Джейс молчал. Он окинул Саймона задумчивым взором, как будто он никогда не видел его раньше, или не рассматривал так пристально. – Иди сюда, – позвал он.
Саймон подошел к нему, приподняв брови. – Какое богатство!
Джейс уронил меч в руки Саймона. – Подержи пока я поднимаюсь, – подзадорил Джейс и вскочил на постамент. Протесты Саймона заглушил стук сапог Джейса по камню, когда он вскарабкался на статую, подтягиваясь на руках.
Он достиг середины статуи, где резная кольчуга образовала опору для ног, и собравшись духом, дотянулся поперек камня и сомкнул руку вокруг рукоятки скептрона. Возможно эта была иллюзия, но Клэри заметила, как улыбающийся рот статуи сменился безжалостной гримасой.
Красный камень вспыхнул внезапно. Джейс отшатнулся назад, но комната уже заполнилась оглушительным шумом, страшной комбинацией пожарной сигнализации и человеческого крика, распространявшихся все дальше и дальше.
– Джейс! – Клэри мчалась к статуе. Он уже свалился с нее на землю, морщась от невыносимого шума. Сияние красного камня росло, наполняя комнату кровавым освещением.
– Черт побери! – кричал Джейс сквозь шум. – Я ненавижу, когда Саймон прав!
Саймон сердито сунул меч обратно Джейсу. Он взял его, настороженно осматриваясь вокруг. Алек снова поднял свой лук; Изабель стояла наготове с ее хлыстом. Клэри выхватила кинжал из‑за пояса..
– Нам лучше убраться отсюда, – отозвался Алек. – Может ничего не случится, но…
Изабель вскрикнула и хлопнула рукой по груди. Ее кулон начал мигать, посылая медленные равномерные яркие импульсы, точно сердцебиение.
– Демоны! – закричала она, как раз тогда, когда небо наполнилось летающими существами. И эти существа – у них были тяжелые круглые тела, как огромные бледные личинки‑ рябые и с кучей присосок. У них не было лиц – оба конца их тел, заканчивались массивными розовыми ртами, которые были окружены рядами зубов, как у акулы. Ряды коротких крыльев выстроились вдоль их тел, а на каждом крыле был наконечник острым кинжалом, похожим на коготь. И там их было много.
Даже Джейс побледнел.
– Ради Ангела – бегите!
Они бежали, но эти существа, несмотря на форму их тела, были быстрее. Они приземлялись вокруг них с уродливым хлюпающим звуком. Клэри подумала, что они дико походили на влажные шарики, падающие с неба. Свет, льющийся из Скептона исчез, как только они появились и комната теперь купалась в жутком желтоватом свечении неба.
– Клэри! – крикнул Джейс, когда одна из сущностей повернулась я к ней, распахнув круглый рот. Капли желтой слюны свисали с него.
Глухой удар. Стрела пронзила гортань демона. Существо попятилось, сплевывая черную кровь. Клэри увидела, как Алек достал еще одну стрелу, вставил ее и отправил в полет. Другой демон пошатнулся, а вскоре Изабель была на нем, ее хлыст хлестал назад и вперед, рассекая его на ленточки.
Саймон ухватил другого демона и держал его. Его руки погружались в мясистое серое тела, и Джейс вонзил свой меч в него. Демон рухнул, сбив Саймона на пол. Он приземлился на свой рюкзак. Клэри услышала звук, походивший на бьющее стекло, но мгновение спустя Саймон снова был на ногах, Джейс придерживал рукой его плечо, прежде чем они оба снова вернулись к борьбе.
Ледяное спокойствие снизошло на Клэри: молчаливый холод боя. Демон, которого Алек застрелил, корчился, пытаясь выплюнуть стрелу, попавшую в рот. Она подошла к нему и вонзила кинжал в его тело. Черная кровь брызнула из ран, орошая ее оружие.
Комната была полна тухлой вони демонов с примесью ядовитого ихора. Она прикрыла рот, когда по телу демона прокатился последний спазм и он рухнул.
Алек отходил, выпуская стрелу за стрелой, заставляя демонов отступать, раненых. Джейс и Изабель нападали на них, разрезая их на куски мечем и хлыстом.
Клэри последовала их примеру, прыгая на другого раненого демона, кромсая на полосы мягкую плоть под его ртом. Ее рука, покрытая масляной кровью демона, скользила по рукояти кинжала. Демон рухнул с шипением, увлекая ее на землю.
Лезвие выскользнуло из ее руки, и она бросилась за ним, схватила и откатилась в сторону, когда следующий демон бросился, раскручивая свое мощное тело.
Он ударил по тому месту, где она только что лежала, и крутанулся вокруг себя, шипя, так что Клэри оказалась перед двумя открытыми, зияющими ртами. Она приготовила свой меч, чтобы атаковать, когда мелькнула серебристо‑золотая вспышка, и хлыст Изабель опустился, рассекая существо пополам.
Он развалился на два куска, все органы вываливались наружу беспорядочной смесью. Даже сквозь холод битвы, Клэри чуть не стошнило. Демоны обычно умирали и исчезали до того как ты мог увидеть их внутренности.
Этот еще корчился, даже две его половины, двигались взад и вперед. Изабель поморщилась и потянула кнут снова, половинки замерли прямо перед тем, как одна чать монстра дернулась назад и вонзила зубы в ногу Изабель.
Иззи закричала, полоснув хлыстом по низу, и он выпустил её; она упала назад, её нога виднелась из‑под неё. Клэри шагнула вперед, пронзая другую половину демона и погружая свой кинжал в спину существа до тех пор, пока оно не развалилось перед ней на части, и она обнаружила себя на коленях в крови демона, задыхающуюся, с окровавленным мечом в руке.
Наступила тишина. Схватка прекратилась и демоны исчезли. Все они были убиты, но не было радости от победы. Изабель лежала на земле, ее кнут был обернут вокруг запястья, кровь лилась из укуса в форме полумесяца на ее левой ноге. Она задыхалась, ее веки трепетали.
– Иззи! – Алек бросил его лук и помчался через окровавленные тела к своей сестре. Он упал на колени и притянул ее к себе. Он вытянул стило из‑за ее пояса.
– Из, Иззи, держись! – Джейс, который поднял упавший лук, выглядел, будто его тошнит или он сейчас упадет. Клэри удивленно смотрела на то, как Саймон положил руку на плече Джейса и сжал свои пальцы, не давая Джейсу упасть.
Алек разорвал штанину Изабель до колена. Клэри подавила крик. Нога Изабель была исполосована: это было похоже на след от укуса акулы, Клэри видела кровь и ткань, окутывающую отступы.
Алек приложил свое стило к коже на ее колене и нарисовал иратце, а потом еще одну на дюйм ниже. Его плечи тряслись, но его рука была твердой. Клэри схватила Джейса за руку и сжала. Его рука была ледяной. – Иззи, прошептал Алек, в то время как иратце погружались в ее кожу и исчезали, оставляя белые следы.
Клэри вспомнила Ходжа, как они рисовали на нём исцеляющую руну одну за другой, но его раны были слишком велики: руны блекли, и он истек кровью и умер, несмотря на силу рун.
Алек поднял глаза. Его лицо было искажено, на щеке кровь: кровь Изабель, подумала Клэри.
– Клэри, – сказал он. – Возможно, если ты попытаешься…
Саймон внезапно замер.
– Нам надо убираться отсюда, – сказал он. – Я слышу шум крыльев. Скоро здесь их будет гораздо больше.
Изабель больше не задыхалась. Кровотечение из раны на ноге замедлилось, но Клэри могла видеть, с замиранием сердца, что ранения все еще были там – дымящиеся и агрессивно красные.
Алек поднялся, прижимая к себе обмякшее тело своей сестры, её чёрные волосы свисали вниз, как флаг.
– Куда? – резко спросил он. – Если мы побежим, они догонят нас…
Джейс обернулся:
– Клэри, – его глаза были полны мольбы. Сердце Клэри разбивалось ради него. Ради Джейса, который почти никогда так сильно ни за что не просил. Ради Изабель, которая была самой смелой из них всех.
Алек посмотрел из‑за статуи на Джейса, на бледное лицо его бессознательной сестры.
– Кто‑то, – сказал он, его голос дрожал. – Сделайте что‑то! – Клэри развернулась на каблуках и побежала к стене. Она наполовину бросилась на нее, дергая свое стило из сапога и перешла на камень.
Соприкосновение наконечника инструмента с мрамором послало ударную волну в ее руку, но она лишь сжала свои вибрирующие пальцы сильнее, пока рисовала. Черное пятно растеклось по камню, пока не приняло форму двери, а края ее не начали мерцать. Позади себя Клэри слышала демонов: рев их голосов, взмах когтистых крыльев, и их шипение почти уже стало пронзительным воплем, когда дверь вспыхнула светом.
Это было похоже на серебристый прямоугольник, бездонный как вода, но это не была она, обрамленная огненными рунами. Портал. Клэри потянулась одной рукой и коснулась поверхности. Каждая часть ее разума была сосредоточена на визуализации в одном месте.
– Давайте! – закричала она, не сводя глаз с него, не двигаясь, как Алек, который нес свою сестру, метнулся мимо нее и исчез в портале, исчезая полностью.
За ним последовал Саймон, и затем и Джейс, ухватившись за ее свободную руку, перед тем как пройти. У Клэри было лишь мгновение, чтобы оглянуться и посмотреть позади себя. Она увидела огромные черные крылья, пронесшиеся у нее перед глазами, капающий яд с ужасающих блестящих зубов… А потом шторм Портала унес ее в хаос.
Клэри сильно ударилась о землю, поранив колени. Портал оторвал ее от Джейса, и, перекатившись на ноги, она быстро огляделась, тяжело дыша. Что, если Портал не сработал? Вдруг он перенес их не туда?
Но крыша пещеры была над ней, знакомая и возвышающаяся, отмеченная рунами. Тут был костер и царапины на полу, в том месте, где они все спали предыдущей ночью.
Джейс поднимался на ноги, лук Алека выпал из его рук, Саймон – и Алек – стояли на коленях возле Изабель. Любое удовлетворение, которое чувствовала Клэри из‑за ее успеха с Порталом, быстро сдулось, как воздушный шар. Изабель лежала неподвижно и была сухой на вид – она задыхалась, делала неглубокие вздохи. Джейс упал рядом с Алеком и мягко коснулся волос Изабель.
Клэри чувствовала, как Саймон схватил ее за запястье. Его голос звучал рвано:
– Если ты можешь что‑то сделать… – она двинулась вперед, будто во сне и опустилась на колени с другой стороны от Изабель, напротив Джейса, стило скользило в ее пальцах, запятнанных кровью.
Она приложила наконечник стило к запястью Иззи, вспомнив, что она делала, когда была вне Адамантовой Цитадели, как она излила себя для исцеления Джейса. Излечить, излечить, излечить, она молилась и наконец‑то стило подало признаки жизни и черные линии стали вяло плестись по предплечью Иззи. Иззи застонала и дернулась в руках Алека. Он опустил его голову вниз, уткнувшись лицом в волосы его сестры.
– Иззи, пожалуйста, – прошептал он. – Не после Макса, Иззи, пожалуйста, останься со мной.
Изабель ахнула, ее веки затрепетали. Она выгнулась вверх, а затем снова опустилась, когда иратце пропала с ее кожи. Кровь пульсировала и вяло сочилась из раны в ее ноге – кровь выглядела практически черной. Рука Клэри так напряженно сжимала стило в руке, что, казалось, могла сломать его.
– Я не могу этого сделать, – пробормотала она. – Я не могу сделать одну и достаточно сильную.
– Это не ты; это яд, – сказал Джейс. – Яд демона. В её крови. Иногда руны не могут помочь.
– Попробуй снова, – сказал Алек Клэри; его глаза были сухими, но ужасно яркими. – С иратце. Или с новой руной; ты же можешь создавать руны…
У Клэри пересохло во рту. Никогда ещё она не хотела создать новую руну сильнее, чем сейчас, но стило не ощущалось, как продолжение её руки; оно ощущалось, как мёртвая вещь в её руке. Она никогда ещё не чувствовала себя более беспомощной.
Изабель шумно вдохнула.
– Что‑то же должно помочь! – неожиданно вскрикнул Саймон, его голос эхом отдался от стен. – Вы Сумеречные Охотники; вы всё время сражаетесь с демонами. Вы должны быть в состоянии сделать что‑нибудь…
– И мы всё время умираем!
Джейс закричал на него, а потом вдруг рухнул возле тела Изабель, будто дважды, и это выглядело так, как удар в живот.
– Изабель, Господи, мне так жаль, мне так жаль…
– Подвинься, – сказал Саймон и, вдруг, он уже стоял на коленях рядом с Изабель – все они сгруппировались вокруг нее и это напомнило Клэри о страшной сцене в Зале Соглашений, когда Лайтвуды собрались все вокруг мертвого тела Макса, и это не могло происходить снова, это просто не могло…
– Оставь ее в покое, – прорычал Алек. – Ты не ее семья, вампир…
– Нет, – сказал Саймон. – Я не семья, – и появились его клыки, острые и белые.
Клэри втянула воздух, когда Саймон поднял собственное запястье к губам и разорвал его, оставляя вены открытыми, и кровь потекла ручьями по его руке.
Глаза Джейса расширились. Он встал и попятился назад – его руки были сложенны в кулаки, но он не двигался, чтобы помешать Саймону, который держал свое запястье над раной в ноге Изабель и пускал кровь вдоль своих пальцев, позволяя разбрызгиваться и закрывать рану.
– Что… ты… делаешь? – процедил Алек сквозь зубы, но Джейс всплеснул руками, не сводя глаз с Саймона.
– Позволь ему, – сказал Джейс, почти шёпотом. – Это может сработать, я слышал о том, что это работает…
Изабель, все еще без сознания, выгнулась в объятиях брата. Ее нога дергалась. Пятка ее сапога была в земле, как вдруг ее кожа начала лентами связываться вместе. кровь Саймона превратилась в устойчивый поток, охватывающий раны, но даже под кровью, Клэри могла видеть, что новая, розовая кожа покрывала плоть.
Изабель открыла глаза. Они были большими и тёмными. Её губы были почти белыми, но цвет уже начал возвращаться в них. Она непонимающе уставилась сначала на Саймона, а затем на свою ногу.
Кожа, которая раньше была разодрана, теперь выглядела чистой и бледной, только слабый полумесяц аккуратно расположенных белых шрамов, остался виден, там где вошли зубы демона. Кровь Саймона все еще медленно капала с его пальцев, хотя рана на его запястье уже практически зажила.
Он выглядел бледным, а Клэри с тревогой поняла, что он был бледнее, чем обычно и его вены мрачно выделялись против его кожи. Он поднял свое запястье ко рту, оскалив зубы.
– Саймон, нет! – сказала Изабель, пытаясь сесть рядом с Алеком, который смотрел на нее сверху вниз потрясенными голубыми глазами.
Клэри схватила Саймона за запястья.
– Всё в порядке, – произнесла она. Кровь окрасила его рукав, его рубашку, уголки его рта. Его кожа была ледяной под её руками, а в запястье не чувствовалось пульса.
– Всё в порядке…Изабель в порядке, – сказала она, и подняла Саймона на ноги.
– Давай дадим им секунду, – тихо сказала она, и повела его туда, где он мог бы опереться около нее к стене. Джейс и Алек были более нежными с Изабель, их голоса были низкими и они что‑то бормотали. Клэри удержала запястье Саймона, когда он упал спиной на камень, а его глаза закрылись в изнеможении.
НА ТИХУЮ ЗЕМЛЮ
У Темной женщины была бледная кожа и длинные медные волосы. Может быть, раньше они были красивыми, но теперь оно были спутанными, грязными и в них торчали ветки. Но она казалось, не волновалась по этому поводу. Она просто поставила тарелки с едой (что‑то жидкое и серое на вид, для Магнуса и Люка, и бутылку крови для Рафаэля) на полу, и отвернулась от заключенных.
Ни Люк, ни Магнус не притронулись к еде. Магнус был слишком слаб, чтобы чувствовать аппетит. Кроме того, он смутно подозревал, что Себастьян подсыпал в кашу либо яд, либо наркотики, либо и то и другое. Только Рафаель, схватив бутылку, жадно пил из неё, пока кровь не потекла из уголков рта.
– Сейчас, сейчас, Рафаэль, – сказал голос из тени, и в дверях появился Себастьян Моргенштерн. Омраченная женщина склонила голову и поспешила мимо него, закрывая за собой дверь.
Он удивительно похож на своего отца в его возрасте, подумал Магнус.
Эти странные черные глаза, абсолютно черные без намека на коричневый или ореховый, это своего рода особенность, которая была прекрасна из‑за своей необычности. То же фанатичное подергивание в улыбке. Этого никогда не было в Джейсе – в нем было безрассудство и беспорядочная радость от воображаемого самоуничтожения, но он не был фанатиком.
Вот почему, подумал Магнус, Валентин послал его. Для того чтобы разрушить собственную оппозицию, тебе нужен молоток, а Джейс был более тонким оружием чем это.
– Где Джослин? – это был Люк, в его голосе звучало тихое рычание, его руки, сжатые в кулаки уперлись в бока. Магнус надеялся, что для Люка смотреть на Себастьяна – это то же самое, что смотреть на Валентина, который когда‑то был его парабатаем, что это было больно, или все же потеря уже поблекла. – Где она?
Себастьян рассмеялся, и это было то самое различие; Валентин никогда не был человеком, который легко мог рассмеяться. Саркастический юмор Джейса, казалось, был у него в крови, определенно – черта Эрондейлов. – С ней все отлично, сказал он, – просто великолепно, ну, я имею в виду, что она еще жива. На самом деле лучшее, на что ты может надеяться.
– Я хочу ее увидеть, – сказал Люк. – Хмм, – произнес Себастьян, словно раздумывая. – Нет. Я не вижу в этом для себя выгоды.
– Это твоя мать, – произнес Люк. – Ты мог бы быть к ней добрее.
– Это не твое дело, пес. Впервые тень юности проявилась в голосе Себастьяна, гранича с раздражением. – Ты, лапая мою мать своими руками, создаешь у Клэри впечатление, будто ты – ее семья. – Я ее семья намного больше, нежели ты, сказал Люк, и Магнус бросил на него предупреждающий взгляд, в это время Себастьян побелел, его пальцы дернулись к поясу, где виднелась рукоять меча Моргенштернов.
– Не надо, – произнес Магнус тихим голосом, а затем громче, – Ты знаешь, если ты тронешь Люка, Клэри будет тебя ненавидеть. Джослин – тоже.
Себастьян отвел руку с клинком с видимым усилием. – Я сказал, что никогда не намеревался причинить ее вред.
– Нет, просто держать ее в заложниках. – сказал Магнус. – Ты хочешь что‑то. Или что‑то от Конклава, или что‑то от Клэри и Джейса. Я бы предположил, что последнее; Конклав никогда особенно не интересовал тебя, но тебе не все равно, что думает твоя сестра. Мы с ней очень близки, кстати, – добавил он.
– Вы не так близки, – тон Себастьяна был испепеляющим. – Я едва ли собирался щадить всех, кого она когда либо встречала. Я не сумасшедший.
– Ты кажешься сумасшедшим, – произнес Рафаэль, который молчал до этого момента.
– Рафаэль, – предупреждающим тоном произнес Магнус, но Себастьян не выглядел обозленным. Он внимательно осматривал Рафаэля.
– Рафаэль Сантьяго, – произнес он. – Глава Нью‑Йоркского клана не так ли? Нет, это была Камилла, которая удерживала эту позицию, а теперь удерживает эта маленькая сумасшедшая девчонка. Это, должно быть, сильно расстроило тебя. Похоже, что Сумеречные Охотники Манхэттана должны были вмешаться раньше.
Ни Камила ни бедная Морин Браун не соответствовали стандартам лидеров Они разрушили соглашение, они не заботились о законе. Но ты заботишься. мне кажется, что из всех рас Нижнего Мира, вампиры подвергались наиболее жестокому обращению со стороны Сумеречных охотников. Нужно просто посмотреть на ситуацию.
– Рафаэль, – Магнус сказал опять и попытался наклониться вперед, чтобы поймать взгляд вампира, но цепи Магнуса плотно натянулись, дребезжа. Он поморщился от боли в запястьях.
Рафаэль сидел на пятках, щеки покраснели от своей недавней кормежки. Его волосы были взъерошены; он выглядел также, как когда Магнус впервые встретился с ним. «Я не понимаю, зачем ты говоришь мне это», сказал он.
– Ты не можешь сказать, что обращаюсь с тобой хуже, чем твои лидеры вампиров, сказал Себастьян. – Я кормлю тебя. Я не посадил тебя в клетку. Ты знаешь, я одержу победу; Вы все это знаете. И в тот день я буду счастлив убедиться, что ты, Рафаэль, глава всех вампиров в Нью‑Йорке, да всех вампиров в Северной Америке. Они ждут тебя. Все что мне нужно, чтобы ты привел Детей ночи на мою сторону. Дивный народ уже примкнул ко мне. Двор всегда выбирает сторону победителя. А ты?
Рафаэль поднялся на ноги. На его руках была кровь; он нахмурился, глядя на них. Рафаэль был брезглив. – Это кажется разумным, сказал он. – Я присоединюсь к тебе.
Люк уронил лицо на руки. Магнус сквозь зубы сказал: – Рафаэль, ты действительно опустился до моих самых низких ожиданий.
– Магнус, это не имеет значения, – сказал Люк; он был под защитой, Магнус знал. Рафаэль был готов стать на сторону Себастьяна. – Отпусти его. Он‑не потеря.
Рафаэль фыркнул.
– Не потеря, говоришь? Я рад бросить вас, идиотов, бьющихся в клетке и ноющих о своих друзьях и любимых. Вы слабы и всегда будете слабыми…
– Я должен был позволить тебе выйти на солнечный свет, – сказал Магнус, его тон был ледяным.
Рафаэль вздрогнул – это было едва заметно, но Магнус видел. Не то, чтобы это принесло ему большое удовлетворение.
Себастьян заметил дрожь, и его темные глаза стали еще темнее. С пояса он снял тонкий нож, с узким лезвием. Кинжал, «милосердный убийца,» вид лезвия, который может пробить через зазоры в доспехах и нанести смертельный удар.
Рафаель, видя вспышку метала, быстро отступил, но Себастьян только улыбнулся и перевернул клинок в руке. Он предложил его Рафаелю.
– Возьми его, – сказал он.
Рафаэль протянул руку, его глаза смотрели подозрительно. Он взял нож и оставил его свободно свисающим – вампиры почти не пользовались оружием. Они сами были оружием.
– Очень хорошо! – сказал Себастьян. – Теперь давай запечатаем наше соглашение на крови. Убей мага!
Клинок выпал из рук Рафаэля и с грохотом упал на землю. С раздраженным видом Себастьян наклонился и поднял его, вложил обратно в руку вампира.
– Мы не убиваем ножами, сказал Рафаэль, глядя на лезвие в руках Себастьяна холодным взглядом.
– Ты сделаешь это, сказал Себастьян. – Я не позволю тебе разорвать ему глотку; слишком грязно, слишком легко чтобы ошибиться. Делай, как я скажу. Подойди к колдуну и нанеси смертельный удар. Перережь горло, пронзить его сердце – как пожелаешь.
Рафаэль повернулся к Магнусу. Люк двинулся вперед, но Магнус предостерегающе поднял руку.
– Люк, – попросил он, – Не надо.
– Рафаэль, если ты сделаешь это, не будет больше мира между стаей и Детьми Ночи. Ни сейчас, ни когда‑либо ещё, – сказал Люк, и глаза его сверкали зеленым блеском.
Себастьян рассмеялся.
– Ты ведь не думаешь, что снова когда‑либо будешь главой стаи, Люциан Греймарк? Когда я выиграю эту войну, а я ее выиграю, я буду править вместе со своей сестрой и держать тебя в клетке, чтобы она могла бросить тебе кость ради развлечения.
Рафаэль приблизился к Магнусу еще на один шаг. Его глаза были огромными. Он так часто носил распятье, что шрам от него на горле никогда не проходил. В его руке блестел клинок.
– Если ты думаешь, что Клэри стерпит… – начал Люк, а потом отвернулся. Он двинулся к Рафаэлю, но Себастьян уже был перед ним, загораживая путь мечом Моргенштернов.
Со странным отрешением Магнус наблюдал, как Рафаэль приблизился к нему. Сердце Магнуса колотилось в груди, он был в курсе, насколько сильго, но он не чувствовал страха. Он был близок к смерти много раз; так много, что сам факт уже не пугала его. Иногда ему казалось, какая‑то его часть жаждала ее, ради той, неизвестной страны, места, где он ни разу не был, и еще одного, иного опыта.
Кончик кинжала коснулся его шеи. Рука Рафаэля дрожала; Магнус почувствовал укол, когда лезвие порезало ложбину на его горле.
– Вот так, произнес Себастьян со звериным оскалом. перережь ему глотку. Дай же крови пролиться на пол. Он и так слишком долго жил.
Тогда Магнус подумал об Алеке, его голубых глазах и постоянной улыбке. Он вспомнил, как уходил от Алека в тоннелях под Нью‑Йорком. Он думал о том, почему он сделал это. Да, желание Алека видеть Камиллу разозлило его, но это было чем‑то большим.
Он вспомнил Тессу, плакавшую на его руках в Париже. Он думал, что никогда не знал горечь утраты, которую испытала она, потому что он никогда не любил, как она. И он боялся, что однажды, как и Тесса он потеряет свою смертную любовь. И что лучше умереть, чем пережить это.
Он выбросил это, как болезненную фантазию, и не вспоминал до Алека. Это разрывало его убежать от Алека. Для бессмертного, любовь смертного была погибелью, и если боги были уничтожены ею, Магнус мог бы едва ли надеяться на лучше. Он посмотрел на Рафаэля сквозь ресницы. – Ты помнишь, – он сказал понизив голос, настолько низко что сомневался, что Себастьян мог его услышать. – Ты знаешь, что ты должен мне.
– Ты спас мне жизнь, – сказал Рафаэль, а его голос казался онемевшим. – Жизнь, которую я никогда не хотел.
– Докажи, что ты серьезен в своих намерениях, Сантьяго, – сказал Себастьян. – Убей мага.
Рука Рафаэля сжала рукоять ножа. Его пальцы побелели. Он говорил с Магнусом.
– У меня нет души, – сказал он. – Но я дал тебе обещание на пороге моей матери, и оно для меня священно.
– Сантьяго… – начал Себастьян.
– Я был ребенком. Сейчас нет, – нож полетел на пол. Рафаель повернулся и посмотрел на Себастьяна, его черные глаза расширились. – Я не могу, – сказал он. – И не буду, я задолжал ему еще много лет назад.
Себастьян был очень тих. – Ты разочаровал меня, Рафаэль‑, сказал он, и вложил меч Моргенштерн в ножны. Он шагнул вперед и взял нож у ног Рафаэля, поворачивая его в руке. Блики света пробежали вдоль лезвия, палящей слезой огня. – Ты очень сильно разочаровал меня –, сказал он. А затем, слишком быстро, чтобы увидеть, вонзил лезвие в сердце Рафаэля.
Внутри морга подмораживало. Майя не дрожала, но могла чувствовать это, как кончики игл на своей коже.
Катарина стояла напротив группы стальных отсеков, в которых держали мертвецов, и которые стояли вдоль одной стены. Желтоватые лампы дневного цвета заставляли ее чувствовать себя утомленной, бледно‑голубым пятном в зеленых кустарниках. Она что‑то бормотала себе под нос на странном языке, что заставило Майу почувствовать озноб вдоль позвоночника.
– Где это? – спросил Бет. Он держал злобный на вид охотничий нож в одной руке и огромную размера конуры клетку в другой. Он с лязгом уронил клетку, осматривая комнату.
В центре морга стояли два стальных стола. Когда Майя пригляделась, один из них начал медленно двигаться вперед. Его колеса скользили по кафельному полу.
Катарина указала.
– Там, – сказала она. Ее взгляд был на клетке; она сделала жест пальцами и клетка, казалось, завибрировала и светилась. – Под столом.
– Ты не говорила, протянула Лили, следуя за ней по пятам. Она наклонилась, чтобы всмотреться под стол и отпрыгнула назад с криком. Она пролетела по воздуху и приземлилась на одном из столов, где она сидела, как летучая мышь, ее черные волосы выбились из хвоста. – Это отвратительно, сказала она.
– Это демон, – сказала Катарина. Стол перестал двигаться. – Вероятно, Данталион или какой‑либо другой тип упырей. Они питаются мертвыми.
– О, ради Бога, – сказала Майя, делая шаг вперед; прежде, чем она достигла стола, Бэт пнул его ногой. Это случилось с лязгом, открывая существо перед ними.
Лили была права – это было отвратительно. Оно было размером с большую собаку, но напоминало шар сероватого, пульсирующего кишечника, обрамленного деформированными почками и узлами гноя с кровью. Один желтый, плачущий глаз вылез из среды нагроможденных органов.
– Фу, – сказал Бэт.
– Я же говорила тебе, сказала Лили, такая же длинная как кишечник веревка вылетела из демона и обвилась вокруг стопы Бэт, дергая. Он упал на пол с шумом.
– Бэт, крикнула Майа, но перед тем как она сдвинулась, он развернулся и полоснул ножом по пульсирующей материи которая держала его. Он выбрался обратно, как демон ихор распылился по полу.
– Так грубо, – сказала Лили. Она сидела на прилавке, держа в руках продолговатый металлический предмет‑ её телефон‑ как будто это отразило бы демона.
Бэт подскочил на ноги, когда демон понесся к Майе. Она пнула его, и он откатилось назад с сердитым хлюпающим звуком. Бэт взглянул на его нож. Металл плавился, растворяясь в ихоре. Со звуком отвращения он отбросил его в сторону.
– Оружие, – сказал он, бросаясь вокруг. – Мне нужно оружие, – Майя схватила скальпель с соседнего стола и кинула в него. Он застрял в существе с хлюпающим звуком. Демон завизжал. Мгновение спустя, скальпель выстрелил из него обратно, как будто бы он был изгнан из мощного тостера. Крутясь по полу – плавясь и шипя.
– Обычное оружие против них не действует! – Катарина вышла вперед, подняв правую руку. Она была окружена синим пламенем.
– Только рунические клинки…
– Тогда давайте используем один из них! – ахнул Бэт, отступая, когда пульсирующее существо стремительно двинулось к нему.
– Только Сумеречные охотники могут использовать их! – крикнула Катарина, и сноп голубого пламени выстрелил из её руки. Он ударил существо прямо, заставляя его откатываться снова и снова. Бэт схватил клетку и захлопнул её перед демоном, дергая вверх крышку люка, когда демон закатился внутрь.
Майя быстро задвинула люк вниз и закрутила болт, чтобы заблокировать демона внутри. Все они попятились, в ужасе глядя на то, как это существо зашипело и начало бросаться вокруг границ его прочной, сделанной магом, тюрьмы. Все, кроме Лили, которая все еще держала свой телефон перед ним.
– Ты снимаешь это? потребовала Майя.
– Может быть, – сказала Лили.
Катарина провела рукавом по ее лбу:
– Спасибо за помощь, – сказала она. – Даже магия Мага не может убить Данталионсов – с ними трудно.
– Зачем ты сняла это? – спросила Мая у Лили.
Девушка‑вампир пожала плечами.