нужно, чтобы ты объяснил свою терминологию.
Грег: Извините. Есть такой определенный сорт марихуаны. Его нужно просто сворачивать в сигарету. И вот сестра моего друга просила нас скрутить для нее эти сигареты, а это требовало много времени. Как-то раз она принесла домой «кирпич», это больше, чем на сигарету. Мы скручивали эти сигареты и решили попробовать. Мы стащили несколько сигарет, и так я впервые попробовал наркотики.
Д-р Добсон: Это была твоя идея, или ты был с кем-то, кто предложил: «А почему бы нам не попробовать?»
Грег: Это была моя идея.
Д-р Добсон: Ты был тем, кто оказал влияние на других?
Грег: Да, это так.
Д-р Добсон: А вскоре ты начал принимать другие наркотики?
Грег: Да. Так продолжалось до окончания школы.
Д-р Добсон: Расскажи нам о том, как ты чувствовал себя после приема наркотика и потом, когда начинал отходить.
Грег: Самое ужасное - это отходить от наркотика, особенно если принимаешь «спид», то есть амфетамин. Мне всегда было очень плохо. Привычка к наркотику - это настоящий кошмар, потому что, просыпаясь утром, ты знаешь, что тебе необходимо принять этот наркотик до конца дня, иначе ты заболеешь. Если ты достал товар, ты протянешь весь день, но на следующий день повторяется все то же самое.
Д-р Добсон: А что, если нет денег, и ты не можешь купить то, что тебе нужно?
Грег: Все зависит от того, какой наркотик принимаешь. Если это «спид», или героин, или «крек» - кокаин - можно действительно тяжело заболеть.
Д-р Добсон: Мы часто слышим, что определенные наркотики делают человека более творческим и помогают ему познать себя. Это правда?
Грег: Конечно, нет. Когда наркотик действует, ты представляешь то, что потом не можешь даже вспомнить. Какое-то время тебе нравится то, что ты чувствуешь, но потом никакой пользы от этого нет.
Д-р Добсон: Я уже описывал до этого ситуацию, когда молодой человек находится в машине с четырьмя друзьями, которые начинают передавать друг другу наркотики. Когда он отказывается, все начинают говорить: «Ну давай, старик. Ты что, боишься? Ты что, трус? Все это делают. Что с тобой?» Что он будет делать в такой ситуации? Что ты можешь посоветовать молодому человеку, который однажды может оказаться в такой ситуации? Он уже не уверен в себе; ему уже не нравятся его веснушки, или ботинки, или еще что-нибудь. Как ему справиться с этой ситуацией, если он в нее попадет?
Грег: Признаю, что этот молодой человек попал в трудную ситуацию, особенно если он в компании людей, которых уважает, и с которыми хочет дружить. Но в этот момент он должен принять решение, которое будет для него одним из самых трудных в жизни. Если он начнет принимать наркотики после того, как он скажет «да» первый раз, у него начнутся неприятности, которые растянутся на долгие годы. Я советую ему крепиться и отказываться. Ему также нужно искать новых друзей, потому что эти его друзья будут принимать наркотики все чаще и чаще. Он не может оставаться в такой компании и не стать рано или поздно наркоманом.
Д-р Добсон: Грег, мне бы хотелось, чтобы ты рассказал о той роли, которую играет закомплексованность в приеме наркотиков. Как ты знаешь, я уверен, что недовольный собой человек иногда прибегает к наркотикам, чтобы избавиться от этого чувства. Другими словами, он считает, что наркотики помогут ему уйти от себя на какое-то время. Ты согласен с такой точкой зрения? В твоем случае играло ли какую-нибудь роль ощущение неуверенности в себе?
Грег: Конечно. В моем случае это ощущение сыграло значительную роль. Люди всегда будут твердить, что они принимают наркотики не для того, чтобы уйти от реальности, но на самом деле это так. Наркотики - это средство быстро избавиться от ощущения неуверенности. Однако, это иллюзия, и ощущение остается, оно только и ждет, чтобы снова накинуться на вас.
Д-р Добсон: Когда ты начал справляться с сомнениями в себе?
Грег: Хотите верьте, хотите нет, но сомнения стали еще серьезнее, когда я закончил школу. В основном люди стремятся к популярности в школьные годы, и я делал то же самое. Но после окончания школы все теряет смысл. Больше нет никакой популярности. В это время ощущение неуверенности в себе может стать непереносимым.
Д-р Добсон: Грег, а как ты смог наладить свою жизнь? Ты явно был в ужасном состоянии, и все же ты сидишь сейчас с нами «в здравом уме и трезвой памяти».
Грег: Иисус Христос вошел в мою жизнь и все изменил.
Д-р Добсон: Расскажи нам, как ты нашел Господа.
Грег: Я не искал Бога. Я вообще не чувствовал, что чего-то ищу, но мои друзья говорили со мной о Боге. В конце концов, на меня повлияло не то, что они говорили - это было откровение от Бога. Я