Сентябрь. Праздник зеленого цвета.




Моё имя

На шумном пиру отпирую,

А после, допивши вино,

Все чувства свои зашифрую,

Лишь имя оставив одно.

 

А может быть, даже не имя,

Не полный рисунок его,

А только две буквы начальных

Останутся вместо него.

 

Останутся инициалы

На белой странице одной,

Как бедные провинциалы

В безлюдье столицы ночной.

 

Уснули автобусы в парке,

Трамваи не ходят давно.

В чужом опустевшем квартале

Последнее гаснет окно.

 

Нет ни друзей, ни знакомых,

Ни дальней хотя бы родни.

И только кафе полуночных

Распахнуты двери одни.

(15.01.2011г.)

***

Ночные окна, сигареты,

Разговоры ни о чем…

Все больше люблю рассветы.

Все меньше люблю закаты

 

Прелюдия дня и утра,

Их трепетное рождение.

Какой-нибудь новой жизни

Начало и пробужденье…

 

Но, скажешь ты, это утро

Туманный ранний город –

Всего только образ, символ,

Метафора и не более.

 

И все же – зачем так быстро

Сменяются дни и даты!..

Все дальше наши рассветы.

Все ближе наши закаты.

(15.01.2011г.)

 

***

Вчерашний день, вчерашние холсты,

Вчерашний снег, вчерашняя погода.

А на дворе – иное время года

И день иной стоит в календаре.

 

Вчерашние стихи, вчерашний день,

Все дальше друг от друга мы уходим,

А встретимся – и сходства не находим

С привязанностью давешней своей.

 

Вчерашний дождь, вчерашняя гроза

Вчерашний штурм, вчерашняя атака

Ах, Талгат к чему тебе земля

Где у тебя ни дома, ни жены!

 

Вчерашние стихи, вчерашний день.

Прощаемся, как с первою любовью

С той первой, соседствующей с кровью.

И неспроста рифмующейся с ней.

 

Я мог бы вам сказать – я вас любил,

Трудней сказать – любовь еще быть может…

Вчерашний день, хоть как он там ни прожит,

А все равно он день вчерашний мой.

 

И все-таки, тот день,

Вчерашний мой, и он был не напрасен,

И был под вами снег недаром красен,

Мои холсты, исписанные мной.

 

И муза – сестра семи скорбей,

Семи печалей верная подруга.

И стаи строк – как стаи голубей

И невозможно вырваться из круга.

(11.01.2011г.)

Рисунок

Мне захотелось рисовать,

И руки мои потянулись

к бумаге и краскам,

Как руки младенца к груди матери.

Я взял акварельные краски, бумагу и кисти,

и замысла своего

пока еще не зная сам,

Нарисовал три руки, растущие из земли,

Три руки,

обращенные к небу,

К беззвездным ночным, чернильным небесам.

Я не жалел труда и сил,

ни бумаги, акварели,

То ультрамарин, то охру и умбру поочередно беря.

И одна рука получилась маленькой

почти изумрудно-зеленой,

как лист в апреле,

а вторая чуть больше (зеленое с красным),

а третья большая

и красная,

как последний лист сентября.

Я творенье свое разглядывал,

еще не совсем понимая,

чтобы все это значило,

Но потом я понял, вглядевшись

в эти руки,

растущие как деревца

Что они последовательно означали собою – начало,

и продолженье начала – и приближенье конца.

И все это выразилось теперь

с отчетливостью такою,

Как утреннее облако отражается

в тихой рассветной реке.

И я понял, что замысел, который движет

нашей рукою,

выше чем вымысел, который доступен нашей руке.

И поэтому вовеки не будет наш труд напрасным,

а замысел – праздным,

И будет прекрасным дело, которое изберем,

И все наши годы – мягкие переходы

между зеленым и красным,

перемены погоды

между апрелем и сентябрем.

 

«Ну, что с того, что я там был…»

Ну, что с того, что я там был.

Я был давно. Я все забыл.

Не помню дней. Не помню дат.

Ни тех форсированных рек

 

(Я неопознанный солдат.

Я рядовой. Я имярек.

Я меткой пули недолет.

Я лед кровавый в январе.

Я прочно впаян в этот лед –

Я в нем как муха в янтаре).

 

Но что с того, что я там был.

Я все избыл. Я все забыл

Не помню дат. Не помню дней.

Названий вспомнить не могу.

 

(Я топот загнанных коней.

Я хриплый оклик на бегу.

Я миг непрожитого дня.

Я бой на дальнем рубеже.

Я пламя вечного огня

И пламя гильзы в блиндаже.)

 

Но что с того, что я там был,

В том грозном быть или не быть.

Я это все почти забыл

Я это все хочу забыть.

Я не участвую в войне –

Она участвует во мне.

И отблеск Вечного огня

Дрожит на скулах у меня.

(Уже меня не искалечить

Их этих лет, из той войны.

Уже меня не излечить

От той зимы, от тех снегов.

Уже меня не разлучить,

До тех снегов, где вам уже

Моих следов не различить.)

 

Но что с того, что я там был!..

 

 

Музыка

(О. Окольничей)

Есть в музыке такая неземная,

Не здесь рожденная печаль,

Которую ни скрипка, ни рояль

До основанья вычерпать не могут.

 

Гитары звучная струна,

Органа трепетные трубы,

Для той печали слишком грубы,

Для той безмерной скорби неземной.

 

Но вот они сошлись, соединяясь

В могучее сообщество оркестра

И палочка всесильного маэстро,

Как перст судьбы показывает ввысь.

 

Туда, где звездные миры,

И нету им числа и нет предела

Этот дирижер знает дело.

Он их в такие выси вознесет!

 

Туда, все выше и быстрей,

Где звездная неистовая фуга…

Метет метель. Неистовая вьюга.

Они уже дрожат. Как их трясет!

 

Как в шторм девятибалльная волна,

В беспамятстве их кружит и мотает,

И капельки всего лишь не хватает,

Чтоб сердце, наконец, разорвалось.

 

Но что-то остается там на дне,

И плещется в таинственном сосуде

Остаток, тот остаток самой сути, -

Ее безмерной скорби неземной.

 

И вот тогда, с подоблачных высот,

Той капельки владетель и хранитель,

Нисходит инопланетянин Моцарт

И нам бокал с улыбкой подает.

 

И можно до последнего глотка

Испить ее, всю горечь той печали,

Чтоб, чуя уже холод за плечами,

Вдруг удивиться – как она сладка!

 

 

Ожидание

Осенняя роща, едва запотевший янтарь,

И реки, и броды.

Пора опадающих листьев, высокий алтарь

Притихшей природы.

 

Пора опадающих листьев, ты что мне сулишь?

Живу ожиданием встречи.

А все – что меня окружает – всего лишь

Канун ее и предтечи.

 

Чего ожидаю? Зачем так опасно спешу

Все метить особою метой?

Живу ожиданьем, одним только им и дышу,

Как рощею этой.

 

Осенняя роща, мой календарь отрывной,

Мой воздух янтарный,

Где каждый березовый лист шелестит надо мной

Как лист календарный.

 

Мой календарь, упаси и помилуй меня,

Приблизь эти числа!

Иначе все дни и все числа без этого дня

Лишаются смысла.

 

Живу ожиданием встречи, прости меня, календарь –

Живу ожиданием встречи.

…Осенняя роща, природы священный алтарь,

И теплятся свечи.

(ноябрь 2009)

 

***

Задумал силой меряться

Не с кем-нибудь – с судьбой.

Как Дон Кихот и мельница,

Воюю сам с собой

 

То вскачь гремлю доспехами,

То спешившись бегу.

Особыми успехами

Похвастать не могу.

 

С насмешливыми лицами,

Все злей день ото дня,

Мои соседи рыцари,

Смотрят на меня.

 

Но пусть идальго бедного

Не лавры ждут, увы,

А все же таза медного

Не сдернет с головы

 

Там, под щитом и латами,

Душа его болит

И в бой идти с крылатыми

Ведьмами велит…

 

Неспешно время мелется,

Идет неравный бой.

Как Дон Кихот и мельница

Воюю сам с собой.

 

Зияют раны рваные

Там, слева под плечом

И крылья деревянные

Изрублены мечом.

(14.01.2011г.)

 

Сентябрь. Праздник зеленого цвета.

(Лесе, Элис, Алисе)

Куда с тобой мы собрались

В такой не ранний час?

Такси зеленый огонек

зажегся и погас.

 

Смотри как зелен этот мир,

Как зелены моря!

Отпразднуем же этот цвет

В начале сентября.

 

Еще так зелен виноград,

Так зелена лоза,

Да будет нам зеленый цвет

Наградой из наград.

 

В бокале зелено вино,

И зелены глаза,

И в них качается уже

Зеленая гроза.

 

И вот мы слышим этот звук,

Мгновенье погодя –

Зеленый звон, зеленый шум

Осеннего дождя.

 

Но эта влага не про нас,

И в поздний этот час

Такси зеленый ветерок

Подхватывает нас

 

И пахнет прелою листвой,

И легкая как дым,

Парит зеленая луна

Над градом золотым.

(сентябрь 2010)

 

Вадику, другу и брату.

Феньки и кеды, рваные джинсы

А век так короток – господь не приведи.

Мальчишки, умницы, поэты

Провидцы в двадцать, пророки к тридцати.

 

Мы всё их старше год от года, час от часа,

Живем на том себя с неловкостью ловя

Что нам друзья уже вот скоро

Годиться будут в сыновья.

 

Как первый гром над городами

Как рок-н-рольная волна

Звенят над нашими с тобою голосами

Почти мальчишеские эти голоса.

 

А танец, песня – отголосок погребальный

Посмертной маски группы «Дорз»

Вадик, друг мой, пьяный юноша опальный

С мятежным демоном сходившийся на «ты»

 

Каким же ветром обдиралась эта кожа,

Какое пламя видел он, какую тьму,

Чтоб, словно жизнь безмерно долгую итожа,

В конце сказать «И зло наскучило ему»!

 

Не долгожители, не баловни фортуны –

Провидцы смолоду, пророки искони…

Мы все их старше, а они все так же юны,

И нет у нас судей выше, чем они.

(14.01.2011г.)

 

Старик

Странный старик, ехал со мной,

В глубоких морщинах, седой головой.

Он говорил мне о странных вещах,

Жизни счастливой в старческих снах.

Он говорил, а поезд нас вез,

И я уснул под стук колес.

 

И приснился мне страшный сон,

Будто молодость мою кто-то украл,

И вслед уходящей жизнью я бежал,

И старческие слезы на землю ронял…

 

А на утро проснувшись, я вдруг узнал

Что помер тот старик ночью во сне,

Потрясенный, я вдруг закричал,

Но голос мой куда-то пропал,

Заплакал я, закрыв глаза,

И голову мою покрыла седина.

(1994г.)

 

Девушка, которая летает

(Музе, Забавушке)

Девушка,

Девочка,

Почти что подросток,

Веснушки и стрижка «каре»,..

 

А Город был шумный,

Душный,

И там, на площадке его

Танцевальной,

Потные пары,

Плотно прижавшись друг к другу,

Кружились по кругу,

Целовались тайком и смеялись,

И диски

То и дело сменялись –

А она все стояла одна,

Все ждала,

Ожидала его,

И глаза умоляли,

Глаза просили –

Тщетно,

Напрасно.

 

А потом было белое танго,

И это

Давало ей право

Самой пригласить кавалера,

А она не могла,

Не хотела,

И тогда,

Словно птица,

Взмахнула руками

И полетела

Над танцполом.

(Да, пусть они видят,

Пусть знают!),

И сделала круг,

И еще,

И – полетела

И полетела…

Ну что же ты,

Глупенькая,

Опустись на землю!..

Не опускается.

Так и летает,

Так до сих пор и летает.

(2011)

 

 

***

-Кто-то так уже писал.

Для чего ж ты пишешь, если

Кто-то где-то, там ли, здесь ли

Точно так уже писал!

 

Кто-то так уже любил.

Так зачем тебе все это,

Если кто-то уже где-то

Так же в точности любил!

 

-Не желаю, не хочу

Повторять и повторяться

Как иголка, затеряться

В этом мире не хочу.

 

Есть желанье у меня,

И других я не имею –

Так любить, как я умею,

Так писать, как я могу.

 

-Ах, ты глупая душа,

Все любили, все писали,

Пили, ели, осязали

Точно так же, как и ты.

 

Ну пускай и не совсем,

Не буквально и не точно,

Не дословно, не дострочно,

Не совсем – а все же так.

 

Ты дождешься многих бед,

Ты погибнешь в этих спорах-

Ты не выдумаешь порох,

А создашь велосипед!..

- Ну, конечно, говорю –

Это знают даже дети –

Было все уже на свете,

Все бывало, - говорю.

 

Но позвольте мне любить,

А писать еще тем паче,

Так – а все-таки иначе,

Так – а все же не совсем.

 

Пусть останутся при мне

Эти муки и страданье,

Это странное стремленье

Быть всегда самим собой!..

 

И опять звучит в ушах

Нескончаемое это –

Было, было уже где-то,

Кто-то так уже писал!

 

Память

Бездна памяти, расширяющаяся Вселенная,

Вся из края в край, обжитая и заселенная,

Вместе с вьюгами, снегопадами и метелями,

Как реликтовый лес, не вянущий, вся зеленая.

 

Бездна памяти, безпредельное мироздание,

Расходящиеся галактики и туманности,

Тут все давнее только четче и первозданнее,

Очевиднее и яснее до самой малости.

 

Расширяющаяся Вселенная нашей памяти.

Вечностью дышит небо вечернее,

И когда наши звезды здесь падают

В небе памяти загорается их свечение.

 

Бездна памяти, ты как моря вода зеленая,

Где волна к волне, уходит и отдаляется,

И вода, увы горькая и соленая,

Пьешь и пьешь ее, жажда не утоляется.

 

И опять стою возле безлюдной пристани

Одиноко под небесами темными.

И гляжу туда внимательней и пристальней,

Еще миг один – и руками коснусь теплыми…

 

А небо памяти с годами все идилличнее,

Как наивный рисунок, проще и простодушнее.

Старый мастер с холста удаляет лишнее,

И становится фон прозрачнее и воздушнее.

 

Словно тихим осенним светом душа полна,

И как сон, ее омывает теченье теплое.

Не то что бы все дурное не помнилось,

Просто чаще вспоминается что-то доброе.

 

Меж двух небес (начала и конца).

Меж двух стихий (как в кресле парикмахера меж двух зеркал),

Стремительно старея,

Живешь на этом тесном пятаке,

В двух зеркалах безчетно повторяясь

И постепенно в них сходя на нет,

Там, за чертой, за гранью дней и лет,

Последним звуком нисходящей гаммы.

 

***

Луна плыла в реке,

(В Иртыше)

Звезда подобна свече,

(В Иртыше)

Замерзает речная рябь,

(В Иртыше)

Желтеет зрелая ветвь,

И листья плывут.

(В Иртыше)

Осень стоит как тень

Над Иртышом.

 

Синхронизмы

Стою и молчу,

Озадачен

Совпадениями во времени.

Круг часов –

Живая спираль

Закона случайности.

Вижу – все вокруг движется,

Цифры, Вселенная

Все стремится друг к другу

Пребывая в одной параллельности.

 

Снежинки,

На город из черных небес

Упали вы зеркалами водными.

Кто же вы и кем до этого были?

Может далекими звездами?

Снежинки,

В вас музыка – как безконечность,

Полет тишины

Сладкий сон.

Снежинки,

Душу мою на земле

Сможете вы успокоить?

 

 

***

Небо глубоко, высоко!

Солнце идет на запад.

Солнце идет через край

Чтобы потом снова прийти на восток.

 

Небо высоко, глубоко?

И солнце встанет с востока?

 

Четыре стороны света,

Четыре стены у дома,

Четыре ножки у стула,

А самое главное посередине!

 

Небо, глубоко, высоко!

А в глаза песок.

Вода глубока, широка!

В глаза – тот же песок…

 

Хоть куда иди

На запад, восток…

Но назад не гляди

Там смерти твой срок.

 

 

 

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-26 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: