Зима. Почтовая станция. Светлое спокойное помещение, но холодно. В проходной комнате деревянные стены и деревянный пол, три незанавешенных окна. Шестигранный темно-коричневый стол, на нем подсвечник. Узкий диван, обитый желто-коричневой полосатой тканью. Наташа лежит на этом диване. Здесь ей 15 лет. В легком платье, прикрыта шкурой.
- Здесь холодно, хочу домой. Как там маменька? Мне холодно, закройте окно.
Заснула, приятное чувство сонливости.
В комнату входит брат в гусарской форме.
- Пора закладывать лошадей.
- Ну, готовы, батюшка? - голос в сенях.
- Ну, наконец-то, сколько можно было ждать, лошади уже готовы, - это меня торопит отец.
- Не знаю. Засветло обернемся.
На перекладных, в санях, на тройке, лошади гнедые, едем домой с отцом и братом. Равнина, зимний пейзаж, вдалеке темный лес. Приятный зимний светлый день.
...
Зима, светлый день. Часа три дня. Второй этаж усадебного дома, гостиная скромная - небольшая зала. Вид за окном - равнина. Очень высокие окна, на них тяжелые кремовые шторы. В гостиной много народа: родители, сестры, прислуга. Я худенькая девочка в длинном простом платье. На матери светлое длинное платье простого покроя, отец в темном костюме. Родители внешне спокойны. Вижу молодую горничную в белом переднике, волосы убраны в пучок. Няня в пестром переднике поверх темного платья. Перед тем, как были сказаны первые слова, стояла, после села на стул у большого круглого стола, голову склонила на руки. Стол лаковый, в нем отражается свет из окна, стул тяжелый, с круглой спинкой.
- Твой брат умер, его больше нет.
Старший брат был гусаром. Все смотрят на мою реакцию, зная, что я очень любила брата. Он был в роли защитника. Я рыдаю.
- Ему не было больно. Все пройдет. Не надо так, не плачь, иди к себе.
- Оставьте меня. Не могу вас видеть. Он мог жить.
Меня пытаются успокаивать, а я рыдаю еще сильней.
- Оставьте ее.
- Проводите ее.
Няня обнимает и ведет в мою комнату, тут же, на втором этаже. Няня - крепенькая, подвижная, невысокого роста старушка, я ее выше на целую голову. Смотрит на меня снизу вверх, это второй мой защитник. Все в доме ее любят, она спокойная.
- Его не вернешь.
Няня продолжает что-то говорить, но я слов уже не слышу.
Комната очень узкая, заставлена вещами, тесно. Не очень широкая кровать застлана цветным покрывалом. У окна письменный стол, к нему придвинут стул, полукруглый закрытый комод на толстых загнутых ножках. Одно окно среднего размера со шторой. На столе с десяток книг, перо, чернильница, бумаги, письма, засохшая роза, очень качественные литографические рисунки лошадей, скачек. Подпись под одним из рисунков: "Английская лошадь". Книги "Глагол", "Русский мыслитель", "Греческий...", "Жуковский" и другие. В углу икона Богородицы с лампадой.
Легла на постель в одежде прямо поверх покрывала, няня накрыла одеялом.
Мягкая, очень хорошая постель, уютно в ней себя чувствую.
- Я умру без него.
- Ну все, спи.
Говорит нянюшка и закрывает за собой дверь. Целоваться не было принято, няня не целует.
- Спать хочется, - последняя мысль перед засыпанием. Очень устала, выдохлась.
...
Вспоминает случай, как катались с братом на лошади.
Зима. Поле, лес, красиво. День светлый. Он в мундире, без головного убора. У него темные волосы, усы. Сидит на крупной вороной лошади. Я по-женски, боком, сижу на большой рыжей лошади. На мне короткая шубка. Развлекаемся галопом.
...
Вижу лицо брата в гробу. Идет отпевание в церкви. Вокруг гроба стоят свечи, одна из свечей в руках умершего. Лицо восковое, спокойное, волосы зачесаны. На мне длинная коричневая юбка.
- Прими, Господи, душу раба твоего Бориса.
Здесь уже успокоилась, пытаюсь запомнить его черты. Чувство любви к брату. Он погиб на дуэли.
Думаю, как же его лошадь будет без него, как я сама без него, с кем буду кататься? Я осиротела, лошадь осиротела.
Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:
У преклира столь сильное чувство потери в инграмме, что она даже не представляла, что можно испытывать такой силы чувство, впервые в жизни столь сильно плакала. До сих пор чувствует связь с братом и знает его по этой жизни. Еще до того, как узнала дианетику, очень удивлялась парадоксальности дружбы и общения с этим человеком, чувству своей ответственности за него. После прохождения этого случая потрясена схожести ситуаций, происходящих с ними в этой реальной жизни, вплоть до моментов участия его в современной дуэли. Этот человек все время играет свою старую роль. Всю юность вместе катались верхом в конных кооперативах, что вызывало глубокие узнаваемые эмоции.
До сих пор проскакивают в речи такие обращения к родителям, как здесь: "матушка" и "батюшка". Именно эти слова выражают теплые чувства к родителям. Картина в комнате Наташи и на ее столе точно такая же, какой бывает и теперь: горы книг, засохшая роза, картинки, и лошадей в том числе. Любовь к подобному быту.