VII. Заключительные положения.




  1. Поправки 2015 года в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» уполномочили данный суд признавать «не подлежащими исполнению» решения международных судов, в частности, Европейского Суда по правам человека. Такое решение должно быть основано на несоответствии данных решений с «основами конституционного строя России" и «режимом в области прав человека, установленным Конституцией Российской Федерации». Следствием такого вывода Конституционного Суда может быть указание, что «никакие действия\акты», направленные на обеспечение исполнения решения международного органа, не могут быть приняты в Российской Федерации. Это включает в себя как общие, так и индивидуальные меры, а также решения, которые будут приняты в будущем.
  2. Если в соответствии с внутренним законодательством Конституционный Суд не может устранить противоречие между Конституцией и решением международного органа, в частности, постановлением Европейского Суда по правам человека, он, возможно, должен просто сделать об этом заявление. Тем не менее, данное обстоятельство не прекращает обязанности государства обеспечить исполнение решения международного органа. Какая бы модель отношений между национальной и международной правовыми системами ни была выбрана, в соответствии со статьей 26 Венской конвенции о праве международных договоров государство обязано соблюдать ратифицированные международные соглашения и, в соответствии со статьей 27 Венской конвенции, не может ссылаться на положения своего внутреннего законодательства в качестве обоснования для невыполнения им договора, в том числе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Выполнение международных обязательств, вытекающих из договора, имеющего юридическую силу для данного государства, возложено на государство в целом, то есть на все государственные органы, в том числе Конституционный Суд; таким образом, обязанностью всех государственных органов является поиск надлежащего решения для приведения в соответствие данных положений договора и Конституцией (например, при помощи толкования или даже изменения Конституции).
  3. Вместо этого Конституционному Суду РФ были предоставлены полномочия объявить решение международного органа «неисполнимым», что делает невозможным его выполнение каким бы то ни было образом в Российской Федерации. Данное положение является несовместимым с обязательствами Российской Федерации в соответствии с международным правом.
  4. Возможное объявление постановления Европейского суда по правам человека не подлежащим исполнению нарушает статью 46 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая является прямым юридическим обязательством и включает в себя обязанность государства соблюдать толкование и применение Конвенции, производимое Судом в делах, возбужденных против данного государства. Толкование ЕКПЧ Судом, которое находит свое отражение в его решениях/постановлениях, обязательно для государств-участников так же, как и решения/постановления сами по себе, а также сама Конвенция. Свобода усмотрения в отношении исполнения постановлений относится к способу исполнения и не является абсолютной. Государство обязано исполнять постановления. Только способ исполнения может находиться в рамках усмотрения государств, хотя даже это дискреционное полномочие не является неограниченным.
  5. Государства должны устранять возможные противоречия между постановлениями ЕСПЧ и их национальными правовыми системами, в том числе, если это возможно, с помощью средств диалога. Данный инструмент доказал свою эффективность во многих случаях, касающихся нескольких государств-членов Совета Европы. Российская Федерация должна прибегнуть к диалогу вместо односторонних мер, которые находятся в противоречии с Венской конвенцией о праве международных договоров, устанавливающей, что государство должно толковать договор «добросовестно» (Статья 31).
  6. Поправка к статье 47 предусматривает порядок вынесения решения «без проведения слушаний». Ввиду того, что как подлежащее, так и не подлежащее исполнению решение ЕСПЧ, касающееся российского заявителя, с очевидностью влечет последствия для данного заявителя, необходимо полностью соблюдать принцип равенства возможностей и дать возможность вышеупомянутому заявителю представить свои соображения по делу.

102. Венецианская комиссия приходит к выводу, что если поправки 2015 года продолжат действовать, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» в том виде, в каком он находится на данный момент, должен быть дополнен с свете вышеизложенного анализа. Должны быть приняты, как минимум, следующие меры:

    • полномочие и любая отсылка к полномочию Конституционного Суда по вынесению решения об «исполнимости» решения международного органа должны быть удалены из Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»; «исполнимость» следует заменить на «совместимость с Конституцией Российской Федерации способа исполнения решения международного органа, предложенного российскими властями»; данное полномочие должно быть исключено для соблюдения порядка исполнения определенной меры, которая установлена решением Европейского суда по правам человека;
    • Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» должен однозначно установить, что индивидуальные меры исполнения, содержащиеся в решениях ЕСПЧ, такие как выплата справедливой компенсации, не могут быть объектом оценки конституционности;
    • новые положения закона - пункт 2 статья 1044 и часть 2 статьи 106 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» должны быть исключены;
    • необходимо предусмотреть в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» обязанность российских властей в случае, если Конституционный Суд РФ признает меру обеспечения соблюдения несовместимой с Конституцией, осуществить поиск альтернативных возможностей исполнения решения международного органа. Одной из таких возможностей является внесение поправок в законодательную базу, в том числе в Конституцию.
    • Статья 47 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» должна быть дополнена таким образом, чтобы гарантировать, что любые разбирательства в Конституционном Суде РФ, включая оценку совместимости с Конституцией мер исполнения международного решения, проводятся обязательно с привлечением лица, которое выступало в качестве заявителя перед соответствующим международным судом или органом.
  1. Венецианская комиссия находится в распоряжении властей Российской Федерации для оказания любой возможной помощи в том, что касается приведения Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» в соответствие с международными стандартами.

[1] Постановлением Верховного Суда РФ в 2003 г. было подтверждено, что международное право имеет приоритет над законодательством Российской Федерации, но не над Конституцией РФ. Исключение допускается лишь в отношении общепризнанных принципов международного права, «отклонение от которых недопустимо». См. п. 1, 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ №5 от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»; процитировано по работе Anne Peters, Supremacy Lost: International Law Meets Domestic Constitutional Law, Vienna Online Journal on International Constitutional Law, Vol. 3, 2009. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1559002, стр. 187 (выделение текста добавлено).

[2] В соответствии с правовой позицией, выраженной Конституционным Судом РФ в Определении от 2 июля 2013 г. N 1055-О, проверка конституционности федерального закона о ратификации международного договора, включая проверку процедуры его принятия, по общему правилу, может быть осуществлена лишь до момента вступления данного международного договора в силу (который обычно не совпадает с моментом завершения процесса принятия соответствующего федерального закона о ратификации международного договора); иной порядок не только противоречил бы общепризнанному принципу международного права «pacta sunt servanda» и ставил под сомнение соблюдение Российской Федерацией добровольно принятых на себя международных обязательств, в том числе вытекающих из Венской конвенции о праве международных договоров, но и нарушал бы предписания статьи 125 (пункт «г» части 2) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих ее положений подпункта «г» пункта 1 части первой статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», которые уполномочивают Конституционный Суд Российской Федерации разрешать дела о соответствии Конституции Российской Федерации лишь не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации. См. пункт 1.2 части1 Постановления Конституционного Суда РФ№21-П/2015 от 14 июля 2015 г., CDL-REF(2016)019).

[3] Федеральный Закон от 30.03.98 N 54-ФЗ «О ратификации конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней».

[4] Международная конференция «Усовершенствование национальных механизмов для эффективной имплементации Европейской конвенции по правам человека», Санкт-Петербург, 22-23 октября 2015 г., тезисы доступны по адресу: https://go.coe.int/swS20.

[5] Замещение толкования ЕКПЧ, данного ЕСПЧ, толкованием Конституционного Суда РФ, как утверждается, основано на статье 79 Конституции РФ, которая разрешает вступление Российской Федерации в международную организацию только в том случае, если при этом гарантируется соблюдение конституционных прав и свобод человека и основополагающих принципов. См. однако пункт «г» части 2 статью 125 Конституции РФ, который вместе с положениями подпункта «г» пункта 1 части 1 статьи 3 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» запрещает проверять на конституционность международный договор Российской Федерации, который вступил в силу.

[6] Тем не менее, см. пункт «г» части 2 статьи 125, который устанавливает запрет осуществления конституционного контроля в отношении к договора Российской Федерации, вступившего в силу.

[7] См. Венецианская комиссия, Доклад об имплементации международных договоров в области прав человека в национальное законодательство и роли судов, CDL-AD(2014)036: Венецианская комиссия, Статус международных договоров в области прав человека, CDL-STD (2005)042.

[8] С одной стороны, статья 120 Конституции Нидерландов запрещает судье проверять на конституционность Акты Парламента (в соответствии с доктриной верховенства парламента). Тем не менее, в то же время, статьи 93 и 94 Конституции предусматривают прямое применение международно-правовых норм. Нормы международного права становятся частью национального права, как только они становятся обязательными для Королевства Нидерланды. В случае конфликта нормы договоров, обладающие прямым действием, имеют приоритет над национальным законодательством, в том числе над Актами Парламента и даже Конституцией. Положения Конвенции рассматриваются в качестве «самоисполняемых» норм. В результате, в национальном суде можно ссылаться на стандарты, установленные Конвенцией, и любой нидерландский суд вправе не применять правовую норму или признать ее не имеющей обязательной силы ввиду ее противоречия правовому акту, имеющему более высокую юридическую силу, например, Конвенции. Тем самым, голландский судья применяет так называемую «доктрину инкорпорирования», которая означает, что норма (т.е., положение Конвенции) истолкована так, как ее истолковал Страсбургский суд. Поэтому, не имеет решающего значения, было ли решение суда вынесено против Нидерландов или против третьей страны (de facto эффект erga omnes). Исходя из сказанного выше, дебаты в Нидерландах по вопросам прав человека будут сфокусированы на международных договорах о правах человека. Из данных договоров ЕКПЧ на сегодняшний день является наиболее значимой для практических целей, по крайней мере ввиду детальной прецедентной практики Европейского Суда по правам человека.

[9] См. статью 20 Конституции Румынии.

[10] В целом, Конституция Германии (Grundgesetz, сокращенно - GG) устанавливает, что одобрение договора публичного международного права - такого как ЕКПЧ – Парламентом Германии инкорпорирует договор в виде закона (Статья 59 (2) предложение 2 GG). В соответствии с представлением об иерархичности норм, это означает, что ЕКПЧ занимает подчиненное положение по отношению к германской конституции (Федеральный конституционный суд Германии (GFCC), Решение от 4 мая 2011 г., 2 BvR 2365/09, 2 BvR 740/10, 2 BvR 2333/08, 2 BvR 1152/10, and 2 BvR 571/10, параграф 86, https://www.bverfg.de/e/rs20110504_2bvr236509en.html). Однако, она обладает особым статусом: не имея статуса положения германской конституции, она не лишена конституционного значения. Ввиду реальной ориентации германской конституции на права человека и открытости германской конституции к взаимодействию с международным публичным правом (GFCC, Приказ от 14 октября 2004 г., 2 BvR 1481/04, параграф 33, https://www.bverfg.de/e/rs20041014_2bvr148104en.html), положения Конвенции не только имеют правовой статус федерального закона, но и влекут за собой дополнительные правовые последствия для германского законодательства, в том числе положений немецкой Конституции. GFCC постановил, что положения ЕКПЧ, находясь на уровне конституционного права, служат целям толкования при определении содержания и объема фундаментальных прав и принципа верховенства права, закрепленных в германской конституции (GFCC, Приказ от 14 октября 2004 г., 2 BvR 1481/04, BVerfGE 111, 307 (315 F); Решение от 26 февраля 2008 г. 1 BvR 1602, 1606, 1626/07, параграф 52, https://www.bverfg.de/e/rs20080226_1bvr160207.html). Это означает, что гарантии ЕКПЧ имеют «конституционное значение» (GFCC, решение от 4 мая 2011 г., 2 BvR 2365/09, 2 BvR 740/10, 2 BvR 2333/08, 2 BvR 1152/10 и 2 BvR 571/10, параграф 88, https://www.bverfg.de/e/rs20110504_2bvr236509en.html). В связи с особой значимостью ЕКПЧ в германском конституционном праве, статус ЕКПЧ отличается от статуса обычного международного договора. Следовательно, недавнее решение GFCC декабря 2015 г. (2 BvL 1/12 «верховенство внутреннего законодательства») не противоречит вышеизложенным объяснениям, связанным с ролью ЕКПЧ в германском праве.

[11] ЕСПЧ, Swedish Engine Drivers’ Union v. Sweden, постановление от 6 февраля 1976 г., § 50. Не требуется прямого применения Конвенции, или: ЕСПЧ James a.o. v. the United Kingdom, постановление от 21 февраля 1986 г., жалоба No.8793/79, пар. 85. См. также André Nollkaemper, National Courts and the International Rule of Law, Oxford University Press, 2012, стр. 68-70; Толкование закона земли Мемель (United Kingdom v France), PCIJ, Ser A/B, no. 49, стр. 336-337. Что примечательно, исследование показало: характер конституционного строя для имплементации международного права посредством прецедентов не так важен при объяснении воздействия международного права, как это часто предполагается: J. Gerards & J. Fleuren (eds.), Implementation of the European Convention on Human Rights and of the Judgments of the ECtHR in national case-law, Intersentia 2014, p. 371.

[12] Treatment of Polish nationals, PCIJ Rep. 1932, Ser A/B, No. 44, p. 4.

[13] Ian Brownlie, Principles of Public International Law, 7th Ed., Oxford University Press, 2008, p. 519.

[14] См. Bogdan Aurescu and Ion Galea, Constitutional Landmarks and de lege ferenda Proposals on the Relationship between International Law and Domestic Law in Romania, Romanian Journal of International Law, Volume 16 (July-December 2015), стр. 21.

[15] Принят с комментариями Комиссией по международному праву ООН на 53 сессии и представленный на рассмотрение Генеральной Ассамблее ООН в качестве составной части доклада Комиссии о проделанной на сессии работе, опубликован в Yearbook of the International Law Commission, 2001, vol. II, Part Two,, отредактированная часть.

[16] Выделение текста добавлено.

[17] «Проект Статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, с комментариями» 2001 г. Комиссии по международному праву ООН (ILC), статья 3 «Квалификация деяния государства как международно-противоправного». В комментарии к данной статье ILC указывает, что «(1) статья 3 недвусмысленно устанавливает принцип... что квалификация данного акта как международно-противоправного не зависит от квалификации этого деяния как правомерного по внутреннему праву государства, деяние которого оценивается.... [A] Государство не может, ссылаясь на то, что его деяние соответствует положениям национального законодательства, избежать квалификации деяния как противоправного по международному праву...» (3) То, что соответствие нормам национального законодательства ни коим образом не исключает квалификации деяния в качестве противоправного... в достаточной мере установлено... Принцип был подтвержден множество раз: «... государство не может представлять... свою собственную конституцию с точки зрения уклонения от обязательств, возложенных на него в соответствии с международным правом или договором, имеющим юридическую силу. [Treatment of Polish Nationals and Other Persons of Polish Origin or Speech in the Danzig Territory, Advisory Opinion, 1932, P.C.I.J., Series A/B, No. 44, p. 24]» (...) (9) Что касается терминологии, в английской версии термин «внутренне право»... содержит в себе все положения внутреннего правопорядка, выраженные в писаном или неписаном виде, принимающих формы конституционных норм или норм законодательства, административных декретов или судебных решений».

[18] См., например, Robert E. Brown Claim (US v GB) 6 RIAA 120 (1923) и статья 4 Статей об ответственности государств 2001 Комиссии по международному праву ООН,

https://legal.un.org/ilc/texts/instruments/english/draft_articles/9_6_2001.pdf («Поведение любого органа государства рассматривается как деяние данного государства по международному праву независимо от того, осуществляет ли этот орган законодательные, исполнительные, судебные или какие-либо иные функции…»).

[19] Венецианская комиссия, Доклад об имплементации международных договоров в области прав человека в национальное законодательство и роли судов, op. cit., § 40.

[20] Курсив добавлен.

[21] Доклад Главного Комитета по правам человека, касающийся долгосрочной перспективы реализации Европейской конвенции по правам человека (CDDH(2015)R84 Приложение I, §§170 и 200. См. также: Брюссельская декларация, которая была принята в марте 2015 г.: Конференция обратила особое внимание на то, «что полное, эффективное и незамедлительное исполнение государствами-участниками окончательных постановлений Суда является принципиально значимым».

[22] Жалобы No. 39221/98 и 41963/98, Постановление от 13 июля 2000 г., § 249.

[23] Следует отметить в этой связи, что существуют доводы в пользу того, что «в своей недавней практике ЕСПЧ двигается в направлении ограничения свободы государств в вопросах выбора подходящих мер, определяя, какие меры индивидуального или общего характера должны быть реализованы для исполнения постановления»: см. Andrea Caligiuri and Nicola Napoletano, The Application of the ECHR in the Domestic Systems, Symposium: The Future of the ECHR System, The Italian Yearbook of International Law, Volume 20(2010), p. 146.

[24] Там же, § 250.

[25] См. Christoph Grabenwarter, The European Convention on Human Rights: Inherent Constitutional Tendencies and the Role of the European Court of Human Rights, ELTE Law Journal, p. 107.

[26] Анчугов и Гладков против России (жалобы 11157/04 и 15162/05), 3 июля 2013 г., параграф 108.

[27]Christoph Grabenwarter, The European Convention on Human Rights: Inherent Constitutional Tendencies and the Role of the European Court of Human Rights, ELTE Law Journal, p. 108.

[28] Анчугов и Гладков против России, жалобы 11157/04, 15162/05, 3 июля 2013 г., параграф 111 (выделение добавлено).

[29] Maestri v. Italy, жалоба 39748/98, 17 февраля 2004 г., параграф 47, процитировано поChristoph Grabenwarter, The European Convention on Human Rights: Inherent Constitutional Tendencies and the Role of the European Court of Human Rights, ELTE Law Journal, p. 108.

[30] «(3). Если Комитет Министров посчитает, что надзор за исполнением окончательного постановления заблокирован по причине проблем с толкованием постановления, он может передать этот вопрос на разрешение Суда с целью вынести решение по вопросу толкования. … (4). Если Комитет Министров посчитает, что Высокая Договаривающаяся Сторона отказывается исполнять окончательное постановление, вынесенное по делу, где она является стороной, он может, после формального уведомления этой стороны и посредством решения, принятого большинством в две трети представителей, уполномоченных участвовать в работе комитета, передать на разрешение Суда вопрос о том, что сторона не исполнила свои обязательства в соответствии с параграфом 1. (5). Если Суд установит нарушение параграфа 1, он должен передать дело в Комитет Министров для обсуждения соответствующих мер, которые могут быть приняты».

[31] Loizidou v. Turkey, Предварительные возражения, жалоба 15318/89, 23 марта 1995 г., параграф 93.

[32] Christine Goodwin v. UK, жалоба 28957/95, 11 июля 2002 г., параграф 74.

[33] Vermeire v. Belgium, жалоба 12849/87, 29 ноября 1991 г., параграфы 25-26.

[34] См. упоминавшееся выше постановление Большой Палаты в деле Scozzari and Giunta, а также Broniowski v. Poland, жалоба 31443/96, 22 июня 2004 г.: «будучи подконтрольным Совету Министров, государство-ответчик остается свободным в выборе средств выполнения обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции, при условии, что такие средства соответствуют выводам, сформулированным в решении Суда ». (параграф 192) (подчеркивание и курсив добавлены).

[35] Andrea Caligiuri and Nicola Napoletano, The Application of the ECHR in the Domestic Systems, Symposium: The Future of the ECHR System, The Italian Yearbook of International Law, Volume 20 (2010), p. 146.

[36] Ireland v. UK, жалоба 5310/71, 18 января 1978 г., параграфы 154-155.

[37] «Там… где высшие национальные судебные инстанции проанализировали в исчерпывающем и убедительном виде конкретную природу подвергнутых сомнению ограничений на основе значимой судебной практики по Конвенции и принципов, выведенных оттуда, настоящий Суд должен иметь серьезные основания для того, чтобы разойтись в своих выводах с обозначенными выше судами, замещая своим собственным видением позицию национальных судов по вопросу толкования национального права … и устанавливая в противовес их позиции, что, возможно, существовало признанное национальным правопорядком право», Roche v UK, жалоба 32555/96, 2005 г., параграф 120.

[38] «Там, где баланс между указанными двумя правами был достигнут национальными властями в соответствии с критериями, установленными в практике Суда, последнему должны потребоваться серьезные основания для замещения позиции национальных судов своей собственной позицией»: Axel Springer AG v Germany, жалоба 39954/08, 7 февраля 2012 г., в параграфе 88, отсылающем, inter alia, к Palomo Sánchez and Others v Spain, жалобы 28955/06, 28957/06, 28959/06 и 28964/06 (Большая Палата), 12 сентября 2011 г., параграф 57.

[39]Sentges v. the Netherlands, жалоба 27677/02, 8 июля 2003 г.

[40] Joseph Weiler, «Fundamental Rights and Fundamental Boundaries», in The Constitution of Europe - do the New Clothes have an Emperor, (Cambridge, CUP, 1998).

[41] См. Leyla Sahin v Turkey, жалоба 44774/98, 29 июня 2004 г., (Турецкое конституционное положение, предписывающее секуляризацию и запрет носить хиджаб в университетах), Dogru v France, жалоба 27058/05 и Kervanci v France, жалоба 31645/04, 16 декабря 2008 г., (принцип светского государства и запрет на носить хиджаб в школах), A, B and C v Ireland A, жалоба 25579/05, 16 декабря 2010 г. (конституционные права эмбриона/не родившегося ребенка, где Суд также сослался на «твердо поддерживаемое» нравственное видение этого вопроса среди населения Ирландии).

[42] См., например, Demir and Baykara v Turkey, жалоба 34503/97, 12 ноября 2008 г.. См. далее: Wizerkaniuk v Poland, жалоба 18990/05, 5 июля 2011 г., и первоначальный отказ ЕСПЧ от подхода свободного усмотрения к балансированию целостностью/выражением в von Hannover v Germany, жалоба 59320/00, 24 июня 2004 г., (в последующем кристаллизовавшийся в делеvon Hannover (№2) v Germany, жалобы 40660/08 и 60641/08, 7 февраля 2012 г., см. далее, параграфы 59-60).

[43] См. Э. Моубрэй, «Изучение принципа баланса справедливости в практике Европейского суда по правам человека» (2010) 10 Human Rights Law Review 289, 313. «Балансирование прав, а также выгод и потерь различных людей, которые подверглись влиянию процесса трансформации экономики государства и его правовой системы, является исключительно трудным делом. В данных обстоятельствах, по природе вещей, государству-ответчику должна быть предоставлена широкая свобода усмотрения»: Broniowski v Poland, жалоба 31443/96, 22 июня 2004 г., параграф 182.

[44] См. отдельное мнение судьи Лопез Гуерра вAxel Springer AG v Germany.

[45] См. Michael O’Boyle, «The Role of Dialogue in the Relationship Between the European Court of Human Rights and National Courts», in: The Realisation of Human Rights: When Theory Meets Practice. Studies in Honour of Leo Zwaak, Intersentia, p. 91. См. также, в контексте CJEU, A. Torres Pérez, Conflicts of Rights in the European Union: A Theory of Supranational Adjudication (Oxford, Oxford University Press, 2010).

[46] Например, часть постановления по делу Mulkiye and Ahmed Osman v UK, жалоба 23452/94 [1998] ЕСПЧ 101, которая стала препятствием для Соединенного Королевства, была пересмотрена в деле Z and others v UK жалоба 29392/95 (ЕСПЧ, 10 Мая 2001 г.), «Суд считает, что его рассуждения в решении по делу Османа было основано на небрежном толковании закона... который должен быть пересмотрен в свете разъяснений, сделанных впоследствии национальными судами и, в частности, в Палате лордов». Что касается разъяснения, см. ниже, пункты 67-68. Другим примером является дело Al-Khawaja and Tahery v. UK. В ранние 2000-е г-н Аль-Хаваджа был признан виновным в непристойном нападении, г-н Таэри в нанесении ранений с намерением причинить тяжкие телесные повреждения. Их обвинения имеют сходство, поскольку они были в основном основаны на показаниях по слуху, как утверждали заявители. Камера из 7 судей вынесла решение в январе 2009 г. о том, что статья 6 Конвенции была нарушена. Судьи пришли к такому выводу единогласно. Тем не менее, разрешение на подачу апелляции было удовлетворено, и дело было передано на рассмотрение Большой Палаты. Однако до того момента, как Большая Палата вынесла постановление, Верховный Суд Соединенного Королевства прокомментировал решение Камеры судей в деле R. v. Horncastle and Others. Большая Палата незамедлительно получила возможность учесть комментарии национального суда, которые направлены Суду и приняты им. Результат также известен: Большая Палата пришла к выводу, что не было никакого нарушения Конвенции, утвердив решение пятнадцатью голосами против двух (Al-Khawaja and Tahery v. UK, жалоба 26766/05 22228/06 [2011]).

[47] Soile Lautsi and others v Italy, жалоба 30814/06 (ЕСПЧ, 18 Марта, 2011 г.).

[48] A. Nussberger, Enhancing National Mechanism for Effective Implementation of the European Convention on

Human Rights, Конференция в Санкт-Петербурге, 22-23 октября 2015 года – Доклад по Германии, стр. 2.

[49] BGHZ 131, 361.

[50]GFCC, Решение от 15 декабря 1999 г., 1 BvR 653/96,

URL: https://www.bverfg.de/e/rs19991215_1bvr065396en.html.

[51] Von Hannover v. Germany, жалоба 59320/00 (ЕСПЧ, 24 Июня 2004 г.), пар. 79,

URL: https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-61853.

 

[52] Translation into English: GFCC, Order of 26 February 2008, 1 BvR 1602, 1606, 1626/07, para. 73,

https://www.bverfg.de/e/rs20080226_1bvr160207en.html.

[53] GFCC, Order of 26 February 2008, 1 BvR 1602, 1606, 1626/07, para. 75,

https://www.bverfg.de/e/rs20080226_1bvr160207en.html.

[54] M. v. Germany, жалобаNo. 19359/04 (ЕСПЧ, 17 декабря 2009 г.), https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-96389.

[55] GFCC, Решение от 5 декабря 2004 г., 2 BvR 2029/01, https://www.bverfg.de/e/rs20040205_2bvr202901.html (доступно только на немецком).

[56] M. v. Germany, жалоба No.19359/04 (ЕСПЧ, 17 декабря 2009 г.), https://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-96389, пар. 97 et seq. and 124 et seq.

[57] GFCC, Решение от 4 мая 2011 г., 2 BvR 2365/09, пар.. 96,

https://www.bverfg.de/e/rs20110504_2bvr236509en.html.

[58] GFCC, Решение от 4 мая 2011 г., 2 BvR 2365/09, пар. 100 et seq.,

https://www.bverfg.de/e/rs20110504_2bvr236509en.html.

[59] См. Anne Peters, Supremacy Lost: International Law Meets Domestic Constitutional Law, Vienna Online Journal on International Constitutional Law, Vol. 3, 2009. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1559002,

стр. 195.

[60] См. Anne Peters, Supremacy Lost: International Law Meets Domestic Constitutional Law, Vienna Online

Journal on International Constitutional Law, Vol. 3, 2009. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1559002,

p. 195.

[61] См. mutated mutandis дело Hornsby v. Greece, жалоба18357/91, 19 марта 1997 г., пар. 40; см. такжеAntonio Augusto Cancado Trinidade and Dean Spielmann, A Century of International Justice and Prospects

for the Future. Retrospective d’un siecle de justice internationale et perspectives d’avenir, Wolf Legal Publishers,

The Netherlands, стр.. 27-28. Антонио Аугусто Кансаду Триндади цитирует в этом отношении прецедентное право Межамериканского Суда по правам человека (решение по Baena Ricardo and Others (270 Workers) v. Panama, пар. 72-74, 82-83).

[62] Решение Конституционного Суда Италии от 19-28 ноября 2012 г. No. 264.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-01 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: