Головокружительные темпы роста

Пришла весна 1960 года, а с ней смена сезонных орудий труда в нашем домашнем хозяйстве. На длительное хранение отправились лопаты для разгребания сугробов, на свет были вытащены опрыскиватели и сенокосилка. В почтовом ящике появился рекламный листок: «Сможете ли Вы этим летом ГОРДИТЬСЯ Вашим газоном, когда на него будут смотреть Ваши друзья?» И я поймал себя на мыслях о корове, пасущейся на лужайке перед «Причудой Стоуна».

Пришла весна, и мое путешествие в странный мир пятидесятничества продолжало оставаться безопасным заня­тием, лично касающимся меня не более, чем касалось бы путешествие по чужой стране, где я видел бы занятых рабо­той людей только из окна скорого поезда.

В одном я готов был признаться, несомненно, что-то таинственное и необычное действительно имело место в те первые годы пятидесятнического пробуждения. По всему миру давали ростки пятидесятнические церкви, все пример­но в одно и то же время: на протяжении первых нескольких лет нашего столетия. Необычным здесь было то, что час­то не было ощутимой связи между различными группами, связи, на которую историк мог бы указать и сказать: «Цер­ковь Б развилась из церкви А».

Например, одними из самых первых посетителей миссии на Азуза-стрит были армянские иммигранты, для ко­торых явление Пятидесятницы не представляло ничего нового. За двадцать лет до того подобное же действие, с гово­рением на языках, началось среди пресвитериан в Армении. Когда эти пресвитериане-пятидесятники иммигрировали в Калифорнию, они привезли с собой и свою религию, и оставались очень одинокими и изолированными, пока, к удивлению своему, не обнаружили, что параллельное движение развивается на Азуза-стрит.

В горных районах штата Северная Каролина члены маленькой баптистской общины в Кэми-Крик начали со­вершенно независимо от других групп говорить на языках: они никогда до этого не имели контактов с людьми, гово­рящими на языках, и фактически они даже не знали, что такое явление существует.

В Индии члены трезвого и рассудительного Миссионерского Общества Великобритании были изумлены, когда шестнадцатилетняя индийская девушка заговорила на языке, которого никто не мог определить. Она говорила на этом языке всякий раз, когда молилась. Поэтому поводу консультировались с каноником кафедрального собора в Боливии; он пригласил друзей помолиться с девушкой в надежде, что найдется кто-нибудь, кто поймет язык. Наконец такой человек нашелся; язык, как он сообщил, был арабский. При этом молитвы, которые она возносила, были об охране церкви в Ливии — стране, о которой насколько всем было известно, она никогда не слышала. Теперь и другие хри­стиане в Индии стали переживать говорение на незнакомых языках, и вскоре началось и шло полным ходом вполне основательное пробуждение. Эта история была опубликована в брошюре, выпущенной миссией в 1906 году. Брошюра еще набиралась и готовилась к выходу в свет, когда до Индии дошли первые вести о подобных же событиях, проис­ходящих в Соединенных Штатах.

Я был заинтересован этим рядом самопроизвольных и независимых друг от друга проявлений говорения на языках, «всплывавших» в значительно удаленных друг от друга районах земного шара. Что же значило?

Даже в тех случаях, когда связь между двумя проявлениями пробуждения прослеживалась четко, мне казалось необычной готовность, с которой подхватывалась новая весть. Казалось, что во всех случаях эмоциональная и духов­ная почва была такой, что простая листовка, появившись в данное время среди данных людей, могла послужить ис­крой, зажегшей целое движение. Мисс Минни Абраме, одна из членов Миссионерского Общества в Индии, написала маленькую брошюру о своих переживаниях, которую послала узкому кругу друзей по всему миру. Один экземпляр дошел до методистско-епископальной церкви в Альпарайю (Чили).

Пастор В. С. Гувер прочел его с большим интересом. Вот его описание того, что произошло:

«В течение года или более с того дня, как мы получили брошюру, мы делились с нашей паствой этой необычно доброй вестью. И вот... от всего нашего сердца мы поставили своей целью иметь у себя пробуждение. В самый первый вечер..., когда призвали к молитве, произошла поразительная вещь — вся паства, примерно 150 человек, разразилась, как один человек, громкой молитвой! То у одного, то у другого начались необычные проявления и видения. И... кульминацией всего этого было переживание, совершенно точно и со многими подробностями описанное во второй главе Деяний. Это пережило огромное число людей. Смотреть приходили толпы... количество прихожан росло скачками и с большой быстротой. В воскресенье вечером число присутствующих превышало 900 человек» («Уорлд Доминьон», 1932, апрель, приводится Дональдом Джи в книге «Пятидесятница», Лондон, 1941.)

Иногда пробуждение распространялось в каком-либо месте просто так результат газетной статьи о пробужде­нии в каком-либо другом месте. Именно так движение достигло Южного Китая. Миссионеры прочитали в газете о странных событиях на Азуза-стрит. Чуть, позже, воскресным вечером, посреди тихого молитвенного собрания один из них заговорил на языке, которого он не понимал. Это было начало большого китайского пробуждения.

Мужчины и женщины, ставшие пионерами современного пятидесятнического движения, были в основном ти­хими, ни на что не претендовавшими людьми. Среди них не было ни Лютера, ни Нокса *, ни Кальвина, ни Фокса **, ни Веслея *** — ни одной выдающейся личности, которая влекла бы последователей своего учения, притягивая их исключительно собственной силой, силой своего характера. Люди, приезжавшие на Азуза-стрит, были самого средне­го уровня, часто бедные, нередко необразованные. Но кто бы из них ни возвращался отсюда домой, в том, что они имели рассказать, было что-то такое, что разжигало огонь. И скоро там, где жили эти люди, уже возникали и набира­ли силу маленькие группки пятидесятников. В Чикаго, в Виннипеге, в Нью-Йорке или Литл-Роке... И еще дальше: В Лондоне и Сандерленде, и Осло, и Амстердаме, Калькутте, в Аллахабаде и в Мукти — ибо люди приезжали на Азуза- стрит со всего мира.

Это было повсюду одинаково. Обычные люди возвращались домой с некой вестью, и оказывалось, что эту весть мгновенно принимают на их родине. Не было нужды в агитации — к счастью, потому что никто из них не был агита­тором. Часто происходило так, как если бы слушающие уже давно ждали эту весть; вспышка узнавания — и дело убеждения сделано.

Но параллельно с этим скорым, подобно пожару, и совершающимися словно бы без всяких усилий распростра­нением пятидесятнической проповеди возникла противоположная реакция, равно сильная и столь же мгновенная: жестокий антагонизм.

Мне знакомо было чувство. Я сам пережил его на следующий день после нашего посещения Рок-Черч, когда все, что было связано с этим, вдруг вызвало во мне отвращение, и я не желал больше ничего об этом слушать. Но та­кая реакция с моей стороны была всего лишь слабым летним дождиком по сравнению с этим ураганом противления, который пятидесятники вызвали в некоторых кругах.

...Место действия — бедное однокомнатное помещение школы в Кэпм-Крик, в горах Северной Каролины. Про­буждение было в разгаре. Люди приезжали со всей округе в пределах тридцати миль в запряженных волами повозках или шли пешком. Днем собирались на склоне холма около школы. Вечером сходились в самой школе при свете лам­пы. С каждым собранием росло чувство ожидания.

* Нокс Дж. (1505—1572) —основатель шотландской пресвитерианской церкви. ** Фокс Н. Дж. (1749—1806) — политический деятель в Великобритании. *** Веслей — основатель движения методистов (Ред).

«Во время горячей молитвы (пишет Чарльз У. Конн в своем захватывающем описании этого пробуждения) несколько — один-двое чле­нов церкви были настолько соединены с Тем, кому они молились, что Святой Дух загадочным образом проявился в них:... они заговорили на языках, которые были неизвестны слушавшим. Простые деревенские христиане не могли понять, что происходит, так как на памяти даже ста­рейших членов подобного не случалось. Полное неведение относительно истории Церкви делало для них невозможным знать о подобных про­явлениях пробуждения в другие времена. Скоро и у других начались такие же экстатические переживания, и независимо от места, времени и обстановки, где это происходило, общим для всех было одно проявление: они говорили на языках, неизвестных тем, кто слушал их с интересом и надеждой...

Весть о великом излиянии Духа распространялась как пожар в прериях, во всех направлениях, и вот как любопытствующие, так и ве­рующие вместе бросились к месту странных событий, чтобы быть их очевидцами. В отдаленных районах в разгаре дня останавливалась пахота; масло оставляли скисать в крынках, не взбив его до конца; коров доили, когда солнце было еще высоко; и, поспешно дав волам корму, люди направляли свои повозки через горы в Кэмп-Крик».

(В кн.: «Подобно могучему войску», Чарльз У. Конн. Кливленд Теннеси, Издательство Церкви Божией, 1955)

С самого начала местные церкви превосходно отнеслись к пробуждению. Люди возвращались домой, в свои общины, и говорили об измененных жизнях и о новом роде близости со Христом. Священники с трудом могли верить своим ушам; они слушали сами и призывали слушать свою паству.

Затем последовала реакция. Она возникла так же неожиданно и мгновенно, как само пробуждение. За одну ночь руководители церкви превратились в противников, враждебно настроенных по отношению к пробуждению. Старший одной из баптистских церквей удалил с конфирмации 33 члена церкви; повод: они говорили языками. Группа служи­телей отправилась к властям округа и убедила их отменить разрешенные пользоваться школой в Кэмп-Крик. Когда однажды вечером участники пробуждения собрались к школе, они нашли ее двери и окно наглухо закрытыми. Пол­ные решимости, они просто построили для себя собственную маленькую бревенчатую церковь.

Оппозиция приняла еще более сильные меры. В одну дождливую ночь группа фермеров прокралась к новой церкви и подожгла ее. Огонь загасило дождем; тогда несколькими неделями позже они взорвали церковь динамитом. Сторонники пробуждения строили ее заново. Тогда однажды утром — на сей раз при ярком дневном свете — более ста человек сошлись к маленькому церковному зданию. Среди них были рукоположенные служители, диаконы, ста­рейшины, мировой судья и шериф. Пока члены церкви беспомощно стояли поодаль, эта весьма «активная» группа разобрала церковь по бревнышкам, сложила бревна у дороги и подожгла их. Разобрав таким образом предварительно церковь по частям, они, по их словам, не сожгли священную собственность; они просто подожгли кучу дров.

«Пробужденцы» не пытались отстраивать церковь во второй раз, вместо этого они стали собираться друг у дру­га по домам. Тогда бдительный комитет стал использовать более разнообразную тактику. Они выволакивали членов новой церкви по ночам из постелей и били их. Каждое утро дворы домов, где проводились служения, были усыпаны камнями и битым стеклом. Стреляли из ружей в окна комнат, засоряли колодцы, сжигали дома. Это насилие продол­жалось несколько лет, но в конце концов насильники были усмирены голосом женщины.

Её имя было Эмилин Аллен, и она была женой одного из лидеров нового движения. Однажды группа проводила служение в доме Алленов, и вдруг во двор ввалились 25—30 мужчин, вооруженных дубинками, ножами и ружьями и требующих, чтобы собрание разошлось; в противном случае они угрожали сжечь дом вместе с находившимися в нем.

«Бесстрашная жена Аллена, Эмилин, с мягкой и обезоруживающей властью встретила этих людей во дворе и попросила их войти, что они отказались сделать, сопроводив отказ глухим ворчанием, нелепыми угрозами... Она сказала: «Нет смысла прятаться за маски, ведь я знаю каждого из вас. Вы наши соседи, и поэтому у вас нет необходимости прятаться, когда вы идете к нам в дом. А теперь уберите все это, и я приго­товлю вам горячий обед. Но служение Господу мы не остановим».

Мужчины тщетно пытались вернуть свою прежнюю свирепость, но она была отнята у них христианским милосердием этой отважной женщины. Толпа медленно распалась на смущенные и сконфуженные группы из двух-трех человек, которые потом удалялись, пытаясь сгладить свое поражение пустыми угрозами. Этих угроз они не выполнили: больше они не досаждали молящимся», — пишет Чарльз Конн. (Там же.)

С подобными же преследованиями встретились почти все молодые пятидесятнические собрания. Гувер столк­нулся с этим в Чили. На его собраниях стали появляться газетные репортеры в поисках сенсационных материалов, и Гувер понял, что оказался предметом какой-то газетной шумихи. Одна из газет возбудила против него уголовное де­ло, обвинив его в том, что он дает людям пить, «вредное питье, называемое «Кровью Агнца», вызывающее летаргию, так что люди падают на пол».

Очень быстро у Гувера возникли трудности со старшими в его церкви. Епископ пытался уволить его; Гувер от­казался уйти. Но в конце концов Гувера все же заставили покинуть методистскую церковь и возглавить свою конгре­гацию уже как независимую.

Интересно то, что эти гонения не только не уничтожили пятидесятническое движение, но и объединили ма­ленькие группы и укрепили их единство, которое иначе вряд ли могло бы быть достигнуто. Пробуждение Кэмп-Крик переросло в «Церковь Божию» — одну из крупнейших пятидесятнических церквей. Пробуждение в Чили окончатель­но оформилось в «Методистскую Пятидесятническую Церковь», которая сегодня насчитывает более 600000 членов.

Однако, несмотря на очевидную несостоятельность и трудность, преследование пятидесятников продолжалось. Люди, ищущие повода для возгревания неослабевающего неприятия пяти-десятничества, обычно указывают на «фи­зическое проявление».

Говорение на языках, выкрики, рыдания, падение на пол — все это кажется многим своего рода эмоционализ- мом, губительным для богослужения. Но хотя эти вещи и могут вызывать отвращение, но вряд ли могут послужить оправданием, для той неприкрытой злобы, с которой так часто относились к пятидесятникам. Вероятно, д-р Ван- Дюзен более близок к истине, когда спросил английского епископа, откуда пятидесятники берут своих новообращен­ных. «Многие приходят из рядов язычников. Но, вне сомнения, многие приходят прямо со скамей других церквей», — был ответ.

Особенно сильный ущерб нанесен католичеству. Дюжины испано-язычных пятидесятнических общин возникли в Нью-Йорке. Среди католиков ходит печальная история о том, что у пятидесятников есть свой перевод Библии. Мол, в католической Библии повеление Иисуса Петру было: «Паси овец Моих!», а в переводе пятидесятников: «Кради овец Моих!» И поэтому пятидесятники мастера по краже овец.

Не избежали этой участи и протестантские церкви. Официальные данные о сравнительном росте церквей между 1926 и 1936 годами показали, что за этот период традиционные церкви, потеряли 2 миллиона (т. е. 8%) членов. В то же самое время показатели пятидесятников:

Люди внезапно стали задаваться вопросом: за счет чего происходит это «почкование» — уже не за счет ли их потерянных двух миллионов? Они спрашивали себя, куда уходят их приверженцы, но не спрашивали почему они туда уходят. Что же такое говорят людям пятидесятники, что же так притягивает их? Никто не позаботился спросить об этом; когда же пятидесятники сами стали предлагать информацию на этот счет, это вылилось во вражду. Разразилась клеветническая война между пятидесятниками и любой церковью, решившейся отвечать им. Привыкший поступать ко всем следуя Евангелию, с мученической преданностью своим убеждениям, пятидесятник как таковой приобрел репутацию крайней узости: «Если вы не поступаете по-моему, вы полностью неправы». Наиболее «неправы» из всех были (по мнению пятидесятников) «либералы», посвящающие свое время тому, чтобы строить красивые церковные здания и «разбавлять водой» Евангелие.

Между пятидесятниками и остальным христианством быстро встали стены. Традиционные церкви отвергли этих «говорильщиков языками» как приверженцев некоей временной прихоти, которая скоро минует. Пятидесятники же отвергли церкви старого образца как потерявшие контакт с действенной силой, которой являлся основным наслед­ственным правом церкви.

Отгородившись друг от друга стеной и не видя за ней друг друга, оба лагеря шли каждый своим путем. Ни у од­ной стороны не было даже попыток увидеть у другой стороны что-либо ценное; не было даже допущено, что это цен­ное вообще есть. На протяжении пятидесяти лет к пятидесятникам было отношение по принципу «с глазу долой из сердца вон». А затем вдруг все изменилось.

Глава 6.