ЕВРОПЕЙСКАЯ КОМИССИЯ ЗА ДЕМОКРАТИЮ ЧЕРЕЗ ПРАВО
(Венецианская комиссия)
Промежуточное заключение
По вопросу о поправках к Федеральному конституционному закону
«О Конституционном Суде Российской Федерации»
Принято Венецианской комиссией
На 106-м Пленарном Заседании
(Венеция, 11-12 Марта 2016 г.)
На основе мнений
Богдана Ауреску (замещающий член Комиссии, Румыния)
Серджио Бартоле (замещающий член Комиссии, Италия)
Иэна Кэмерона (член Комиссии, Швеция)
Пола Крэйга (замещающий член Комиссии, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии)
Вольфганга Хоффмана-Риема (член Комиссии, Германия)
Мартина Куижера (замещающий член Комиссии, Нидерланды)
СОДЕРЖАНИЕ
I. Вступление................................................................................................................................. 3
II. Правовая база............................................................................................................................ 3
A. Национальное право............................................................................................................ 3
B. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 года №21-П................. 5
III. Поправки 2015 года................................................................................................................ 9
IV. Общие комментарии............................................................................................................ 11
A. Имплементация международных договоров в области прав человека в национальную правовую систему..................................................................................................................................... 11
В. Конкретные международные обязательства, вытекающие из Европейской Конвенции по правам человека.................................................................................................................................... 15
С. Методы решения возможных противоречий между решениями Европейского Суда по правам человека и национальным законодательством..................................................................................... 19
V. Анализ поправок 2015 года.................................................................................................. 24
VI. Сравнение новых полномочий Конституционного Суда РФ и полномочий иных европейских конституционных судов............................................................................................................. 28
A. Федеративная Республика Германия............................................................................... 28
B. Италия.................................................................................................................................. 30
VII. Заключительные положения.............................................................................................. 30
I. Вступление
1. Письмом от 11 декабря 2015 г. Первый Заместитель Председателя Комитета по правовым вопросам Парламентской ассамблеи Совета Европы передал решение Комитета запросить заключение Венецианской комиссии по «находящемуся на рассмотрении Парламента Российской Федерации законопроекту, который наделяет Конституционный Суд Российской Федерации (здесь и далее – Конституционный Суд РФ) полномочием определять, подлежат ли имплементации решения международных органов по защите прав и свобод человека (включая Европейский суд по правам человека, здесь и далее - ЕСПЧ)». Данное заключение по возможности должно быть принято на 106-м Пленарном Заседании Комиссии в марте 2016 г.
2. Федеральный закон Российской Федерации № 7-ФКЗ (CDL-REF(2016)006, здесь и далее – «поправки 2015 года»), внесший поправки в Федеральный Конституционный закон № 1-ФКЗ от 21 июля 1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации» (CDL-REF(2016)007, здесь и далее - «Закон 1994 года»), был принят Государственной Думой РФ 4 декабря 2015 г., утвержден Советом Федерации 9 декабря, подписан Президентом 14 декабря и опубликован на следующий день. Закон вступил в силу 15 декабря 2015 г.
3. 2 декабря 2016 г. Министерство Юстиции Российской Федерации обратилось в Конституционный Суд РФ с запросом, касающимся невозможности исполнения решения ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России» от 3 июля 2013 г.
4. Венецианской Комиссией была сформирована рабочая группа, куда вошли Богдан Ауреску, Серджио Бартоле, Иэн Кэмерон, Пол Крэйг, Вольфганг Хоффман-Рием, Мартин Куижер.
5. Поскольку представители российских властей не приняли участие во встрече с докладчиками до мартовского Пленарного Заседания, настоящее мнение является промежуточным. Венецианская комиссия выражает надежду, что такие встречи будут организованы после марта 2016 г. для ознакомления с аргументами представителей России, а на Сессии в июне 2016 г. будет принято окончательное решение.
6. Настоящее промежуточное решение основано на материалах докладчиков. Оно прошло обсуждение во время совместного заседания Подкомиссии по Конституционному правосудию и Международному праву 10 марта 2016 г. и было впоследствии принято Комиссией на 106-м Пленарном Заседании (Венеция, 11-12 марта 2016 г.).
II. Правовая база
A. Национальное право
7. Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации (здесь и далее – Конституция РФ) устанавливает: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».
8. Часть 1 статьи 17 Конституции РФ устанавливает: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией [1]».
9. Статья 79 Конституции РФ устанавливает: «Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации ».
10. Пункт «г» части 2 статьи 125 Конституции РФ устанавливает, что Конституционный Суд РФ «разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации […] «г» не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации». Данное положение было подтверждено Определением Конституционного Суда РФ 2015 г[2].
11. Россия ратифицировала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (здесь и далее – ЕКПЧ) в 1998 году. С момента ратификации ЕКПЧ стала составной частью правовой системы России и в силу второго предложения части 5 статьи 15 Конституции РФ имеет приоритет над национальным законодательством. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в абзаце 1 части 1 Постановления от 14 июля 2015 г. (CDL-REF(2016)019, здесь и далее - «Постановление 2015 года»), «При этом, в частности, как указано в статье 1 названного Федерального закона, Российская Федерация в соответствии со статьей 46 данной Конвенции признала ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации».
12. Данное Постановление Конституционного Суда РФ также устанавливает (абзац 2 части 1), что «согласно статье 32 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»[3] Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации принимают меры, направленные на обеспечение выполнения международных договоров Российской Федерации (пункт 1); федеральные органы исполнительной власти и уполномоченные организации, в компетенцию которых входят вопросы, регулируемые международными договорами Российской Федерации, обеспечивают выполнение обязательств Российской Стороны по договорам и осуществление прав Российской Стороны, вытекающих из этих договоров, а также наблюдают за выполнением другими участниками договоров их обязательств (пункт 2)».
B. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 года №21-П
13. Поправки 2015 г. к Закону 1994 года были внесены вслед за Постановлением Конституционного Суда от 14 июля 2015 г. (CDL-REF(2016)019). Постановление было принято в качестве ответа на запрос группы депутатов Государственной Думы, нижней палаты парламента, о приведении в исполнение решений ЕСПЧ в России. Данное дело является примечательным в силу того, что большая часть, или, вполне возможно, все положения принятого впоследствии в декабре 2015 г. закона прямо вытекают из Постановления Конституционного Суда РФ. Следовательно, важно учитывать данное решение, поскольку оно дает указания относительно того, как Конституционный Суд РФ может толковать положения закона, принятого в декабре 2015 г.
14. Конституционный Суд РФ разъяснил, что Конституция РФ обладает верховенством, в результате чего решение ЕСПЧ, противоречащее Конституции РФ, не может быть исполнено. Данная позиция неоднократно находила свое выражение в различных частях указанного Постановления; см., например, пункт 2.2 части 2, части 3, 4.
15. Так, Конституционный Суд РФ в абзаце 9 части 3 рассматриваемого решения постановил, что «в контексте приведенных положений Венской конвенции о праве международных договоров это означает, что решение уполномоченного межгосударственного органа, в том числе постановление Европейского Суда по правам человека, не может быть исполнено Российской Федерацией в части возлагаемых на нее мер индивидуального и общего характера, если толкование нормы международного договора, на котором основано это решение, нарушает соответствующие положения Конституции Российской Федерации».
16. Аналогичная позиция выражена в абзаце 2 части 4, где Конституционный Суд РФ постановил: «Будучи связанной требованием соблюдать вступивший в силу международный договор, каковым является Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация, тем не менее, обязана обеспечивать в рамках своей правовой системы верховенство Конституции Российской Федерации, что вынуждает ее в случае возникновения каких-либо коллизий в этой сфере - притом что Конституция Российской Федерации и Конвенция о защите прав человека и основных свобод основаны на одних и тех же базовых ценностях защиты прав и свобод человека и гражданина - отдавать предпочтение требованиям Конституции Российской Федерации и тем самым не следовать буквально постановлению Европейского Суда по правам человека в случае, если его реализация противоречит конституционным ценностям».
17. Из рассматриваемого Постановления могут быть выведены два обоснования указанной позиции. С целью облегчения анализа они могут быть условно разделены на внутреннее и внешнее обоснование.
18. Внутреннее обоснование основывается на толковании Конституционным Судом иерархии норм в российской правовой системе, которая ставит на вершину иерархии Конституцию. В то время как Россия может ратифицировать международные договоры, ни эти договоры, ни решения, вынесенные на их основе, не могут изменить существующую иерархию.
19. Этот подход находит свое воплощение в следующем положении Постановления: «Вместе с тем, как следует из Конституции Российской Федерации, ее статей 4 (часть 1), 15 (часть 1) и 79, закрепляющих суверенитет России, верховенство и высшую юридическую силу Конституции Российской Федерации и недопустимость имплементации в правовую систему государства международных договоров, участие в которых может повлечь ограничения прав и свобод человека и гражданина или допустить какие-либо посягательства на основы конституционного строя Российской Федерации и тем самым нарушить конституционные предписания, ни Конвенция о защите прав человека и основных свобод как международный договор Российской Федерации, ни основанные на ней правовые позиции Европейского Суда по правам человека, содержащие оценки национального законодательства либо касающиеся необходимости изменения его положений, не отменяют для российской правовой системы приоритет Конституции Российской Федерации и потому подлежат реализации в рамках этой системы только при условии признания высшей юридической силы именно Конституции Российской Федерации».
20. Из этого следует, что Россия не обладает достаточной компетенцией, чтобы стать участником договора, условия которого находятся в противоречии с действующими конституционными предписаниями (см. абзац 5 части 3 Постановления 2015 г.) «поскольку Россия, по смыслу статей 15 (части 1 и 4), 79 и 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации, не вправе заключать международные договоры, не соответствующие Конституции Российской Федерации, а правила международного договора, если они нарушают конституционные положения, имеющие, несомненно, особо важное для России значение, не могут и не должны применяться в ее правовой системе, основанной на верховенстве Конституции Российской Федерации, обязанностью органов государственной власти при имплементации международных договоров, предполагающей соотнесение законодательства Российской Федерации с ее обязательствами по международным договорам, являются признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, как они определены Конституцией Российской Федерации, и недопущение нарушений основ конституционного строя».
21. Данный императив применим также к решению, принимаемому в соответствии с международным договором. Таким образом, возможен такой «международный договор, который при присоединении к нему Российской Федерации как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придававшемуся ему в процессе применения межгосударственным органом, уполномоченным на это самим международным договором, соответствовал Конституции Российской Федерации, впоследствии посредством одного лишь толкования (особенно при достаточно высокой степени абстрактности его норм, присущей, в частности, Конвенции о защите прав человека и основных свобод) был содержательно конкретизирован таким образом, что вступил в противоречие с положениями Конституции Российской Федерации, прежде всего относящимися к правам и свободам человека и гражданина, а также к основам конституционного строя, в том числе государственному суверенитету и высшей юридической силе Конституции Российской Федерации».
22. Внешнее обоснование стремится поддержать внутреннее обоснование путем обращения к принципам толкования, вытекающим из Венской конвенции о праве международных договоров. Так, Конституционный Суд РФ подтвердил ключевую роль принципа pacta sunt servanda, но в то же время указал, что Венская Конвенция установила «общее правило толкования договоров, предусматривающее, что договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора (пункт 1 статьи 31)». Данное положение получило толкование Конституционного Суда РФ: «Таким образом, международный договор является для его участников обязательным в том значении, которое может быть уяснено с помощью приведенного правила толкования. С этой точки зрения если Европейский Суд по правам человека, толкуя в процессе рассмотрения дела какое-либо положение Конвенции о защите прав человека и основных свобод, придает используемому в нем понятию другое, нежели его обычное, значение либо осуществляет толкование вопреки объекту и целям Конвенции, то государство, в отношении которого вынесено постановление по данному делу, вправе отказаться от его исполнения, как выходящего за пределы обязательств, добровольно принятых на себя этим государством при ратификации Конвенции. Соответственно, постановление Европейского Суда по правам человека не может считаться обязательным для исполнения, если в результате толкования конкретного положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на котором основано данное постановление, осуществленного в нарушение общего правила толкования договоров, смысл этого положения разойдется с императивными нормами общего международного права (jus cogens), к числу которых, безусловно, относятся принцип суверенного равенства и уважения прав, присущих суверенитету, а также принцип невмешательства во внутренние дела государств».
23. Из Постановления от 14 июля 2015 г. могут быть сделаны следующие выводы, относящиеся к правовому статусу и, вероятно, толкованию декабрьского закона о поправках.
24. Во-первых, Постановление Конституционного Суда РФ воплощает определенный взгляд на конституционные взаимоотношения между международными соглашениями и Конституцией РФ. Логическое следствие заключается в том, что даже в отсутствие декабрьского закона юридический status quo, касающийся взаимоотношений между ЕКПЧ и законодательством РФ, остался бы в том виде, в каком он был установлен в Постановлении от 14 июля 2015 г., до тех пор, пока Конституционный Суд РФ не принял бы иное решение, подтверждающее или опровергающее решение, принятое ранее.
25. Во-вторых, Постановление дает ориентиры относительно вероятного толкования Конституционным Судом РФ ключевой терминологии декабрьского закона 2015 г., положения которого формулировались с точки зрения «противоречия» между ЕКПЧ и Конституцией РФ и «соответствия» между двумя правовыми режимами.
26. С одной стороны, очевидно, что Конституционный Суд РФ предпочитает диалог с ЕСПЧ, а также стремится по возможности избежать конфликта. Так, Конституционный Суд РФ утверждает, что «в Российской Федерации разрешение подобного рода конфликтных ситуаций возложено - в силу Конституции Российской Федерации - на Конституционный Суд Российской Федерации, который лишь в редчайших случаях считает возможным использовать «право на возражение» ради внесения своего вклада (вслед за коллегами из Австрии, Великобритании, Германии и Италии) в формирование сбалансированной практики Европейского Суда по правам человека, но не ради самоизоляции от его решений, которые отражают консенсус, выработанный государствами - участниками Конвенции, а исходя из необходимости конструктивного взаимодействия и взаимоуважительного диалога с ним. В таком контексте Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2013 г. N 27-П, так же как и настоящее Постановление, следует рассматривать как стремление избежать серьезных осложнений в отношениях России не только с Европейским Судом по правам человека, но и с Советом Европы в ситуации, при которой постановление Европейского Суда по правам человека предполагает внесение в российское законодательство изменений, чреватых нарушением закрепленных Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина, причем гораздо более существенным, нежели то, против которого возражал Европейский Суд по правам человека» (абзац 4 -5 части 6).
27. С другой стороны, из Постановления Конституционного Суда РФ следует, что он признает некий конституционный барьер, воплощенный в законе о поправках 2015 г., который сконструирован как вполне реальный, а не гипотетический. Следуя логике Конституционного Суда РФ, конфликт может возникнуть в результате выражения положений ЕКПЧ в ходе их толкования Страсбургским судом при производстве по конкретным делам. Такое толкование Конвенции может, в свою очередь, иметь далеко идущие последствия для социального, экономического и политического курса, в то время как органы публичной власти Российской Федерации расценивают его как противоречащее Конституции РФ. Это явно прослеживается в дискуссии относительно дела Маркина и Анчугова в абзаце 12 части 4 Постановления и последующей статьи Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина «Проблемы реализации Конвенции о правах человека», представленной в октябре 2015 г. на конференции в Санкт-Петербурге[4]. Постановление Конституционного Суда РФ и материалы конференции стремятся провести аналогию между своей собственной практикой и практикой других государств-участников: «Во всех приведенных случаях конвенционно-конституционных коллизий речь идет не о противоречии между Конвенцией о защите прав человека и основных свобод как таковой и национальными конституциями, а о коллизии толкования конвенционного положения, данного Европейским Судом по правам человека в постановлении по конкретному делу, и положений национальных конституций, в том числе в их истолковании конституционными судами (или другими высшими судами, наделенными аналогичными полномочиями). Оценивая нормы внутреннего законодательства на соответствие конституциям своих государств, эти национальные судебные органы при принятии решения исходят из того, какое толкование, с учетом баланса конституционно защищаемых ценностей и международно-правового регулирования статуса личности, лучше защищает права человека и гражданина в правовой системе данного государства, имея в виду не только непосредственно обратившихся за защитой, но и всех тех, чьи права и свободы могут быть затронуты»[5].
III. Поправки 2015 года
28. Изменения законодательства имеют своей целью наделение Конституционного Суда РФ полномочием признавать решения международных судебных органов не подлежащими приведению в исполнение. Вновь установленное полномочие Конституционного Суда РФ должно быть осуществлено «по запросам федерального органа исполнительной власти, наделенного компетенцией в сфере обеспечения деятельности по защите интересов Российской Федерации при рассмотрении в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека жалоб, поданных против Российской Федерации на основании международного договора Российской Федерации, в целях разрешения вопроса о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека» (пункт 1 статьи 1 ФКЗ № 7-ФКЗ). Данное положение означает оценку соответствующих интересов Российской Федерации, связанных с исполнением решений международных судов в отношении прав и свобод человека, являющихся объектом жалоб, поданных в международный суд против Российской Федерации.
29. Основанием для рассмотрения дела в Конституционном Суде РФ является запрос, касающийся неопределенности относительно возможности исполнения международного решения, основанного на «истолковании, предположительно приводящем к их расхождению с Конституцией Российской Федерации» (пункт 2 статьи 1 ФКЗ № 7-ФКЗ). Указанное положение явно нацелено на расширение компетенции Конституционного Суда РФ, которая помимо рассмотрения вопроса о совместимости с Конституцией РФ международных договоров и соглашений, не вступивших в силу, будет включать рассмотрение вопроса об исполнении решений международных органов, принятых на основе вступивших в силу соглашений, стороной которых является Российская Федерация[6].
30. Пункт 3 статьи 1 ФКЗ №7-ФКЗ устанавливает, что Конституционный Суд РФ «может разрешать вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека без проведения слушания, если придет к выводу о том, что вопрос может быть разрешен на основании содержащихся в ранее принятых постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации правовых позиций и проведение слушания не является необходимым для обеспечения прав стороны».
31. Пункт 4 статьи 1 ФКЗ №7-ФКЗ устанавливает, что решение Конституционного Суда РФ по данному вопросу «именуется постановлением. Постановления выносятся именем Российской Федерации».
32. В соответствии с новой статьей 104.3 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (Глава XIII.1 Рассмотрение дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека) постановление о возможности исполнения данных решений в соответствии с Конституцией РФ должно быть принято «с точки зрения основ конституционного строя Российской Федерации и установленного Конституцией Российской Федерации правового регулирования прав и свобод человека и гражданина». Приведенное выше положение устанавливает критерий, которым будет руководствоваться Конституционный Суд РФ при разрешении дел, и следовательно, ставит под сомнение даже совместимость международного решения с положениями Конституции, несмотря на то, что как только Россия становится стороной международного договора или соглашения, соответствие последнего Конституции РФ либо уже было провозглашено Конституционным Судом Российской Федерации, либо должно было презюмироваться (поскольку вопрос о конституционности договора не может быть разрешаем после того, как договор вступил в юридическую силу: см. выше). Терминология, используемая в данной статье (защита «суверенных интересов», касающаяся «возможности исполнения … решения», соответствие «режиму защиты прав и свобод человека, установленного Конституцией…») является достаточно широкой и выглядит как дозволение Суду обращаться к публичному интересу, даже если его защита не предусмотрена в специальных положениях Конституции РФ, посвященных правам человека.
33. Также вызывает интерес тот факт, что, с одной стороны, новая редакция статьи 105 и статьи 106 разрешают Президенту РФ и Правительству РФ направлять запрос для толкования конституционных положений «в свете обнаружившегося противоречия между положениями международного соглашения Российской Федерации, которое интерпретируется межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, и положениями Конституции РФ»; и, с другой стороны, они наделяют Конституционный Суд РФ полномочием устранять неопределенность в толковании конституционных положений «в отношении обнаружившегося противоречия между положениями международного соглашения Российской Федерации, которое интерпретируется межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, и положениями Конституции РФ». Сам по себе тот факт, что Президент РФ и Правительство РФ наделены полномочием обращаться в Конституционный Суд РФ с целью определения возможности устранения «обнаруженного противоречия» между решением ЕСПЧ и Конституцией РФ, не является вторжением в полномочие по толкованию и свободу усмотрения Конституционного Суда РФ. Действительно, было бы странно, учитывая режим, введенный законом о поправках 2015 года, если бы Президент Российской Федерации (здесь и далее – Президент РФ) и Правительство Российской Федерации (здесь и далее – Правительство РФ) не были наделены полномочиями, предусмотренными статьей 105. Тем не менее, формулировка указанного положения является важной, и она, вероятно, будет влиять на последующее судопроизводство. Статья 105 означает, что Президент РФ и Правительство РФ могут сформулировать запрос в Конституционный Суд РФ на основе обнаружившегося противоречия между решением ЕСПЧ и Конституцией РФ, из чего может последовать вывод, что решение ЕСПЧ должно быть признано не подлежащим исполнению согласно пункту 2 части 1 статьи 104.4 ФКЗ № 7-ФКЗ, если только Конституционный Суд РФ не найдет какой-либо иной способ разрешить «противоречие». Разумеется, возможны случаи, когда противоречие является очевидным. Однако, нельзя исключать возникновение ситуаций, в которых данное противоречие, в той части, в которой оно возникает, не будет столь бесспорным. Оно «обнаруживается» в том смысле, что является результатом толкования Конституции РФ Президентом РФ или Правительством РФ в тех случаях, когда такое противоречие не является очевидным с точки зрения затрагиваемых конституционных положений. Как было указано выше, толкование, данное Президентом РФ или Правительством РФ не является обязательным для Конституционного Суда РФ, который принимает решение самостоятельно. Тем не менее, позиция, отстаиваемая Президентом РФ и Правительством РФ, по меньшей мере, является отправной точкой для последующего обсуждения в суде, и только её опровержение в ходе разбирательства сделает возможным исполнение решения ЕСПЧ. Позиция, которую занимают Президент РФ и Правительств РФ, может иметь важное значение для Конституционного Суда РФ при формулировании последним выводов по делу.
34. Решения, принятые по итогам рассмотрения дел, должны установить, может ли решение международного органа быть исполнено полностью или частично в соответствии с Конституцией РФ. Совершенно очевидно, что российский законодатель хочет преодолеть тот факт, что международный договор или соглашение до его ратификации было (по общему правилу) рассмотрено Конституционным Судом с точки зрения его соответствия Конституции РФ. По этой причине закон указывает на «обнаруженное противоречие», то есть противоречие, которое невозможно было распознать в момент ратификации. Это будет зависеть от толкования текста договора или соглашения в ходе практической деятельности, а закон сформулирован таким образом, что противоречие предполагается выявить исходя из толкования положений договора, осуществляемого межгосударственным органом, ответственным за соблюдение договора (или соглашения).
IV. Общие комментарии