Мегги осталась одна в окружении молчаливых книг, спрашивая себя, не войти ли ей следом. Может быть, попросить Мо просто показать ей книгу? Он, наверно, сильно разозлится. Она собралась с духом и уже хотела войти в библиотеку, как вдруг услышала шаги – быстрые, решительные, нетерпеливые шаги. Это могла быть только Элинор. Что делать?
Мегги открыла ближайшую дверь и проскользнула внутрь. Кровать, шкаф, фотографии в серебряных рамках, стопка книг на ночном столике, на ковре раскрытый каталог с изображениями старинных книг. Она очутилась в спальне Элинор. Мегги прильнула к двери, а когда услышала, что дверь библиотеки закрылась, на цыпочках вышла в коридор. Возле библиотеки она замешкалась, и тут чья-то рука легла ей на плечо, а вторая закрыла рот.
– Это я, – шепнул ей на ухо Сажерук. – Тихо, ты ведь не хочешь, чтобы нас услышали?
Мегги кивнула, и Сажерук медленно убрал руку.
– Твой отец хочет отдать книгу этой ведьме, верно? – тихо спросил он. – Он взял её из автобуса, да? Скажи, он ведь привёз её сюда?
Мегги оттолкнула его.
– Не знаю, – прошипела она. – И вообще, какое вам дело?
– Какое мне дело? – тихо засмеялся Сажерук. – Может, когда-нибудь я расскажу тебе об этом, а пока я лишь хочу знать, видела ли ты книгу.
Мегги покачала головой. Она не знала, зачем соврала ему. Может, только из-за того, что он слишком сильно сдавил ей рот рукой.
– Послушай меня! – Он внимательно посмотрел ей в глаза. Его шрамы казались полосками белой краски, которые кто-то нарисовал ему на щеках – две полоски на левой, а третья, более длинная, на правой – от уха до носа. – Каприкорн убьёт твоего отца, если не получит книгу. Убьёт, понимаешь? Я не рассказывал тебе, какой он? Если ему что-то надо, он обязательно своего добьётся. Глупо думать, что здесь вы в безопасности.
– Мо так и не думает!
Сажерук выпрямился и посмотрел на дверь библиотеки.
– Знаю, – сказал он. – В том-то и проблема. Именно поэтому, – он положил ей руки на плечи, – тебе придётся сейчас зайти туда и узнать, что они делают с книгой. Договорились?
Мегги хотела возразить, но Сажерук уже открыл дверь и подтолкнул её в библиотеку.
ВСЕГО ЛИШЬ КАРТИНКА
В руках того, кто вздумает украсть книгу или задержать её возвращение, превратится она в смертоносную змею, Самого его хватит удар и поразит все члены тела его. Громким голосом станет он молить о пощаде, но мучения прекратятся только вместе с жизнью его. Книжные черви будут глодать его останки, подобно никогда не умирающему червю тления. А когда он предстанет на суд истинный, поглотит его на веки вечные адский огонь.
Надпись на стене библиотеки монастыря Сап-Педро в Барселоне, приводимая Альберто Мангелем
Они распаковали книгу – Мегги заметила обёрточную бумагу на стуле. Никто не услышал, как она вошла. Элинор склонилась над пюпитром для чтения, а отец стоял рядом. Оба повернулись спиной к двери.
– Невероятно. Я думала, больше не осталось ни одного экземпляра, – говорила Элинор. – Об этой книге ходили самые разные слухи. Букинист, у которого я постоянно покупаю редкие издания, рассказывал, что несколько лет назад у него украли три экземпляра, притом чуть ли не в один день. Примерно такую же историю я слышала от двух других торговцев.
– Действительно странно, – сказал Мо, хотя по голосу Мегги поняла, что удивление это было притворным. – Может, это и правда. Хотя, даже если бы эта книга и не была редкой, для меня она всё равно очень дорога, поэтому я хочу быть уверен, что она какое-то время побудет в надёжном месте. Потом я её заберу.
– У меня каждая книга в безопасности, – ответила Элинор. – Ты ведь знаешь. Они для меня как дети. Мои чернильные детки, которых я люблю и лелею. Я защищаю их от солнечного света, вытираю с них пыль, охраняю от голодных книжных червей и грязных пальцев. Эта книга займёт у меня достойное место, где её никто не найдёт, пока ты не попросишь её обратно. Гостей в своей библиотеке я не люблю. Они оставляют в моих бедных книгах следы грязных пальцев или ломтики сыра. А кроме того, как ты знаешь, у меня надёжная сигнализация.
– Это успокаивает. – В голосе Мо послышалось облегчение. – Спасибо тебе, Элинор! Огромное спасибо! А если в ближайшее время кто-нибудь постучится к тебе и спросит про книгу, сделай вид, будто ты ничего о ней не знаешь, хорошо?
– Разумеется. Чего не сделаешь для хорошего переплётчика! Кроме того, ты муж моей племянницы. Знаешь, а я скучаю по ней иногда. Думаю, и ты тоже. А вот твоя дочь, по-моему, неплохо себя без неё чувствует, да?
– Она ничего не помнит, – сказал Мо тихо.
– Может, это и к лучшему. Иногда радует, что наша память не так хорошо хранит воспоминания, как книги. Без них мы бы вообще ничего не помнили. Забыли бы Троянскую войну, Колумба, Марко Поло, Шекспира, всех сумасшедших королей и богов… – Элинор обернулась и замерла.
– Я что-то не слышала, как ты постучала, – сказала она так строго, что Мегги понадобилось призвать всё своё мужество, чтобы не повернуться и не выскочить обратно в коридор.
– Ты давно тут стоишь? – спросил Мо. Мегги подняла голову повыше.
– Значит, ей можно смотреть на книгу, а от меня ты её прячешь! – сказала она. Лучшая защита – это нападение. – Ты ещё никогда не прятал от меня книг! Что же в ней такого особенного? Я ослепну, если посмотрю? Она откусит мне пальцы? Что за секреты она скрывает, которые мне нельзя знать?
– Есть очень важные причины, почему я тебе её не показываю, – ответил Мо.
Он был очень бледен. Не говоря больше ни слова, он подошёл к дочери и хотел вывести её за дверь, но Мегги вырвалась.
– Какая упрямая! – сказала Элинор. – Мне она начинает нравиться. Помнится, её мать в детстве была такой же. Подойди сюда. – Она поманила Мегги к себе. – Убедись сама, что в этой книге для тебя нет ничего интересного. Своим глазам всегда больше веришь. Или твой отец против?
Элинор вопросительно посмотрела на Мо.
Мо по-прежнему сомневался и растерянно качал головой.
Книга лежала открытой на пюпитре. Казалось, она была не очень старой. Мегги знала, как должна выглядеть действительно старая книга. В мастерской отца она видела книги, страницы которых были мягкие, как шкура леопарда, и почти такие же жёлтые. Переплёт одного фолианта был изъеден древесными червями до маленьких дырочек. Мо пришлось вынимать книгу из переплёта, заново аккуратно прошивать страницы и, как он говорил, наряжать их в новую одежду. Одежда эта могла быть кожаной или холщовой, с рельефным рисунком, который Мо наносил специальными печатками, а иногда он даже делал этот рисунок позолочённым.
Переплёт таинственной книги был обтянут холстом, матово-зелёным, как ивовый лист. Края слегка обтрепались, а страницы оставались ещё такими светлыми, что каждая буква была чётко видна. Между раскрытыми страницами лежала узенькая красная закладка. На правой странице была картинка. Женщины в роскошных платьях, огнеглотатели, акробаты и кто-то похожий на короля. Мегги перелистнула дальше. Картинок оказалось немного, но первая буква каждой главы сама была картинкой. На одних сидели животные, другие были увиты растениями, а буква Б вообще горела пламенем. Языки пламени выглядели так реально, что Мегги даже провела по ним пальцем, словно проверяя, не горячие ли они. Следующая глава начиналась с буквы К. Она была изображена в виде воина, на вытянутой руке которого сидел зверёк с пушистым хвостом. «Как он выскользнул из города, никто не заметил…» – успела прочитать Мегги, прежде чем Элинор захлопнула книгу у неё перед носом.
– Думаю, достаточно, – сказала она и зажала книгу под мышкой. – Твой отец попросил меня спрятать её, чем я сейчас и займусь.
Мо взял Мегги за руку. На этот раз она не сопротивлялась.
– Забудь об этой книге, Мегги, – шепнул он. – Она приносит несчастье. Я достану тебе сотни других книг.
Девочка кивнула, но, прежде чем Мо закрыл за ними дверь, она ещё раз взглянула на Элинор. Тётушка смотрела на книгу с такой нежностью, как, бывало, смотрел на Мегги отец, когда по вечерам закутывал её в одеяло. Дверь закрылась.
– Куда она её спрячет? – спросила Мегги, когда они шли по коридору.
– Для таких случаев у Элинор найдётся пара укромных местечек, – уклончиво ответил Мо. – Но, как и все тайники, эти тоже секретные. Давай я отведу тебя в твою комнату. – Он старался говорить спокойно, но ему это плохо удавалось. – Комната похожа на дорогой гостиничный номер. Да что там – даже лучше!
– Интересно, – пробормотала Мегги и обернулась.
Сажерук куда-то запропастился. Где же он? Ей срочно нужно было у него кое-что спросить. Она не могла больше ни о чём думать, когда Мо показывал её комнату и говорил, что, как только он закончит работу, они вернутся домой. Мегги кивала и делала вид, будто слушает, но на самом деле думала о том, что хотела узнать у Сажерука. Вопрос готов был сорваться у неё с губ. Казалось, Мо даже мог его заметить.
Когда Мо ушёл, чтобы забрать вещи из автобуса, Мегги побежала на кухню, но Сажерука не было и там. Она заглянула в комнату Элинор и во многие другие двери, но его и след простыл. В конце концов Мегги устала искать. Мо долго не возвращался, Элинор заперлась в своей спальне. Мегги вернулась к себе и легла на кровать. Кровать была чересчур большой, и она чувствовала себя на ней совсем крошечной, потерянной, словно карлик. «Как Алиса в Стране Чудес», – подумала она и провела рукой по пёстрому одеялу. Комната ей нравилась. Тут было много книг и картин. Был даже камин, хотя выглядел он так, словно им никто не пользовался уже сто лет. Мегги спустила ноги с кровати и подошла к окну. На улице уже давно стемнело, а когда она открыла ставни, в лицо ей подуло холодным ветерком. Единственное, что можно было различить в темноте, – это площадка перед домом, слабо освещённая фонарём. Рядом с машиной Элинор стоял полосатый автобус Мо, похожий на зебру, непонятно как очутившуюся в конюшне. Он нарисовал эти полоски после того, как подарил Мегги «Книгу джунглей». Мегги думала о доме, из которого им пришлось уехать, о школе, о своём месте за партой, которое сегодня осталось пустым. Скучала ли она по всему этому?
Ложась спать, она не стала закрывать окно. Мо поставил её сундучок с книгами возле кровати. Она достала книгу и попыталась устроиться среди знакомых слов, но у неё ничего не получалось. Мыслями она постоянно возвращалась к той книге, вспоминала большие пёстрые буквы-картинки, историю которых она не знала, потому что у книги не было времени поведать её.
«Надо найти Сажерука», – сквозь сон подумала Мегги. Но тут книга выскользнула у неё из рук, и она заснула.
Наутро её разбудило солнце. Воздух был всё ещё холодным, но небо очистилось от туч, и где-то вдали между деревьями поблёскивало озеро. Комната, в которую Элинор поселила Мегги, находилась на втором этаже. Мо был от неё через две двери, а Сажерук, должно быть, спал в каморке на чердаке. Мегги побывала там вчера, когда в поисках этого странного человека обегала весь дом. В каморке, кроме узкой кровати да книжных полок, громоздившихся до потолка, ничего больше не было.
Когда Мегги вышла к завтраку, Мо с Элинор уже сидели за столом, не хватало лишь Сажерука.
– А он уже позавтракал, – язвительно заметила Элинор. – Вместе с каким-то острозубым зверьком, который сидел прямо на столе и шипел на меня. Пришлось объяснить вашему другу, что единственное животное, которое я могу терпеть на своём столе, это муха; после чего они оба исчезли.
– А зачем он тебе? – спросил Мо.
– Да ничего такого… Просто хотела кое-что спросить. – Мегги быстро съела ломтик хлеба, проглотила немного отвратительного какао, которое сварила Элинор, и выбежала на улицу.
Она нашла его за домом, на лужайке, где рядом с гипсовым ангелочком стоял шезлонг. Гвина видно не было. В кустах рододендрона щебетали птицы, а Сажерук, не замечая ничего вокруг себя, жонглировал. Мегги попыталась сосчитать разноцветные мячики: четыре, шесть, восемь. Он так быстро жонглировал ими, что у девочки закружилась голова. Он стоял на одной ноге и подбрасывал мячики в воздух небрежно, словно ему даже не нужно было смотреть на них. Лишь увидев Мегги, он уронил один мячик, и мячик покатился прямо к её ногам.
Она подняла его и бросила ему обратно.
– Как это у вас получается? – спросила она. – Восхитительно.
Сажерук с улыбкой поклонился.
– Я зарабатываю этим на хлеб. Правда, не только этим.
– А чем ещё?
– Выступаю на ярмарках и праздниках. На детских днях рождения. Ты когда-нибудь была на ярмарках, где словно бы переносишься в Средневековье?
Мегги кивнула. Она была там однажды с Мо. На ярмарке продавались такие странные вещи, как будто они появились не просто из другого времени, а совсем из другого мира. Мо купил ей банку, украшенную разноцветными камнями, в которой была золотистая рыба с открытым ртом, а в пустом животе этой рыбы – шарик. Если потрясти банку, она звенела, как колокольчик. Воздух там пах свежеиспечённым хлебом, дымом и мокрой одеждой. Мегги видела, как куют мечи, а один раз она спряталась за спиной Мо от какой-то переодетой ведьмы.
Сажерук собрал мячики и положил их в сумку, стоявшую на траве за его спиной. Мегги подошла к ней и заглянула внутрь. Там были бутылки, вата, пакет молока, но, прежде чем она успела разглядеть что-нибудь ещё, Сажерук закрыл сумку.
– Сожалею. Профессиональные секреты, – сказал он. – Твой отец уже отдал Элинор книгу?
Мегги пожала плечами.
– Можешь мне всё рассказать. Я слышал ваш разговор. Он непременно хочет спрятать книгу здесь. Впрочем, что ему остаётся?
Сажерук вздохнул и опустился в шезлонг. Неподалёку на траве лежал рюкзак, а из него торчал пушистый хвост.
– Я видела Гвина, – сказала Мегги.
– Правда? – Сажерук откинулся назад и закрыл глаза. При солнечном свете его волосы казались ещё ярче. – Я тоже. Он спит в рюкзаке.
– Я видела его в книге.
Мегги не спускала взгляда с лица Сажерука, но на нём ничего не отразилось. По его лицу нельзя было читать мысли, как это получалось с Мо. Это лицо было похоже на закрытую книгу, и Мегги казалось, что всякий, кто хотел прочитать её, получал по рукам.
– Гвин сидел на букве, – продолжала она. – На букве К. Я даже видела рожки.
– Правда? – Сажерук не открывал глаз. – А ты не знаешь, на какую из тысячи полок Элинор засунула эту книгу?
Мегги сделала вид, будто не расслышала вопроса.
– Почему Гвин похож на зверя из книги? – спросила она. – Вы и правда приклеили ему рога?
Сажерук открыл глаза и прищурился от солнца.
– Приклеил? – переспросил он, глядя в небо. Солнце скрылось за редкими облаками, бросив на траву некрасивое пятно.
– Твой отец часто тебе читает?
Мегги посмотрела на него с недоверием, затем присела и погладила пушистый хвост Гвина.
– Нет. Но именно он научил меня любить книги, когда мне было всего пять лет.
– Спроси у него, почему он тебе не читает, но только не дай ему заморочить тебя отговорками.
– Почему? – рассердилась Мегги. – Да он просто этого не любит.
Сажерук улыбнулся, немного наклонился и засунул руку в рюкзак.
– Живот полный. Видимо, ночная охота была удачной. Небось разорил очередное гнездо или просто полакомился яйцами и хлебом тёти Элинор.
Хвост Гвина дёргался из стороны в сторону, как у кошки. Мегги с отвращением смотрела на рюкзак. Хорошо, что она не видела мордочку Гвина. Может, на ней запеклась кровь.
Сажерук снова откинулся в шезлонге.
– Хочешь, я покажу тебе вечером, зачем мне бутылки, вата и прочие предметы из сумки? – спросил он, даже не повернувшись к ней. – Только для этого должно быть абсолютно темно. Не боишься выходить ночью из дома?
– Конечно, нет! – обиделась Мегги, хотя ночью она предпочитала сидеть дома. – Но скажите сначала, зачем…
– Скажите? – Сажерук рассмеялся. – Ты ещё назови меня «господин Сажерук». Не люблю я, когда меня на «вы» называют, так что оставь это, ладно?
Мегги закусила губу и кивнула. Он был прав: это «вы» совсем ему не шло.
– Ладно. Так зачем ты приклеил Гвину рога? И что ты знаешь о книге?
Сажерук закинул руки за голову.
– Много всего знаю, – сказал он. – Может, когда-нибудь я расскажу тебе кое-что, а пока давай договоримся. Сегодня в одиннадцать на этом же месте. Согласна?
Мегги посмотрела на крышу дома, где пел дрозд.
– Да, – сказала она. – В одиннадцать. – И побежала обратно в дом.
Элинор предложила устроить мастерскую для Мо рядом с библиотекой. Там находилась маленькая комната, где Элинор хранила книги о животных и растениях (казалось, не было таких книг, которые бы она не собирала). Эти книги теснились на деревянных полках светло-медового цвета. Тут и там были расставлены застеклённые рамки с пришпиленными насекомыми, что сделало тётю ещё менее привлекательной в глазах девочки. Перед единственным окном стоял стол, прекрасный стол с резными ножками, однако он был гораздо меньше, чем стол в мастерской Мо у них дома.
– Ты посмотри только на этот стол! – в сердцах воскликнул Мо, когда Мегги просунула голову в дверь. – На нём разве что коллекцию марок можно разложить, а не книги переплетать. Да и сама комната слишком маленькая. Где ставить пресс, где инструменты? В прошлый раз я работал под крышей, но теперь и там всё завалено книгами.
Мегги провела рукой по корешкам плотно стоящих книг.
– Скажи Элинор, что тебе нужен большой стол. Она осторожно сняла одну книгу и раскрыла её.
На картинке были изображены жуки с рогами, хоботками, а один вообще с носом.
Мегги провела пальцем по бледным картинкам.
– Мо, а почему ты мне никогда не читал? Отец обернулся так внезапно, что Мегги едва не уронила книгу.
– Почему ты спрашиваешь? Ты говорила с Сажеруком? Что он тебе сказал?
– Ничего. Совсем ничего. – Мегги сама не знала, зачем соврала.
Она поставила книгу на место. Ей казалось, что кто-то плетёт вокруг них с Мо невидимую сеть из лжи, которая день ото дня становится всё крепче.
– Мне просто интересно, – сказала она, протягивая руку за другой книгой.
«Мастера маскировки». Звери были похожи на живые ветки или сухие листья.
Мо повернулся к дочери спиной и принялся раскладывать на столе свои инструменты: слева шпатели, затем закруглённый молоток, с помощью которого он придавал форму корешкам книг, острый нож для бумаги…
Обычно за работой Мо что-нибудь насвистывал, но сейчас он молчал. Мегги чувствовала, что мысли его были очень далеко. Но где именно?
Наконец он присел на край стола и посмотрел на неё.
– Я не очень люблю читать вслух, – сказал он таким голосом, словно в мире не было занятия скучнее. – Ты ведь знаешь.
– Но почему? Ты рассказываешь мне разные истории. Ты умеешь говорить на разные голоса, ты смешишь меня…
Мо скрестил на груди руки, словно пытаясь за ними спрятаться.
– Ты мог бы почитать мне «Тома Сойера» или «Откуда у носорога шкура».
Это была одна из любимых книг Мо. Когда она была совсем маленькой, они часто играли в носорогов, и тогда их одежда превращалась в толстую кожу со складками.
– Да, прекрасная книга, – сказал Мо и снова повернулся спиной.
Он взял со стола папку с бумагой для книжных форзацев и принялся перебирать её, думая о чём-то своём. «Каждая книга должна начинаться с такой бумаги, – сказал он однажды. – Лучше, чтобы она была какого-нибудь тёмного цвета, в зависимости от цвета обложки: бордового, тёмно-синего. Поэтому, открывая книгу, ты словно попадаешь в театр: сначала занавес, а раздвинешь его – и начнётся представление».
– Мегги, мне нужно работать, – сказал Мо, не оборачиваясь. – Чем скорее я отреставрирую книги Элинор, тем быстрее мы вернёмся домой.
Мегги поставила книгу обратно на полку.
– А если он не приклеивал ему рога? – спросила она.
– Что?
– Рога Гвина. Если он их не приклеил?
– Приклеил. – Мо придвинул стул к узкому столу. – Кстати, Элинор уехала за продуктами. Если проголодаешься до её возвращения, приготовь себе пончики, договорились?
– Договорились, – пробормотала Мегги.
Некоторое время она думала, стоит ли рассказывать ему об их ночной встрече с Сажеруком, но потом решила этого не делать.
– Как ты думаешь, можно мне взять с собой в комнату несколько книг отсюда? – спросила она вместо этого.
– Ну конечно. Если они только не исчезнут в твоём сундучке.
– Прямо как тот книжный вор, о котором ты мне рассказывал? – Мегги зажала три книги под левой рукой и четыре под правой. – Сколько он там украл? Тридцать тысяч?
– Сорок, – сказал Мо. – Но хозяев этих книг он никогда не убивал.
– Это был испанский монах. Забыла, как его звали. – Мегги подошла к двери и открыла её ногой. – А Сажерук говорит, что Каприкорн убьёт тебя, чтобы завладеть книгой. – Она старалась говорить спокойно. – Это правда?
– Мегги! – Мо обернулся и погрозил ей ножом для бумаги. – Иди полежи на солнце или уткни свой милый носик в книгу, только дай мне работать. И передай Сажеруку, что я порежу его на тонкие ломтики вот этим ножом, если он не прекратит нести ерунду.
– Это не ответ! – сказала Мегги и вышла в коридор.
В своей комнате она разложила книги на огромной кровати и принялась читать о жуках, которые прячутся в пустых раковинах улиток, прямо как люди в заброшенных домах; о плоских, как древесный лист, лягушках и гусеницах с пёстрыми шипами; о белобородых обезьянах, муравьедах и кошках, которые роют землю в поисках сладкого картофеля. Казалось, на земле существует всё, даже такие животные, которых Мегги никогда не могла себе представить.
Только ни в одной из книг она не нашла ничего про рогатых куниц.
ОГОНЬ И ЗВЁЗДЫ
И тогда они появились, ведя за собой дрессированных медведей, собак, коз, обезьян и сурков; они ходили по канатам, выделывали кувырки назад и вперёд, бросали ножи и мечи, оставаясь невредимыми при соприкосновении с остриями и лезвиями, змееобразными языками пламени и разлетающимися камнями; они показывали фокусы с плащами и шляпами, с волшебными кубками и цепями, заставляли кукол драться на шпагах, заливались подобно соловьям, кричали как павлины, свистели косулями, боролись и танцевали под воркованье свирели.
В. Герц. Книга шпильмана
День тянулся очень долго. Отца Мегги видела всего один раз, когда Элинор вернулась и спустя полчаса накормила их спагетти с каким-то соусом из полуфабрикатов.
– Сожалею, но у меня просто не хватает терпения приготовить что-нибудь получше, – сказала она, ставя кастрюли на стол. – Может быть, наш друг со зверьком умеет готовить?
– С этим помочь не могу, – пожал плечами Сажерук.
– Мо умеет, – сказала Мегги, размешивая жидкий соус в тарелке.
– Он должен работать с книгами, а не на кухне, – сказала Элинор. – А вот как насчёт тебя?
Мегги пожала плечами:
– Я умею печь пончики. Но почему вы не пользуетесь кулинарными книгами? У вас ведь всё есть. Это наверняка поможет.
Элинор решила не отвечать.
– Да, кстати, одно ночное правило, – сказала она, прервав затянувшееся молчание. – Я не выношу свечей в своём доме. Огонь меня раздражает. Он очень любит бумагу.
Мегги чуть не поперхнулась. Похоже, её поймали. Конечно же, она захватила из дома пару свечей – они лежали сейчас в комнате на ночном столике, и Элинор наверняка их заметила.
Но Элинор обращалась не к ней, а к Сажеруку, который вертел в руках коробок спичек.
– Надеюсь, вы будете придерживаться этого правила, потому что, по всей видимости, нам придётся провести в вашем обществе ещё одну ночь.
– Если я могу воспользоваться вашим гостеприимством, то завтра утром я уйду, обещаю. – Он всё ещё вертел в руках спички; казалось, взгляд Элинор совсем не волновал его. – По-моему, у кого-то здесь неправильное представление об огне. Он и правда бывает диким зверем, но каждого зверя можно приручить.
Сажерук достал спичку, зажёг её и засунул пламя себе в рот. Когда его губы сомкнулись вокруг огня, Мегги задержала дыхание. Затем он снова открыл рот, вынул погасшую спичку и, улыбаясь, положил её на пустую тарелку.
– Видите, Элинор, он совсем не укусил меня. Приручить огонь проще, чем котёнка.
Элинор лишь поморщила нос, а вот Мегги не могла оторвать изумлённого взгляда от Сажерука.
Мо, казалось, совсем не удивился этому фокусу. Он сурово посмотрел на Сажерука, и тот быстро спрятал коробок в карман.
– Правило насчёт свечей я, конечно, буду соблюдать, – поспешно сказал он. – Не волнуйтесь.
– Хорошо, – кивнула Элинор. – Но это ещё не всё. Если вы сегодня опять исчезнете, то возвращайтесь не слишком поздно. В девять тридцать я включаю сигнализацию.
– Значит, вчера мне повезло. – Сажерук быстро сунул несколько макаронин в рюкзак (незаметно для Элинор, но не для Мегги). – Согласен, я люблю гулять по ночам. Это мне больше по вкусу, мир становится другим. Пустынный, тихий и таинственный. Сегодня я не собирался гулять, но всё равно хочу попросить вас включить сигнализацию попозже.
– И почему же, позвольте спросить?
– Я обещал устроить для юной леди маленькое представление, – он подмигнул Мегги, – а оно начнётся за час до полуночи.
– Ага! – Элинор вытерла губы салфеткой. – Представление. А нельзя ли перенести его на дневное время? В конце концов, юной леди всего двенадцать лет, и в восемь она должна уже быть в постели.
Мегги сжала губы. С пяти лет она ни разу не ложилась спать в восемь, но объяснять это Элинор она не стала. Она лишь удивилась, как спокойно Сажерук реагировал на враждебный взгляд Элинор.
– Но те фокусы, которые я хотел показать, не будут интересны днём, – сказал он, откинувшись на стуле. – Для этого мне и нужен тёмный покров ночи. Не хотите ли и вы присоединиться? Тогда станет понятно, почему это представление возможно только ночью.
– Соглашайся, Элинор, – сказал Мо. – Тебе понравится. Может, после него ты уже не будешь так опасаться огня.
– Я его не опасаюсь, а просто не люблю, – невозмутимо ответила Элинор.
– А ещё он умеет жонглировать, – добавила Мегги. – Восемью мячиками.
– Одиннадцатью, – поправил её Сажерук. – Но жонглировать можно и днём.
Элинор подцепила макаронину со скатерти и недовольно посмотрела сначала на Мегги, а потом на Мо.
– Ну, ладно. На представление я не пойду, а лягу, как всегда, в кровать с книгой в полдесятого, включив предварительно сигнализацию. Но если Мегги скажет мне точно, во сколько она пойдёт, я отключу её на час. Этого будет достаточно?
– Вполне.
Сажерук так низко поклонился, что коснулся кончиком носа края тарелки.
Мегги улыбнулась. Без пяти одиннадцать она постучалась в комнату Элинор.
– Войдите! – донеслось из-за двери. Заглянув в комнату, Мегги увидела, что Элинор сидит на кровати, склонившись над каталогом толщиной с телефонный справочник.
– Дорого, слишком дорого, тоже дорого, – бормотала она. – Запомни мой совет: никогда не увлекайся тем, на что тебе не хватит денег. Такая страсть будет грызть сердце, как книжный червь. Взять, к примеру, эту книгу… – Она так сильно ткнула пальцем в страницу каталога, что Мегги удивилась, как в ней не образовалась дырка. – Что за издание, да ещё и в хорошем состоянии! Мечтаю купить его уже пятнадцать лет, но это слишком дорого для меня.
Элинор со вздохом захлопнула каталог, бросила его на ковёр и спустила ноги на пол. К удивлению Мегги, на ней была длинная ночная рубашка в цветочек. В ней тётушка выглядела моложе – как девочка, которая однажды утром проснулась с морщинами на лице.
– Надеюсь, ты не станешь такой же сумасшедшей, как я, – пробормотала Элинор, надевая на ноги толстые носки. – Ведь ни у твоего отца, ни у твоей матери не было ничего подобного. А вот мой отец был так же помешан на книгах, как и я. Больше половины библиотеки досталось мне от него, а что он с этого имел? Книги спасли его от смерти? Наоборот, с ним случился удар во время книжного аукциона. Разве это не смешно?
Мегги не знала, что на это ответить.
– Моя мама? – спросила она. – Вы хорошо её знали?
Элинор фыркнула, словно вопрос был ей неприятен.
– Ну конечно, знала. Ведь твой отец познакомился с ней именно здесь. Разве он тебе не рассказывал?
– Он мало говорит о ней, – покачала головой Мегги.
– Может, так оно и лучше. Зачем бередить старые раны? Ты тоже её не помнишь? Тот знак на двери библиотеки нарисовала она. А теперь идём, иначе ты пропустишь представление.
Мегги пошла за тётей по тёмному коридору. В какой-то момент у неё возникло странное ощущение, что мама сейчас выйдет из какой-нибудь двери и улыбнётся ей. Во всём доме было темно, и несколько раз Мегги ударялась коленом о стул или маленький столик.
– Почему тут так темно? – спросила Мегги, когда Элинор дотронулась до выключателя в холле.
– Потому что я скорее потрачу свои деньги на книги, чем на лишнее электричество, – ответила Элинор и так сердито посмотрела на лампу, будто хотела приказать ей светить немного поэкономнее. Затем она потянулась к металлическому ящичку, спрятанному за толстой пыльной занавеской возле двери. – Надеюсь, ты выключила свет у себя в комнате? – спросили она, открывая ящичек.
– Конечно, – ответила Мегги, хотя это было и не так.
– Отвернись, – сказала Элинор, наморщив лоб. – Боже мой, эти кнопочки!.. Надеюсь, я все правильно нажала. Скажи мне, когда закончится представление. И даже не думай пробраться в библиотеку за какой-нибудь книжкой. Я ведь рядом, а слух у меня лучше, чем у летучей мыши.