Чадо! пусть даром тебе от Григория будет посланье;
Я тебе — словно отец, а отцовский совет — наилучший.
Золото, камни, шелка не украст жены благородной,
Олимпиада моя, так же точно, как лживые краски:
Их на лицо наведя, ты приятным для глаз безобразьем
Образ погубишь Царев ради образа чуждого, чадо.
Будут пускай у других драгоценные платья, порфиры,
Золото, пышность и блеск в одеянии; жизнью, как видно,
Те не блестят. А тебя добродетель и видная только
Внутренним сердца очам красота пусть заботит. Послушай,
Что украшает всегда, как прекрасная лилия, славу
Твердую вечно дает — это нрав и поступки такие:
Прежде всего почитай Вседержителя, после — супруга:
Он, словно око твое, пусть желанья твои направляет.
Сердце ему одному согревай ты любовью своею,
Если, особенно, он с неизменною нежностью будет
Ласков с тобою, храня неразрывным согласье меж вами.
Впрочем, и дерзкой не будь, даже будучи сильно любимой,
Помни приличье, ведь «всем человек насыщается» всякий,
Всем насыщается, но нет у лучшей любви насыщенья.
Женщина ты. Не стремись, вместо мужа, гордиться одеждой,
Родом иль мудростью. Знай, что премудрость твоя — покоряться
Брачным законам. Для вас все на свете теперь нераздельно.
Буйствует муж — уступи. Изнемог от трудов постоянных —
Доброе слово найди; что, как голос жены, утешает?
И укротитель зверей ведь не силою льва усмиряет,
Если тот бьется, рыча, а словами и голосом тихим,
Ласково гладя рукой — так приводит к покорности зверя.
Не упрекай никогда, если что-то тебе неудобно,
Мужа: он сам по себе — для тебя наибольшая радость.
Если же сердит тебя, что не вышло, как муж обещался —
Что же? ведь демон порой благозвучные замыслы рушит.
Слабым его не считай, «ибо меч не напрасно он носит».
Тех, кто супругу не мил, не хвали, проявляя лукавство,
Чтобы его уязвить, ведь всегда и во всем подобает
Людям достойным хранить прямоту, избегать двоедушья,
Будь то мужья или вы (вы особенно!) — жены и девы.
Общими радость и скорбь вы считайте с достойным супругом
Все разделяйте труды — это дом укрепит ваш. Вдвоем же
Надо обдумывать все, но последнее слово — за мужем.
Если печален супруг — поскорби с ним немного (отчасти
Даже приятно, когда ты печален и друг огорчился);
Вскоре, однако, развей ты печальные тучи на сердце,
Ясным и светлым лицом, ведь супругу от бури спасенье,
Верная пристань — жена. Рукодельем, молитвой и чтеньем
Божьего слова займись, предоставив все внешнее мужу.
Часто из дома ходить не должна ты, о милое чадо,
Ни на гулянья с толпой, ни сборища, где пропадает
Даже способность краснеть и со взглядом мешаются взгляды.
Помни: потеря стыда есть начало всех зол и пороков.
В общество доброе я приходить посоветую только
С женами мудрыми; так ты услышишь разумное слово,
Что истребляет порок, добродетель же делает крепче.
Дом да заменит тебе и сады, и ограды, и площадь.
Лучше скрывайся от глаз посторонних; пускай лишь родные,
Да иереи, да те, кому старость дала добродетель
Видят тебя. Избегай даже женщин, что держатся вольно,
Даже достойных людей, если мужу они не по нраву.
Это весьма нелегко; но найдешь ли такую отраду,
Как благородный супруг и взаимной любви проявленья?
Женщину ту похвалю, о которой не знают мужчины.
Выскоумной не будь, но да будет твой разум высоким.
Также, прошу, не спеши ты на пиршества брачные, чадо,
Или рождения дни, где и пьянство, и пляски, и хохот;
Благоразумие там исчезает мгновенно, подобно
Воску, когда его луч, пронизавши насквозь, растопляет.
Впрочем, и дома не пей, ни в отсутствие мужа, ни вместе.
Страсти легко победить, обуздав предварительно чрево,
Если ж они без ключа, то тогда и меня устрашает,
Чадо, и славный супруг, несомненно, такого страшится.
Не подобает тебе ни в разнузданном хохоте буйном,
Щеки свои колебать, ни трястись от жестокого гнева.
То и другое на вид непристойно жену безобразит.
Уши и без жемчугов пусть украшены будут лишь тем, что
Добрые примут слова, от недобрых же — вовсе замкнутся,
Впрочем, всегда и во всем целомудренным слух твой да будет.
Скромный румянец тебе, если взгляды супруга встречаешь,
Пусть заливает лицо. Точно так же красней, опуская
Очи свои до земли, если чувствуешь взоры чужие.
Не обуздаешь язык — без конца будешь с мужем в раздоре,
Буйные речи людей непорочных, бывало, губили.
Лучше смолчать при нужде, чем сказать неразумное слово,
Если препятствует все. Пусть слова твои будут желанны.
Ложной покажет твою добродетель несмирная поступь.
В самой походке порой обнаружить возможно гордыню.
Выслушай нечто еще. Усмиряй и порывы плотские,
Ложу любви не всегда предавайся; склони и супруга
Помнить священные дни, воздавая им честь по закону.
Образу Бога всегда подобает Его же уставу
Повиноваться во всем, если Сын учредил Всебесплотный
Брачный закон для того, чтобы пользу имели творенья,
Так что с уходом одних и приходом иных непрерывным
Род человека живет, лишь реке многоструйной подобен:
Смерть — как течение в ней, а рожденья водой наполняют.
Но для чего говорить по-отдельности все наставленья?
Я бы, конечно, сумел преподать тебе некую мудрость,
Но, дорогая, с тобой Феодосия здесь пребывает —
В деле и слове пример — это лучше любых поучений.
Женщина эта, Хирон, сочетавшийся узами брака,
В правилах добрых тебя, получив от отца, возрастила.
Братом ей был Амфилох, безупречный и славный епископ,
Истины вестник святой и моя похвала перед Богом
(С Феклой, блаженной сестрой, я ко Господу препроводил их).
Если ж моя седина поднесла тебе мудрое слово —
В сердце его сохраняй, как сокровище: это совет мой.
Так ты супруга легко, если склонен он будет к тщеславью,
Сможешь исправить, когда превзойдешь его доброю славой.
Вот я и дар преподнес. Если ж большего хочешь, о чадо,
Я пожелаю тебе: многоплодным будь садом для внуков,
Чтобы все больше людей прославляли великого Бога,
Чьи от рождения мы и к Которому в смерти исходим.
Из слова к чиновнику Юлиану:
Слышите, что говорит Спаситель: встаньте, идем отсюда (Ин. 14:31), говорит не тогдашним только ученикам, которых уводит из Иудеи, но и всем последующим, чтобы всех переселить отсюда и привлечь к Себе вознесенному, по обету (Ин. 12:32). Последуем за благим Владыкой, убежим от мирских похотей, убежим от обманчивого мира и миродержателя; всецело посвятим себя Творцу; почтим образ Божий, уважим звание, изменим жизнь. Для чего унижаем себя, будучи высокими? Для чего останавливаемся на видимом? Пусть всякий, во всякое время, при всяком образе жизни и обстоятельстве, по мере собственной своей силы, и по мере данной ему благодати, принесет Богу плод, какой может, чтобы добродетелями всякой меры наполнить нам все горние обители, пожав столько, сколько посеяли, или, лучше сказать, столько вложив в Божии житницы, сколько возделали. Пусть приносят в дар, — кто богатство, а кто нищету; кто усердие к ближнему, а кто охотное принятие предлагаемого усердием; кто похвальное дело, а кто глубокое наблюдение; кто благовременное слово, а кто благоразумное молчание; кто непреткновенное учение и жизнь, ему не противоречащую, а, кто благопослушный и благопокорный слух; кто чистое девство, совершенно отрешающее от мира, а кто честный брак не вовсе отлучающий от Бога; кто воздержание без надмения, а кто и употребление без похотливости; один ничем неразвлекаемое упражнение в молитвах и песнях духовных, другой тщательное защищение требующих помощи. Все же да приносят слезы, очищение от грехов, восхождение и усилие простираться вперед. Прекрасным будет плодоношением и простота, и уцеломудренный смех, и обузданный гнев, и глаз, удерживаемый от бесчиния, и ум, не допускаемый до рассеянности.
Из слова ΧVII
…А касательно целомудрия, как вижу, многие имеют неправильное понятие, да и закон у них не равен и не правилен. Ибо почему закон обуздал женский пол, а мужскому дал свободу? Почему говорят, что жена, изменив мужу, прелюбодействует, и подвергается за то строгому преследованию законов, а муж, который нарушит верность супруге, не подлежит ответственности? Я не принимаю такого законодательства, не одобряю обычая. Мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен, потому и детей отдали под власть отцов, а слабейший пол оставлен в пренебрежении.
…И будут два, сказано, одной плотью, а единая плоть да имеет и одинаковую честь. Павел же внушает целомудрие и примером. Каким примером и как? Тайна эта велика; я говорю по отношению к Христу и к Церкви (Еф. 5:32). Хорошо жене — почитать Христа в лице мужа, хорошо и мужу — не бесчестить Церковь в лице жены. Жена, говорит он, да убоится мужа своего, потому что боится и Христа, но и муж да любит свою жену, потому что и Христос любит Церковь. Вникнем в слова эти с большим тщанием. Сбивание молока производит масло (Притч. 30:33), исследуй, и, может быть, найдешь в них нечто более питательное. Мне кажется, что здесь слово Божие не одобряет двоеженства, ибо если два Христа, то два и мужа, две и жены, а если один Христос, одна глава Церкви, то и плоть одна, а всякая другая да будет отринута. А если удерживает от второго брака, то что сказать о третьем? Первый есть закон, второй — снисхождение, третий — беззаконие. А кто преступает и этот предел, тот подобен свинье и немного имеет примеров такого срама. Хотя Закон дает развод по всякой вине, но Христос — не по всякой вине, а позволяет только разлучаться с прелюбодейкой, все же прочее повелевает переносить любомудренно, и прелюбодейку отлучает потому, что она повреждает род.