РЕФЕРАТ
Студентки 1 курса 161 группы
направления 44.03.01«Педагогическое образование»
профиль «Обществознание»
философского факультета
Мальцевой Анастасии Александровны
Саратов, 2017 г.
Сочинение Платона, о котором в дальнейшем пойдет речь,в оригинале называется— «Полития, или Оспразедяивом». Вторая часть названия — «о справедливом» — сохранилась в ряде рукописей, а также у ДиогенаЛаэртского. Что такое «полития»? М. Хансен, авторитетный исследователь цивилизаций пишет: «Слово politeia значит «гражданство» в общем смысле принадлежности некоторого гражданина к полису; это значение засвидетельствовано в сотнях городских указов, где некоторым лицам даровалось гражданство в том или ином полисе. Но из этого базового значения развились два других: в конкретном смысле слово politeia может означать все множество граждан полиса; и в абстрактном смысле это слово стало означать политическую структуру множества граждан, и в этом смысле оно может быть переведено таким и понятиями, как «форма правления» или «конституция»: современные политологи могут предпочесть перевод «политическая система»[1].
В мировоззрении Платона важное место принадлежит его взглядам на общество и государство. Платон менее всего похож на аполитического мыслителя, равнодушного к явлениям общественной жизни и политическим учреждениям. С философским идеализмом в нем сочетается чрезвычайный интерес к общественным отношениям. Его чрезвычайно занимал вопрос о том, каким должно быть совершенное общежитие и каким воспитанием люди должны быть подготовлены к устройству и сохранению такого общежития.
О тяготении Платона к разработке вопросов общественного устройства хорошо говорит в рецензии на русский перевод «Поэтики» Аристотеля Н. Г. Чернышевский. «Платона, — писал Чернышевский, — многие считают каким-то греческим романтиком, вздыхающим о неведомом и туманном, чудном и прекрасном крае, стремящимся... далеко, далеко от людей и земли... Платон был вовсе не таков... он не был праздным мечтателем, думал не.о звездных мирах, а о земле, не о призраках, а о человеке. И прежде всего Платон думал о том, что человек должен быть гражданином государства...» [42. с. 263 — 264]. [2]
Всем дурным формам государства Платон противопоставляет утопию, или проект наилучшего государства и правления. Этим государством руководят, как в олигархии, немногие. Но, в отличие от олигархии.этими немногими могут стать только лица, действительно способные хорошо управлять государством: во-первых, в силу природных к тому задатков и одаренности; во-вторых, вследствие долголетней предварительной подготовки. Основным принципом идеального государственного устройства Платон считает справедливость. Каждому гражданину государства справедливость отводит особое занятие и особое положение. Господство справедливости сплачивает разнообразные и даже разнородные части государства в целое, запечатленное единством и гармонией.
Эта наилучшая государственная система должна, по Платону, обладать рядом черт нравственной и политической организации, которые были бы способны обеспечить государству решение самых важных задач. Такое государстве, во-первых, должно обладать силой собственной организации и средствами ее защиты, достаточными для сдерживания и отражения враждебного окружения; во-вторых, оно должно осуществлять систематическое снабжение всех членов общества необходимыми для них материальными благами; в-третьих, оно должно руководить и направлять высокое развитие духовной деятельности и творчества. Выполнение всех этих задач означало бы осуществление идеи блага как высшей «идеи», правящей миром.
В государстве Платона необходимые для общества в целом функции и виды работы разделены между специальными разрядами его граждан, но в целом образуют гармоничное сочетание. За основу для распределения граждан по разрядам Платон взял различие между отдельными группами людей по их нравственным задаткам и свойствам, но рассматривает он это различие по аналогии с разделением хозяйственного труда. В разделении труда Платон видит фундамент всего современного ему общественного и государственного строя. Он исследует и происхождение существующей в обществе специализации и состав отраслей получившегося таким образом разделения труда.
Маркс в написанной им для «Анти-Дюринга» Энгельса 10-й главе («Из «Критической истории») чрезвычайно высоко оценивает платоновский анализ разделения труда. Он прямо называет «гениальным» «для своего времени изображение разделения труда Платоном, как естественной основы города (который у греков был тождествен с государством)» [1, т. 20, с. 239).[3]
Основная мысль Платона в утверждении, что потребности граждан, составляющих общество, разнообразны, но способности каждого отдельного лица к удовлетворению этих потребностей ограничены. «Каждый из нас сам для себя бывает недостаточен и имеет нужду во многих» [Госуд., II, 369 В].[4] Отсюда необходимость возникновения общежития, или «города», «когда один из нас привлекает других либо для той, либо для иной потребности; когда, имея нужду во многом, мы располагаем к сожитию многих сообщников и помощников: тогда это сожитие получает у нас название города» [там же, II,369 С].[5]
Для полного осуществления хозяйственной жизни государства Платон считает необходимым также специальный разряд обслуживающих наемных работников, продающих свою рабочую силу за плату. Такими «наемниками» Платон называет людей, которые «продают полезность своей силы и именуют ее цену наемной платой» [Госуд… II, 371 Е].[6]
Указанными разрядами специализированного общественного труда исчерпываются работники, производящие необходимые для государства продукты либо так или иначе способствующие этому производству и созиданию порождаемых им потребительных ценностей. Это низший класс или разряд граждан в иерархии государства. Над ним у Платона стоят высшие классы: воинов-стражей и правителей.
Весьма важную для общества потребность образует нужда в специалистах военного дела. Выделение их в особую отрасль общественного разделения труда, по Платону, необходимо не только ввиду важности их профессии для государства, но также и вследствие особой ее трудности, требующей и особого воспитания, и технического умения, и специальных знаний.
Философия Платона в той или иной форме довольно часто находит свое отражение в русской философской культуре не только в специальных научных сочинениях, но и в художественной литературе, причем как в прозе, так и в поэзии. Особенно часто поэты и писатели создают художественные образы, отсылающие к концепции идеального государства. Примерами таких художественных произведений могут служить «Что делать?» Н. Г. Чернышевского, «Котлован» А. П. Платонова, «Ладомир» В. В. Хлебникова, «Роза Мира» Д. Л. Андреева. Перечисленный выше ряд авторов с полным на то основанием можно продолжить именем самого молодого из литераторов, ставших лауреатами Нобелевской премии, Иосифа Александровича Бродского (24.05.1940, Ленинград–28.01.1996, Нью-Йорк).
Исследователи творчества И. А. Бродского непременно отмечают при этом важнейшую роль античности в его философско-поэтическом мироощущении, что он и сам подчеркивал. Интересно, что И. А. Бродский упомянул Платона даже в своей Нобелевской лекции.
И все-таки, на первый взгляд имя И. Бродского в этом ряду авторов, в творчестве которых нашли отражение и художественное воплощение идеи платонизма, может выглядеть несколько неожиданно. Но тем не менее это совершенно так, если принять во внимание, например, его стихотворение с характерным названием «Развивая Платона» (1976). Речь у поэта идет об идеальном городе, в котором лирическому субъекту хотелось бы жить. И. Бродский не столько «творит» свою социальную утопию, свой идеальный город из каких-то абстрактных мечтаний и благих пожеланий, сколько заново воссоздает его.
I
Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река
высовывалась бы из-под моста, как из рукава – рука,
и чтоб она впадала в залив, растопырив пальцы,
как Шопен, никому не показывавший кулака.
Чтобы там была Опера, и чтоб в ней ветеран-
тенор исправно пел арию Марио по вечерам;
чтоб Тиран ему аплодировал в ложе, а я в партере
бормотал бы, сжав зубы от ненависти: «баран».
В этом городе был бы яхт-клуб и футбольный клуб.
По отсутствию дыма из кирпичных фабричных труб
я узнавал бы о наступлении воскресенья
и долго бы трясся в автобусе, мучая в жмене руб.
Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой
там, где нога продолжает начатое головой.
Изо всех законов, изданных Хаммурапи,
самые главные – пенальти и угловой.
.
II
Там была бы Библиотека, и в залах ее пустых
я листал бы тома с таким же количеством запятых,
как количество скверных слов в ежедневной речи,
не прорвавшихся в прозу, ни, тем более, в стих.
Там стоял бы большой Вокзал, пострадавший в войне,
с фасадом, куда занятней, чем мир вовне.
Там при виде зеленой пальмы в витрине авиалиний
просыпалась бы обезьяна, дремлющая во мне.
И когда зима, Фортунатус, облекает квартал в рядно,
я б скучал в Галерее, где каждое полотно
– особливо Энгра или Давида -
как родимое выглядело бы пятно.
В сумерках я следил бы в окне стада
мычащих автомобилей, снующих туда-сюда
мимо стройных нагих колонн с дорическою прической,
безмятежно белеющих на фронтоне Суда.
III
Там была бы эта кофейня с недурным бланманже,
где, сказав, что зачем нам двадцатый век, если есть уже
девятнадцатый век, я бы видел, как взор коллеги
надолго сосредотачивается на вилке или ноже.
Там должна быть та улица с деревьями в два ряда,
подъезд с торсом нимфы в нише и прочая ерунда;
и портрет висел бы в гостиной, давая вам представленье
о том, как хозяйка выглядела, будучи молода.
Я внимал бы ровному голосу, повествующему о вещах,
не имеющих отношенья к ужину при свечах,
и огонь в камельке, Фортунатус, бросал бы багровый отблеск
на зеленое платье. Но под конец зачах.
Время, текущее в отличие от воды
горизонтально от вторника до среды,
в темноте там разглаживало бы морщины
и стирало бы собственные следы.
IV
И там были бы памятники. Я бы знал имена
не только бронзовых всадников, всунувших в стремена
истории свою ногу, но и ихнихчетвероногих,
учитывая отпечаток, оставленный ими на
населении города. И с присохшей к губе
сигаретою сильно заполночь возвращаясь пешком к себе,
как цыган по ладони, по трещинам на асфальте
я гадал бы, икая, вслух о его судьбе.
И когда бы меня схватили в итоге за шпионаж,
подрывную активность, бродяжничество, менаж-
а-труа, и толпа бы, беснуясь вокруг, кричала,
тыча в меня натруженными указательными: «Не наш!» -
я бы втайне был счастлив, шепча про себя: "Смотри,
это твой шанс узнать, как выглядит изнутри
то, на что ты так долго глядел снаружи;
запоминай же подробности, восклицая «VivelaPatrie!»
Источники:
1. Асмус В.Ф. –Античная философия – 1976 С 234- 241
2. Подвойский Л.Я. - Платон и Бродский: концепция идеального города-государства - Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2011. № 4. С. 25-30
3. Глухов А.А. - Перехлёст волны - 2014. С 299
4. Платон - Соч. в 4 томах. Т.3 - 1993. См. «Государство» (цитирование).
5. Иосиф БродскийРазвивая Платона (1976)
[1]Hansen М. Polis. Р. 110
[2]Чернышевский Н. Г. О поэзии Аристотеля. Статьи по эстетике. М., 1938.
[3]К.Маркс – Критическая история – 1.т – 10 глава
[4]Полное собрание творений Платона в 15-ти томах т. 1 4. 5, 9, 13. 14. Пг., 1923–1929.
[5]Полное собрание творений Платона в 15-ти томах т. 1 4. 5, 9, 13. 14. Пг., 1923–1929.
[6]Полное собрание творений Платона в 15-ти томах т. 1 4. 5, 9, 13. 14. Пг., 1923–1929.