Зачин
Меня зовут Джейм и это моя история.
Я работаю в магазине игрушек уже, пожалуй, пару лет, попутно освоил ремесло по их ремонту и считаю, что неплохо справляюсь со своим несерьёзным, но творческим делом. Не стоит думать, будто ко мне обращаются только дети. Находилось и немало взрослых, а от всяческих обеспеченных коллекционеров мне на починку пару раз перепадали по-настоящему антикварные куклы и иные старинные игрушки. Вот только, от богатых господ добра, как водится, не жди.
Некоторое время, я жил один. Мне было трудно найти себе девушку, ведь о кукольниках ходит дурная слава, да и не принимали меня с детства всерьёз, но теперь всё изменилось и моя рыжеволосая спутница Элен составляла мне компанию в моём тесном, однакомнатном жилище на первом этаже невысокого многоквартирного дома на углу Цветочной аллеи и третьей Парсоновской улицы.
Мы познакомились как раз по-поводу детей. Нет, мы не планировали их, да и куда уж больше-то? Дело в том что Элен работала учительницей начальных классов, и несла ответ за тридцать, без лишнего, детей пять с половиной дней в неделю, не считая внеурочного репетиторства.
Счастливая случайность и народное просвещение... Финальную часть экскурсии в палеонтологический музей: прогулку по центру города со своими маленькими подопечными, она (не переносившая на дух сувенирных лавок с китайским ширпотребом по тысячепроцентной наценке) решила просочетать с походом в наш магазин игрушек. И пока дети во все свои большие, невинные глаза разглядывали наши диковинки (не будем опускаться до пресного слова "товар" здесь), мы как-то спонтанно разговорились с, тогда ещё незнакомкой, а как я позднее выяснил-Элен.
По-достоинству оценив возможность передышки от воспитательства (очарованные игрушечным ассортиментом дети почти не буянят), неделю спустя она расширила нашу малолетнюю клиентуру до практически всей начальной школы, а это был не только её класс: почти триста человек через третьи уши и подружек учительниц. А дети в нашем деле это деньги...
Словом, у меня хватило денег, чтобы оплатить уроки старого мастера-кукольника Энджи а уже доходы с ремонта кукол позволили, например, провести двухнедельный отпуск с Элен на Мальте, где об игрушках, волей-неволей, я узнал тоже немало многого. Но это было уже когда наше общение переросло в нечто большее. Впрочем. не об этом ли периоде речь? Теперь трудно сказать. Время и место потеряли для меня чёткую направленность.
Тогда всё было проще, а теперь, с появлением первых игровых приставок, интерес к игрушкам неуклонно падал, и лишь периодические заказы на ремонт, да чужая ностальгия по детству позволяли нашему магазину оставаться на плаву.
Так наступило моё сегодня. В этот вечер, я пришёл домой с дурными новостями, которые и сообщил своей растрёпанной, рыжеволосой спутнице, сидевшей на кухне по-турецки на жёсткой табуретке и сушившей лак на ногтях феном. На плите что-то. к слову, аппетитно похлюпывало в кастрюльке.
Уроки Энджи
- А знаешь, почему мы разбиваем всякую плохо получившуюся деталь для куклы и переделываем, пока не получится?
Энджи сидел напротив меня и внимательно смотрел в мои глаза. Потом поднял молоточек и опустил его на бракованное фарфоровое лицо, обратив его в белое крошево.
-...
- Потому что изъян куклы-это изъян мастера, и чем их больше, тем нас меньше. Нельзя позволять игрушкам делать игрушками наши мозги. Запомни это хорошенько, Джейм!
- Но ведь некоторые сохранённые ошибки позволили бы нам не забывать о том, откуда мы выросли, как мастера...
- Скааазки. Пускай в них верят всякиеи свободные художники, мнящие себя достойными биографий ещё при рождении. Наше ремесло несколько древнее и опаснее.
Он любил говорить с оттенком мистики и даже, пожалуй, боевой магии, мой седой наставник. Жаль, что тогда я не мог по-достоинству оценить смысл сказанного. Щадил небрежно созданных кукол, брался за ремонт дешёвых поделок, не искал пропорций совершенства... Наверное, по этому Элен уходила от меня в загул аж трижды, пока не поняла, что это уже судьба. Впрочем, я не люблю об этом вспоминать.
Вечер ненастья
- Как оно, Джейм?
- У меня снова плохие новости. Продал только один паровоз для модели железной дороги, а еще нас снова урезали. Национальный банк, как его... ответственного страхования откусил ещё треть от площади магазина.
- Да что за...Скоты!..
Элен всегда симпатично злилась, балансируя на грани литературности..
- Да, те ещё подлецы. Возводят там стальную бронированную стену. Это так убого...
- Но тебя-то увольнять не собираются? Выкарабкаемся.
- Стоило послушать отца, и пойти таки на канцелярские мытарства в его богадельню, пока можно было...
- Не мучай себя, всё равно его давно нет, и плакало твоё тёплое местечко.
- Нда... Но зато, будь я там, едва ли мне пришло бы в голову увеличивать налог на игровые приставки, будь они неладны. А вот сейчас бы задавил их к чёрту! Но увы, кнопку подходящую не дали.
- Расслабься. Давай уже поедим. Я дожидалась тебя, в животе урчит, а я не люблю шум в нерабочее время.
Мы сидели на кухне, Элен, обхватив колени рукой, аккуратно пережёвывала наш скудный ужин, ведь если торопиться, можно и ложку откусить (как говаривал мой наставник). Вскоре, окончательно стемнело, мы задёрнули ветхие зелёные шторы и улеглись спать. Ночь выдалась ветренной, ненастной и страстной, после яркого отрывка плотского вожделения, мы ещё довольно долго не могли уснуть, вертелись и смотрели друг другу в глаза, но говорить решительно не хотелось, и я сообщал свои мысли взглядом. Я старался вложить в свой взгляд побольше всякой уверенности в грядущем. Это действительно, порой, работало, но сегодня плохо получалось.
Вскоре, мир померк, момент погружения в сон я пропустил, что было привычным, но затем мои глаза открылись.
Сон в бодрствовании
Наша со стариком мастерская кукол, за окном темно, горит настольная лампа, на выщербленном фанерном столе валяются разные хитрые инструменты, иголки, пуговицы, фарфоровые детали от кукол и пёстрые лоскутки ткани. Я один в этой комнате, но всё настолько реально, что я не понимаю:я всего-лишь во сне.
Тишину разрезают шаги по коридору и нетерпеливый стук в дверь. Я, помедлив, громко говорю: "Открыто!". Дверь медленно открывается, из за неё, мне показалось, потянуло каким-то потусторонним сквозняком. На пороге стоял человек в тёмно-сером плаще, почти скрывающем носы тяжёлых, будто для верховой езды, кожаных сапог. На руках незнакомец держит куклу. Его лицо скрыто глубоким капюшоном, но тогда мне вообще показалось, что в разрезе ткани клубится чёрный, непроглядный туман. Лицо куклы тоже скрыто тяжёлой, чёрного плетения, вуалью.
Воцарилась гнетущая тишина, и мой странный гость решил нарушить её первым.
- Доброй, кхм, доброй ночи. Вы мастер Джейм?
- Да. Доброй...Ночи?
Стоп. Я ведь не работаю по-ночам. Тут что-то не так. Да и голос какой-то... Как у старого патефона. Меж тем, незнакомец без приглашения прощёлкал по ковру своими сапогами и уселся напротив меня, откинув капюшон и водрузив куклу на стол. Открылось мертвенное, в тучных венах по вискам и вокруг глаз, лицо, будто бы иссушённое долгой тоской или болезнью. Незнакомец был совершенно лыс, не было у него и бровей, равно как и иной растительности на голове.
- Я хочу, чтобы вы починили эту куклу.
- А что с ней? На вид она в полном порядке.
- Вы не видели.
С этими словами, он откинул вуаль куклы, и я пошатнулся. У неё было лицо моей Элен, точь в точь, да и некоторые пряди непослушных канеколоновых волос оказались именно такого оттенка рыжего, как и у моей спутницы. Как бы смущенный моим недоумением, незнакомец начал рыться в карманах, выудил наконец маленький серебристый ключ с красными камнями в отделке ухвата и, крякнув, всадил его в ловко обнажённую спину Элен-куклы. Что-то щёлкнуло, её рука, казалось в неуклюжей надежде, потянулась ко мне, но обмякла, глаза остались открытыми, и механизм, потряся её «тело» лёгкой судорогой, замер.
- Д..Да. Вижу. Что ж, я могу заменить механизм.
- Нет, всё должно остаться прежним. Вещи должны оставаться неизменными. Особенно, дорогие для нас вещи.
В этот момент, он будто усмехнулся, откидываясь в кресле. Или мне показалось...
- Но если какой-то элемент механизма сломан, то...
- То вы изготовите его сами. Не потерплю фабричной дряни, уж простите старику упрямство.
- Да что вы, какой же вы старик...
- Словом, мы договорились, как мне кажется. Не так ли?
Он вопросительно уставился на меня, и под испытующим взглядом этих глаз с этой смертельной усталостью, мне оставалось лишь согласиться.
- И не беспокойтесь об оплате. Верьте мне, если ваша работа будет увенчана результатом, вознаграждение вас более чем устроит.
После этих слов, он как-то дёргано, пятясь, откланялся, задёрнул капюшон и бочком, тяжело вздыхая, покинул мастерскую. Я перевёл дух, и начал внимательно оглядывать куклу, выискивая клеймо мастера и возможные дефекты. Для этого Элен-куклу пришлось раздеть. Она казалась почти новой, если бы не клеймо неизвестного мне мастера Морта ориентировочно 17 века, судя по точности резки печатки. Надо же... Такая филигранная работа для такой древности. Столь старые игрушки мне ещё не попадались и я с трепетом продолжал работу.
Вздохнув, я надавил на особые скрытые собачки замков отсека механизма. За вычетом старины, их пришлось поискать и повозиться, так как не все они поддавались. Вскоре, я услышал характерный щелчок и от спины куклы отделилась фарфоровая часть в форме прямоугольника. Потянув её вниз, я открыл механизм и...
Пружины и какие-то шестерёнки со звоном брызнули мне в лицо, кукла странно скривилась и только я в ужасе от своей неаккуратности хотел броситься собирать с ковра коварные детальки, как... Проснулся. Последнее, что я видел-укоризненное лицо Элен-куклы, внезапно, почему-то, открывшей свои глаза.
Утро
Я понял, что вызвало моё пробуждение. Черезвычайная тишина. Нет, даже неподвижность. Она ощущалась на фоне нашего бурного вечера, как тревога. В этом и состоит, если коротко, шизофрения мегаполиса. Тишина выделяется, давя на рефлексы, обычно реагирующие на что-то шумное: на грозу или вторжение хищников.
Дождь кончился, ветер стих, всё равно было холодно, я поддёрнул ногой одеяло, Элен тихо дышала. Или нет, или не совсем дышала. Вскоре, я понял, что это не её грудь преподымается под одеялом, а у меня плывёт в глазах спросонья. Обычно, через одеяло чувствуется дыхание лежащей рядом Элен, само одеяло еле-заметно шуршит, да и вылеченный в детстве гайморит-штука звучная, но не в этот раз. Эта тишина звенела в моих висках, я привычно старался не шевелиться, чтобы не разбудить её. Взглянул на лицо. Глаза закрыты, кожа в свете уличного фонаря за окном кажется неестественно бледной, но холоден и его свет.
Встаю, иду на кухню, наливаю стакан воды, пью, остатками полощу горло, глотаю, возвращаюсь в комнату, Элен всё так же неподвижна, но я не стал всматриваться. Стыдно мне за вчерашнее. Уморил подругу. а ведь ей ещё с детьми ораторствовать. Я ложусь рядом и вскоре засыпаю.
Просыпаюсь от совершенно надрывного, невыразимого звука в голове, подобного тутти целого расстроенного оркестра, или крику разом забиваемого стада коров. Острое ощущение, что что-то не так. Смотрю на Элен. Лежит как лежала. Касаюсь обнаженного плеча.
КОЖА ХОЛОДНАЯ КАК ЛИМОН ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА!
Вот дьявол! Что с ней? Встаю на коленях в кровати, трясу Элен за плечи, кричу что-то несвязное и, кажется, отчаянно хлещу её по щекам. Так проходит минут пять, но это бесполезно. Я понял, что надо успокоиться. НЕТ, ИДИОТ, НАДО ЗВОНИТЬ В СКОРУЮ И БУДИТЬ СОСЕДЕЙ! Но... люди иногда поступают нелогично в аффекте. Встал, достал заначку сигарет из ящика стола, вышел на лестницу и закурил. С улицы слышно, как метёт асфальт дворник. Надо успокоиться.
Я постепенно понял, что я не идиот, и что скорую можно не торопить. Если она уже окоченела, значит толку в реанимации никакого. Я сел на ступеньку и сглотнул едкую, табачную слюну. Она прокатилась по горлу комком и растворилась в груди. У меня в квартире труп моей возлюбленной.
Мёд и лимон
- Кхк-кхе!
Она сочно сплюнула в пустую тарелку. Насильно впихнушая в себя еду Элен болела простудой второй день, а я смиренно вмешивал в чай мёд и давил в него же недозрелый лимон.
- Приляг уже, сама домешаю. Чай не ветрянка.
- Сама приляг, а я здоров-я и командую.
- УУУ! Кааакие мы ответственные!
- Ну а как же. Тебе ж меня ещё хоронить, когда будет ветрянка. Всего в прыщах, с почестями и куклами, в фамильном склепе!
Я тогда любил чёрный юмор.
Первая помощь... делу.
Бычок улетел в окно. Я вернулся, скинул с Элен одеяло, еще раз проверил пульс, но судя по ее температуре тела, уже действительно бесполезно было пытаться завести сердце. Дальше мои действия сложились без участия воли. Достал из шкафа простыню, накрыл её с головой, сел на пол у кровати и снова основательно задумался. Вдруг мне не поверят, что она умерла сама? Странно, не заметить смерти в одной с тобой постели. Да и она молода. Квартира... моя. Впрочем, и следов насилия на ней нет. Но всё же. Да и я не могу поверить, что это случилось. Надо.... Надо подождать. Я слышал про летаргию. Вот позвоню к ней в школу и скажу: седьмой класс переведите на Хлою, Элен проснётся только к одиннадцатому. ТЬФУ! Не бред ли?!
Час спустя, я действительно позвонил к покойнице на работу и, сославшись на грипп, дал себе и трупу неделю на раздумия. Далее, я пошёл в книжный магазин. Библиотека не годилась, ведь там меня могут запомнить по формуляру, а запрос у меня был странный. Одевшись как подобает не мальчику, но сельскому доктору, я поехал в соседний район, нашёл лавку подержаных книг и там прочитал. что труп начинает смердеть на второй день, а бальзамирование длится месяц. Правда, это была жёлтая брошюра про загробную жизнь, и я не был уверен в достоверности фактов, но ничего лучше не нашлось, а нужное я примерно узнал.
Долго я в этом состоянии копаться не мог, дома, куда я вернулся, не сиделось, и проведав труп, который так и остался трупом, я поехал к моему сослуживцу и другу Мартину с простой целью: напиться с ним, чтобы чуть-чуть отлегло. Меня, если уместно, грела циничная мысль, что вопрос с трупом вот ещё сутки не будет стоять остро, и что полисмен не вышибет дверь по наводке соседей, раздосадованных ужасными миазмами.
Лагерь «Оливковая заря»
В детстве, меня отправляли в летнюю школу под романтическим названием, которое я забыл и называл лагерь по внешнему виду его ворот. Оливковых с вкраплениями красного из под облупившегося слоя краски, а так же с солнышками на обрёштке у верхнего края.
У отца не было на меня времени, но были виды, что не редкость в нашем пижонском, капиталистическом мироустройстве. В лагере мы учили французский, геометрию, Байрона и плетение корзин из лозы (по желанию), а мы с Мартином, с которым там и познакомились, стреляли по жабам из рогатки и сушили их шкурки на камнях у пляжа. Шкурки забавно похрустывали, когда мы собирали из них гирлянды, которыми из шалости обвешивали крыльцо домика своих незадачливых одноотрядниц. Девочки визжали и выкидывали куда-подальше наши «дары», но с тех пор, как истории про ведьм и вампиров снова вошли в моду, резко сменили гнев на милость, сами развесили гирлянды, оперативно извлечённые из кустов и канав, и радовались антуражу болотного укрывища заправских ведуний.
А однажды, мы тайно пронесли с дороги, от самой проходной дохлую кошку и торжественно возложили её на муравейник. Проверенный метод, кстати. Части скелета до сих пор лежат у Мартина дома рядом с ритуальными куклами из Индии и марионетками из Китая. Людям свойственно собирать реликвии своих жизней, что поделать.
Что касается привычки бухать с моим другом... В первый раз. я и Мартин попробовали алкоголь в 16 лет на дне рождения какой-то его подруги, куда я попал совсем случайно и не совсем понимал, что делать и как себя вести. Одно теперь смущает: мы больше пьём, меньше пьянеем и уже никогда не будем сушить дохлых жаб.
Мартин
Я позвонил и дверь открылась практически сразу. Мартин стоял на пороге и заговорщицки улыбался. Это был одутловатый, тучный человек, на голову ниже меня, тоже лет двадцати семи, но холостой и большой любитель оттянуться. Впрочем... я ведь теперь, по идее, тоже холост... Благо, фокус Мартиновского оттяга лежал в ночных похождениях по злачным местам города и пьянках, подобных той, что я затеял, а не в сомнительных делах и наркотиках.
- Привеееет, Джейм! Наше вааам!
Растягивая, пропел Мартин.
- Ну что, ты принёс? Хватит нам дожить до понедельника, или метнёмся до магазина?
- Принёс-принёс. Элен кого хочешь приучит быть хозяйственным.
- А, ну да... Как она?
- Либо спит, либо ревнует, либо тоже позвала подруг.
- Не интересуешься?
- Да я как-то уверен...
И действительно, теперь в верности Элен сомнений быть не могло.
- Ладно. Пойдём.
В его оформленной в стиле «Я много путешествую и мне нужно куда-то ставить сувениры из....не помню, откуда» комнате с циновкам на полу и стенах, низкой мебелью и неизменной дымкой от ароматических палочек, я сразу почувствовал себя привычно уютно. Мерно гудел большой, допотопный телевизор, ветер трепал какие-то штуки на люстре, также служившей способом размещения всякой всячины, подвешенной прямо на металлические завитки вдоль плафонов. В клетке на широком подоконнике прыгал молчаливый попугай по кличке Канарейка.
Помимо хорошего чувства юмора, у Мартина был приличный бар. Усевшись на циновках, мы за полночи последовательно распили пиво, вино, джин, какой-то ликёр, китайскую водку и снова джин, успели переговорить о работе, женщинах, путешествиях, прошлом, будущем и снова женщинах, и как-то сами собой вышли на тему медицины. Я к этому моменту толком, к слову, не смог опьянеть.
- А ещё, они это.... Кладут... Мертвецов в железные банки и замораживают этим....дихлофос... тьфу, в смысле жидким креозотом.
- И что, и прям нетленные сразу?
- Да фиг их знает. Там дыыы....договор подписывают, что мол когда разовьётся медицыыыыына, тогда банки и....ик!, ох... и открывать.
И тогда, мне пришла в голову идея.
- Деньги рубят ну про... просто фантастические. Миллион
за капсулу. А ведь миллионеров нынче дофига!
Идея отпала, денег чтобы заморозить труп Элен до лучших времён у меня таких не было. Постепенно, мысли мои всё сильнее закручивались на лежавшее в моей квартире тело, я окончательно трезвел, становился нервным, и когда Мартин прпедложил поиграть в свою новую игровую приставку, я сильно вспылил и чуть было не ушёл в ночь, но вовремя сообразил, что не хочу обострять и тратить деньги на такси. Но совсем не обострить я не мог, потому и лёг спать под сопение Мартина, таки засевшего играть в одиночку. Ну что поделать... Я не люблю этих новых развлечений. А Мартин.... ещё коллега по цеху называется. Мда.
Нетление без мироточения
Проснулся почему-то в 6 утра, хотя на работу, понятное дело, собираться и не думал. Опрокинув в себя останки вчерашнего джина, я не стал будить Мартина, так и заснувшего с джойстиком в руках, а тихо обулся и защёлкнул за собой автоматический замок двери.
Город встретил меня унылым туманом с лёгкой моросью дождя, вдобавок болела левая сторона горла. Я часто простужался от нервов, но странно-сейчас я был спокоен. Хотелось только дойти до дома и рухнуть на СВОЮ кровать. По улицам я шёл сонно, но целеустремлённо. Вскоре, свернул на Цветочную аллею, сплюнул в сторону какого-то утреннего бродяги, по сути наверняка куда как более святого чем я, и вскоре попал к себе домой.
Я ожидал, что с порога в нос мне ударит приторный запах гнили, но этого не случилось. Бросив сумку в угол, я не раздеваясь прошёл в комнату, откинул простыню с лица Элен и с удивлением не увидел ни малейших перемен. Разве что, на ощупь она казалась чуть более холодной. Проклиная в сердцах свой цинизм, я задрал её сорочку и внимательно осмотрел тело, попутно вспоминая брошюру из книжного, не нашёл трупных пятен и прочих следов активно идущего разложения и с усмешкой поймал себя на мысли: «Детей воспитывать-адов труд и большая добродетель, так что не мудрёно, коли Элен окажется нетленной. Правда, лучше бы избежать попыток церковников выдать ей статус святой... Он может опасно граничить с моим тюремным сроком.»
Потом на меня нашла какая-то апатичная немочь, и я сам не заметил, как заснул рядом с трупом, торсом лёжа на кровати, а в остальном стоя на коленях на полу у кровати.
Мигрень
Мне снилось, что у Элен болит голова, и вот пожалуйста. Моё утро началось с её призывного стона:
- Таблетку мне!
- Сейчас, родная. Погоди.
Я сполз с кровати до шкафа, покопался в ящике с лекарствами, потом на соседних полках, но ничего похожего на лекарство от головной боли не нашёл, кроме просроченого анальгина.
- Элен, таблеток нету.
- Уууыыыы.... Так сходи в аптеку.
Что делать? Я нехотя оделся и пошёл в аптеку. Пришлось сделать круг по району, в столь ранний час аптеки были ещё почти все закрыты. По возвращению, меня ждала ехидно улыбающаяся Элен.
- Проверяла, любишь ты меня или нет. Прости. Голова прошла.
Я тогда отвесил ей шутливый подзатыльник, а вечером долго не давал спать. Это было полгода назад.
В парке живых
Пробуждение было мгновенным от мысли, что я похоже сплю в обнимку с трупом. Так и оказалось, и я брезгливо отпрянул от Элен. Было около пяти часов вечера, по-прежнему никаких следов гниения. Находиться в квартире было невыносимо, и опрокинув в себя остатки позавчерашнего кофе, нашедшиеся на кухне, я вышел на улицу.
Через квартал от нас был парк, где например проходили спортивные соревнования учеников Элен и ярмарки, на которых представлял себя и магазин игрушек, где я работал. Словом, много дорог вело меня туда, а на деле мне просто хотелось посидеть среди обычных людей и немножко убедиться в моей вменяемости. Уже более суток длился этот странный бред, в котором я вёл себя, как мне казалось совсем неправильно.
К счастью, я читал Жана Поля Сартра, так что удержусь от описывания сцен посиделок в общественных местах под каштанами, когда крыша едет и чувствуешь себя корнем каштана, а молочые железы проходящей мимо барышни взрываются бурей омерзения в сознании автора. (В «Тошноте» такое было-прим авт.)
Я просто осознал, что вот идут одночки и парочки, мамы с детьми и офисный планктон, старики и молодёжь, но никто из них особо на меня не косится, а значит я вполне себе адекватен. Тогда,я позволил себе подсесть к примеченному мной двумя лавками правее забулдыге. Таких сразу видно, и с такими можно без проблем заговорить. Обычно они сами липнут к случайным прохожим, но сейчас мне нужно было расширить эксперимент по выяснению моей вменяемости на сферу диалога. Пьяница среагировал почти сразу.
- Слышь, отец, не подкинешь мелочи? Нааа пиво. Маамой кляяянусь.
Незнакомец нагло растянул последние слова, а может его подпалённый этилом разум уже терминально не справлялся с речью. Похоже на то, учитывая неуместные клятвы и потрёпанный вид.
- Прости, нету. Вышел без денег. Да и какой я тебе отец? Ты меня старше лет на десять.
- Ррродной...Шутка, ха ха ха!..
- А вот скажи, если бы тебя за опохмел попросили грязную работу сделать. ты бы согласился?
- Грязную? Не не не, я не из этих!..Пидоров.
Незнакомец отодвинулся, меня охватил раж и я придвинулся. Так мы и ползли с края скамейки на противоположный. Выдержав эту уморительную паузу, я пояснил:
- Да нет, что ты. Работа другая, что ты так пугаешься, надо тело закопать...например.
- Свят свят свят! Славо богу, что хоть не пидор. Но ты чо,ю мужик? Кто за такое возьмётся?.... А по чём работёнка? Я человек пропащий, я в оообщем-то могу.
- Ну, был бы труп-я бы тебе предложил, а так... Эмпирически спросил.
- Эмпи-что? Эмпирик. Ты зачем людей такими вопросами уважаааемых пугаешь? Да ты-ты шваль ты морская, эмпирик хренов. Пошёл ты знаешь куда?
Негодование пьяницы было неподдельным, в запальчивости он махал руками, будто намереваясь затеять драку, но я знал, что напасть он не решится и спокойно слушал его ругань.
- А вот мне святой отец неделю назад на проооповеди скааазал, что тьму насаждают демоны. Ты демон? То-то же. Гудбай.
Пошатываясь, забулдыга встал и направился к выходу из парка. А у меня появилось ощущение, что мне пришла идея. Минут пять. я сидел и курил, ловя идею за хвост в своей голоове, и тут меня наконец осенило.
Демоны, он сказал... Точно! Надо найти того странного господина из моего сна в ночь перед утром смерти Элен. Вот кто уж точног демон! Он наверняка замешан, и непонятно, как я мог про него забыть. Неспроста ведь Элен не гниёт который день, ой неспроста. Знает та лысая зараза, откуда ноги растут!
Только как его найти, если он мне приснился? А... Знаю.
Я резко направился домой, прийдя убедился, что труп всё так же нетленен, поднял трубку допотопного дискового тнелефона на кухне и, непрерывно куря. и уже не заботясь о том, куда падает пепел, набрал Мартина.
Охота на сон
Когда паталогически не везёт в делах, когда любимый муженёк невесть где и с кем в час ночи, когда смертельная обида не сочетается со слабо развитой мускулатурой, словом, очень часто нам требуется вмешательство гадалок, экстрасенсов и прочих болотных ведьм. Мартин в этом плане совершенно точно не был исключением с его-то тягой к путешествиям и исследованию мира. Помню, как он предложил мне попробовать что-то из психоделиков...Хм. Тогда вышло, как вчера с игровой приставкой, но вместо телевизора была духовка на кухне той тусовки «йогов», очевидно читавших скорее Кастанеду, нежели Ганди.
Так или иначе, после пятиминутного телефонного разговора, удивлённый Мартин (конечно, ведь со мной тяга к паранормальному раньше случалась редко, да и какие привороты, когда есть Элен...) дал мне адрес знакомого медиума, и даже договорился с ним о моём необычайно экстренном и позднем визите.
Я мысленно попрощался с трупом Элен, и даже думал поцеловать её в холодные губы, но не стал, вышел в город и пошёл сквозь мелькающие огни вывесок. окон и проезжающих мимо автомобилей. Шум и очарование ночи проходили мимо меня, замещаясь мыслями о том, что мёртвую Элен мне если и видеть, то не долго: либо сработает затея разыскать незнакомца из рокового сна, либо...придётся хоронить. Внутренне, я уже как-то не особо-то спрашивал у себя, готов ли копать могилу среди ночи самым незаконным образом, или же найду подходящие слова, чтобы у полиции не возникло подозрений в случае легального пути покончить со всем этим.
Экстрасенс жил в доме, не слишком-то отличающемся от моего, да и дверь, из за которой в ответ на мой звонок прозвучало гулкое «открыто» была самой обычной, что наталкивало на мысли о том, что я бы тоже хотел так запросто шарлотанствовать и жить припеваючи... Вот разве что, вдруг он почуял мой приход экстрасенсорно, а не благодаря предупреждению моего прошаренного друга, и потому открыл дверь? Вдруг мне повезло найти настоящего шамана душ человеческих? Смешно. Неужели, я и в правду это делаю...
- Проходи, садись, Джейм.
Ясновидец сидел на табуретке, подогнув под себя одну ногу, одет он был, мягко говоря, как тихий семейный муж-работяга с завода, там, белая майка-алкоголичка, какие-то тренировочные штаны... да и особой одухотворённости на лице я не увидел. Кухня была, как и многие. похожа на мою собственную. Ни тебе склянок с прыщами драконов, ни зубов японских девственниц на стенах.
- Проблему твою знаю, что тянуть, где найти твоего незнакомца из сна, прямо скажу, не совсем ясно, но судя по твоим воспоминаниям, ты и сам его позовёшь, или отыщешь.
- Ааа...ы. Что?
- Не удивляйся, что я всё знаю. Никаких зелий и кровопусканий, кстати, тут не понадобится, не бойся, поход в ноосферу это всё-таки сугубо научная операция и процесс.
- Ух... Вот теперь верую.
- А что, не верил раньше во всяких там...экстрасенсов-колдунов?
- Да как-то нет.
- Не даром же друг твой, Мартин, денег мне столько уже отдал. А ведь он порассудительнее тебя, я смотрю, будет.
И тут меня немного прошибло в пот. Вдруг мужик этот знает больше, чем только про мой сон? Тут хочешь-не хочешь, заплатишь всё до последнего пенни.
- А...А как вас зовут?
- А это значения для дела не имеет. Что. собственно, кота тянуть, приступим.
Он провёл меня в основную комнату жилища, попросил раздеться до пояса (этот ещё зачем?), дал выпить какой-то отвар болотного цвета с терпким вкусом специй (будто типичная стряпня Мартина), ловко нанёс на плечи и грудь какие-то символы красной краской из керамического флакона. Охранительные сигиллы, так он их, вроде, назвал, и, когда я лёг, он включил метроном и запел какую-то литанию на языке, подозрительно напоминающем крики арабов на городском рынке.
В какой-то момент, я заметил, что и в чертах самого медиума есть что-то арабское. Мои рефлексы по части покупки картошки и прочей рыночной дряни уже звали меня спросить, что за дичь он пытается мне впарить со всеми этими завываниями и пассами, но тут мне пришлось резко передумать, ибо краски мира вокруг резко поменялись местами, стук метронома будто размножился и потерял стройность, а затем меня будто бы провернуло головой сквозь собственный живот и я отключился, а может быть просто заснул.
(Джейм уже не слышал и не видел, как усмехнулся медиум, чьи черты лица и впрямь стремительно приобретали арабский оттенок, пробормотал: «А то вечно все спрашивают: "Как зовут, да как зовут?"» и со вздохом достав из под кровати полиэтиленовую плёнку, уложил её поверх его, Джеймова тела, под конец затянув лицо.)
Обиды
Я хорошо помню, как глупо вёл себя во время наших с Элен периодических расставаний. Нормальному человеку бы пристало забыть неверную партнёршу, да не капать себе на мозги, но этот подход на случай измен был явно не про меня. Я боялся оказаться назойливым в переписке в эти моменты, но равно я боялся и надолго пропадать-не выйти бы за точку невозврата.
Я ходил под окна дома её матушки, где она обитала в эти периоды, с большим полевым биноклем-подарком от Мартина и смотрел через незанавешенные окна на то, как Элен совокупляется с очередной «Временной заменой», как стоило бы называть этих неотёсаных жеребчиков. Потогм писал ей едкие сообщения об увиденном. Однажды,она даже вызвала полицейских, заметив меня в ночи, и мне пришлось долго кривляться, объясняя им несуразицу о том, что я высматриваю редких ночных соловьёв в ветвях, женщины этой (Элен) не знаю и не страдаю вуайеризмом.
А потом она просто стала зашторивать окна. Вот так цирк и кончился, но воспоминание о странном ощущении, возникавшем в процессе наблюдения за тем, как мою любовь ласкают чужие руки осталось у меня навсегда. Наверное, именно по этому я воспринял труп Элен в своей квартире настолько легко. Вам кажется, я зря освещаю такие темы? Ну... я делаю это, чтобы избежать ложного ощущения идиллии.
Охота во сне
Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, куда меня занесло. Дело в том, что город явно был тем самым, в котором я жил, и в котором, в соответствии с первым сном, надлежало искать моего таинственного заказчика. Вот только, это был мало знакомый мне квартал, на улицах не было ни души и, что отдельно бросалось в глаза, ни в одном окне не горел свет. Впрочем, лишний повод верить, что сейчас я во сне. Жаль, у меня не было такой возможности, когда я проснулся в одной квартире с милым сердцу...трупом.
И тут я увидел на горизонте очертания знакомой детской площадки на территории упомянутого ранее парка, где я ставил эксперименты по выяснению собственной вменяемости. Теперь я знал, где я и в связи с этим, меня посетила занятная идея-помимо поисков незнакомца-заказчика, посмотреть, что происходит в моей квартире в моём же сне. Жива здесь Элен, или нет? С поправкой на то, что у куклы было её лицо...может ли в этом мире быть несколько копий моей возлюбленной? Чёртов я экспериментатор...вперёд!
Поднимаясь к квартире, я начал по привычке шарить по карманам в поиске ключа, но его не оказалось. С досады, я зачем-то пнул дверь, и она (ох уж эти совпадения в духе супергеройских кинофильмов) распахнулась. Внутри меня ждало разочарование: Элен не было, не было и меня, например, спящего внутри моего же сна. А жаль. Я хотел спецэффектов, или хотя бы посмотреть на себя со стороны. Каждый хочет.
И тут зазвонил телефон.С ним была одна странность: это был хорошо знакомый мне громоздкий агрегат, но почему-то стоял он на кафельном полу ванной комнаты, и на нём не было привычного диска для набора номера. Прямо как в кабинетах президентов или кого-то-там ещё, для кого такие условности как номер телефона-излишний труд, которым не стоит забивать мудрёную управленческую голову.
- Джейм? Доброй ночи. Рад, что ты пришёл.
Скрипучий голос я узнал сразу. Лысый...
- Доброй ночи. Я решил заглянуть поговорить о ремонте куклы.
Что я мог сказать о ремонте я понятия не имел, она ведь разлетелась у меня в руках в прошлый раз, но что-то я ведь должен был сказать?
- А тебя не смущает, какой сейчас час?
- Но вы же сами позвонили.
- Ха-ха... верно. Хорошо, я жду тебя в твоей мастерской.
Гудки опередили мои завуалированные возмущения наглостью горе-заказчика. Что, интересно, он делает в моей мастерской ночью, да ещё и в моё отсутствие... Ну ладно. Может быть, Энджи открыл.
Я собирался идти на работу пешком, для верности оделся потеплее, всё таки, погода в мире, где экстрасенс забросил меня в мой сон и в самом сне были несколько разными вещами. И действительно, мне удалось пройти пару кварталов, прежде чем меня с лязгом догнал совершенно неуместный в такое время, пустой, не считая безразлично глядевшего на дорогу водителя, трамвай. Не найдя ни денег, ни кондуктора, я сел в дальний угол салона и до самого магазина продребезжал зайцем в свете изредка моргающих ламп накаливания, мягко и даже уютно освещавших трамвай изнутри.
В мастерскую я вбежал быстрым шагом. Меня гнало любопытство и предвкушение развязки.
Ремонту не подлежит
Да, мои подозрения подтвердились. Наглость лысого незнакомца, похоже, не знала предела. Он сидел в моём рабочем кресле, развалившись и закинув ноги на придвинутую с обычного места тумбочку с инструментами. Лицо его было таким же мёртвоватым, но на этот раз, в глазах плясали какие-то нездорово-задорные огоньки. Я стоял в некоторой растерянности, и тогда незнакомец всё же решил немного исправиться, скинул ноги с тумбы и кивнул на свободное кресло, попутно разворачиваясь в его сторону. Движения напоминали понимающего психолога на приёме страждущего пациента. Едва я присел, разговор пошёл резко и принципиально.
- Кх-кхм. Джейм... Вы знаете, что вы плохой мастер и плохой человек?
- С чего вы взяли?
- С того, что случайно испортить куклу, к<