А теперь самые плохие новости: то, что можно сказать о материальных вознаграждениях (деньги и пища), или символических наградах (оценки или золотые звезды), является правдой и по отношению к вербальному поощрению. Во многих случаях результаты похвалы могут быть так печальны, как результат осыпания ребенка подарками.
Дня начала, «Молодец, постарался!», может напрямую влиять на то, на сколько ребенок постарается. Исследователи не перестают отмечать, что люди, которых хвалят за успехи в творческом задании, зачастую не в состоянии выполнить следующее задание. Почему? Частично потому, что похвала создает давление «быть молодцом и дальше», которое мешает быть молодцом. Частично потому, что интерес к заданию уменьшился, так как появился интерес заслужить похвалу. Частично потому, что они уже менее склонны рисковать – необходимое качество для творчества – как только начинают задумываться, как добиться похвалы.
Положительное подкрепление так же не работает для достижения остальных задач, а не только результатов. Так же как остальные награды и наказания, лучшее, чего может добиться похвала – это временного изменения в поведении. Например, те дети, которых хвалили за то, что они попробовали незнакомый напиток, сказали, что он им понравился гораздо меньше – точно так же как и группе детей, получивших материальные вознаграждения (данный конкретный психолог не предсказывал результата: она предположила, что похвала не будет так же разрушительна, как внешние стимулы).
Еще большее беспокойство вызывают результаты исследования маленьких детей, которых родители часто хвалили за проявления щедрости, оказываются немного менее щедрыми в ежедневной жизни, чем остальные, которые похвалы не получали – так же как и дети, получающие за щедрость подарки. Каждый раз, как они слышали «вот молодец, что поделился!», или «ты такая умница, что помогаешь», им становилось чуть менее интересно делиться и помогать. Эти действия переставали считаться чем-то ценным сами по себе, а становились способом добиться определенной реакции взрослых. В данном случае, именно щедрость становилась инструментом заслуг. В других случаях это могло быть рисование, или плавание, или умножение, или что-то еще, за что мы предлагаем положительное подкрепление.
Похвала, как и другие формы вознаграждения, обычно отражает зацикленность на поведении – такое же наследие бихевиоризма, как и то, о чем я говорил ранее. Как только мы начинаем думать о мотивах, которые лежат в глубине поступков, провал положительного подкрепления немедленно становится понятен. В конце концов, если мы хотим, чтобы ребенок научился искренне сочувствовать, то нам недостаточно знать, что он оказал кому-то помощь. Нам нужно знать, почему.
Например, возьмем мальчика по имени Джек: он поделился игрушкой с другом, и надеется, что мама заметит и завалит его восхищением («ах какая ты умница что дал и Грегори поиграть»). А вот пример Зака: он поделился игрушкой не зная, да и не заботясь о том, заметила ли мама. Он сделал это потому, что не хотел, чтобы его друг расстраивался. Похвала за щедрость обычно игнорирует такие разные мотивации. И что еще хуже, она даже поддерживает менее желаемую мотивацию, повышая шансы, что дети будут хотеть добиваться похвалы и дальше.
До сего момента моим основным аргументом был тот факт, что похвала является внешней мотивацией, и потому непродуктивна. Но сейчас я хочу подойти к этой мысли с другого угла. Проблема не только в том, что похвала – это награда. Проблема в том, что положительное подкрепление является примером идеи обусловленной родительской любви.
Подумайте об этом: что является зеркальным отражением лишения любви – то есть лишение ребенка нежности, если нам не нравится, что он делает? Это проявление к нему любви и нежности когда нам нравится, что он делает: проявление ее избирательно, на определенных условиях, зачастую с неприкрытой надеждой закрепить положительное поведение. Похвала не просто отличается, от обусловленной любви, это ее полярная противоположность. Это способ сказать ребенку: «Придется тебе плясать под мою дудку, если хочешь, чтобы я выражал восхищение и поддержку».
По-настоящему заботливые родители внимательны, и они часто (хотя и не всегда) описывают что-то, что сделал ребенок, и дают ему возможность задуматься. Однако «молодец» - это не описание, это оценка. И у этой оценки есть неприятные последствия, выражающиеся в том, как воспринимают дети наше к ним отношение. Вместо «я тебя люблю», похвала зачастую сообщает «я тебя люблю, потому что ты хорошо поступил». Нам вовсе необязательно это дословно говорить, что, естественно, почти никто и не делает. Нам достаточно так поступать – то есть выражать любовь и радость только при определенных условиях (точно также лишение любви зачастую происходит без того, чтобы родитель говорил: «я не люблю тебя, потому что мне не нравится, как ты поступил». В обоих случаях послание совершенно прозрачно.
Несколько лет назад, когда мы с женой пытались нанять няню, мы встретили молодую женщину, суммировавшую свою философию детского воспитания «хорошее поведение не проходит у меня незамеченным». Она, наверное, хотела подчеркнуть отличие своего подхода, от дисциплины наказаний за плохое поведение. Но мы немедленно поняли, что не хотим ее и близко подпускать к нашим детям. Мы даже не хотели, чтобы они могли подумать, что внимание заботящегося о них взрослого выдается порциями в ответ на то, как они себя ведут – иными словами, что она будет слушать их и смотреть на них, если сочтет, что они это заслужили.
Я благодарен этой женщине, тем не менее, так как она помогла мне прояснить, против чего я возражаю, и почему. Я также благодарен другой мысли, посеянной одной женщиной из аудитории на лекции, которую я читал какое-то время назад. Я не помню ее имени, или даже в каком городе это было. Я однако запомнил, что она подошла ко мне, и сказала, что в школе у ее ребенка ей вручили наклейку на машину, который выглядел так:
Я ГОРЖУСЬ СВОИМ РЕБЕНКОМ
ЛУЧШИМ УЧЕНИКОМ МЕСЯЦА
Она рассказала, что как только приехала домой, взяла ножницы, и отрезала нижнюю строчку, и приклеила на свою машину оставшиеся 4 слова, то есть верхнюю строчку. С такой просто изобретельностью, она не только воспротивилась приглашению быть «условным» родителем, но и нашла возможность утвердить безусловность любви и гордости, которые она испытывала к ребенку.
Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что в человеческом поведении нет абсолютов и идеалов. Есть ли у положительного подкрепления есть пагубный эффект, (и если есть, то насколько пагубный), может варьироваться в зависимости от многих факторов. Важно как это делается: как дозируется похвала, тон голоса, делается ли это публично или нет. Важно, по отношению к кому это проявляется: имеет важность темперамент и возраст ребенка, и многие другие моменты. Важно, почему это делается: за что хвалят ребенка, и какова собственно цель похвалы – или, что важнее, какую цель чувствует ребенок. Есть разница в похвале ребенка за действия, которые просто упрощают вам жизнь (например, аккуратно есть), или восхищение ими, когда они делают что-то действительно впечатляющее. Есть разница в выражении удовольствия бездумным подчинением (например, когда ребенок просто следует одному из ваших правил), или выражение удовольствия глубокомысленным вопросом.
Поэтому, можно найти пути минимизировать негативные последствия похвалы. Но гораздо более важная вещь, что даже и менее вредные версии все равно далеки от идеала (вот почему я предлагаю альтернативы похвалы в главе 8, а не менее вредоносные виды похвалы). Безусловно является правдой, что выражение внезапной радости чем-то, что сделал ребенок, менее сомнительно, чем намеренное восхваление, имеющее цель изменить поведение. Только последнее является намеренной манипуляцией в духе учения Скиннера. Однако это не гарантирует, что первое – безвредно.
В некоторых случаях «как ты хорошо раскрасил», или, по отношение к подростку «ты хорошо держишься в своем ряду» - вполне может быть способом передачи информации, нежели вербальным стимулом к повторению требуемого поведения. Однако какую информацию мы передаем? Мы не просто сообщаем ребенку, что он сделал, мы сообщаем ему, что нас устраивает, что он сделал. Почувствует ли он, что мы просто за него рады, что мы вместе с ним радуемся его успеху? Это хороший сценарий. Однако при избирательной похвале он очень легко делает вывод, что он нас устраивает только тогда, когда поступает, как нам нравится (смотри-ка, как папа радуется, когда я попадаю по мячу… и только когда я попадаю по мячу).
Это, в свою очередь, часто превращается в условность само оценки. Логическая цепочка продолжается следующим образом: (1) «Мне нравится, как ты это делаешь» для ребенка превращается в (2) «Ты мне нравишься, потому что это делаешь» - а это, в свою очередь, подразумевает (3) «Ты мне не нравишься, когда этого не делаешь», и последний шаг, когда ребенок чувствует (4) «Я никому не нравлюсь, если я этого не делаю». Если это действительно оказывается результатом методики обусловленной родительской любви, то похвала может быть опасной вне зависимости от мотивов того, кто хвалит, даже если нет намеренной попытки контроля с помощью похвалы. И это особенно верно, если наши добрые слова и другие выражения любви в основном ограничены случаями, когда ребенок делает что-то, что нам нравится.
Возможно, вы встречали людей, которые тоже с недоверием относятся к похвале, но зачастую они возражают против того, как часто надо хвалить детей, или что с детей по нынешним временам не слишком-то много требуется, чтобы заслужить «молодец». В этом есть доля правды, это несомненно. Я слышал, как родили подбадривали своих детей на площадке – «ты отлично катаешься на качелях!» (ради бога, это же сила притяжения!). Но у меня есть серьезные сомнения по поводу этих возражений. С одной стороны, они просто упускают главное: положительное подкрепление сомнительно не потому, что предлагаетя слишком часто, или слишком редко. Суть гораздо глубже.
С другой стороны, такого рода критика может зачастую ухудшить ситуацию. Тот, кто объявляет, что не надо гладить ребенка по голове за каждую мелочь, обычно добавляет, что мы должны быть более избирательны, более критичны в решении, что хвалить – что означает, что они должны стараться лучше, чтобы заслужить наше одобрение. Естественно, это означает, что родительская любовь становится еще более обусловленной, чем она есть. Критики правы в том, что когда детей хвалят постоянно, это превращается в фоновый шум, который они уже почти не слышат. На это можно сказать: «Ну и прекрасно, вот когда похвалу дозируют для достижения максимального результата, тогда стоит беспокоиться. Именно тогда (по крайней мере с точки зрения ребенка), безусловность нашей любви находится под наибольшим сомнением.
В 70-х года психолог из Флориды по имени Мэри Бадд Роуэ занималась исследованиями стилей обучения в школе, и подметила кое-что интересное. Дети, которых учителя часто хвалили, более сомневались перед тем, как дать ответ. Они чаще, по сравнению с другими людьми, отвечали с вопросительной интонацией («Эээ, фотосинтез?»). Они меньше делились мыслями с другими учениками, и чаще бросали сложное задание. Они также были склонны немедленно отказаться от какой-то своей мысли или предположения, если учитель с ними не соглашался.
Данное исследование подтвердило ту правду, которую мы можем наблюдать в собственных семьях: Чувство компетентности ребенка, чувство собственной ценности, может подниматься или падать в зависимости от нашей реакции. Они смотрят на нас, фигурально, а зачастую и в прямом смысле слова, чтобы понять, одобряем ли мы то, что они делают. (Почти как маленькие дети, которые ищут свою эмоцию в наших лицах, когда они упали, пытаясь понять, больно ли им. Если мы расстроены – «Ой, боже, милый, ты не ударился?» - они более склонны расплакаться).
В результате использования похвал дети склонны больше или меньше гордиться своими достижениями – или решать для себя, что можно счесть «достижением». В экстремальных случаях они становятся «наркоманами похвалы», и даже во взрослом возрасте продолжают искать одобрения в окружающих людях, чувствуя подъем или отчаяние в зависимости от того, скажет ли им муж, жена, начальник, или кто-то еще, для них значимый, что они молодцы.
Все маленькие дети обладают глубочайшей потребностью в одобрении родителей. Поэтому похвала так часто «работает» в краткосрочной перспективе, чтобы заставить их делать то, что нам нравится. Но мы ответственны за то, чтобы удержаться от использования их зависимости для нашего удобства – а именно это мы и делаем, когда одариваем их широчайшей улыбкой и говорим «мне так нравится, как быстро ты сегодня собрался в школу». Дети могут начать чувствовать манипулятивность такого «подслащенного» контроля, даже если не могу точно объяснить, в чем дело. Но даже вне зависимости от того, просекут ли они это и начнут ли бунтовать, есть что-то определенно безвкусное в самом методе. Он не сильно отличается от ожидания, когда ребенок очень захочет пить, и потом дать ей напиться только если она сделает что-то, для облегчения нашей жизни.
Что еще хуже, положительное подкрепление часто создает заколдованный круг, сходный тому, что мы наблюдали в методе «лишения любви»: чем больше мы хвалим, тем больше детям нужна наша похвала. Они чувствуют себя неуверенно, они ждут, когда их погладят по головке, мы это делаем, а их потребность только увеличивается. Кэрол Дуэк, психолог Колумбийского университета, провела предварительные исследования, которые объясняют данный феномен. Когда мы предлагаем ребенку комментарий, «подразумевающий обусловленное отношение (а это, в свою очередь, воспитывает чувство обусловленной самооценки)», дети начинают демонстрировать симптомы беспомощности. Положительное подкрепление – это форма обусловленной любви, и Дуэк замечает, что «обусловлено мы принимаем не только какое-то поведение или черту ребенка. На самом деле, ребенок начинает видеть «себя целиком» хорошим, только когда родители довольны. Это крайне сильный способ подрыва самооценки. Чем больше мы говорим «молодец», тем хуже ребенок к себе относится, и тем больше похвалы ему нужно».
Естественно, это по идее должно придать нам скептицизма по отношению к любому заявлению, что хвалить хорошо, потому что детям этого хочется. Если вам нужны деньги, но вам доступна только тупая, однотипная работа, вы и на нее согласитесь. Но это не является подтверждением положительности такой работы. Это всего лишь означает, что мы берем то, что можем взять. Что на самом деле нужно детям – так это наша безусловная любовь. Однако если единственное, что им предлагается, как альтернатива критике или невниманию – это избирательная похвала тому, что они делают, они возьмут это и потом, возможно, испытывая смутную неудовлетворенность, прибегут просить еще. Грустно, что те родители, которые получали слишком мало безусловной любви, будучи детьми, обычно неверно диагностируют проблему, считая, что им не хватало похвалы. После чего они захваливают своих детей до смерти, чтобы и следующее поколение получило не то, что на самом деле нужно.
Многие родители говорили мне, что эти идеи тяжело принять, особенно в первый раз. Уже достаточно плохо, когда кто-то намекает, что вы что-то не то делаете со своими детьми, но еще хуже, когда выясняется, что именно то, чем вы гордились, может на самом деле приносить больше вреда, чем пользы.
Некоторые, как я заметил, обычно отвечают вопросом: «А какова альтернатива?». Совершенно резонный вопрос, если мы говорим об альтернативах самой идеи обусловленной родительской любви (что я и сделаю позже), а не искусственных изменениях того, что мы говорим детям – новой, улучшенной версии похвалы.
Некоторые чувствуют себя неуютно и отпускают нервные смешки: «Хе-хе. Наверное, я не должен вам говорить, что мне понравилась ваша книга, да? А то получится, что я вас хвалю, хехехе». Это понятно. Сложно сразу принять идею, особенно ту, которая заставляет пересмотреть большинство того, что мы делаем, и принимаем за аксиому. Нам нужно к ней привыкнуть, ее опробовать, и в течение переходного периода дискомфорт может выразить себя множеством способов.
Некоторые спрашивают, подразумевается ли, что они плохие родители, раз они так долго полагались на лишение любви и положительное подкрепление, даже если никогда не пользовались этими терминами. На самом деле правда в том, что никто и никогда не предлагал им задуматься об этих методах с такой стороны, или предоставлял доказательства, бросающие вызову потоку советов, который мы постоянно слышим, о том, что детей нужно больше хвалить, и отправлять в свою комнату в случае непослушания.
Некоторые, впрочем, не просят советов, или не пытаются шутить, или беспокоиться. Вместо этого они отметают критику, указывая (с определенной правотой), что в более широком смысле, мы могли бы обращаться с детьми куда хуже, чем выражая энтузиазм по поводу их достижений. Так и есть, каждый день с детьми обращаются намного хуже. Но это не повод для сравнения – по крайней мере не для того, кто старается стать лучшим родителем в меру своих сил. Суть в том, что мы можем лучше.