Тендерный подход в семейном воспитании

В силу ряда причин отечественная педагогика оказалась «бес­полой», ориентированной на абстрактного ребенка без учета таких его важнейших характеристик, как половые психологические осо­бенности. В соответствии с игнорированием этих особенностей воспитательный процесс был направлен на развитие «усредненно­го существа».

Результаты такого воспитания не заставили себя ждать: маль­чики оказались недостаточно эмоционально устойчивыми, вы­носливыми, решительными, сильными, а у девочек обнаружена нехватка нежности, скромности, мягкости, терпимости.

Мало внимания уделялось подготовке детей к выполнению тех специфических обязанностей, которые предстояли им в будущей взрослой жизни. Впоследствии для многих из них груз семейных обязательств оказался неподъемным, что привело к росту кон­фликтных семей, разводов. Таким образом, невнимание к пробле­ме полоролевой социализации детей обернулось многими бедами для них самих и для общества в целом.

Процессы феминизации подрастающего мужского населения отчетливо проявились в современных условиях. Одной из причин, лежащих в основе этих негативных для общества явлений, можно назвать преобладание женского влияния на воспитание мальчи­ков в семье, детском саду, школе.

Негативно сказывается на развитии мальчика бесполое воспи­тание в семье, когда родители не предпринимают усилий для фор­мирования его полноценной половой идентичности, ошибочно считая, что это придет само собой. Наивность ребенка в пробле­мах пола мешает его нормальной адаптации к школьной жизни, сделает его предметом насмешек сверстников, иронии учителей. Ощущение своей неполноценности может вызывать отрицатель-

ные переживания ребенка, омрачить его последующую жизнь. От степени и содержания качеств мужественности во многом будет зависеть выполнение разных социальных ролей, в том числе и се­мейных (мужа, отца).

Пол, гендер и гендерный подход в семейном воспитании. В ши­роком смысле пол — это совокупность телесных, физиологиче­ских, поведенческих и социальных признаков, на основании ко­торых индивида считают мальчиком (мужчиной) или девочкой (женщиной). Чрезмерная широта этого определения приводит к появлению множества уточняющих понятий:

1) генетический (хромосомный) пол, определяемый по хромо­сомному набору XX или XY;

2) гонадный пол (семенники или яичники);

3) гормональный пол как связанная с деятельностью желез внутренней секреции характеристика;

4) генитальный пол, определяемый строением внутренних и наружных половых органов;

5) акушерский (паспортный, анатомический, гражданский, дескриптивный, описательный) пол, устанавливаемый при рож­дении по строению наружных гениталий.

Также выделяют психологический пол. Это понятие описыва­ет связываемые с полом особенности переживаний и поведения в категориях маскулинности и фемининности (от лат. masculinus

— мужской и femininus - женский), оценивающих прежде всего систему половых ролей/идентичностей.

Ранние научные исследования психологического пола опира­лись на представления об их альтернативности (либо маскулин­ность, либо фемининность) и сменились представления об их до­полнительности (сочетание при убедительном доминировании у мужчин маскулинности, а у женщин — фемининности). Согласно модели С. Бэм (1974), маскулинность и фемининность являются ортогональными (независимыми) характеристиками, сочетания которых представляют внутри каждого паспортного пола:

1) маскулинный: высокий уровень маскулинности и низкий

— фемининности;

2) фемининный: высокий уровень фемининности и низкий

— маскулинности;

3) недифференцированный: низкие уровни и маскулинности, и фемининности;

4) андрогинный: высокие уровни фемининности и маскулин­ности.

С последним видом пола в современных западных культурах связывают более высокий уровень социальной адаптивности и бо­лее эффективное совладание со стрессовыми переживаниями. Пси­хологический пол связан с филогенетическими и врожденно зада­ваемыми половыми различиями психики, но не сводится к ним и является производным «диалога природного и культурного» [67].

В русском языке термин «пол» чаще используется с родовой принадлежностью, биологическими характеристиками и сферой сексуального поведения, что существенно затрудняет постановку и обсуждение связанных с различными аспектами пола проблем.

Термин «гендер» (от англ. gender — род, пол) был впервые введен в научную литературу американской исследовательницей-педагогом Дж. В. Скотт для разграничения биологического и со­циального толкования ролевых отношений мужчин и женщин в социуме.

Смысл понятия «гендер» заключается прежде всего в идее со­циального моделирования и репрезентации пола в различных си­туациях взаимодействия. Пол и есть гендер, т. е. то, что стало по­лом в процессе его социализации.

Половой диморфизм и дипсихизм как основа тендерного по­хода в семейном воспитании. Различия, характеризующие половой диморфизм человеческого вида, постепенно формируются еще в период внутриутробного развития. Прежде всего у обоих эмбри­онов различны рост и развитие органов тела. Различия еще более заметны у новорожденных. Младенцы мужского пола в среднем, согласно статистическим данным, тяжелее девочек. Рост мальчи­ков несколько выше. Наблюдения свидетельствуют и о том, что у новорожденных девочек лучше развит скелет. Различно и строе­ние черепа малышей.

Возраст до одного года называют периодом нейтрального дет­ства, так как мальчики почти не отличаются от девочек размерами и формой тела. Период второго детства длится у мальчиков с 9 до 12 лет. В этот период появляются половые различия в в размерах и

форме тела. В конце второго детства (13—16 лет) формируются вто­ричные половые признаки. Пубертатный период у мальчиков более продолжителен и пубертатный скачок роста сильнее выражен.

Половой дипсихизм в отличие от половых ролей связывают с биологическими детерминантами пола.

Игра. В. С. Мухина отмечает, что в дошкольном возрасте начи­нается дифференциация в предпочтении иф, ифушек и связанная с этим обработка ифовых и орудийных действий. В ифе проявля­ются психологические особенности детей как представителей того или иного пола. Интересы мальчиков сосредоточены на технике, на соревновательных ифах, в которых можно реализовать свои притязания на победу, на лидерство. Автор считает, что в ифе в своеобразной форме реализуется интерес к деятельности, связан­ной с мужскими и женскими социальными ролями [100].

Интерес мальчиков к инструментам, орудиям труда, различ­ным механизмам и приспособлениям Д. В. Колесов связывает с отчетливо выраженной склонностью к преобразующей и кон­структивной деятельности.

И именно поэтому мальчик или мужчина лучше понимает и больше интересуется устройством вещей, лишний раз восполь­зуется возможностью ознакомиться с устройством сломанной ифушки. Мальчики могут приспосабливать ифушку к различным целям, очень часто не по назначению, сознательно находя ей не­ожиданные применения. Кроме того, мальчиков больше интере­сует устройство ифушки, чем ее назначение [73].

В. Штерн отмечает, что мальчики тоже ифают в куклы и ха­рактер их иф зависит от воспитания. Однако мальчик совсем ина­че обращается с куклой, чем девочка: лишь в исключительных слу­чаях наблюдается при этом трогательное заботливое ухаживание; мальчик заставляет свою куклу прыгать и маршировать, проделы­вать разные штуки, сажает ее в качестве седока в тележку верхом на ифушечных животных, «осматривает» ее как доктор пациента и — вскоре бросает ее.

Ученые предполагают, что исходные различия в темпераменте мальчиков и девочек с ранних лет определяют, как, во что и с кем они будут ифать. Э. Э. Маккоби с осторожностью подчеркивает, что природные склонности дополняют влияние социальных фак-

торов и взаимодействуют с ними. Эту точку зрения подтверждает, например то, что уже на втором году жизни, т. е. задолго до того возраста, в котором проявляются предпочтения игрушек, связан­ные с полом (по данным многих исследований, 3 — 4 года), маль­чики играют в более энергичные игры, чем девочки.

Мышление. В. Каган считает, что индивидуальная вариатив­ность интеллекта значительно выше половой, и половые разли­чия ответственны примерно за 5 % общей дисперсии показателей интеллекта. Половые различия в структуре способностей и интел­лектуальных стратегиях связаны не с выраженностью отдельных способностей или успешностью стратегий, а с различным местом анализа и синтеза в нем [66,67].

Д. В. Колесов отмечает, что у мальчиков раньше развивается способность отделять существенное от второстепенного. Мужской ум больше склонен к обобщениям, но чаще менее конкретен. Он наблюдает у мальчиков решительность в действиях. Они, как пра­вило, точно передают события, происшествия, в состоянии отде­лять объективное течение события от собственных переживаний в этот момент, больше обращая внимание на фактическую сторону дела [73].

A. Барнетт подчеркивает большую «вариабельность» мальчи­ков: среди них чаще встречаются крайние типы и с очень высоким коэффициентом интеллектуальности, и слабоумные [21].

B. А. Крутецкий отмечает, что мальчики чаще обнаруживают математические способности. В младших классах этого почти не заметно, а в старших становится весьма ощутимым. Победителями в математических олимпиадах чаще становятся мальчики, боль­шее их количество учится в специальных математических классах и школах.

Особенности воспитания, по мнению И. Я. Каплунович, также накладывают отпечаток на геометрические представления мальчиков, игры которых требуют широкого неограниченного пространства (катание машин по различным длинным «дорогам», конструкторы, игры «в войну»), т. е. постоянные перемещения, геометрические преобразования (повороты, проецирование), вы­числение различных элементов и манипулирование фигурами на плоскости и в пространстве.

Проективная подструктура проявляется в рассмотрении и из­учении объекта с разных точек зрения, установлении соответствия между объектами, поиске и нахождении различных применений и возможностей использования предмета в практике, его бытового назначения и применения. Именно эти подструктуры отличают математическое мышление мальчиков: быстрое генерирование идей и выдвижение гипотез, но не любят оформление работы, ана­лиз, последовательность и обоснование.

В конструктивных играх мальчики проявляют больше изобре­тательности. Они строят города, железные дороги, уделяя внима­ние главным образом самим конструкциям, причем у мальчиков чаще встречаются различные свободные конструкции, проекты. Связано это с тем, что мальчики легче создают конструктивные образы (структура, отношение между элементами), поэтому маль­чики часто рисуют различные технические объекты (машины) с четкой фиксацией и закрепленностью взаимоположения объек­тов.

В лаборатории социальной психологии Ленинградского уни­верситета исследовалось 600 рисунков дошкольников. Была кон­статирована определенная тенденция выбора сюжета картины и ее выполнения детьми в зависимости от пола. Так, мальчики чаще рисовали индустриальные пейзажи. Мальчики хорошо ориен­тируются среди конструктивных образов (дома, строения) и для ориентировки создают мысленно «карту-обозрение» — целостную картину всех пространственных отношений, объектов, взаимопо­ложения предметов. Следовательно, пространство, в котором на­ходятся интересующие его объекты, практически не ограничено. Вместе с тем многое из непосредственного окружения ускользает от внимания мальчика, недостаточно отражено в его сознании и часто в домашних делах, в быту он беспомощен, хотя и интересует­ся полетами в космос, путешествиями и приключениями.

Речь. Так как круг интересов у мальчиков шире, то, по на­блюдениям Д. В. Колесова, в соответствии с этим в их словарном запасе больше слов, обозначающих отдельные предметы и общие понятия. В речи мальчиков преобладают слова, передающие дей­ствия (глаголы и междометия). При этом мальчики используют речь для самоутверждения.

Деятельность. Мальчики в младших классах смелее ведут себя на уроках. Они чаще поднимают руку, не боятся ошибиться в от­вете, но по успехам в школе в начале обучения девочки часто доби­ваются больших успехов, благодаря более дифференцированной и тонкой ручной моторике, усидчивости и прилежанию. У мальчи­ков чаще возникают трудности в учебе.

Ряд различий связан с процессом обучения: в развитии речи девочки успешнее мальчиков, мальчики же успешнее в математи­ческих суждениях, пространственных операциях. Мальчики лучше выполняют задания в одиночку, а девочки — в группе, причем луч­ше смешанной по полу. Мальчики хуже справляются с заданиями, допускающими обыденный или трафаретный метод решения. Уже в начальных классах мальчики выше по способности продуциро­вать творческие идеи.

По мнению многих педагогов, обычно мальчики больше лю­бят труд, физкультуру, из гуманитарных предметов — историю, наименее любимы у них русский и иностранный языки. Мальчи­ки значительно больше читают исторических и приключенческих книг, но меньше художественной литературы и особенно стихов.

В свободное время виды деятельности у мальчиков более раз­нообразны, но менее организованны. Отправляясь куда-либо, мальчики находят себе занятие по ходу, легче ориентируясь в не­знакомой обстановке и воспринимая ее положительно.

Как отмечает В. И. Гладких, в начальной школе мальчики пло­хо приучаются к самообслуживанию: неловко переодеваются и переобуваются, не умеют пользоваться веником, тряпкой, часто беспомощны в сравнении с девочками в обычных делах. Во мно­гом это связано с отсутствием постоянных поручений по дому, но главное все-таки заключается в том, что мальчиков ко всему это­му приучить труднее, чем девочек, так как они, как правило, про­являют меньше интереса к домашним делам. Влияние специаль­ных факторов (уровень образования в семье, помощь педагога) на мальчиков значительно ниже.

Поведение и нравственность. Д. В. Колесов отмечает, что нрав­ственный уровень мальчиков и девочек в целом одинаков, но мальчики не склонны верить авторитетам и опираться на них в за­труднительных ситуациях, они стремятся сами убедиться в необ-

ходимости определенных действий. У мальчиков больше проблем с поведением.

Результатом множества исследований агрессивности стал вы­вод о том, что однозначное заключение о биологической детер­минации ее преобладания у мальчиков/мужчин невозможно. На поведение влияют культурные полоролевые стереотипы, опреде­ляющие допустимые ситуативные рамки и стили проявлений (фи­зическая, вербальная, эмоциональная) агрессии. Имеет значение пол агрессора, жертвы и подстрекателя, упоминания агрессии в самоотчетах мальчиков/мужчин поощряется, а девочек/женщин — порицается.

В. С. Мухина замечает, что мальчики активнее, они создают много шума. А выбранные ими игровые роли связаны с отражени­ем социальных стремлений. Также мальчики чаще играют в боль­ших группах и в людных местах, применяют грубые игры с драками и придают большее значение превосходству в физической силе, и поэтому, как отмечает В. С. Мухина, мальчики признают сильных, смелых и инициативных сверстников.

Конформность, «примерность» девочек в сравнении с поведе­нием мальчиков часто лежит в основе того, что при конфликтах между ними педагоги чаще становятся на сторону девочек. Объяс­няется это незнанием специфики поведения мальчиков и девочек. Многие нарушения распорядка связаны с характером их деятель­ности. Мальчики менее склонны придерживаться установленных рамок, границ, чаще их переступают, причем, (и это важно), не из сознательного стремления что-то нарушить или из неуважения к старшим, каким-либо уложениям, а из свойственной предста­вителям мужского пола склонности к активной, преобразующей деятельности. В условиях строгой регламентации эти особенности могут приводить к нарушениям норм поведения [73].

X. Резлер с соавторами (1974) приводят данные о школьном поведении подростков. У мальчиков больше трудностей с соблю­дением дисциплины, которые могут быть отчасти связаны с по­ложительными качествами (смелость, предприимчивость, уверен­ность в себе, избыток сил).

Научные данные согласуются со здравым смыслом в том, что для мальчиков поведение, присущее противоположному полу, не-

приемлемо: «маменькины сыночки» подвергаются насмешкам. Часто говорят, что мальчики и девочки начиная с дошкольного возраста живут в разных социальных мирах, которые мало сообща­ются между собой и где действуют свои правила. Такая точка зре­ния основана на большом количестве исследований. Существуют разные взгляды на причины этого разделения. Один из них объяс­няет возникновение групп на половой основе тем, что биологиче­ская предрасположенность облегчает взаимодействия мальчиков с мальчиками и девочек с девочками и делает их более выгодными.

Этой теории «раздельных миров» не противоречат случаи тес­ного взаимодействия мальчиков и девочек, однако такие примеры являются исключением.

Взаимоотношения между мальчиками и девочками, служащие для усиления межполовых границ, Б. Торн называет «погранич­ными действиями». Он выделяет несколько видов их: соперни­чество полов, игры с преследованием, ритуалы загрязнения (при этом другой пол считается «грязным») и вторжение в игру. По его наблюдениям, «пограничные действия» асимметричны хотя бы потому, что мальчики, занимая в 10 раз больше места на игровой площадке, гораздо чаще вмешиваются в игры девочек, девочки же, если и делают подобное, то обычно просят разрешения. Вторжения мальчишек настолько привычны, что девочки вырабатывают обо­ронительную тактику: охраняют свою игру, прогоняют мальчиков и жалуются взрослым. Ритуалы загрязнения почти всегда направ­лены против девочек, так как мальчики считают их заразными или «вшивыми», этим поддерживают табу на игру с девочками. Все это призвано подчеркнуть более высокое положение мальчиков.

Пол учеников не влияет на их статус в классе. Социометри­ческие исследования показали, что процент взаимных выборов мальчиков и девочек невысок, при этом девочки несколько чаще выбирают мальчиков, чем мальчики девочек. Устойчивость пред­почтений, в том числе и выбора друзей, у мальчиков слабее, а у девочек тесно коррелирует с общей устойчивостью. Школьницы, нуждающиеся в одобрении, были наиболее популярными среди сверстниц, ибо для девочек важнее быть социально приемлемыми. У мальчиков же такие лица наименее популярны (Я. Л. Коломин-ский, 1971).

Формирование образа тела. Современная наука располагает данными о том, что первые 5 — 6 лет жизни — это период, когда за­кладываются и формируются наиболее глубокие и сказывающие­ся на последующем развитии слои психики и личности, в которые самым интимным образом вплетена психосексуальная дифферен­циация (В. И. Гарбузов, В. Е. Каган, Д. В. Колесов, Т. А. Репина).

В. С. Мухина также отмечает особое место в психологии поло­вой идентификации формирование образа тела, которое возника­ет в связи с общими познавательными интересами ребенка, когда он вдруг начинает активно интересоваться телесной организацией людей и своей собственной.

Раздражение и стимуляция гениталий вызывают у детей при­ятные ощущения и повышенный интерес к этим частям тела. Наи­более распространенные проявления «сексуальных интересов» у дошкольников — вопросы на эту тему и рассматривание чужих или показ собственных гениталий. Широко распространены среди до­школьников так называемые социосексуальные игры (в «папу-маму», в «доктора»), в которых дети иногда демонстрируют друг другу свои гениталии, ощупывают друг друга или даже имитируют половой акт.

Маленький ребенок непосредственен в своем любопытстве к своему телу и половым органам. По мере взросления он начина­ет испытывать неловкость, когда приходится обнажаться перед другими людьми. Стыдливость — результат воспитательного воз­действия цивилизации. Эту развивающуюся потребность в защи­те своего тела от посторонних глаз взрослый должен уважать и по возможности щадить стыдливость ребенка.

Стереотипы, связанные с образом тела, формируются очень рано. Лернер и Корн (Lerner, Korn, 1972) доказывали, что начиная с детского сада большинство мальчиков выбирают атлетические образцы физического развития, предпочитая их всем остальным и приписывая им такие черты характера, как ум, воспитанность, дружелюбие. С возрастом приписывание негативных черт лицам с эндоморфной конструкцией и положительных черт лицам с мезо­морфной конструкцией утрачивается.

Формирование половой идентичности. По мнению В. С. Мухи­ной, половая идентификация (наряду с именем, притязанием на

признание, бытие в прошлом, настоящем и будущем) является основной исторически сложившейся структурой самосознания. Причем половая принадлежность, осознание себя мальчиком или девочкой — это первая категория, в которой ребенок начинает осо­знавать себя [100,101].

Как полагал 3. Фрейд, к двум-трем годам ребенок начинает идентифицировать себя с тем или иным полом. Маленький маль­чик следит за своим отцом, за его манерой себя вести, одевать­ся, ухаживать за собой, чтобы впоследствии подражать ему. Если в этот период мальчик больше связан с отцом чем с матерью, то он инстинктивно перенимает у него манеры и навыки; если отец относится к нему не как к малышу, а как к будущему мужчине, то у ребенка развиваются истинно мужские качества. Это актуально и в более позднем, переходного возрасте. Фрейд замечал, что, уже научившись говорить, мальчик видит половые различия мамы и папы и не забывает сказать об этом вслух. Он отмечает непохо­жесть животных разных полов, его удивляет это. Обо всем новом, что ребенок узнает, он рассказывает родителям, интересуется их мнениями. Но высшая стадия детской сексуальности наступает к трем годам. Маленький ребенок проявляет недвусмысленное удо­вольствие от обнажения своего тела, подчеркивая особенно свои половые органы.

Буквально с момента рождения ребенка родители ориентиру­ют его на половую роль, учат мальчика быть мальчиком, а девочку — девочкой, тем самым содействуя гармоническому развитию лич­ности. Это выражается в одежде, даже цвет которой говорит о поле ребенка (голубой - розовый), в подборе игрушек, в играх, которые внедряются взрослыми. Оказывается, в половой идентификации ребенка усвоение внешних атрибутов имеет весьма существенное значение. Очень рано ребенка поощряют подражать родителю своего пола, который становится для малыша своего рода образ­цом, эталоном.

Очень рано родители начинают поощрять в ребенка то по­ведение, которое традиционно считается соответствующим его полу. Словом и делом в сознание детей внедряется набор правил поведения для мальчиков. Мальчиков раньше начинают при­учать к сдержанности в проявлении чувств. В любой подходящей ситуации папа напоминает сыну о том, как ведут себя настоящие

мужчины. Иногда в целях воспитания мужественности родители смотрят сквозь пальцы на драчливость сына, поощряют его агрес­сивность.

Однако нет единого мнения по вопросу о том, предшествует ли становлению родовой идентичности отождествление с родите­лями своего пола. Некоторые ученые считают, что представление о поле предшествует идентификации с родителями. Они являют­ся не единственным источником родовой идентичности. Влияние других взрослых, и особенно детей, может стать определяющим в присвоении телесных параметров «Я».

Таким образом, каковы бы ни были процессы, с помощью ко­торых происходит интериоризация этих представлений, родовая идентичность является примитивной формой принятия телесного образа мальчика или девочки, который развивается и закрепляет­ся очень рано.

В дошкольном возрасте зарождаются и развиваются различия в направленности интересов к общению у мальчиков и девочек, обнаруживается так называемая доброжелательная пристраст­ность к детям своего пола: мальчик чаще выбирает мальчиков, а девочка — девочек. Развивается самосознание и (как важная его составная часть) осознание себя как мальчика, мужчины или как девочки, женщины.

Освоение половой роли. Позиция ребенка, связанная с его ори­ентацией на роли своего пола, определяет его мотивы и поведение. Д. С. Дэвид и Р. Бреннон выделили три стадии развития мужской роли: избегание женственного в детстве, физическое совершен­ство в отрочестве и стремление к успеху во взрослом возрасте.

Образы мужского и женского поведения входят в структуру са­мосознания ребенка прежде всего через непосредственные прояв­ления старшего поколения мужчин и женщин. Ребенок хочет ори­ентироваться на ценности своего пола. В первую очередь малыш обнаруживает различия между мужчиной и женщиной в одежде и манере себя вести.

Кроме того, стереотипы мужского поведения входят в созна­ние ребенка через непосредственное наблюдение за поведением мужчин, которые его окружают. Каждый из родителей несет цен­ностные ориентации своего пола: душевность, чувственность,

эмоциональность присущи женщине; смелость, решительность, самообладание — признак мужского начала.

Дети подражают всему, формам поведения, которые являются как полезными, приемлемыми для окружающих, так и асоциаль­ными; стереотипным формам поведения взрослых, являющимися часто вредными и асоциальными привычками (брань, драки и т. д.). И хотя мальчики еще не используют эти «символы мужественности» в своей практике, но уже вносят их в свои сюжетные игры.

В семье дети преимущественно подражают тем родным, которые являются представителями того же пола, что и сам ребенок. В пол­ной семье ребенок ориентируется на родителей, причем мальчик — на отца. Мальчик свой выбор отца аргументирует тем, что он тоже мужчина и должен быть похож на мужчин. При этом он выражает восхищение именно мужскими достоинствами отца. В многодетных семьях мальчик может выбрать для подражания старших братьев.

В. С. Мухина отмечает, что в дошкольном возрасте дети окра­шивают спецификой своей половой роли отношения со взрослы­ми. Реакции взрослого на эти проявления утверждают ребенка в правильности стиля его поведения либо вносят коррекции или пресекают то или иное поведение. В разных культурах традицион­но существует свой стиль мужского и женского поведения. Ребе­нок, принадлежащий к определенной культуре, присваивает стиль своего пола в том возрасте, когда он еще не отдает себе отчета, что же означает этот стиль [ 100, 101].

Либидозную привязанность к родителям противоположного пола 3. Фрейд назвал эдиповым комплексом для мальчиков, опре­делив его как мотивационно-аффективные отношения ребенка к родителю противоположного пола. Мальчик испытывает влечение к матери, воспринимая отца как соперника, вызывающего одно­временно и ненависть и страх.

Освобождение от эдипова комплекса совершается в конце этой стадии под влиянием страха кастрации, который, по мнению 3. Фрейда, вынуждает мальчика отказаться от сексуального влече­ния к матери и идентифицировать себя с отцом. Посредством вы­теснения этого комплекса полностью идентифицируется инстан­ция «Сверх-Я», именно поэтому преодоление эдипова комплекса играет важную роль в психическом развитии ребенка.

И. С. Кон возражает, считая, что защитная идентификация мальчика с отцом из страха перед ним (эдипов комплекс) имеет мало общего с подражанием, основанным на любви. Подражание свойствам отца как личности нередко смешивают с усвоением его социальной роли (отец как властная фигура). Фактически образ­цом, идеалом для мальчика часто служит не отец, а какой-то дру­гой мужчина (реальный человек, литературный персонаж) [76].

Половая гомогенизация. Возраст 9 — 10 лет — это период половой гомогенизации: подражания и привязанности мальчиков к отцу, а девочек к матери. Иногда переход к этому этапу происходит быстро и изменение привязанностей ребенка особенно разительно. Класс разбивается на два лагеря — мальчиков и девочек, измена своему ла­герю осуждается и презирается. Мальчики играют в военные игры, зачитываются «героической» литературой и подражают героям, ры­царям. Они больше тянутся к отцу, а при отсутствии его — к мужчи­нам вообще (преподавателям, руководителям «мужских» кружков и секций), проявляют настойчивый интерес к мужской работе.

У мальчиков сосуществуют две мужские роли: вымышлен­ная мальчишеская роль и взрослая роль известных им мужчин. На вопрос: «Что должны делать мальчики, когда...» 8 — 11-лет­ние учащиеся дали следующие ответы: быть сильным, быстро бе­гать, уметь лазить и разводить огонь, играть в разные игры, быть самостоятельным, уметь драться, если встретишься с бандитом и др. Последние исследования подтверждают особую важность для мальчиков физической активности.

И для мальчиков, и для девочек это период формирования оценки себя как представителя определенного пола. Поляризация полов — естественная закономерность развития, внешне проявля­ющаяся нередко действиями афессивного или оборонительного порядка, которые отражают внутренний интерес к другому полу.

Коррреляционное исследование особенностей семейного вос­питания подростков разного пола показало отсутствие значимых отличий воспитательных практик родителей мальчиков и дево­чек (что подтверждает мысль о бесполом воспитании).* Вместе с тем каждый седьмой мальчик испытывает эмоциональное отвер-

* Исследование проведено под нашим научным руководством М. Л. Курбато­вой (2003)

жение со стороны отца, а каждый десятый подвергается жестким санкциям. Усвоение роли напрямую зависит от количества запре­тов со стороны отца и матери, от предпочтения женских качеств в ребенке/Анализ особенностей половозрастной идентификации показал, что у 50 % обследованных мальчиков-подростков имеют­ся нарушения, у 25 % отношение к своему полу амбивалентно, и только 25 % мальчиков имеют нормальную половую идентич­ность. У девочек эти данные соответственно составляют 3 %, 3 %, 96 %. Половозрастная идентификация подростков тесно связана с практикой семейного воспитания (рис. 4).

Следует отметить, что отцы мальчиков предъявляют к сыно­вьям меньше требований, но применяют больше запретов и санк­ций, касающихся поведения сына, при этом, отцы испытывают воспитательную неуверенность и хотят ускорить взросление сво­его сына.

Надеясь на отцов, матери мальчиков часто уделяют своим сыновьям меньше времени и внимания, чем дочерям и мень­ше стремятся удовлетворять потребности своих детей. У матерей мальчиков чаше наблюдается расширение сферы родительских чувств и проекция на сына собственных нежелательных качеств, при этом они испытывают еще большую воспитательную неуве­ренность, чем отцы. Если сравнить воспитательные практики от­цов и матерей мальчиков, можно заметить, что отцы уделяют сы­новьям меньше времени и внимания, компенсируя это большим стремлением к удовлетворению их потребностей. У отцов чаще наблюдается неустойчивый стиль воспитания и воспитательные конфликты с сыном. Возможно, это объясняется неразвитостью у отца родительских чувств.

Если матери уделяют сыновьям больше внимания, — это про­является в следующем: они пытаются постоянно контролировать сына, больше беспокоятся за его жизнь и здоровье (чем за разви­тие), требуют большей эмоциональной привязанности, предъяв­ляют много требований-обязанностей и применяют больше санк­ций за их невыполнение, при этом запреты, касающиеся поведе­ния сына, снижены. Матери снисходительнее относятся к прояв­лению детских качеств у сына-подростка и демонстрируют сдвиг в установках в сторону женского пола. При воспитании часто испы­тывают воспитательную неуверенность и чаще отцов проецируют на сына свои нежелательные качества.

Большинство обследованных семей характеризуется тем или иным нарушением семейного воспитания. Как видно из диаграм­мы, представленной на рис. 4, 5, в семьях мальчиков преоблада­ет гипопротекция (37,6 %) или доминирующая гиперпротекция (25 %) (рис. 5, 6).

В семьях же девочек на эти нарушения семейных взаимоотно­шений приходится только по 19 %, но зато в большей мере присут­ствует потворствующая гиперпротекция (24,2 %) и эмоциональное отвержение (20,7%).

Отцы мальчиков не чувствуют повышенной моральной от­ветственности за воспитание мальчиков и редко потворствуют им. По сравнению с отцами девочек они чаще проявляют жестокое об­ращение (25 %) или используют гипопротекцию (42,9 %). Вместе с тем отцы в 2 раза реже эмоционально отвергают своих сыновей, чем отцы девочек (31,0 %)).

В отношениях матерей с мальчиками редко присутствует эмо­циональное отвержение, и в сравнении с матерями девочек они в 5 раз реже потворствуют своим сыновьям. Гораздо чаще матери ис­пользуют гиперпротекцию (32,2 %) и доминирование (25 %), а также жестокое обращение и повышенную моральную ответственность.

По сравнению с отцами матери мальчиков чаще потворствуют своим сыновьям или становятся жертвами повышенной мораль­ной ответственности. Они в два раза реже отцов отвергают своих сыновей эмоционально.

Корреляционное исследование семейного воспитания обна­ружило взаимосвязь между личностными проблемами родителей и демонстрируемыми чертами воспитания (рис. 7 — 12).

 

Расширение сферы родительских чувств возникает чаще всего тогда, когда супружеские отношения между родителями оказы­ваются нарушенными или отец мальчика имеет явные антифе­министские установки. При этом у отцов мальчиков снижается предпочтение мужских качеств в ребенке и снижается уровень санкций по отношению к нему.

Если родители предпочитают в мальчике проявление детских качеств, игнорируя повзросление, они повышают уровень санк­ций с параллельным снижением запретов.

При фобии утраты ребенка слабым местом родителей явля­ется повышенная неуверенность, боязнь ошибиться в воспита­тельных принципах, страх за жизнь сына. Этот страх заставляет родителей тревожно прислушиваться к любым пожеланиям маль­чика или мелочно опекать его. Часто при этом происходит пере­распределение власти в семье в пользу ребенка. При этом отцы демонстрируют сдвиг в установках в сторону предпочтения жен­ских качеств, предъявляют к сыну огромное количество запретов, ограничивающих его свободу и самостоятельность, не стремятся удовлетворять потребности сына и крайне редко применяют на-

казания. У матерей усиливаемся воспитательная неуверенность, которую они компенсируют повышением запретов.

Неразвитость родительских чувств редко осознается и при­знается родителями. Внешне это проявляется в нежелании иметь дело с сыном, в плохой переносимости его общества, эмоциональ­ной холодности. При этом оба родителя демонстрируют привер­женность к применению строгих наказаний, а матери повышают уровень запретов.

Проецируя на мальчика собственые нежелательные качества, которые родитель чувствует, но не признает в самом себе, родите­ли ведут борьбу с такими же истинными или мнимыми качества­ми ребенка. Они чрезмерно реагируют даже на незначительные нарушения его поведения. Матери накладывают на ребенка боль­шое количество запретов, а отцы, пытаясь воспитать «настоящего мужчину» демонстрируют явное предпочтение мужских качеств и следят за их проявлением у сына.

Если родители выносят супружеский конфликт в сферу воспи­тания, воспитание сына превращается в «поле битвы» родителей и у отцов наблюдается неустойчивость стиля воспитания и пони­женные требования к сыну. Матери же игнорируют потребности своего сына. Причина негармоничного воспитания может лежать в отклонениях личности самих родите