– Безрассудный, – сказал он. – Знаешь, когда я впервые появился в институте, Алек назвал меня безрассудным столько раз, что я пошел и посмотрел его в словаре. Не то чтобы я не знаю, что оно значит, но… я всегда думал, что оно означало «храбрый». На самом деле имелось в виду «тот, кто не заботится о последствиях своих действий».
Клэри чувствовала уязвленность от лица маленького Джейса.
– Но тебе не все равно.
– Не достаточно, может быть. Не все время. – Он издал шок. – Я люблю тебя. Я влюбился в тебя безумно с момента как узнал тебя. Я никогда не заботился о последствиях. Но уверял себя в обратном. Я говорил себе что ты хочешь меня, и я так устал, но я никогда не заботился. Я хотел тебя больше чем хотел быть хорошим.
– Я хотел тебя больше, чем чего бы то ни было. Его мышцы были жесткими под ее руками, его тело дрожало от напряжения. Она наклонилась, чтобы ее губы встретились с его, чтобы поцелуем прогнать напряженность прочь, но он отстранился, закусив нижнюю губы достаточно сильно, чтобы кожа побелела.
– Клэри, – сказал он резко. – Подожди, просто… подожди.
Клэри на мгновение почувствовала себя ошеломленной. Джейс любил целоваться; он мог целовать в течение нескольких часов, и он был хорош в этом. И он не был заинтересован. Он был очень заинтересован. Она уперлась коленями по обе стороны от его бедер и сказала неуверенно: – Все в порядке?
– Мне нужно кое‑что тебе сказать.
– О, нет. – Она опустила голову на его плечо. – Хорошо. Что же это?
– Помнишь, когда мы только попали в измерение демонов, каждый видел сон? – спросил он. – А я сказал, что ничего не видел.
– Ты не должен говорить мне, что видел, – мягко сказала Клэри. – Это твое дело.
– Нет, должен, – сказал он. – Я видел зал с двумя тронами, один был из золота, а второй из слоновой кости. Через окно я увидел мир, он был сожжен до тла. Как этот, только разрушения в нем были свежее. Там все еще был пожар, а в небе была масса ужасных летающих существ. Себастьян сидел на одном троне, а я на втором.
Ты тоже была там, и Алек, и Иззи, и Макс, – он сглотнул. – Но вы все были в клетке, закрытой на огромный замок. И я знал, что это я вас туда посадил и закрыл на ключ. Но я не чувствовал сожаления, я испытывал радость. Это был мой триумф, – он тяжело вздохнул. – Теперь можешь испытывать ко мне отвращение и даже уйти. Все в порядке.
Но, конечно, ничего не было в порядке. Его голос был мертвым и отстраненным, в нем не было надежды. Клэри задрожала в его руках, но не от ужаса, а от жалости. И от напряжения, ведь она хорошо знала, насколько шаткой была вера Джейса в самого себя, и каким осторожным должен был быть ее ответ.
– Демон показал нам то, чего по его мнению мы хотели, – сказала она в итоге. – не то, чего мы на самом деле хотим. Он не понимает человеческой натуры, вот почему мы освободились. К тому времени, как мы тебя нашли, ты уже освободился от того, что он показал тебе, это было не то, чего ты хотел.
– Пока Валентин растил тебя, он контролировал все вокруг тебя, ничто не было в безопасности, ничего, что ты любил не было в безопасности. Поэтому демон заглянул в твое сердце и нашел там детскую мечту о контроле над миром, ведь тогда ничего плохого не случилось бы с теми, кого ты любил. Он пытался дать тебе это, но это не то, чего ты хочешь на самом деле. Потому ты и проснулся, – она коснулась его щеки. – Какая‑ то часть тебя по‑прежнему остается тем маленьким мальчиком, который думает, что любить значит разрушать, но ты учишься. Ты учишься каждый день.
На мгновение он просто смотрел на нее с удивлением, губы слегка приоткрыты; Клэри почувствовала, что ее щеки загорелись. Он смотрел на нее, как будто она была первой звездой, когда‑либо бывавшая на небе, чудо окрасилось по лицу мира, что он едва мог поверить.
– Позвольте мне, – сказал он, и прервался. – Можно я тебя поцелую?
Вместо того чтоб кивнуть, она наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам. Если их первый поцелуй в воде был своего рода взрыв, но это было похоже на то что солнце загорелось сверхновой силой. Это был тяжелый, горячий, полный вождение поцелуй, кусая нижнюю губу и столкновение языков и зубов, они оба прижались так сильно, как они могли быть рядом, ближе. Они были склеены, кожи и ткани, пьянящая смесь холода воды, тепла их тел, и трения скольжения влажной коже.
Его руки обхватили ее полностью, и вдруг он поднял ее, когда он шел из озера, вода лилась с них ручьями. Он опустился на колени на песчаный пляж, уложив ее так нежно, как он только мог на кучу их одежды.
Она засомневалась на мгновение, а затем сдалась, откинувшись и потянув его вниз, к себе, целуя его яростно, пока он не застонал и прошептал: – Клэри, я не могу‑ скажи же мне – я не могу думать‑ Она запустила руки в его волосы и отодвинулась ровно настолько, чтобы видеть его лицо. Оно пылало, почерневшие глаза выражали желание, его волосы начали завиваться, высыхая, спадали на глаза.
Она слегка потянула его пряди между ее израненных пальцев.
– Все в порядке, – прошептала она в ответ. – Все хорошо, мы не должны останавливаться. Я хочу этого, – она поцеловала его, медленно и крепко. – Если ты хочешь этого, то и я хочу.
– Если я хочу? Что то дикое было в его мягком смехе. – Будто ты не знаешь? И тогда он целовал ее снова, засасывая ее нижнюю губу, целуя ее шею и ключицу, она провела руками по всему его телу, свободно, зная, что она могла прикасаться к нему, столько, сколько ей нравилось, однако, ей нравилось.
Ей казалось, будто она рисовала его, руки отображали его тело, покатость спины, плоский живот, выемки над бедрами, мышцы его рук. Словно картина они воплощались в ее руках.
Когда его руки скользнули под ее бюстгальтер, она задохнулась от ощущений, потом кивнул ему, когда он замер, вопросительно глядя. Продолжай. Он остановился каждый раз, прежде чем устранить каждый предмет одежды с каждого из них, спрашивая ее взглядом и словам, должен ли он продолжать, и каждый раз она кивала и говорила: Да, давай же, да.
И когда наконец между ними не осталось ничего, только кожа, ее руки замерли и она подумала, что никогда не было лучшего способа, чтобы быть ближе к другому человеку, чем этот, и что если они сделают еще один шаг, то это будет как будто что‑то в ее груди треснуло и выставило напоказ ее сердце.
Она могла чувствовать, как мышцы Джейса изгибаются как он достал что‑то из‑за нее и она услышала треск фольги. Вдруг все показалось действительно реальным – она почувствовала внезапную вспышку нервозности – это действительно происходило.
Он замер. Его свободная рука придерживала ее голову, локти глубоко зарылись в песок по обе стороны от нее, держа его вес над ее телом. Он весь был напряженным и дрожал, зрачки были широкими, радужка – лишь золотые ободки. Что‑то не так?
Слыша неуверенность Джейса – она подумала, может быть, ее сердце разбилось на куски. – Нет, прошептала она и потянула его вниз. Они оба были солеными на вкус. – Поцелуй меня, взмолилась она, и он поцеловал, горячим, томным, медленным поцелуем, это ускорило его сердцебиение, как и движение их тел ускорилось друг к другу.
Каждый поцелуй был другим, каждый поднимался все выше и выше, как искра, как растущий пожар: быстрыми нежными поцелуями, он говорил, что любит ее, долгими, медленными и почтительными поцелуями говорил, что он доверяет ей, игривыми и легкими поцелуями, что он все имеет надежду, обожающими поцелуями говорил, что он верил в нее, как никто другой.
Клэри отдавалась поцелуям, понимая их бессловесную речь, которая возникла между ними. Его руки дрожали, но они были быстры и умелыми, легкие прикосновений сводили ее с ума, пока она отталкивала и вновь притягивала его, вынуждая его ответить на немой призыв пальцев, губ и рук.
И даже в последний момент, когда она вздрогнула, она прижалась к нему, кутаясь вокруг него, не давая ему уйти. Она оставила свои глаза широко открытыми, как вдруг он вздрогнул, опустив свое лицо к ее шее, повторяя ее имя снова и снова, и когда она наконец‑то закрыла глаза, то она подумала, что увидела, как пещера вспыхнула золотым и белым цветом, будто упаковывая их в Небесный Огонь – самую красивую вещь, которую ей когда‑либо приходилось видеть.
Саймон смутно осознавал, что Клэри и Джейс встали и ушли из пещеры, что‑то шепча друг другу по пути. Не так тихо, как они думали, он подслушал их, чуть‑чуть забавляясь, но он подумал, что им надо провести это время вместе, учитывая то, что они не знали, что будет со всеми ими на следующий день.
– Саймон, – это был почти шепот, но Саймон приподнялся на локтях и посмотрел вниз на Изабель. Она перевернулась на спину и посмотрела на него. Ее глаза сделались очень большими и темными, щеки покраснели, – он почувствовал тревогу в груди.
– Ты в порядке? – сказал он. – У тебя нет лихорадки?
Она покачала головой и пошевелилась в коконе из одеяла. ‑ Просто жарко. Кто замотал меня как мумию?
– Алек, – сказал Саймон. – Я думаю тебе лучше остаться в нём.
– Я бы не хотела, – Изабель обняла его за плечи притягивая к себе.
– Я не могу согреть тебя. Мое тело лишено тепла, – его голос звучал немного жестко.
Она прижалась к месту на стыке ключицы и плеча.
– Я думаю, мы уже выяснили, что я достаточно горяча для нас обоих.
Неспособный сопротивляться ей, он протянул руки что запустить их ей за спину. Она скинула оружейный пояс и была во всём чёрном.
Термальный топ из тонкой и теплой ткани, к которой он прикасался пальцами. Она была реальной, с человеческим дыханием, и он молча поблагодарил Бога, имя которого он мог теперь произнести, за то что она была в порядке.
– Здесь есть кто‑нибудь еще?
– Джейс и Клэри ушли незаметно, и Алек пошел осмотреться, – сказал Саймон. – Мы одни. Я имею в виду, не совсем одни, так что я бы не стал…
У него перехватило дыхание, когда она перевернулась так, чтобы быть сверху, прижимая его к земле. Она изящно положила руку ему на грудь.
– Я бы не стал этого делать, – сказал он. – Не то, чтобы ты должны была бы остановиться.
«Ты спас мне жизнь», сказала она.
– Я не… – он замолчал, когда она прищурилась. – Я храбрый героический спасатель? – попробовал он.
– Ммм‑хмм. – она подтолкнула его подбородок к своему.
– Давай только обойдемся без штучек типа Лорда Монтгомери, – предупредил он. – Кто‑нибудь может войти.
– А как насчет просто целоваться?
– Думаю, это подойдет, – сказал он, и Изабель немедленно поцеловала его, а ее губы были почти невыносимо мягкими. Его руки нашли свой путь под ее рубашку и гладили ее позвоночник, прослеживая линию ее лопаток. Когда она отдалилась, ее губы были окрашены в красный цвет, и он видел, что кровь скопилась в ее горле – кровь Изабель, солено‑сладкая, и даже при том, что он не был голоден, он хотел…
– Ты можешь меня укусить, – прошептала она.
– Нет. – Саймон изогнулся немного назад. – Нет… Ты потеряла слишком много крови. Я не могу. – Он чувствовал, как его грудь вздымалась в ненужном дыхании. – Ты спала, когда мы говорили об этом, но мы не можем оставаться здесь. Клэри начертила чарующую руну у входа, но это не удержит их надолго, и у нас заканчивается еда.
Атмосфера делает нас слабее. К тому же Себастьян найдёт нас. Мы должны идти к нему завтра в Гард. он провел рукой пропуская сквозь пальцы её мягкие волосы. «А это значит, что тебе нужны все твои силы».
Она поджала губы, бросив на него взгляд.
– Когда мы пришли через Благой Двор в этот мир, что ты видел?
Он слегка коснулся её лица, не желая лгать, но правда…правда была тяжелой и неудобной.
– Из, мы не должны…
– Я видела Макса, – сказала она. – Но я видела также и тебя. Ты был моим парнем. Мы жили вместе, и вся моя семья приняла тебя. Я могу сказать себе, что я не хочу, чтобы ты был частью моей жизни, но моё сердце знает другое, – сказала она. – Ты проделал свой путь в моей жизни, Саймон Льюис, и я не знаю как или почему, или даже когда, но это случилось, и как бы я не ненавидела это, я не могу это изменить, и вот оно.
Он слегка поперхнулся.
– Изабель…
– А теперь скажи мне, что ты видел, – сказала она, и её глаза блестели, как слюда.
Саймон уперся руками о каменный пол пещеры.
– Я видел себя знаменитым, рок‑звездой, – сказал он медленно. – Я был богат, моя семья была вместе, и я был с Клэри.
Она была моей девушкой. – он почувствовал, как Изабель напряглась, почувствовал, как она начала откатываться, и он поймал её за руки.
– Изабель, послушай. Послушай. Она была моей девушкой, а потом, когда она пришла, чтобы сказать мне, что любит меня, я сказал: «Я тоже тебя люблю…Изабель».
Она уставилась на него.
– Изабель, – сказал он, – мое видение лопнуло, когда я произнес твое имя. Потому что я понял, что видение было неправильным. Это было не то, чего я на самом деле хотел.
– Почему ты говоришь, что любишь меня, только когда пьян или спишь? – спросила она.
– Я всегда не вовремя, сказал Саймон, – но это не значит, что я не имею это в виду. мы хотим этого, глубоко внутри мы знаем, что чувствуем. Именно этого хотят наши души, и моя хочет твою.
Он почувствовал, как она выдохнула.
– Скажи это, – произнесла она. – Скажи это наяву.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты говорила мне тоже в ответ до тех пор, пока не будешь иметь это в виду, но я люблю тебя.
Она откинулась назад над ним, и соединила подушечки пальцев с его.
– Я имею ввиду это.
Он приподнялся на локтях, когда она наклонилась, и их губы встретились. Они целовались долго, мягко, сладко и нежно, а затем Изабель отстранилась немного, её дыхание было рваным, и Саймон произнес:
– Значит, мы сделали ОО сейчас?
Изабель пожала плечами.
– Понятия не имею, что это значит.
Саймон скрыл, что он был чрезмерно доволен этим.
– Мы – официально парень и девушка? Есть ли у Сумеречных охотников какой‑нибудь ритуал? Должен ли я изменить свой статус в Facebook с «всё сложно» на «в отношениях»?
Изабель восхитительно поморщила нос. «У вас есть книга которая также является лицом?»
Саймон рассмеялся, и Изабель наклонилась и поцеловала его снова. На этот раз он поднял руку, чтобы привлечь ее, и они обернули себя вокруг друг друга, запутались в одеяла, целуя и шепча.
Он потерял себя в удовольствии от вкуса ее губ, изгиб ее бедра под рукой, на теплой коже ее спины. Он забыл, что они были демонической реальности, что они собираются в бой на следующий день, что они никогда могут не увидеть свой дом снова: Все исчезла и была лишь Изабель.
– Почему это постоянно происходит? – при звуке бьющегося стекла, они оба сели, увидев рядом злого Алека. Он выбросил пустую бутылку вина, которую принес. Повсюду, на полу пещеры были осколки.
– Почему вы не можете пойти куда‑нибудь еще и делать эти ужасные вещи? Мои глаза!
– Это демонический мир, Алек, – сказала Изабель. – Здесь некуда пойти.
– И ты сказал, что я должен заботиться о ней, – начал Саймон, но понял, что это не продуктивная тема для разговора и замолчал.
Алек сел на противоположной стороне от огня и уставился на обоих.
– А куда ушли Клэри и Джейс?
– Ох, – деликатно сказал Саймон. – Кто бы мог сказать…
– Натуралы, – заявил Алек. – Почему они не могут контролировать себя?
– Загадка, – согласился Саймон, откинулся на спину, спать.
Джиа Пенхоллоу сидела на столе в своем кабинете. Это не было существенным, хотя она не могла не задаться вопросом, будет ли кто хмуриться на Консула, сидящего непочтительно на древнем столе власти – но она была одна и чрезмерно устала от всего, что происходит.
В руке она держала записку из Нью‑Йорка: огненное сообщение от колдуна, достаточно сильного, чтобы обойти все защитные чары вокруг города. Она узнала почерк Катарины Лосс, но слова были не ее.
– Консул Пенхоллоу
Это Майя Робертс, временный лидер стаи Нью‑Йорка. Мы понимаем, что вы делаете всё, что в ваших силах, чтобы вернуть нашего Люка и других заключенных. Мы ценим это. В знак нашей доброй воли я хочу передать вам сообщение. Себастьян и его силы будут атаковать Аликанте завтра ночью. Пожалуйста, сделайте всё возможное, чтобы быть готовыми. Мне бы хотелось, чтобы мы могли быть там, сражающиеся на вашей стороне, но я знаю, что это невозможно. Иногда возможно только предупредить, ждать и надеяться.
Помните, что Конклав и Совет – Сумеречные охотники и Нижний мир вместе – это свет мира.
С надеждой, Майя Робертс.
С надеждой. Джиа снова сложила письмо и сунула его в карман. Она думала о городе, там, под ночным небом, бледное серебро демонических башен вскоре изменит цвет на воинственный красный. Она думала о своём муже и дочери. Она думала о коробках, что недавно прибыли от Терезы Грей, поднявшись сквозь землю на Ангельской площади, каждая из которых имела печать со спиральным символом Лабиринта.
Она почувствовала в своем сердце шевеление…некоторых опасений, но также и некоторое облегчение, что наконец время подходит, наконец, ожидание будет кончено, наконец, у них должен быть шанс. Она знала, что Сумеречные охотники из Аликанте будут бороться до последнего: с решительностью, с мужеством, с упорством, с удвоенной силой, с триумфом.
С надеждой.
КЛЮЧИ ОТ СМЕРТИ И АДА
– Боже, моя голова, – сказал Алек. Он, как и Джейс, стоял на коленях за хребтом скалы, увенчанной серой каменистой насыпью. Скала закрывала их, но, используя руны дальновидения, они могли видеть полуразрушенную крепость, возле которой находилось множество Темных. С этого расстояния они были похожи на муравьев.
Крепость была похожа на Гард Хилл в Аликанте, но искривленный в зеркале. Внешне она напоминала Гард, но эта массивная стена делала его неприступным.
– Может, не стоило столько пить прошлой ночью? – сказал Джейс, наклонясь вперед и прищурившись. Темные стояли вокруг стены концентрическими кольцами, образуя плотную группу перед входными воротами. Так же были небольшие группы в стратегических точках – вверх и вниз по холму. Алек видел, как Джейс подсчитывает примерное число противников, перебирая и отбрасывая различные стратегии в голове.
– Может, тебе стоит выглядеть менее самодовольным из‑за того, что ты делал прошлой ночью? – парировал Алек.
Джейс чуть не свалился со скалы.
– Я не выгляжу самодовольным. Ну, – поправился он. – Не больше, чем обычно.
– Да ладно тебе, – сказал Алек, вытаскивая стило. – Я могу читать твое лицо, как открытую порнографическую книгу. Хотел бы я от этого избавиться.
– Это твой способ попросить меня заткнуться? – спросил Джейс.
Помнишь, как ты насмехался надо мной из‑за тайны с Магнусом и спрашивал меня, когда я упал на шею? – спросил Алек, размещая стило напротив его предплечья и начиная рисовать иратце. – Это расплата.
Джейс фыркнул и схватил стило Алека:
– Дай мне это, – сказал он, и закончил иратце на его коже своим обычным движением. Алек почувствовал онемение, после которого его головная боль начала отступать. Джейс снова обратил все свое внимание на холм.
– Знаешь, что интересно? – спросил он. – Я видел несколько тех летающих демонов, но ни один из них не приблизился к Темному Граду…
Алек поднял брови.
– Темный Гард?
– У тебя есть название получше? – пожал плечами Джейс. – В любом случае, они находятся далеко от Темного Гарда и холма. Они служат Себастьяну, но, судя по всему, уважают его пространство.
– В любом случае они не могут быть слишком далеко, – сказал Алек. – Они достаточно быстро доберутся до Зала Соглашений, когда ты протрубишь тревогу.
– Они могут быть внутри крепости, – сказал Джейс, охвучивая их общую мысль.
– Мне жаль, что тебе не удалось заполучить скептрон, – сказал Алек подавленным голосом. – У меня такое чувство, что он мог бы вырубить кучу демонов. Если конечно, после стольких лет, он еще работает.
На лице Джейса было странное выражение. Алек спешно добавил, – Не то, чтобы кто‑то другой мог его заполучить. Но ты пытался…
– Я не уверен, – сказал Джейс, в его голосе сквозили расчет и задумчивость. – Пойдем. Вернёмся к остальным.
Времени ответить не было; Джейс уже уходил. Алек последовал за ним, отползая подальше от Темного Гарда. Как только они оказались на безопасном расстоянии, они выпрямились и спустились по каменистой осыпи туда, где их уже ждали остальные. Саймон стоял рядом с Изабель, а Клэри рисовала руны в своем альбоме.
По тому, как она покачала головой, вырывая страницы и комкая их в руке, он понял, что все было не настолько хорошо, чтобы ей понравилось.
Мусоришь? – спросил Джейс, когда они с Алеком остановились рядом с ними.
Клэри послала ему испепеляющий взгляд, который все же был больше сентементальным. Джейс вернул ей этот взгляд. Алеку стало интересно, что будет, если он принесет жертву темным богам этого измерения, в обмен на то, что ему не будут постоянно напоминать о его одиночестве.
И не просто один. Он не только скучал по Магнусу, он боялся за него, с постоянно ноющей болью, которая никогда не уходила полностью.
– Джейс, этот мир сожгли до тла, убив все живое в нем. – сказала Клэри. – Я абсолютно уверена в том, что здесь никто не заинтересован в переработке.
– Так что вы видели? – потребовала Изабель. Она не была счастлива остаться в безопасном месте, пока Алек и Джейс были на разведке, но Алек настоял на этом, чтобы она берегла свои силы. В эти дни она слушала его больше, подумал Алек, ведь Иззи слушает только тех людей, которых уважает. Это было приятно.
– Здесь, – Джейс достал стило из кармана, вставая на колени и сбрасывая куртку на землю. Мышцы спины зашевелились под его рубашкой, когда он начал рисовать стилом по желтоватой грязи.
– Вот здесь Темный Гард. Туда только один путь и он проходит через ворота во внешней стене. Они закрыты, но открывающая руна должна позаботится об этом. Вопрос в том, как добраться до этих ворот.
Самые удобные для обороны позиции находятся тут, тут и тут, – его стило быстро чертило по грязи. – Так что, мы обойдем вокруг и доберемся до задней части крепости. Если география тут такая же, как и в нашем Аликанте, то это, похоже, единственный путь до задней части холма.
Когда мы подберемся поближе, то разделимся тут и тут, – стило создавало быстрые узоры, пока он рисовал, и пятно от пота появилось между его лопатками, – мы постараемся подвести кучу демонов и Омраченных к центру, – он откинулся назад, кусая губу. – Я смогу выманить многих из них, но мне нужно, чтобы вы сдерживали их, пока я буду делать это. Вам всем ясен план?
Все немного притихли, обдумывая сказанное. Потом Саймон спросил, указывая на рисунок:
– Что это за неустойчивая вещь? – сказал он. – Это дерево?
– Это ворота, – сказал он.
– Оу, – довольно, сказала Изабель. – Тогда в чем же они неустойчивы? Там есть ров?
– Это линия траектории – серьезно, я единственный человек, которые когда‑либо видел стратегическую карту? – потребовал Джейс, бросая его стило вниз и провел рукой по светлым волосам. – Вы понимаете хоть что‑то из того, что я только что сказал?
– Нет, – ответила Клэри. – Твоя стратегия наверняка потрясающая, но навыки рисования просто ужасны; Темные похожи на деревья, а крепость выглядит как лягушка. Попробуй объяснить как‑нибудь по‑другому.
Джейс опустился на корточки и скрестил руки на груди.
– Ну, я был бы рад послушать.
– У меня есть идея, – сказал Саймон. – Помните, как я недавно говорил о Подземельях и Драконах?
– Очень хорошо помним, – сказал Джейс. – Это были темные времена.
Саймон проигнорировал его:
– Все Темные одеты в красное, – сказал он. – И они не слишком яркие или оригинальные. Их воля, пускай частично, но подчинена Себастьяну. Правильно?
– Правильно, – сказала Изабель и послала Джейсу уничтожающий взгляд.
‑ В ПиД, первое, что я делаю, когда сталкиваюсь с подобной противоборствующей армией – это переманиваю группу, скажем… человек пять, и отбираю у них одежду.
– Типа, они должны голыми вернуться в крепость, и их смятение негативно скажется на боевом духе? – сказал Джейс. – Потому что, это кажется слишком сложным.
– Я уверена, что он имел ввиду, взять их одежду и замаскироваться под них, – сказала Клэри. – Так что мы сможем подкрасться к воротам незамеченными. Если другие Темные будут не очень внимательными, они могут и не заметить. – Джейс посмотрел на нее с удивлением. Она пожала плечами. – Это в каждом фильме делают.
– Мы не смотрим фильмы, – сказал Алек.
– Я думаю, вопрос в том, смотрит ли фильмы Себастьян, – сказала Изабель. – Мы все еще придерживаемся стратегии «доверься мне», когда видим его, кстати говоря?
– До сих пор «доверься мне»? – Джейс сказал.
– О, хорошо, – сказала Изабель. – На секунду, я заволновалась, что наш план фактически стал складываться с шагов, которым мы должны следовать. Ну знаешь, что‑то обнадеживающее.
– У нас есть план, – Джейс засунул стило за пояс и плавно поднялся на ноги. – Мы используем идею Саймона о том, как пробраться в крепость. Мы сделаем это.
Саймон уставился на него:
– Серьезно?
Джейс поправил свою куртку.
– Это хорошая идея.
– Но это ведь моя идея, – сказал Саймон.
– Она подходит нам, и мы сделаем это. Мои поздравления. Мы доберемся до холма, а потом воспользуемся твоим планом. А когда попадем внутрь… – Он повернулся к Клэри. – То, что ты сделала в Благом Дворе. Та руна на стене; можешь ее повторить?
– Почему бы и нет, – сказала Клэри. – Но для чего?
Джейс улыбнулся.
Эмма сидела на кровати в своей маленькой мансарде, а вокруг лежали бумаги..
Она, наконец, достала их из папки, которую взяла в кабинете Консула. Они были разложены на ее одеяле, освещаемые солнечным светом сквозь маленькое окошко, хотя она с трудом заставила себя к ним прикоснуться.
Там были шероховатые фотографии, сделанные под ярким небом Лос‑Анджелеса, тела ее родителей. Теперь она могла увидеть, почему они не смогли доставить тела в Идрис. Они были раздеты, их кожа серая, как пепел, за исключением мест, где были уродливые черные каракули, не похожие на руны, отвратительные.
Песок вокруг них была мокрым, как будто шел дождь; они были далеко от линии прилива. Эмма боролась с желанием бросить все, когда она пыталась заставить себя впитать информацию: когда тела были найдены, когда они были идентифицированны и как они распались на сгустки, когда Сумеречные охотники пытались поднять их.
– Эмма.
Хелен стояла в дверях.
Свет, который лился через окно, окрасил кончики ее волосы серебром, так же, как всегда делал с Марком. Она была больше похожа Марка, чем когда‑либо; стресс сделал ее тоньше и более четко выявил тонкие арки скул, заостренные кончики ушей. – Где ты раздобыла это?
Эмма вызывающе подняла подборок. – Я взяла их в кабинете консула.
Хелен присела на край кровати. – Эмма, ты должна вернуть их обратно.
Эмма ткнул пальцем в бумаги.
– Они не собираются предпринимать никаких действий, чтобы выяснить, что случилось с моими родителями, – сказала она. – Они говорят, что это просто случайное нападение Темных охотников, но это было не случайно. Я знаю, это было не случайно.
– Эмма, Темные и их союзники не просто убили Сумеречных охотников Института. Они уничтожили Конклав в Лос‑Анджелесе. То, что они пришли и за твоими родителями тоже, определенно имеет смысл.
– Почему же они не Обратили их? требовательно спросила Эмма. – Им нужен каждый воин, которого они могли бы получить. Ты говоришь, они уничтожили Конклав, но они не оставляли тела. Они Обратили их всех.
– За исключением юных или очень старых. – Ну, мои родители не были ни теми ни другими.
– Ты бы предпочла, что бы их Обратили? тихо сказала Хелен, и Эмма знала, что она думала о своей собственном отце. – Нет, сказала Эмма. – Но ты действительно говоришь, что это не имеет значения, кто их убил? Что я даже не должна желать узнать, почему?
– Почему это? Тиберий стоял в дверях, его копна непослушных черных волос падала на глаза. Он выглядел моложе, чем на десять лет, созданию впечатления способствовал тот факт, что его игрушечная пчела висела в руке. Его нежное лицо было отмечено усталостью. – Где Джулиан?
– Он спустился на кухню, чтобы раздобыть еды, – сказала Хэлен. – Ты голоден?
– Он злится на меня? – спросил Тай, глядя на Эмму.
– Нет, но ты же знаешь, он расстраивается, когда ты кричишь на него или вредишь себе, тщательно подбирая слова, сказала Эмма. Было трудно понять, что может напугать Тая или вызвать его истерику. По своему опыту она знала, что лучше всегда говорить ему чистую правда. Некоторые люди регулярно врали детям, считая что «Эта инъекция не повредит», но последствия были катастрофическими, когда врали Таю.
Вчера Джулиан провел некоторое время, извлекая битое стекло из окровавленной ноги брата и достаточно сурово объясняя ему, что если он когда‑либо снова решит походить по битому стеклу, Джулиан наябедничает взрослым, и ему придется принять то наказание, которое он получит. Тай пнул его в ответ, оставляя кровавый след на рубашке Джулса.
– Джулс хочет, чтобы все было хорошо‑ сказала Эмма‑Это все чего он хочет.