Умерший родитель
Некоторые дети уже в своем раннем детском возрасте проходят через травму потери родителя. Родители могут отдать ребенка на усыновление. Или кто‑то из родителей может умереть, когда ребенок еще не вырос. Родители – это те, кто передали ребенку жизнь. Это самые значимые люди в его жизни, вне зависимости от того, каковы они с нашей или общественной точки зрения. Если кто‑то из родителей умер, то его место не может быть занято кем‑то другим – отчимом или мачехой, дедушкой, бабушкой, тетей или дядей. Оно также не может быть занято приемными родителями или опекунами. Для умершего родителя необходимо сохранить место в семейной системе. Если умерший родитель исключен, то необходимо дать ему место в семейной системе, в своем сердце. Можно, например, поставить где‑то портрет умершего, или привести ребенка к его могиле, или сказать, что умерший присматривает за ним, присутствует в его жизни, помогает ему. Несмотря на то что отец умер или, может быть, мать умерла, он или она все равно продолжает жить в этом ребенке.
Часто в таких ситуациях бывает, что приемные родители, мачеха, или отчим, или оставшийся в живых родитель исключают умершего. Они не принимают произошедшее событие. Или они считают, что теперь они отвечают и заботятся о ребенке. Или, может быть, они исключают умершего из‑за страха перед его тяжелой судьбой или по причине того, что он был плохим, его поступки неправильными, подлыми. Оставшиеся в живых не подозревают, что ранняя смерть родителя закладывает сложности в судьбе ребенка, если по каким‑то причинам родитель исключен. Вычеркнуть кого‑то из семейной системы, из памяти на самом деле невозможно. Внутренне, неосознанно ребенок будет связан с умершим родителем, пока те взрослые, которые с ним рядом, не примут его в свои сердца, не дадут ему место в их семье. Или пока ребенок не станет взрослым и не сможет принять исключенного умершего родителя и завершить расставание с ним.
Смена фамилии у ребенка на фамилию приемного родителя – это тоже исключение его отца. Но ребенок все равно остается связанным со своим родным родителем и является продолжением жизни именно своих родителей. Кроме того, в браке соединяются люди с похожими судьбами в роду, поэтому абсолютно неуместно род своего партнера считать худшим или лучшим.
Те, кто усыновляет ребенка, отнимают у детей их фамилии, отчества, отнимают их родного отца. Последствия этого тяжелы. У детей многое будет не складываться в судьбе. Почему мать и приемный отец считают себя вправе принимать такие решения?
Максим пришел на прием из‑за рецидива заболевания мочевого пузыря и почек, к тому же его беспокоил тот факт, что он часто получает травмы. От соседки он узнал, что в этом есть какие‑то внутренние причины, и решил разобраться. Сначала он упал «на ровном месте» и ушиб ребра и руку, через три месяца споткнулся и растянул связку на ноге, а еще через четыре месяца он упал и сломал руку. За этот период два раза происходило обострение воспалительного процесса в мочевом пузыре и почке. Максим сказал, что у него сложилось впечатление, будто он весь этот период словно заколдованный, так как «только вылечился от одного, как тут же другое». В ходе работы выяснилось, что болезнь и травмы связаны с умершим отцом Максима. Отец Максима умер, когда сыну было четыре года (замерз на улице, заболел и не обратился вовремя в больницу и умер от воспаления легких). Мать Максима вышла замуж, когда сыну было 7 лет, а когда Максиму было 14 лет, отчим усыновил мальчика. Максим давно уже не был на кладбище, он не мог вспомнить вообще, когда был у могилы отца последний раз. Когда я спросила, сколько лет было отцу, когда он умер, то оказалось, что 32 года. А сколько лет Максиму? Месяц назад исполнилось 32! Из своей любви к отцу он внутренне стремился последовать за ним. Умереть, чтобы уйти вслед за ним. Какое было решение для Максима? Внутренне ему необходимо было сказать: «Я – твой сын, а ты – мой отец. Сейчас я первый раз вижу тебя как своего отца. Ты умер, и это было очень тяжело. Я уважаю твою судьбу. Тот отец, который есть, самый лучший. Дорогой папа, я недолго носил твою фамилию. Я ношу чужую фамилию, и это тяжело. Я никогда в своей жизни не ощущал полной силы. Я – Ушилов (это фамилия отца). Ты мой отец, и у тебя есть место в моем сердце. Ты был самым лучшим отцом для меня. Самое дорогое, что ты мне дал, – это моя жизнь. Ты дал мне жизнь, и я принимаю ее. Я соглашаюсь с твоей судьбой. Папа, я остаюсь. Благослови меня, если я останусь. Я буду жить так долго, как только смогу. Только когда придет мое время, я последую за тобой». Максим после работы несколько минут сидел молча. Он сказал, что почувствовал что‑то очень мощное внутри себя. Он приходил на консультацию еще раз через полтора месяца. Максим съездил на могилу к отцу, почти полчаса он плакал. Сейчас он принял решение изменить свою фамилию на фамилию отца. Об этом он сообщил матери и отчиму. Мать согласилась с его решением, а отчим расстроился. В этот момент Максим ощутил какой‑то внутренний порыв, он подошел, обнял отчима и сказал, что благодарен от всего сердца, что он все годы заботился о нем. В семье все разрешилось. Болезни почек и мочевого пузыря больше не беспокоили, и травмы на сегодняшний день больше не происходили. Умерший ребенок
Что происходит, если в семье умирает ребенок? Как правило, боль от потери ребенка супругам сложно пережить вместе. Это тяжелое событие разъединяет пару. Оба супруга вытесняют ту боль, которая переполняет их в связи со смертью ребенка. При этом муж может обвинять в случившемся жену (или наоборот), но обвинять в этом случае мужу легче, чем пережить боль от потери. Жена (или, наоборот, муж) при обвинениях чувствует себя виноватой, и это легче, чем пережить боль от потери. Супруги вытесняют боль, она заменяется любым чувством – обвинением, злостью, ненавистью, и эта замена чувств дает некоторое облегчение.
А что происходит, если в семейной системе, где умер ребенок, присутствует муж, жена и их второй ребенок? Каким образом эти вытесненные чувства родителей влияют на жизнь ребенка? Ребенок чаще всего внутри несет боль, вытесненную родителем.
Смерть ребенка отражается на всех членах семьи. Не важно, сколько лет было ребенку, когда он умер, это всегда испытание для всей семьи. Прежде всего это испытание для супругов. Тут важно, чтобы оба смогли вместе разделить эту боль. Но, как правило, боль слишком сильна и горевать вместе не получается. Смерть ребенка обычно разделяет пару. Возможна ли совместная печаль? Далеко не всегда. Иногда после такого события спустя время партнеры расстаются. Соединиться и остаться парой они могут только через совместный траур.
Соня, 39 лет, пришла на консультацию из‑за страха перед повтором болезни. Два года назад ее прооперировали по поводу доброкачественной опухоли груди. Недавно она обнаружила на месте операции небольшое уплотнение, обратилась к врачу, обследования не подтвердили рецидива. Со слов Сони, эти два года она живет в постоянном страхе, у нее совсем нет сил для того, чтобы радоваться и просто жить. Еще до болезни у нее все время было ощущение, что сил для жизни нет, а сейчас вообще такое ощущение, что она живет словно во сне. Что стояло за ее потерей жизненных сил, за ее болезнью? Связь с ее старшим братом, который умер вскоре после рождения. Соня несла вытесненную мамой боль, хотела уйти вслед за братом вместо нее. И несмотря на то, что мать четыре года назад умерла, внутри Сони этот процесс продолжал действовать. Соня сказала, что это нисколько не удивило ее, так как с самого детства она словно тосковала о ком‑то. О том, что до нее в семье родился брат, она узнала, когда ей было 18 лет. Что было решением для Сони? Необходимо было внутренне посмотреть на умершего брата, на его судьбу и сказать ему: «Сейчас я вижу тебя. Ты – мой старший брат, а я – твоя младшая сестра. Ты слишком рано умер, я столько лет не видела тебя. Я вижу тебя, я вижу твою судьбу. Сейчас я соглашаюсь со всем, что относится к тебе. Твою судьбу я оставляю тебе. Сейчас я принимаю свою жизнь по той цене, которой это стоило нашим родителям, и по той цене, которой она будет стоить мне». По лицу Сони текли слезы, щеки зарумянились, так к ней возвращалась жизнь. После нескольких консультаций ее невозможно было узнать, трудно было поверить, что она когда‑то говорила о нехватке сил, чтобы жить.
Теряя партнера, детей, родителей, друзей, когда они умирают, мы сталкиваемся со смертью. Мы смотрим в глаза смерти, и нам приходится признать, что наша жизнь и жизнь близких, родных людей когда‑нибудь заканчивается. Наши близкие, родные с нами на какой‑то промежуток времени. Это так. С каждым когда‑нибудь мы расстанемся. Жизнь – это череда встреч и расставаний. И расставания происходят не только из‑за того, что дороги людей расходятся, но из‑за их смерти. Умение скорбеть по умершему – это необходимая способность для жизни человека после потери. Умершие уже не вернутся, их незачем держать. Продолжать жить, принимая жизнь, – это внутренний момент оказания чести мертвым. Заживо хоронить себя не имеет смысла. Но души многих людей стремятся уйти вслед за умершими. И тогда их дети нередко делают это вместо них. И череда боли и печали только приумножается в роду. Эти стремления и желания основаны на глубокой любви ребенка к своим родителям. Эти стремления и желания не осознаются, поэтому печаль продолжается в потомках. Погибшие, пропавшие родственники, рано умершие взрослые и дети навсегда останутся в поле семейной системы. Конечно же рождающиеся дети чувствуют боль потерь, хранящуюся в родовом поле, в родовой душе. Если мать связана с умершим, то ребенок чувствует ее боль. Для такого ребенка контакт с матерью сопровождается печалью, грустью, депрессией. Ребенок не сможет в своей матери найти безопасность, материнскую заботу, поддержку. Мать закрыта, эмоционально недоступна, она сама ищет опору, поддержку, заботу, утешение. Что остается делать ребенку? Ждать поддержки от матери бесполезно. Помочь матери невозможно. Но ребенок из детской своей, наивной любви начинает нести боль, печаль, грусть и депрессию вместо матери. Знает ли он, что такое радость в жизни? Нет. Печаль, грусть, депрессия будут сопровождать его всю жизнь. И партнера для себя он неосознанно выберет такого, который будет способен поддерживать его печаль, грусть, депрессию. Именно грусть, печаль матери или отца пронизывают жизнь ребенка.
Однако так ли легко человеку отпустить из своей жизни ушедшего человека? Из других примеров вы узнаете, что это не всегда возможно.
Самоубийство
Самоубийство в семье – это тоже психотравмирующий опыт для всей семьи. Часто близким людям непонятно, что именно произошло с их близким человеком, почему он так поступил, как они могли предотвратить подобную ситуацию. Близкие чувствуют себя виноватыми, хотя их вины может на самом деле не быть. Человек, совершивший самоубийство, либо ушел вслед за кем‑то, либо вместо кого‑то, часто искупая чью‑то вину. Можно ли было это предотвратить? Нет. Здесь тоже важно понять, что за поступком человека стоит что‑то тяжелое, что проконтролировать было невозможно. Часто подобные ситуации обрастают различными догадками, мифами. Например, что это могло быть не самоубийство, а убийство. Или иногда факт самоубийства скрывается от потомков, и тогда в роду появляется тайна – то, о чем никто не знает, но что продолжает оказывать свое действие.
Завершенное расставание с умершими
Смерть близкого, родного человека чаще всего является психотравмой. И даже если через какое‑то время внешне кажется, что горе и печаль у человека позади, внутри этот опыт продолжает жить. Все осложняется тогда, когда чувства после смерти человека не пережиты и вытеснены. Для этого у каждого свои внутренние причины. К психотерапевтам при этом в нашей культуре обращаются нечасто. А если и приходят, то затем, чтобы получить рекомендации по приему успокаивающих средств.
Завершенное расставание с умершими – это то расставание, на которое человек может смотреть без ненависти, без боли, без обиды, без злости. Завершенное расставание происходит тогда, когда о смерти человека говорят спокойно, но не безразлично.
Незавершенное расставание с умершими осложняет жизнь тех, кто продолжает жить. И часто вытесненные эмоции передаются детям или внукам, то есть потомки несут это дальше. Печаль – это то, что когда‑нибудь заканчивается. Печалиться об умершем – это естественно. Именно в скорби и печали отступает боль.
Но у многих внутри печаль не заканчивается никогда. Почему? Потому что расставание не завершается. Живущие словно продолжают удерживать умершего рядом с собой. Чтобы скорбь могла пройти, необходимо своей боли и своим чувствам дать возможность подействовать на себя. Пройдя через боль, вытесненные чувства и переживания, человек может завершить свое прощание с мертвым человеком, отдав дань уважения его судьбе. И только после этого возможно успокоение и для живых и для мертвых.
Есть такая поговорка: «Бояться нужно не мертвых, а живых». В том смысле, что мертвые не могут нам навредить, поскольку их уже нет. Но это не так. Умершие незримо присутствуют в нашей жизни, и мы продолжаем оставаться связанными с ними. Умершие предки продолжают жить в нас. Мы – продолжение наших предков, в нас продолжается их жизнь. В нашем теле, нашем разуме и нашей душе они продолжают жить. Мертвые оказывают на нас влияние. Вернее, на нашу жизнь оказывает влияние та связь, которая сохраняется между нами. От того, как именно мы связаны с предками, все ли между нами разрешено, принято, зависит многое в нашей жизни.
Умершие после смерти присутствуют в родовом поле. Мы, например, можем быть неосознанно связаны с мертвыми таким образом, что это оказывает негативное влияние на нашу жизнь. Или наше неуважение к прошлому предков осложняет нашу жизнь. Или те, кого исключали, кого не уважали или кого забыли, продолжают оказывать свое влияние на нашу жизнь. Мертвые оказывают влияние на жизнь живущих в тех случаях, когда о них не говорят, их замалчивают, их стыдятся или боятся их тяжелой судьбы. Возможно, в таких случаях об умерших не вспоминают, потому что это связано с болью.
Каким образом умершие люди оказывают на нас влияние? Если между умершим и живущим что‑то не разрешено, то это отрицательно влияет на жизнь живущего потомка. Что значит – не разрешено? Несмотря, например, на то, что родитель умер, человек все равно остается не на своем месте, что‑то продолжает нести вместо него. Если, например, у ребенка была утрата привязанности к матери, то после ее смерти ничего не изменится и он будет дальше нести свои переживания и боль. Таким образом, даже после смерти родителя ничего в душе не разрешилось. Это с одной стороны. А с другой стороны, мы можем скучать по мертвым, горевать и тосковать по ним. Потому что их нам не хватает. Мы словно хотим вернуть их и удержать в нашей жизни. Берт Хеллингер писал: «Многие думают, что мертвым плохо. Они действительно думают, что мертвым очень плохо. Но можно сказать иначе: умершие покоятся. Трудно только живым, мертвые покоятся. Кто бежит от смерти, того она догонит. Кто уважает смерть, того она ведет».
Что происходит в системе, если скорбь не прожита? Например, родитель внутренне соединен со своей умершей матерью, своей болью, словно прикован к ней, к ее тяжелой судьбе. Есть ли ребенку место в душе у родителя, связанного с умершими? Нет. Может ли родитель дать тепло, заботу, ласку? Может ли дать безопасность своему ребенку? Нет. Почему же родитель связан так прочно с умершим? Еще и потому, что внутри нет прочной связи со своим уже умершим родителем. Стоит родителям сделать шаг к внутреннему примирению со своим родителем, как его отношения с ребенком могут измениться. Мама, примирившаяся с бабушкой, может дать своим чувствам и любви возможность течь к своим детям и внукам. Именно примирение в душе со своими, возможно, уже умершими родителями дает шанс отделиться ребенку от родителей, повзрослеть, созреть и передать жизнь дальше своим детям во всей ее полноте.
Что нужно мертвым? Что надо нам для полноты нашей жизни после смерти близких или родных людей? Чтобы мы дали им место в нашей семейной системе, в нашем роду, в нашем сердце. Прежде всего это касается тех, кто был исключен, забыт, тех, у кого тяжелая судьба. Им необходимо наше уважение и согласие с их судьбой, принятие их места. Особенно если судьба их тяжела. Надо после смерти дать место в своей жизни печали и боли. Только так горе и печаль могут завершиться.
Мы скучаем по умершим, тоскуем по ним. Кто‑то потерял родителя, брата, или сестру, или партнера, или другого близкого человека. Часто окружающие, зная о потере, начинают жалеть скорбящего. Но нуждается ли человек в их жалости? В жалости нет, в поддержке – возможно. Является ли смерть близкого действительно потерей? С обычной точки зрения – да. Но возможно, умерший человек по‑прежнему существует рядом с нами, но уже в другой форме? Скорбь и грусть по ушедшим – это естественные чувства, которые должны быть проявлены скорбящими, а не вытеснены.
Именно глубокая скорбь, печаль и грусть помогают открыть свое сердце ушедшему, чтобы он мог свободно присутствовать рядом в иной форме. Если речь идет о родном человеке, то это особенно важно для тех, кто продолжает жить. Когда живущий открывает свое сердце, думая о том, что кто‑то умерший из родителей, бабушек и дедушек рядом и одновременно в нем продолжается их жизнь. При такой позиции живущему будет многое удаваться в жизни. Удаваться порой такие вещи, которые другим не под силу, поскольку его сила не уходит в то, что незавершенно. Тогда открывается именно такая необычная возможность – из потери извлечь силу.
Вытесняя боль, не давая места печали в своей жизни, люди, потерявшие кого‑то из близких, таким образом вытесняют свои чувства и исключают человека, по которому траур не был завершен. К чему это приводит в результате?
Среди вышеописанных примеров можно проследить, к чему приводят такие исключения. У Галины, которая вытеснила боль из‑за смерти своего ребенка, ее боль и ее желание последовать за ребенком несла ее дочь. Малышка была капризной, плохо спала, часто плакала. Чьи на самом деле были эти слезы? Ее? Нет, это были слезы ее матери. И когда на консультации мама дала выход своей боли, своим слезам, дочь успокоилась. Максим, с заболеваниями почек и мочевого пузыря, когда принял в семейную систему своего исключенного отца, а затем уже завершил с ним расставание, дал выход своей боли. Боли, которую он держал всю свою жизнь. Печаль вытесненная долгие годы находилась внутри Максима. Было видно на консультации, как тело положительно реагирует на выход того, что держалось взаперти долгие годы.
Соня, которая пришла на консультацию из‑за страха перед доброкачественной опухолью груди:, громко плакала, когда принимала в свое сердце умершего старшего брата. И в этом случае это была боль ее матери, потерявшей маленького ребенка. Из любви к матери Соня несла этот груз, поскольку боль матери была настолько велика, что была вытеснена и не пережита.
У многих людей связь с мертвыми держит их таким образом, что они какой‑то частью себя всегда с ними и не просто с ними, а стремятся уйти вслед за ними. В связи с незавершенным расставанием с умершими в системе накапливается много вытесненных эмоций, сильных переживаний. Поэтому так важно, чтобы расставание было завершено, а переживания нашли свое место, а не передавались младшему поколению. Но бывает так, что между умершим и живущим остается какой‑то неразрешенный конфликт. Тогда живущий продолжает ненавидеть, злиться, гневаться, обижаться на умершего. Он не хочет прощать, отпускать, несмотря на то что обидчика давно нет в живых. Это крепко связывает живого с мертвым.
Ни в коем случае не нужно применять вышеописанные разрешающие фразы и стремиться завершить расставание с умершим, если смерть близкого человека произошла недавно. К тому же, даже по прошествии многих лет, у человека может не быть внутренних сил, ресурсов для завершения расставания. Поэтому психотерапевт всегда определяет, можно ли сейчас приступить к завершению расставания или необходимо подготовить человека. Если утрата произошла недавно, то речь о завершении расставания сейчас не идет. В первые месяцы применяются совершенно другие техники, помогающие человеку пережить потерю кого‑то в семье.
Станислава (в первой главе я начала рассказывать о ее ситуации) обратилась из‑за панических атак. Когда она рассказывала о самоубийстве, она не могла сдержать слез. Конечно, о завершении расставания не могло быть и речи. Поскольку панические атаки были связаны именно с этим событием, то применялись другие техники, одновременно расслабляющие, успокаивающие человека и дающие внутренние силы, создающие ресурсы, которые можно будет использовать в последующем для завершенного расставания. Когда была проведена подготовительная работа, какое решение было для Станиславы? Необходимо было посмотреть на умершего отца и сказать: «Папа, ты умер. Мне тяжело было смотреть на твою смерть. Это было ужасно. Сейчас я вижу тебя. Что бы ни произошло, ты остаешься моим отцом. Тот отец, который есть, самый лучший. Сейчас я вижу твою судьбу. И что бы ни происходило, твою судьбу, твое решение я оставляю тебе. Я соглашаюсь. Это так. Самое большое, что ты мне дал, – это моя жизнь, и сейчас я принимаю ее».
...
Поиск решения для расставания с умершими в семейной системе
1. Еще раз подчеркиваю, что завершенное расставание – это внутренний процесс. И сразу после смерти близкого, когда человек находится в психотравме, требуются для помощи другие техники и подходы.
2. Расставание с умершим – это процесс принятия своих чувств, принятие умершего, если он был исключен, в семейную систему, принятия и согласия с его смертью, с его судьбой.
3. Решение для взрослого ребенка с умершим родителем, если родитель был исключен. Представить внутренне перед собой родителя и сказать ему: «Сейчас я вижу тебя. Ты папа (или мама), а я ребенок. Я потерял тебя. Это так. Сейчас я смотрю на тебя, как на своего отца (мать). Я вижу тебя. Я уважаю твою судьбу. Что бы ни произошло, ты самый лучший отец (мать) для меня. Самое главное я получил(а). И я принимаю это по той цене, по которой это стоило тебе. То, что мне нужно, у меня есть, остальное я сделаю сам(а)».
4. Решение для взрослого человека, если в семье есть умерший ребенок. Для родителей ребенка я не буду давать рекомендаций, поскольку для них это лучше сделать под руководством психотерапевта, поскольку человек в один момент может оказаться снова в психотравматической ситуации. И поэтому лучше это делать со специалистом. Взрослые брат или сестра, как правило, могут нести внутреннюю вытесненную боль матери. В этом случае решение для взрослого брата или сестры – это посмотреть на умершего брата или сестру и внутренне сказать: «Ты мой старший (младший) брат (сестра), а я твой младший (старший) брат (сестра). Ты умер. Это было так страшно. Сейчас я вижу тебя. Я вижу твою судьбу. Я уважаю твою судьбу. Что бы ни произошло, твою судьбу я оставляю тебе. Это твое, и я соглашаюсь с этим». Маме: «Мама, ты моя мать, а я твой сын (дочь). Я так долго нес(ла) эту боль за тебя. Сейчас твою боль, твою потерю я оставляю тебе, а свою боль, свою потерю себе. Пожалуйста, смотри на меня, как на своего сына (или дочь). Я маленький, а ты большая. Я только твой сын (дочь). Ты справишься».
5. В случае самоубийства близкого человека все‑таки я бы рекомендовала тоже не браться завершать расставание самому по той же причине, что и со смертью ребенка для родителей. Если же вы чувствуете в себе силы, то можно использовать те же фразы, как и в случае с Соней.
«Обвиняю тебя, чтобы не чувствовать боль». Болезнь и незавершенное расставание с прежним партнером
Обида, боль и горечь расставанья
Переполняли мою суть.
Забыть хотела все страданья,
Но обвиненья не спасут!
Боль от разлуки так связала,
Что жить, любить я не могла.
Тогда я жизнь перелистала
И снова силы обрела.
Теперь тебя я вижу по‑другому
И место в сердце отдаю.
За то, что было между нами,
За прошлое тебя благодарю!
Вне зависимости от того, как распались или прекратились отношения с прежним партнером, отношения следует завершить. Завершенное расставание – это расставание, о котором человек вспоминает спокойно. Без обид, гнева, презрения и безразличия. Завершенное расставание – это спокойное и уважительное отношение к прежнему партнеру и к тому, что произошло.
Когда отношения заканчиваются, вне зависимости от того, есть дети или нет, это боль для обоих партнеров. Вне зависимости от того, был это официальный брак или гражданский, прежний партнер имеет право принадлежать нашей семейной системе. Необходимо принимать и признавать те отношения, которые были до брака, особенно если в этих отношениях был рожден ребенок или зачат и сделан аборт Лишая прежнего партнера его права принадлежать нашей семейной системе, мы навлекаем беду не только на себя, ставя под угрозу следующие отношения, но и создаем сложности в судьбе своих детей. Расставание, развод – это всегда боль. Но оба партнера находят прекрасный способ защититься от боли – это обвинять друг друга в случившемся. Обвинения могут затянуться на годы и даже на всю жизнь. Ярость, гнев, овладевшие супругами, – это часто просто защита, замена боли и внутренней печали.
Поиск причин развода дает представление о том, что что‑то могло быть по‑другому. Обе стороны, как правило, годами рассуждают о том, как все могло быть по‑другому. В поиске виноватого люди ищут оправдания для себя. М. Бубер писал: «Человек должен осознать, что ситуации конфликта между ним и другими – не что иное, как конфликтные ситуации в его собственной душе». А причины, как правило, скрыты в семейной системе, в родовой программе человека. Но людям тяжело отказаться от поиска причины, так как в этом случае необходимо смириться с судьбой. Обвинения и упреки – это способ не чувствовать своей боли. Сложно согласиться с тем, что избежать этого было не в их силах. Трудно взять на себя часть своей ответственности за случившееся, за разрыв. Причины разрыва так и остаются скрытыми от сознания людей.
Развод был предопределен. Из‑за чего? У каждого своя история. Женщина связана с чем‑то в своем роду, а мужчина с чем‑то в своем. Разрыв, развод – это всегда результат лояльности к своему роду. И у каждого своя связь с семейной системой. Поэтому поиск виновных бесполезен.
Когда я говорю, что расставание должно быть завершено, это не всегда означает, что человек готов его завершить. Часто мужчины и женщины говорят приблизительно так: «Хорошо, я хочу, чтобы это завершилось и чтобы его (или ее) не было в моей жизни». Даже смешно говорить одновременно о том, чтобы дать человеку место в своей семейной системе и чтобы его не было. Интересно, это как? Жесты и мимика при этом также красноречивы. На лице презрение, обида или другая гамма чувств, руками часто делаются жесты, как будто человек от чего‑то отмахивается или кого‑то отталкивает. За этим стоит незаконченная внутренняя боль и несогласие с тем, что происходило при расставании.
Женщины чаще всего стараются занять ведущую роль в воспитании детей, закрывая тем самым своим детям доступ к отцу. Тем более когда супруги расстались и ребенок живет с мамой. В чем это выражается? В позиции мамы: я главная, а папа – плохой, я забочусь о тебе, а он – нет. Женщины не подозревают, что такой позицией внутренне они теряют детей. Ведь дети всегда замещают исключенного родителя. А это значит, что они неосознанно будут похожи на отца характером, поступками и, возможно, судьбами. Мать – это внутренний мир ребенка, отец – внешний. Очень важно, чтобы отец сопровождал ребенка в его жизни. Поэтому ребенку крайне важно получить от мамы разрешение на то, что он может любить своего отца, общаться с ним и брать от отца так же, как от матери.
Иногда разведенные и вступившие во второй брак женщины оправдывают свое осуждение и исключение первого партнера тем, что их бывший супруг не заботится о ребенке и не хочет с ними общаться. Тогда возникает встречный вопрос: «А как относится жена к своему бывшему мужу? Уважает его?» Ответ, как правило, отрицательный. Обычно женщины мотивируют это тем, что бывшего мужа не за что уважать. Но если посмотреть внимательнее, то окажется, что уважения к мужчинам и к бывшему супругу не было еще с начала создания семьи. Уважение к мужчине идет из родительской семейной системы, из рода человека. Стоит женщине признать своего бывшего мужа, уважать его как своего первого мужа, как отца своих детей, как отношение мужчины к детям изменится.
На прием обратилась Светлана из‑за болезни ее сына Игоря. Мальчика с 5 лет беспокоил кожный зуд, он много раз лечился, но лечение приносило временный результат. Врачи поставили диагноз нейродермит. Нейродермит – это хроническое кожное заболевание, имеющее неврогенно‑аллергическое происхождение, проявляющееся в виде высыпаний, склонных к слиянию и вызывающих зуд. Светлана рассказала, что уже три с половиной года ее сын осенью и весной мучается от сильного зуда. Она и муж испробовали многие средства и официальной медицины и гомеопатии. Что делать дальше? Как помочь ребенку? Света заявила, что готова на все, лишь бы сыну стало легче. Она прочла в научно‑популярной литературе, что причина подобного заболевания может быть «внутри психики человека». Когда мы приступили к работе со Светланой, оказалось, что болезнь указывает на исключенного мужчину, имеющего отношение к семейной системе Светланы. Кто это был? Ее первый партнер – Алексей, они долго встречались, он сильно любил ее, делал два раза предложение, но Света все не решалась выйти за него замуж. Мама Светы была против их отношений, поскольку считала профессию ее жениха несерьезной. Он был. художником, и хотя неплохо зарабатывал, мама Светы профессию всерьез не воспринимала. На отдыхе Света познакомилась с мужчиной, с которым у нее начался роман, мама кандидатуру одобрила, и Света, ничего не объяснив Алексею, вышла замуж и уехала из города. Алексей разыскал Светлану, требовал объяснений, говорил о своей любви, но Света была непреклонна. В браке у них с мужем 6 лет не было детей, родился мальчик Игорь, супруги были рады. Но с первого года жизни малыш часто болел, и вот в результате нейродермит замучил и ребенка и его родителей. Какое было решение для Светланы? Признать свою вину за то, что она причинила боль своему первому партнеру, несерьезно отнеслась к его чувствам, и дать ему место в их семейной системе. Ей необходимо было посмотреть внутренне на своего первого партнера и сказать ему: «Я тебя предала. Это так. Я использовала тебя. Я несу ответственность за то, что мы расстались. Теперь я признаю это. Теперь я вижу тебя, вижу твою боль. У тебя теперь есть место в нашей семейной системе. Ты мой первый партнер, и что бы между нами ни произошло, ты остаешься первым партнером. Благодаря тому что мы расстались, у меня есть второй мой муж. Это так. Своей болью ты заплатил за мой брак. Я признаю это. Я вижу тебя, я уважаю твою судьбу». Далее сказать своему мужу: «Он первый мой партнер, а ты второй. У него есть место в нашей семейной системе. Наши отношения сложились, потому что я рассталась с ним. И я признаю это». Сыну: «Ты мой сын, а я твоя мама. Ты только мой сын, а я только твоя мать. Теперь я вижу тебя как своего сына. То, что происходило между мной и моим первым партнером, к тебе не относится. За наше расставание я несу ответственность. Это мое». На приеме Света расплакалась, а когда успокоилась, то сказала, что только сейчас поняла, насколько она сделала больно бывшему партнеру. Через две недели симптомы нейродермита у сына стали проходить, уже в течение полутора лет они ребенка не беспокоят.
Много примеров можно привести в отношении того, как зависимость (алкоголизм или другая зависимость от психоактивных веществ) у ребенка (подростка или взрослого человека) появляется в результате закрытого матерью доступа к отцу, который был исключен и тоже страдал алкоголизмом.
...
Поиск решения
Если все‑таки есть признаки того, что ваш бывший партнер исключен, то следует сделать первый шаг к принятию. Порой не стоит ждать, что этого потребует какая‑то жизненная ситуация или болезнь. Партнер – это может быть как законная, так и внебрачная связь, особенно если был рожден или зачат ребенок. Признаки исключения – это прежде всего осуждение, обвинение, отказ от общения, прерывание контакта с ребенком. Что значит первый шаг? Определитесь, готовы ли вы к тому, чтобы завершить отношения с прежним партнером. Если да, то переходите к следующему шагу.
1. Представьте, что ваш бывший супруг стоит напротив вас. Что вы при этом чувствуете? Если эмоции негативны, тяжелы для вас, то разберитесь, ваши ли это чувства на самом деле (об эмоциях я писала подробнее в книге «Прими силу рода своего»), и переходите к следующему шагу.
2. Внутренне скажите своему бывшему партнеру: «Ты мой первый муж (или моя первая жена). Наши отношения не сложились, мне жаль. Ты навсегда останешься моим первым мужем (моей первой женой). Я беру на себя свою часть ответственности за то, что отношения между нами не сложились, а тебе оставляю твою часть. Я принимаю то, что ты мне дал(а) в наших отношениях. Я сохраню то, что ты мне подарил(а). Этого было достаточно, и я буду уважать это и нести дальше в своей жизни. И то, что я тебе давал(а), ты можешь оставить себе и взять в свою жизнь. У тебя есть место в моем сердце. А теперь я отпускаю тебя». Если есть дети, то добавьте следующее: «Посмотри на нашего сына (на нашу дочь или наших детей). Я его мать (отец), а ты его отец (мать). Что бы между нами ни произошло, ты навсегда останешься его (ее) отцом (матерью). Благодарю тебя за сына (за детей, за дочь)».
«Мама, я ищу тебя». Болезнь и прерванное движение любви к матери
Маму с детства я ищу,
Помня боль и грусть от расставания.
Близко ни к кому не подхожу,
Помня лишь мгновения печальные!
Мама рядышком давно,
Подойти к ней близко не умею.
И потому растерянно хожу,
Мама, где ты? Где я?
Ищу тебя везде и снова,
В каждой встрече, в каждом слове,
Но найти тебя я не сумею,
Мама, где ты? Где я?
Отношения – основа жизни человека. И некоторые нарушения привязанности в отношениях с родителями носят психотравматический характер, хотя об этом мало кто подозревает. Родители и семья дают уверенность, силу, устремления или, наоборот, разочаровывают, делают бессильным, депрессивным. Отношения с самого рождения необходимы человеку, иначе он бы не смог выжить. Отношения дают ощущение почвы под ногами, они основа для продолжения жизни. Если, рождаясь, ребенок не получает привязанности в отношениях с родителями, то это психотравма.
Родители бывают разные. Одни не уделяют внимания детям, так как папа занят зарабатыванием денег, а мама вечно поглощена приготовлением еды и другими домашними заботами. При этом оба по‑своему считают, что много дают своим детям. Другие отвергают своих детей, отказываются понимать и удовлетворять их потребности, так как сами проецируют на детей свои потребности и ждут от них поддержки. Третьи систематически избивают своих детей, унижают и оскорбляют их, поскольку сами когда‑то подвергались насилию и унижению. Четвертые подвергают их сексуальному насилию, поскольку в их душе глубокая рана от насилия над ними в их детстве. Большинство родителей передают детям свои страхи, тревоги, гнев или ненависть, агрессию.
Один из видов утраты привязанности – это прерванное движение любви к матери.
Какую травму переживают многие люди в раннем детском возрасте? Это прерванное движение любви к матери. Прерванное движение любви возникает тогда, когда по ряду причин ребенок временно был разлучен с родителем, например в результате болезни родителя или ребенка или вынужденного отъезда родителя, когда о ребенке заботит