Соединение старого с новым

Но как именно делиться этим, исходя из конкретных условий реального города, в котором мы живем, и церкви, в которую мы ходим? В моем случае — а я думаю, что он типичен, — имелось, как мне казалось, три возможных пу­ти.

1. Оставаться в своей церкви, проповедуя Пятидесятницу.

2. Уйти из своей церкви и присоединиться к одной из пятидесятнических групп.

3. Оставаться в своей церкви, никому ничего не говоря об этом другом опыте, и общаться с пятидесятниками на стороне.

Выбор был не из простых. Моя маленькая епископальная церковь, расположенная в одном из довольно консер­вативных пригородов Нью-Йорка, была типичным примером многих церквей, где только очень немногие члены были достаточно наслышаны о крещении Святым Духом. Правда, они много слышали о языках. Из газетных заголовков и журнальных статей они знали, что эти странные события производят неустройство и беспорядки по всем Соединен­ным Штатам. И, вероятно, большинство из них говорило себе: надеюсь, здесь этого не случится.

Я не раз наблюдал конфликты, которые возникали, когда член одной из традиционных церквей получал креще­ние и затем. возвращался в свой приход. Он приходил сюда, ликуя, готовый и жаждущий поделиться тем чудесным, что произошло с ним. Он забывал, вероятно, что его собственные взгляды претерпели медленную эволюцию от опас­ливого скептицизма в отношении опыта Пятидесятницы до абсолютной уверенности. Слишком часто в своем энтузи­азме он забывал о разумной стратегии, и вместо того, чтобы помогать ему в общении, самая его смелость и решитель­ность становились препятствием его плодотворному контакту с людьми.

Более того, проблемы может вызвать и еще одна сторона крещения Духом. Крещение Святым Духом — это не­обыкновенно воодушевляющее переживание: оно наполняет людей энергией. Если эта энергия не может быть на­правлена по созидательному пути, она будет растрачиваться в форме неистовой лихорадочной беготни. Я знал испол­ненных Духом людей, которые постоянно находились на борту реактивных самолетов, постоянно носились по всей стране по тому или иному делу, касающемуся Святого Духа. Такого рода неуправляемая сверхактивность никогда не переставала поражать меня, будучи одновременно героической и грустной: героической потому, что человек действи­тельно отдает свое время и состояние (билет на самолет стоит дорого); грустной же потому, что в основе всего этого, так или иначе, лежит эгоцентризм.

Далее была любопытная проблема, вызванная тем, что пятидесятник поистине является действующим христиа­нином. Если его энтузиазм отпугивает некоторых, то других он привлекает, и вскоре появляется расхождение во взглядах внутри церкви между пропятидесятниками и теми, кто не является таковыми.

В результате я выбрал третий путь: я тихо возвратился в свою церковь, говорил о своем переживании только когда это выходило естественно, и поддерживал связь со своими друзьями-пятидесятниками где-нибудь в других мес­тах.

Тем не менее, и это тоже не является хорошим решением. Если я верю в важность крещения Святым Духом так, как я верю, не обязан ли я говорить об этом всюду и всякий раз, когда только могу?

С этой проблемой сталкиваются сегодня многие тысячи американцев, по мере того, как пятидесятническое движение растет. При настоящем положении дел она неразрешима. При существующем положении вещей опыт пяти­десятников нелегко приспособить к жизни традиционных церквей. Но не возможно ли изменить положений вещей?

Предложения, которые я вношу, допускают эту возможность. Они рассчитаны на то время, когда этот кажу­щийся конфликт может быть заменен конструктивным диалогом между свободой и порядком, юностью и зрелостью, взаимно обогащающими друг друга. Есть вещи, которые все мы можем делать, чтобы приблизить этот день.

Для тех, из нас, кто имел крещение Святым Духом.

Давайте внимательно — я даже благодарно — отнесемся к направленной против нам критике. Она может иметь огромную ценность, помогая нам правильно использовать этот бесценный дар Божий.

Станет обращать особое внимание на вопрос времени. Я думаю, что у нас есть тенденция к нетерпеливости, — как если бы ход Пятидесятницы зависел от нас, а не от Христа. Крещение дает никто иной, как Он, и всякое формиро­вание и спешка с нашей стороны могут исходить только от отсутствия правильного взгляда на будущее, или от недос­татка времени. Или даже от недостатка смирения, если мы подвергаемся искушению «перетянуть» кого-то на свою сторону.

Будем помнить, что дары Духа даны к «назиданию» (т. е. созиданию) Церкви (I Кор. 14:27), а не для частного использования отдельных личностей. Все, что нам дается, должно приниматься с пониманием этого, если мы хотим предотвратить образование маленьких группок «элиты», которые смотрели бы на себя как на нечто отдельное от всей остальной Церкви. Как слабости, так и сильные стороны Церкви — это наши слабости и сильные стороны; все, что наше, — принадлежит ей.

Будем в том же свете смотреть и на наше употребление языков. В пользу этой практики интересно будет отме­тить перечень говоривших языками в Новом Завете. Он включает: мать Иисуса, Петра, Иакова, Матфея и Павла. И все же тот же Павел ясно видел опасность недисциплинированного пользования языками. Он дает подробные инструкции по поводу того, как ими надлежит пользоваться, — кто, где и с какой целью должен это делать, — инструкции кото­рые все мы, говорящие языками, должны бы время от времени хорошенько перечитывать.

Будем больше заботиться о «плодах Духа» в наших жизнях. Эти плоды уточняются в 5-й главе Послания к Галатам: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера (в значении верность), кротость, воздержание (в английском переводе самоконтроль). Какого рода личность могла бы создать сочетание таких качеств? Альтруи­стичный, спокойно убеждающий, смиренный и скромный, прислушивающийся к другим, твердым, но сострадатель­ный человек, исполненный радостью. Является ли это портретом пятидесятника? Часто да. И когда это так, то он служит живой рекламой крещения Святым Духом. Однако это не мой портрет, и это говорит мне, что крещение Свя­тым Духом — это открытая дверь в новую жизнь, но не сама новая жизнь, которую взяли и преподнесли тебе.

Давайте снова рассмотрим функцию устройства в религии. Для большинства из нас то открытие, что в богослу­жении возможна произвольность, было животворным откровением, и мы начинаем беспокоиться, когда кто-либо на­стоятельно предлагает ввести предопределенный порядок на исполненных Духом молитвенных собраниях. Но не за­бываем ли мы, что образец важен во всяком истинном росте? Если бы все растущее имело бы только энергию без плана (программы), то мы бы никогда не увидели таких конечных результатов роста, как дерево, или человек, или бо­гатая духовная жизнь.

А теперь ряд предложений тем членам церкви, которые не имели этого переживания.

Никто из нас не хочет участвовать в преходящем увлечении, и настолько же мы не хотим стоять в стороне, в то время как происходят великие дела Божий. Я считаю, как Гамалиил, что идеальной позицией тут было бы: «...если это дело — от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его, берегитесь оказаться и бого- противниками» (Деян. 5:38,39).

Кто прав — те, кто говорит, что пятидесятники стоят на отдаленной периферии религии, или те, кто, как д-р Ван-Дюзен из объединенной Семинарии, чувствуют, что пятидесятники, составляют один из центральных стержней, главную силу нашего времени? Этот вопрос настолько важен, что церкви тратят все больше времени и денежных средств на подробные отчеты о пятидесятнической деятельности в своих районах.

Что касается «подрывного» воздействия этой деятельности на паству, то сами качества пятидесятников, оказы­вающие такое воздействие, — это те качества, о приобретении которых молится большинство церквей. Пятидесятник докучает нам своей проповедью, но кто из нас не чувствовал, что его собственное свидетельство несколько прохлад­но? Исполненный Духом человек, быть может, слишком горячо стоит за радость и утешение, но кто с некоторой гру­стью не задавал себе вопроса, не должен ли христианин по наследственному праву обладать большей радостью в ве­ре? Пятидесятник утомляет нас своей энергией, но кто из нас не думал о том, куда делась вдохновенная сила первых христиан? Если же все это — качества, которыми хотела обладать каждая церковь, то в чем же дело? В чем же про­блема?

Прежде всего, я думаю, в том, что Святой Дух стал во многих церквях традицией, более того — чем-то при­зрачным и неясным, так что мы в сущности не готовы к инициативе с Его стороны. Мы превратили в абстракцию са­мую могущественную Личность на земле, и неожиданная встреча с действительностью неизбежно будет для нас по­трясением.

Затем тот факт, что каждый служитель и хочет и должен быть руководителем своей собственной христианской общины. И вот извне приходит опыт, о котором прихожане говорят ему, что он явился поворотным пунктом в их ре­лигиозной жизни. Но в наши дни экуменического объединения церквей решения не нужно искать далеко: оно прихо­дит, когда мы видим себя членами не только своей паствы или деноминации, но и большой Церкви. И что при одном взгляде является опытом извне, при другом взгляде — просто участие в общем опыте Церкви.

И далее, конечно, существует такой камень преткновения, как языки, столь выходящее из ряда вон явление, на которое часто наталкиваются прежде всего. Может быть, полезно будет знать, что 9/10 всего отвращения, которое чувствуют люди, идут просто от незнакомства с предметом. Во время нашего пребывания в Африке мы с Тиб имели необычную в наши дни возможность встретиться с мужчинами и женщинами, которые могли вспомнить, когда они впервые услышали христианскую проповедь. Какой шокирующей была для них мысль о Боге, пригвожденном ко кре­сту, или рожденном в хлеву, или страдающем от голода! Странно, неуместно, некрасиво — все эти эпитеты, которые мы сами применяем к языкам, они употребляли для этого странного Евангелия. И несомненная правда, что языки, ко­гда ослабеет первоначальное восприятие их как чего-то странного и чуждого, вовсе не неприятны на слух — на самом деле часто необыкновенно прекрасны.

Если пятидесятнический опыт имеет место в вашей церкви, почему бы не найти ему применения? Не нуждают­ся ли полы в починке? Не нужно ли отремонтировать вышедший из строя тротуар? Я знаю многих пятидесятников, которые выполняют в своих церквах именно такие поручения, и находят в них выход для своей бьющей через край энергии.

Пятидесятники заявляют о новой силе в молитве. Почему бы не выяснить на опыте, так ли это? Дайте находя­щимся среди вас пятидесятникам особое молитвенное поручение. Когда одна церковь в Нью-Йорке недавно начала молиться за пробуждение, пятидесятники из ее прихожан по очереди молились круглые сутки. Не было ли это связано с явным успехом этого движения за пробуждение?

И свидетельство. Христос связал его с крещением Духом: «...вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой; и вы будете Мне свидетелями..». Почему бы не предоставить вашим пятидесятникам возможность участвовать в этом труде церкви? Я не говорю о свидетельстве об опыте Пятидесятницы. Христос не сказал: «...вы будете свидетелями крещения Святым Духом». Назначением Духа никогда не было привлечение внимания в Себе. Крещение — не более чем средство для достижения цели, а цель эта всегда Христос.

А как насчет болезней в вашей церкви? Я всегда поражался тому, какая тесная связь между крещением Духом и силой исцеления. Я знаю двух женщин из штата Массачусетс, Джуди Сорренсон и Кэей Андерсен, которых священ­ник епископальной церкви часто приглашает для служения даром исцеления, который был дан им при крещении. В Чикаго состоящее при нескольких больницах священники знают одного баптистского служителя как человека, чьи молитвы всегда действенны. Может быть, такую силу имеет возможность использовать и ваша церковь?

Суть моего предложения в том, чтобы дать пятидесятникам возможность включаться в реальную работу и ре­альные нужды каждой церкви, и большинство пятидесятников участвует в таком труде, — когда этот приветствуется, когда в этом есть нужда и когда это спокойно и тактично направляется в нужное русло.

Это не означает, что такое служение в пределах традиционной церкви удовлетворит все его потребности. Пяти­десятник открыл нечто бесценное в свободном, направленном Духом служении, и все исполненные Духом люди, ко­торых я знаю, оставшиеся в своих старых общинах, помимо этого регулярно встречаются — по вечерам в среду, по утрам в субботу или всего раз в месяц — для этого иного служения, от которого они получают такие силы. И я пола­гаю, что эта нужда пятидесятника — это нужда всякого человека, часть всеобщей человеческой сущности, требующей как порядка, так и свободы. Большинство из нас справляется с этой двойственностью наших потребностей, наслажда­ясь порядком в своей религиозной жизни, а свободой — при игре в мяч или на политических митингах. Но вот описа­ние служения в Иерусалимском храме:

Хвалите Бога по святыне Его...

Хвалите Его звуком трубным, хвалите Его на псалтыри и гуслях. Хвалите Его с тимпаном и ликами (в английском перево­де — с танцами, с пляской), хвалите Его на струнах и органе.

Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных.

Все дышащее да хвалит Господа!

(Пс. 149)

Фактически во всех религиях до нашей эры это проявление бьющей через край радости было неотъемлемой ча­стью богослужения. Будучи в Африке, мы пошли на открытие английского собора в Мбале (Уганда). После величест­венного официального богослужения в новом здании часть людей вышла на улицу; они выкатили племенные бараба­ны и пустились в пляску благодарения и торжества, что несомненно также было богослужением, и нельзя было слы­шать этого, не притоптывая ногами и не прихлопывая руками. Это сторона нашей природы все равно где-то, да неиз­бежно проявится: и это будет ущербом для нашей религиозной жизни, если удерживать ее в себе до того, как предста­вится случай проявить ее в чем-то мирском.

И я постоянно удивляюсь тому, как «служение в свободе» приветствуется людьми, которых я считал консерва­тивными. Недавно мы пригласили на пятидесятническое служение среди недели одного из наших старых друзей. Там было довольно много просто явного шума: хлопки, крики, громкое пение, и я с некоторым страхом взглянул на него, чтобы посмотреть, как же он воспринимает это. К моему изумлению, он хлопал в ладоши вместе с большинством из них. Он поймал мой взгляд и спросил с вызовом через головы видевших между нами: «А почему бы и нет?» Действи­тельно, почему бы и нет? Мы нуждаемся в свободе, и мы нуждаемся в организованном порядке и устройстве. Тради­ционные церкви делают упор на втором, пятидесятники — на первом. Нет ли какого-то способа сочетать то и другое?

В Парксбурге (штат Пенсильвания) — в сельскохозяйственной общине около Ланкастера — чудесная старая пресвитерианская церковь, где найдено такое равновесие, которое может быть вполне быть взято за образец во мно­гих церквах. Каждый вечер в субботу церковь проводит служение Хвалы и молитвы. Оркестр, которым руководит сын пастора, обеспечивает музыкальную сторону. Служение состоит из непринужденных молитв, ходатайств и бла­годарений паствы. Пресвитериане, методисты, баптисты, члены епископальной церкви, так же, как и пятидесятники, приезжают даже из Вашингтона, из Федерального округа Колумбии, чтобы заполнить собой полуподвальное поме­щение для служения, которое продолжается далеко за полночь.

Наступает воскресенье. Служение, которое начинается в 11 часов утра, представляет собой все то, что только может сделать прекрасная традиция. По внешнему этикету вы не могли бы отличить его от любого другого пресвите­рианского богослужения, — разве только с той разницей, что церковные скамьи несколько более плотно заполнены, пение более духовное и радостное, проповедь необычайно вдохновеннее.

Вот церковь, где равно приветствуется и свобода и порядок, и где то и другое укрепляется. Не так давно я бесе­довал с д-ром Джоном Александром Мэкэем, почетным президентом Принстонской семинарии и одним из ведущих теологов страны. «Если стоит альтернатива: или странная «неэстетичная» жизнь пятидесятников, или «эстетическое» умирание старых церквей, то я раз и навсегда выбираю «неэстетичную», но жизнь», — сказал он.

Но что, если нет необходимости в таком выборе? Что, если возможен синтез на более высоком уровне, чем тот, на котором сами по себе находятся и то и другое, так, чтобы в наших церквах одновременно было и соблюдение внешних форм, и устремляющаяся в своем росте к Богу жизнь? Что, если Пятидесятница придет в Церковь сегодня?