Глава 2
Дурные известия
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас,
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
Владимир Высоцкий – Он не вернулся из боя
Отработав ночную смену в цехе, Антон принял душ, сменил спецовку на повседневную одежду и направился прямиком к посту охраны гермоворот.
Стражи адских дверей, как окрестили в народе караульных у входа в убежище, выглядели соответствующе своему прозвищу: высокие крепко сложенные бойцы, облаченные в черную униформу, укрепленную бронежилетом и защитными пластинами. Вооруженные штурмовыми автоматами АШ-12 с подствольным гранатометом, эти ребята могли дать отпор любой нечисти, лезущей с поверхности. На бронированном шлеме, защищающем голову бойца, красовался герб с изображением синих ромбов и красных звезд, образующих латинскую букву S. Эмблема бомбоубежища «Звезда», расположенного в самом центре столицы Черноземья.
На вахте дежурил друг Антона – Сашка, коренастый парень двухметрового роста. При виде приятеля охранник поднял забрало, открыв взору мясистое лицо с нехарактерным для обитателей подземелья румянцем.
– Здоров, Санек! – улыбнулся товарищу Антон, и ребята обменялись крепким рукопожатием. – Какие новости?
Но вместо очередных сталкерских баек и захватывающих дух историй, принесенных с поверхности торговцами, Антон услышал следующее:
– Дружище, ты бы тут не отсвечивал, – при этом лицо стража вмиг посерьезнело. Он заозирался по сторонам, высматривая кого-то, а потом добавил. – Если старший караула увидит, что я с тобой разговариваю, люлей вставит, будь здоров. Он сегодня с самого утра на взводе.
– Что случилось? – Антон насторожился, нехорошее предчувствие грозовым облаком повисло в воздухе.
– Вчерашний отряд из рейда не вернулся. Эфир пуст, на связь никто не вышел.
– Отец… – Антон почувствовал, как земля начала медленно уходить у него из-под ног. – Он тоже был в том отряде. Сказал, какое-то особое задание. Отвечай, что с ними стало, они погибли??
Антон не заметил, как схватил приятеля за грудки, пытаясь вытряхнуть из последнего ответы на все вопросы. Сашку такое поведение друга ничуть не возмутило. Он мягко отцепил руки товарища и доверительно положил ладонь-ковш ему на плечо.
– Тише, Тоха, успокойся! – Страж снова завертел головой, переходя на шепот. – Я лично слышал, как Георгич распорядился отправить на юго-запад поисковую группу. Парни бывалые, стреляные, такие весь город перероют, а приказ командира выполнят. Ты иди лучше отдохни, а то вон с ног валишься. А будут новости я сразу же дам знать.
Антон хотел было возразить другу, но последний бесцеремонно захлопнул дверь в тамбур, отделяющую убежище от поста охраны, давая тем самым понять, что разговор окончен. «Странно, – подумал он, – это на него совсем не похоже. Обычно Сашку хрен заткнешь, а тут как воды в рот набрал. Видимо все куда серьезней, чем кажется, и дело тут не столько в отряде…. Интересно, что это за особое задание, о котором накануне говорил отец?».
Он предпринял попытку прорваться к начальнику сектора безопасности Борису Георгиевичу Громову, но на посту охраны сектора ему наотрез отказали.
– Посторонним вход воспрещен! – металлическим тоном отчеканил караульный. – Проход только по предъявлению спецпропуска.
Ничего не поделаешь, режим есть режим. Антон выругался, сплюнул, а потом развернулся и побрел домой, на ходу обдумывая дальнейшие действия.
Сидеть, сложа руки он, разумеется, не собирался. Следовало как можно скорее придумать план по спасению близкого человека, но в голову лезли лишь тревожные мысли. Причем каждая последующая была хуже предыдущей. Они словно паутина, опутывали его сознание, подкидывая картины подстерегающих опасностей, коих на поверхности было пруд пруди. Начиная с мутированной флоры и фауны, заканчивая всевозможными преступными группировками. Да и радиацию пока никто не отменял.
А не так давно стали ходить слухи о загадочном черном великане, которого молва тут же нарекла «Черным сталкером». Некоторые, самые богобоязненные, заявляли, что это и не человек вовсе, а порождение ада, посланное истребить остатки человечества. Говорили, будто появляется он из-под земли и в землю же уходит, только уже с добычей. Жертву выбирает по одному ему известному принципу: иногда это одинокий сталкер, а порой и караван с десятком человек охраны.
Будучи человеком образованным, насколько это было возможно в сложившихся условиях, Антон считал большинство таких историй выдумками, нарочно распускаемыми предприимчивыми дельцами для отпугивания посторонних от хлебных троп и тайных схронов. Как говаривал старик Райхель из экономического сектора, конкуренция обеспечивает наилучшее качество продуктов и развивает наихудшие качества людей.
«Даже если отец жив, – услужливо нашептывал внутренний голос, – Кто знает, сколько еще он там продержится? Ведь фильтры и баллоны не вечны, да и патроны быстро кончаются. А что если он ранен и истекает кровью? Хищники ее за версту чуют».
– Стоп! – мысленно одернул он себя, – Похоже, я нарочно сгущаю краски. Отец опытный вояка и сможет за себя постоять, а чем я могу ему помочь?
Антон на поверхности-то был всего несколько раз, да и то дальше периметра не выходил. Так случилось, что при распределении, которое проходили юные жители убежища по достижению четырнадцатилетнего возраста, его определили в технический сектор за способности парня к точным наукам. Поэтому большую часть времени инженер Дымов проводил за станками и «железяками» в подземном цехе убежища, к несказанной радости своего отца Ильи Максимовича Дымова. После смерти супруги тот старался всячески уберечь единственного сына от последствий радиации в виде лучевой болезни, выкосившей большинство обитателей убежища.
Несмотря на то, что ему было от силы два-три годика, он и сейчас в мельчайших подробностях помнил те тяжелые для их семьи времена. Мама заболела лучевой болезнью спустя несколько лет после катастрофы. Она увядала прямо на глазах, превращая из цветущего здоровьем человека в истощенную мумию, состоящую из концентрации боли и отчаяния. Темные густые волосы выпали, обнажив покрытый миазмами череп, кожа высохла и стала тонкой, словно пергамент. Женщина покинула этот мир в страшных мучениях, так и не придя в сознание. Отец запил и казалось, напрочь позабыл о ребенке. Он оставил пост начальника караула и вместе с другими сталкерами стал все чаще выбираться на поверхность. Тогда же, с потерей любимой, Илья Максимович Дымов окончательно утратил веру в Бога, сменив нательный крестик на патрон от АК-74.
Погруженный в собственные раздумья Антон не заметил, как оказался возле жилища давнего отцова товарища Виталия Ярмолюка, сталкера и страшного пропойцы в одном лице. Заглянув внутрь, парень обнаружил того беззаботно посапывающим, с головою укутавшись в старое ватное одеяло. Возле кровати на покосившейся тумбочке стояла початая бутыль с мутной жижей.
Антон отвинтил крышку, и запах крепкого спиртного ударил в нос.
– Как раз то, что нужно! – с этими мыслями парень поднес бутыль к губам и сделал несколько больших глотков.
Противное пойло обожгло горло, раскаленной лавой стекло по пищеводу и обрушилось в пустой, как барабан, желудок. Дымов сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и почувствовал, как по груди расплылось приятное тепло. Вытеснив тревожные мысли, к нему вернулись спокойствие и уверенность. Он даже решил немного подшутить над спящим. Склонившись над ухом сталкера, Антон гаркнул что было мочи: «Рота, подъем!».
Ярмолюк вскочил как ошпаренный и с очумелым видом уставился на визитера. Его воспаленные спросонья глаза безостановочно моргали, пытаясь привыкнуть к свету горевшей лампадки. В руках блеснул неизвестно откуда взявшийся ТТ. Хмель и шутливое настроение мигом улетучились. Недаром говорят, что оружие обладает воистину отрезвляющим эффектом, особенно если нацелено аккурат промеж глаз.
– Доброе утро, дядя Виталик! – попробовал улыбнуться Антон, но вышло скверно.
Окончательно придя в себя, разбуженный Ярмолюк выплеснул на незваного гостя поток отборного трехэтажного. Антон благоразумно подождал, пока сталкер успокоится, уселся рядом и угостил его папиросой.
– Виталий Леонтьевич, – перешел он на официальный тон, – Помощь ваша нужна.
– Я только оттуда. – Сталкер поднял указательный палец к потолку, затем смачно зевнул и потянулся до хруста в позвоночнике. – Мне бы сейчас отдохнуть минут так шестьсот. Что за срочность?
– Отец пропал. – Только и вымолвил парень.
– Ладно, – пробурчал Ярмолюк, вглядываясь в сизый папиросный дым. – На том свете отдохнем. Выкладывай все, что знаешь.
********
Новости с поверхности пришли ближе к вечеру. Командир группы быстрого реагирования Григорий Стаканов вошел в проем гермоворот первым. Следом за ним вошла группа бойцов, волоча на носилках черные мешки. Стянув с головы противогаз, Григорий утер покрытый испариной лоб и скомандовал, обернувшись к бойцам:
– Двухсотых в «кочегарку»!
После чего процессия двинулась по коридору в направлении кремационной печи.
Сам же Григорий, пройдя процедуру дезактивации, направился в сектор безопасности, доложить о результатах операции начальству.
Подойдя к массивной двери, не имеющей опознавательной таблички, Стаканов постучал костяшками по холодному металлу и, не дожидаясь ответа, отворил ее.
В кабинете начальника сектора безопасности царил полумрак, горела лишь небольшая настольная лампа. Обстановка помещения проста и аскетична, в отличие от хором того же главы убежища. Письменный стол с канцелярскими принадлежностями, старое дерматиновое кресло и висящая на стене карта города с многочисленными заметками и исправлениями. Прямо над рабочим местом на стене висел портрет худощавого мужчины в фуражке, с усами и бородой-клином, а рядом с портретом располагался герб. Но то был не герб убежища, кои украшали кабинеты руководящего состава «Звезды», а щит с изображением двуглавого орла и меча с золотой рукоятью. На синей ленте, окаймляющей щит, было выведено название организации, в рядах которой некогда служил полковник Громов, но из-за слабого освещения букв было не разобрать.
Самого Бориса Георгиевича в кабинете не оказалось. Вместо него за столом сидел неприметного вида пожилой мужчина в черном кожаном плаще, истертом и местами залатанном. Григорий никак не мог запомнить имени этого старика, а черты лица постоянно ускользали, скрываясь под прядями длинных седых волос. Род деятельности нежданного визитера был столь же загадочным, как и он сам. Про таких обычно говорят: «похож на всех и сразу».
Однажды Громов представил их друг другу, называя при этом вполне обычное имя-отчество: то ли Иван Петрович, то ли Петр Иванович. Настолько простое, что сразу вылетело из головы. Но тот факт, что Иван Петрович – Петр Иванович мог запросто плюхнуться в кресло начальника СБ, вскрыв при этом бутылку старого доброго односолодового, прибереженного Громовым для особых случаев, а наедине называл его не иначе как Борян, свидетельствовало об их давних приятельских отношениях.
Как бы там ни было, в одном Григорий был абсолютно уверен – странный тип в кожаном пальто не являлся жителем убежища. Он словно призрак появлялся на территории «Звезды», а затем так же внезапно исчезал, минуя гермоворота и охранявших их страж. Как не старался Стаканов проследить маршрут загадочного старика, тот словно сквозь землю проваливался, исчезая в тупиковых ответвлениях бомбоубежища. Сам же Громов о нем никогда не говорил, будто и не было его вовсе. Да мало ли странностей в наше время решил как-то Стаканов, на поверхности вон вообще черти что творится и стал относиться к этим неожиданным визитам, как к самому собой разумеющемуся.
Несмотря на должность командира ГБР и внушительные физические данные, Григорий чувствовал себя неуютно рядом с этим чахлым пожилым человеком, поэтому после сухого обмена приветствиями, он лишь сказал:
– Я ищу Бориса Георгиевича.
– Понятное дело, что не меня, – голос седого был таким же бесцветным и невзрачным, как и его обладатель. – Он на стрельбище во второй «свечке», но я бы не советовал туда соваться.
Тон собеседника не понравился Стаканову, хотя виду он не подал. Напротив, Григорий деланно удивился и вежливо так спросил:
– Потрудитесь объяснить, уважаемый?
Подтекстом это звучало примерно так: «Какого ляда ты лезешь не в свое дело, мудак?!»
«Иван Петрович» что-то хмыкнул себе под нос. До слуха Стаканова донеслись обрывки фраз «…молодежь пошла…» и «…сразу в драку». Цепкими пальцами пожилой человек поднял прозрачный цилиндрический стакан, наполненный янтарной жидкостью, пригубил и вновь зашелестел:
– Тебе известно, как Борис Георгиевич не любит, когда приносят дурные вести? В старину, между прочим, за это башку рубили!
На сей раз слова старика, будто выпущенные стрелы, угодили точно в цель. Кулаки командира автоматически сжались, а лицо перекосила нескрываемая злоба. Казалось еще чуть-чуть, и он кинется на пожилого задиру.
Но, но! – седой примирительно вытянул ладони, – Не кипятись, Григорий! Давай-ка лучше подумаем, как исправить эту неприятную ситуацию. Сам понимаешь, не стоит беспокоить начальство, подкидывая новые задачи. Их это только раздражает. Преподнеси решение, а лучше результат, и тогда, как говорится, будет тебе счастье.
«А ведь этот гад дело говорит!» – немного успокоившись, отметил Стаканов.
В самом деле, вести, с которыми прибыла группа, были хуже некуда. Операция по изъятию артефакта с грохотом провалилась. Из дюжины посланных сталкеров, одиннадцать погибли, а один пропал, прихватив с собой ценный груз. Когда об этом узнает Громов, его гнев будет неотвратим. И падет он в первую очередь именно на Григория, как это верно подметил старикан. Поэтому сейчас важно было предпринять хоть какие-то упреждающие действия, дабы смягчить гнев полковника.
Вопросы «как?» и «откуда?» таинственный визитер прознал о результатах группы можно отложить до лучших времен и прежде чем идти на эшафот к Громову, стоило все же выслушать дерзкого старика. Поэтому уняв распирающую гордыню, Стаканов процедил сквозь зубы:
– Я тебя слушаю. Только давай покороче, дел невпроворот.
– С этого и надо было начинать, – хлопнул в ладоши «Петр Иванович» и поднялся, оперев руки на стол. – Слушай и соображай. Дымову удалось улизнуть и найти тёртого сталкера на поверхности будет не так-то просто. Но у нас в рукаве есть козырь, благодаря которому он через час самолично приползет сюда на коленях. И артефакт преподнесет на блюдечке с золотой каемочкой, умаляя нас взять его.
– Мягко стелете, да как бы жестко спать не пришлось. – Григорий никак не мог прейти на «ты» с этим странным господином, – А каков Ваш интерес в данном вопросе?
– Интерес самый что ни на есть прямой, – седой подался вперед, сверкнув угольками черных глаз, – Артефакт, который спёр этот сукин сын, принадлежит мне!
Он оскалился маленькими острыми зубами и добавил:
– А теперь, Гриша, вернемся к главному вопросу. О каком козыре» идет речь?
Спустя несколько секунд командир группы быстрого реагирования мчался по коридорам убежища, подтверждая название своего подразделения. Все его мысли в настоящий момент были заняты лишь одним – найти и задержать Антона Дымова, сына мятежного сталкера.
По дороге он отдал указание бойцам отправиться в жилище, которое делили отец с сыном, другим – в цех, где работал инженер. Сам Григорий поспешил в зал крематория, на жаргоне именуемом «кочегаркой», куда его группа отнесла тела погибшего отряда.
Родственников погибших уже известили о случившемся, и они стекались в крематорий на церемонию прощания. Логика Стаканова была проста, как автомат Калашникова: парень не мог знать, что папаши удалось избежать участи других членов отряда, поэтому вероятность схватить младшего Дымова в поминальном зале была более чем высока.
********
К кремации в убежище прибегали с единственной целью – исключить возможность распространения вирусов и других мутированных микроорганизмов, способных полностью выкосить и без того небольшое население.
Командир ГБР буквально влетел в кочегарку, где уже собралась толпа из родственников, коллег и просто любопытных зевак. Охрана караула выставила заградительные решетки, преграждая путь собравшимся на церемонию прощания родственникам. В толпе послышалось возмущение, смешивающееся с плачем, стоном и причитаниями.
Растолкав негодующую публику, Григорий одним махом перескочил через ограждение и пробрался на импровизированную трибуну.
На трибуне, окруженные кольцом охраны, стояли глава бомбоубежища Василий Яковлевич Пустовалов и местный священник отец Даниил. Несмотря на внешний облик – черную рясу, крест, четки и прочие атрибуты церковнослужителя, физиономия батюшки выглядела отнюдь не благообразной.
Рассекая густую бороду, через всю левую щеку шел бледно-розовый шрам, а взгляд желтых глаз принадлежал скорее хищному зверю, нежели служителю Господа. Стаканов хорошо помнил, как в одной из стычек с мутантами батюшка, вооружившись трофейным «ОРСИСОМ», забрался на крышу высотки и одного за другим отстреливал нападавших, действуя по принципу «один выстрел – один труп». Начальник безопасности вызвал его после к себе в кабинет, так сказать на «доверительную беседу», но эта рыба оказалась не по зубам даже матерому полковнику. Ходили слухи, что он даже сватал Даниила в свои замы, однако тот, по всей видимости, отказался. А может это лишь очередные сплетни, распускаемые караульными во время перекуров.
Пустовалов жестом попросил внимания, и шум поутих. Дождавшись пока возбужденная толпа окончательно угомонится, он произнес: «Уважаемые жители бомбоубежища! Прошу Вашего внимания!».
Далее Василий Яковлевич принялся витиевато рассказывать о том, какими отважными героями были погибшие, про неоценимый вклад, внесенный ими в развитие бомбоубежища. Благодаря смелости и отваге сталкеров, ценою собственных жизней…. Лучше, чем болтать языком, глава убежища мог только пить, о чем свидетельствовал его лилово-красный нос. Давно известный факт – Пустовалов лишь марионетка, ширма, за которой скрываются совершенно другие фигуры.
– …И что самое важное, – подытожил Пустовалов свою напыщенную речь, – Родственники погибших получат достойную компенсацию от администрации бомбоубежища!
В этот момент среди присутствующих послышались одобрительные возгласы, а какая-то сволочь даже зааплодировала. Что сказать, люди не меняются, даже пережив ядерный апокалипсис. Тесно им живется под одной крышей с больными и стариками, коими в большинстве своем являлись сталкеры.
Из молодежи в эту касту отбирали либо «отмороженных» на голову, либо имеющих различные генетические отклонения, проще говоря, мутантов. Единственное, за что близкие терпели «фанящих» родственничков – приличный заработок последних. Нет-нет, да и принесет особо удачливый сталкер золотое колечко, подвеску или другую какую ценность. Обменяет ее у барыги на три рожка патронов, да и живет в ус не дуя, пока рожки пустеть не начнут. А как видит, что «деньги» кончаются, вновь лезет на поверхность, либо к торговцам нанимается караван в пути охранять. Продолжительность жизни «джентльменов удачи» как правило не велика – враждебные земли и лучевая болезнь не щадит ни кого, регулярно собирая кровавый урожай.
Тем временем батюшка прочел молитву и с прискорбным видом принялся озвучивать имена погибших. После каждого озвученного имени, охрана пропускала родственников за ограждение, дабы они могли проститься с усопшим.
Как не силился Григорий, обнаружить среди присутствующих младшего Дымова, того словно след простыл. Терпение командира иссякало с каждой пройденной минутой, но прерывать церемонию прощания он не решался.
Из-за ограждения вышла последняя женщина, рыдая и причитая, она вела за руку тощего мальчишку с бледным лицом и редкими волосами. Обычный симптом – недостаток витамина D у поколения, навсегда потерявшего солнце.
Постепенно скорбящие родственники стали расходиться, зал крематория опустел. Дежурные у входа в зал молчали. Дымова среди присутствующих не оказалось, как не оказалось его ни дома, ни в цехах.
– Григорий Палыч, – подбежал к Стаканову запыхавшийся боец по фамилии Фролов, – Похоже, у нас дезертиры.
– Отставить домыслы! – рявкнул на парня Стаканов. – Версии строить прерогатива командира. Докладывай по существу!
Фролов сперва смутился, но быстро взял себя в руки, подобрался и отчеканил:
– Инженера Дымова не обнаружено. Помимо него пропали еще двое: караульный Никитин и сталкер Ярмолюк. Последний раз их видели в производственном секторе. Мы прочесываем убежище, но результат пока отрицательный.
– Приехали, Вашу мать! – В сердцах выругался Григорий, а молодому скомандовал. – Значит так, Фролов, срочно объявляй тревогу. Передай нашим орлам: «Готовность группы пять минут». Все понял?!
– Так точно! – отчеканил Фролов и, услышав дежурное «Выполнять!» бросился исполнять приказанье начальника.
Сам Стаканов еще некоторое время оставался стоять, наблюдая, как плавятся в жерле печи черные мешки, раскаленной массой покрывая тела умерших.
«Вот они черные сталкеры!» – подумал Григорий, поразившись странной аналогии.
– Если за парня «вписался» отставной офицер СВР Виталий Ярмолюк, – Стаканов сжал пальцы в замок и с хрустом потянул. – Грядет большая охота!