— Может, ты мне еще и палочкой волшебной пользоваться запретишь?
Гермиона со злостью швырнула на кресло свою мантию и, отправив следом еще и сумку со своими записями, гневно взглянула на Северуса, откидывая прядь волос, упавшую на лоб.
Сегодняшнее занятие было просто ужасным. Мало того, что Северус постоянно покашливал, давая понять, что она что-то делает, с его точки зрения, неправильно, так еще и в конце занятия вообще сам стал демонстрировать действие зелья «Жидкое пламя», волшебной палочкой не давая обжигающим каплям разлетаться в разные стороны. Как будто у нее бы так не получилось?! Да, она нервничала, ведь сегодня был её первый урок в качестве преподавателя Зельеварения. Да, это были еще и ученики седьмого курса, а значит в зельях уже хоть чуточку, но понимали. И даже, допустим, что из-за свежеполученного ожога её движения были чуть скованными. Но можно же было сделать все более тактично, не унижая её перед учениками?! Ведь то, что она досконально знает это злосчастное зелье, он признал вчера сам, когда в перерывах между сексом Гермиона трижды приготовила его, демонстрируя свое умение и компетентность, как преподавателя.
— Или ты считаешь, Северус Снейп настолько велик, что его движения нужно копировать через кальку? — возмущению Гермионы не было предела. — Ведь это я из-за тебя обожглась! Из-за вот этих твоих «кхм-кхм» да «кхм-кхм». У Амбридж, что ли, поднабрался? Предатель! И даже не рассчитывай сегодня на сладенькое. И очень тебе рекомендую, господин директор, ночевать сегодня либо в своем кабинете, либо где угодно!
Посчитав разговор оконченным, Гермиона гневно отвернулась и, тяжело дыша после столь жаркой речи, стала смотреть в окно на ночное озеро. «Нет, ну надо было ему притащиться на этот чёртов урок! — подумала Гермиона, чуть касаясь обожженного запястья. — Сволочь, до сих пор болит».
Ожог был действительно серьезный. Зелье и так, само по себе, было опасным, а тут Гермионе «повезло» подставиться под еще не законченное зелье, способное при должном количестве прожечь даже камень. Это уже потом оно становилось стабильным и служило этакими жидкими спичками. Хорошо хоть успела вовремя прикрыть попавшие на руку капли своим платком, перекрывая доступ кислорода к зелью, тем самым гася реакцию. Тем не менее, и тех мгновений хватило с избытком. И теперь, хоть девушка и старалась не подавать вида, но все же ожег приносил ей достаточно страданий. Еще и место такое чувствительное — внутренняя сторона запястья. Как раз то самое, поцелуи в которое приносят такие приятные мурашки и так заводят. А когда Северус проводит там языком, поднимаясь выше… Или даже нет, когда его член прикасается к ее запястьям, когда он скользит в ее руках, заставляя сердце биться чаще от его стонов удовольствия, когда его семя попадает на ее руки, когда…
— Северус! Тобиас! Снейп! — от негодования Гермиона чуть ли не подавилась. — Никогда не смей проникать в мои мысли и тем более оставлять там свои пошлые мыслеобразы!!! — продолжила возмущенно девушка, начиная доставать из кармана волшебную палочку, чтобы проучить мерзавца. Ну и пусть, что он ее прямой начальник, да еще и муж в придачу. Это не давало ему никакого права издеваться над ней, тем более, когда сам же и довел до такого состояния.
— Это ты про какие образы? — разыгрывая непонимание, проговорил Северус. — Ты же знаешь, я через твои барьеры при всём своем желании пробиться не могу. Или подожди… Ты про это, что ли?
В голове Гермионы тут же возникла картинка из вчерашней бурной подготовки к первому занятию, когда она, закинув ноги ему на плечи, прижимала его голову к своей промежности, извиваясь в сладостном экстазе и умоляя не останавливаться и продолжать ласкать её там языком…
— Ну все, ты меня достал! — Гермиона погрозила волшебной палочкой отражению Снейпа на стекле. — Тебе никто не говорил, что иногда нужно вовремя остановиться и сказать хотя бы простое «извини»? А? Я уже не прошу ничего больше, привыкла. Но не можешь извиниться, так оставь хотя бы в покое! Ах, не можешь? — продолжила девушка, увидев в своем сознании еще одну картинку из жаркого вечера, когда она стояла перед ним на коленях и, приоткрыв ротик, ловила язычком беловатые капли его спермы. — Тогда можешь не рассчитывать на секс как минимум две недели. А захочешь, так руки есть — справишься!
Гермиона начала разворачиваться, поднимая палочку — Петрификус Тоталус Северус сейчас точно заслужил. Но не успела она сделать даже пол-оборота, как тут же почувствовала, что палочка вылетает у нее из руки от невербального Экспеллиармуса, а затем…
— Да как ты смеешь накладывать на меня проклятие Марионетки?! На меня! На свою жену! — задохнувшись от гнева, прошептала Гермиона, чувствуя, как начинает терять контроль над своим телом. Если бы могла, она сейчас залепила бы Снейпу пощечину, настолько сильно он вывел ее из себя.
— Силенцио, — услышала она вместо ответа заклинание, лишившее ее теперь возможности даже говорить.
Особенностью проклятия Марионетки было то, что оно лишало жертву возможности двигаться самостоятельно, но при этом не лишало подвижности само тело, как, например, тот же Петрификус тоталус. Теперь Северус мог поднять ей руку, заставить наклониться, повернуть голову — в общем, сделать все, что позволит его фантазия, строение человеческого тела и законы физики, все же равновесие и силу тяготения никто еще не отменял. Хотя, для волшебников и это не было такой уж проблемой. Самое главное, тело не лишалось чувствительности, оставаясь способным ощущать тот же холод или, например, боль. Проклятьем Марионетки пользовались в свое время Пожиратели смерти во время пыток — жертву не нужно было связывать, а делать можно было, что угодно. Единственное, проклятье можно было не снимать — с течением времени оно самостоятельно развеивалось. И вот теперь проклятье из арсенала самых темных волшебников Снейп применил к ней, к своей жене. Мысленно Гермиона уже рисовала себе картину страданий и мучений, которым позже подвергнет своего мужа, понимая, что сейчас ей ничего больше не оставалось кроме как ждать, когда проклятье развеется.
— А у меня, Гермиона, свои и правила, и разрешения, и запреты… — чарующим баритоном проговорил тем временем Снейп ей на ушко, сопровождая каждое слово легким прикосновением своих губ к её шее. — Ты же не будешь против, если я сейчас кое-что сделаю?
«Буду против? Ты вконец решил поиздеваться надо мной?» — возмущенно подумала Гермиона, но, конечно же, ничем не выказала свою реакцию.
Северус тем временем призвал с полки с зельями исцеляющую мазь и стал обрабатывать Гермионе поврежденное запястье.
«Решил теперь обо мне позаботиться? Что, совесть проснулась? Сначала урок испортил, а теперь заботу проявляешь? Думаешь, что я тебя сразу прощу после этого?»
Гермиона совершенно не желала сдавать позиций и принимать его такое своеобразное извинение. Хотя, она сильно сомневалась, что это было искренним проявлением заботы. Скорее, лишь нежеланием давать ей на завтра выходной, чтобы подлечиться.
«Простишь, еще как простишь», — вдруг прозвучал у неё в голове голос Северуса, подкрепленный очередной пошлой картинкой, на которой Гермиона, сидя на Снейпе, насаживалась на его член, постанывая от желания и наслаждения.
«Что? Ты опять пролез в мою голову?!»
Гермиона в панике попыталась установить защитные барьеры, но после Селенцио, да еще и без палочки, в её состоянии это было совершенно невозможно. Однако, Снейп уже покинул её мысли. Зато девушка почувствовала, как он поднимает её руки вверх и, расстегнув несколько верхних пуговичек, начинает стаскивать с неё блузу через голову, оставляя лишь в бюстгальтере.
«Вот же подлец, специально меня заводил сейчас, чтобы бдительность потеряла», — подумала Гермиона, ощущая, как он опускает её руки вниз и начинает целовать ей запястья. Сначала правое, потом левое, потом опять правое. Очерчивает языком ниточки вен. Лишь легкие поцелуи, мимолетные прикосновения губ, подкрепленные его жарким дыханием, от которых по спине Гермионы пробегали мурашки.
Северус уже расстегнул застежки её лифа и отстегнул бретельки. Мгновение, и кружевной атрибут одежды, скрывающий ее грудь, упал на пол. Развернув Гермиону к себе, он стал покрывать её лицо поцелуями, в то время как руками ласкал её грудь.
«Ну как, тебе нравится быть в моей власти?» — вновь прозвучал в её голове голос черноволосого змея—искусителя. Девушка ощутила, как он проник одной рукой ей под юбку и, накрыв пальцами узкий треугольник мягкой ткани между её ног, стал слегка массировать её половые губки.
«Нет. И немедленно расколдуй! Иначе месяц к себе не подпущу».
Гермиона постаралась, чтобы её мысль звучала максимально холодно и твердо. Но при этом она уже чувствовала, как внизу живота разливается пока ещё легкое, но уже такое приятное томление.
«А мне кажется, что всё наоборот», — считывая мысли девушки, ответил Северус, беря её сосок в рот и посасывая его.
«М-м-м…» — мысленно простонала Гермиона от пронзившей её волны удовольствия.
Северус очень хорошо знал, как завести свою жену, и сейчас всецело этим пользовался. От его прикосновений её кожа словно горела, а маленький огонек желания разгорался все сильнее и сильнее, способствуя появлению на ее трусиках постепенно увеличивающегося мокрого пятнышка. Не имея возможности ни двигаться, ни говорить, она в полной мере была во власти его возбуждающих поцелуев. А осознание того, что она никак не может повлиять на происходящее, что полностью беззащитна перед его желаниями и фантазией, лишь еще больше усиливало её возбуждение.
Продолжая ласкать губами и языком её грудь, Северус опустил свои руки ей на ягодицы и несколько раз их сильно сжал, прижимая при этом девушку к своему возбужденному члену.
— Знаешь, мне нравится твоя попка, она такая восхитительная. Вот только на ней слишком много одежды, — оторвавшись от её груди, вслух проговорил Снейп. Расстегнув молнию на юбке, он позволил той упасть на пол, и Гермиона ощутила, как его руки, проникая под тонкую ткань трусиков, начинают стаскивать их вниз.
«А ты, я смотрю, сегодня хочешь всё сделать побыстрее», — с сарказмом мысленно обратилась к Снейпу она. Часть её всё ещё была зла на него и не желала поддаваться его ласкам. — Боишься, что проклятье развеется раньше, чем закончишь, и ты уже не сможешь получить желаемое?»
«Всего лишь не хочу тебя долго дразнить. Ты и так уже не хочешь, чтобы я останавливался», — прозвучало в ее голове. И Снейп, опустившись перед ней на колени, полностью стянул с неё трусики.
Почувствовав между своих ножек его горячее дыхание, Гермионе показалось, что её сердце пропустило несколько ударов. И ведь он был прав: необычность происходящего заводила её все больше и больше. Его губы были сейчас так близко от её сокровенного, что имей она возможность двигаться, то запустила бы пальцы в его волосы и, как вчера раздвинув ножки, прижала бы его губы к своей нежной плоти…
«Опять ты в моих мыслях?» — подумала девушка, хотя, сейчас это делать становилось все труднее и труднее.
«Разве? А мне кажется, что ты и сама этого хочешь».
Северус целовал её животик постепенно опускаясь всё ниже.
«Если я не прав, то просто покачай головой, и я сразу же перестану. Я же не маньяк какой-нибудь».
«Знаешь же, что не могу… О-о-ох, ну не томи же, издеватель!» — больше не имея ни желания, ни сил противостоять желанию тела, ответила Гермиона, отправляя строптивое и злое на Снейпа «я» в глубины сознания. С этого мгновения она полностью отдалась его ласкам, чувствуя, как его пальцы проводят по нежным и уже давно влажным лепесткам, чуть раздвигая их.
«Конечно знаю, на это и расчет!» — усмехнувшись, ответил Снейп, погружая в неё сразу два пальца и начиная ими ритмично двигать, наслаждаясь круговертью мыслей, возникшей в голове Гермионы в ответ на его действия.
Ещё немного поласкав её, он встал и, приподняв Гермиону, положил на стоящий рядом стол. Согнув ей ноги в коленях и раздвинув их пошире, Снейп припал к ней губами, лаская влажные складочки и наслаждаясь чуть терпким вкусом своей жены. Ей же казалось, что он не хотел оставить без внимания ни один миллиметр её нежной кожи. Целуя клитор, он то начинал его посасывать, втягивая в рот, то ласкал лишь кончиком языка. Вновь переключившись на её половые губки, он раздвинул их пальцами и проник языком в её жаркое лоно.
«Что теперь скажешь?» — произнес Северус в её голове.
Но Гермиона, будучи уже целиком погружена в наслаждение, ничего не ответила. Оргазм был уже так близок, что она ни о чем не могла думать кроме того, чтобы он не прекращал ласкать её. Не имея возможности пошевелиться, ей приходилось лишь надеяться, что он не остановится, не оставит свою девочку без удовольствия.
Северус же, чувствуя приближение её оргазма, начал еще интенсивнее скользить в ней своим языком, лаская чувствительные стенки влагалища и пытаясь проникнуть как можно глубже. Он чувствовал, что проклятие Марионетки уже начало спадать — её бедра стали подрагивать, она, пока еще не сильно, но уже выгибалась дугой, послушная его языку. А еще через мгновение слабо наложенное проклятие полностью рассеялось. Северус почувствовал, как её руки зарывшись в его волосы, не дают ему оторваться от её складочек. Еще несколько движений, и Гермиона забилась в оргазме, содрогаясь всем телом. Северус, всё ещё продолжая скользить в ней своим языком, наслаждался вкусом её наслаждения и старался не упустить ни одной капельки.
Почувствовав, как она тянет его голову вверх, он оторвался от неё и через секунду впился в её губы долгим страстным поцелуем. Не глядя, нашарив на столе свою волшебную палочку, он снял с неё заклинание. Сейчас ему, как никогда, хотелось слышать её стоны. Продолжая целовать её губы и ласкать её язычок своим, он отложил палочку в сторону и, расстегнув штаны, спустил их чуть вниз, высвобождая свой возбуждённый член.
«Теперь, надеюсь, я могу рассчитывать на что-то вроде прощения?» — обратился мысленно он к девушке, входя в неё и начиная ритмично двигаться, срывая с её губ легкие стоны. Его возбуждение было столь сильным, что он ощущал скорое приближение оргазма. Но Северус оттягивал этот момент до последнего, желая дать возможность Гермионе вновь оказаться на пике наслаждения.
— Всё равно… я… м-м-м… тебя… ещё… быстрее… да… да… еще… да… тебя… убью… — слышал сквозь стоны девушки Северус, чувствуя, как её ногти впиваются ему в спину и царапают кожу, заставляя его самого постанывать от наслаждения. Такая пытка не могла продолжаться долго, и через несколько мгновений Северус с протяжным стоном излился в её лоно.
Некоторое время они так и лежали, наслаждаясь сладостной истомой. Наконец, Северус чуть приподнялся и, поцеловав свою Гермиону, тихо произнес:
— Я просто очень за тебя переживал. Хотел, чтобы всё у тебя прошло идеально, и вот перестарался. Прости, что так получилось.
Гермиона, ничего не ответив, притянула его к себе и продолжила игру языков, восстанавливая при этом мысленные защитные барьеры, чтобы он не смог считать её мысли. Хоть он и доставил ей такое блаженство, но, тем не менее, заслуживал небольшого наказания. И она уже видела, как на следующем заседании Визенгамота появится их домашний эльф со словами: «Господин Северус, ваша жена с заботой о вашем здоровье прислала этот яблочный пирог, чтобы вы могли перекусить. И просила, чтобы я не покидал вас, пока вы всё не съедите.» Гермиона прекрасно знала, как Северус нервничает, когда ему приходится есть на людях, а тут такое внимание стольких серьезных и именитых людей… И да, он терпеть не может яблочный пирог!
Конец.