В Дакаре
Дакар огромен и прекрасен. Допускаю, что этим не исчерпываютсядостоинства столицы Сенегала, но таково первое впечатление. Мы пришли сюда для того, чтобы и себя показать и других посмотреть: вДакаре находится Центр оперативного управления Атлантического тропическогоэксперимента, и нас ждут конференции, заседания, инспекции и встречи. Весьцвет мировой метеорологической науки из семидесяти стран собрался в этомзнойном городе. Никогда еще ни в одном порту мира не находилось одновременностолько научноисследовательских кораблей! Тридцать девять судов из десятистран (тринадцать - советских!), двенадцать самолетов, станции наземногонаблюдения, многие тысячи специалистов - такого штурма океана и атмосферынаука еще никогда не предпринимала. Действительно, грандиозный эксперимент! Завтра мы - Василий Рещук, Валентин Лихачев и я - полетим над морем на"ИЛ-18". Послезавтра Сергеевы повезут нас на машине в глубь страны. Через тридня, вы не поверите, нам обещана прогулка на страусах! И каждый день мы будемсмотреть Дакар. Такова наша исключительно насыщенная программа. Самому себе позавидуешь! В дакарской штаб-квартире работает несколько советских специалистов, идвое из них, Юрий Викторович Тарбеев и Юрий Иосанфович Беляев, встречали насна причале. Тарбеева. я знал главным образом по рассказам полярников: он былначальником одной антарктической морской экспедиции, руководил полярнымиоперациями в Главном управлении Гидрометеослужбы, а ныне находился на постузаместителя генерального директора АТЭП по оперативным вопросам. Беляев, мойстарый московский знакомый, стал помощником Тарбеева по судовым операциям. Отних мы и узнали все свежие новости, главная из которых та, что нам разрешенполет. А через несколько часов в Дакар приходит "Профессор Зубов", на бортукоторого находятся национальный координатор СССР Михаил Арамаисович Петросянци его заместитель Николай Иванович Тябин, с которым я познакомился семь летназад на дрейфующей станции "Северный полюс-15". Кроме того, на "Зубове" явстречу многих моих антарктических товарищей - Колю Фищева, Сашу Дергунова идругих. А вскоре прилетает в Дакар и Алексей Федорович Трешников, директорИнститута Арктики и Антарктики, мой главный полярный крестный. Сплошныесюрпризы! Жаль, что не увижу Евгения Ивановича Толстикова, благословившегоменя в это путешествие: в его руках сходятся все нити советской частиТропического эксперимента, и дела задержали его в Москве. Однако время дорого - быстрее на берег! Театр начинается с вешалки, приморский город - с порта. Порт здесь одиниз крупнейших в Африке, он оборудован многочисленными причалами и щетинитсякранами, при помощи которых разгружаются и заполняются трюмы десятков судов. Вдвух шагах от "Королева" чернокожие докеры сбрасывают с машин тяжелые мешки.Это арахис. Его здесь целые горы, терриконы. В свое время французы решили, чтовыращивать арахис в Сенегале выгоднее, чем в других колониях, и превратилистрану в большую арахисовую плантацию. И до сих пор главная проблема, большевсего волнующая правительство страны, - это сбыт "земляного ореха" накапризном мировом рынке. Продается арахис - страна облегченно вздыхает; остается не востребованнымна складах - народ туже затягивает пояса. Дорого обходится Сенегалу навязанноеколонизаторами однобокое развитие экономики... - Хай, фелловс! Нас приветливо окликнули с борта соседа, канадского научно-исследовательского корабля "Куадра", с которым "Королев" работает на одномполигоне. В море мы общаемся по радио, а на берегу между экипажами идетинтенсивный обмен визитами, научной продукцией и... значками: многие канадцыуже ходят с силуэтом Гагарина на груди, а мы - с кленовым листом - национальной эмблемой Канады. Мы вышли на улицу - и окунулись в жизнь большого города. В Сенегале триста лет хозяйничали французы, и колониальная администрациясоорудила для себя в центре Дакара маленький Париж - великолепные жилые дома,банки, роскошные магазины. Этот пофранцузски изысканный, с чисто европейскойархитектурой островок окружен с одной стороны аристократическими окраинами, ас другой - бидонвилями и прочими жилищами без всяких красот, где проживает тачасть населения, которая не имеет чековых книжек и текущих счетов. Целый деньмы ходили, смотрели, впитывая в себя впечатления. Ну, прежде всего это жителиДакара. Мы не очень обращали внимание на белых его обитателей - французскихсоветников, западногерманских бизнесменов и английских туристов: эка невидаль! А вот коренные жители, крупные, красивые, одетые в разноцветные одеяниянегры, - это интересно! Сенегальцы, особенно представители наиболеемногочисленного здесь племени волоф, самые темнокожие и высокие в Африке, аженщины поражают грациозностью и танцующей походкой. Идет по улице босоногаякрасавица, будто плывет, да еще и улыбается всем лицом, показывая ослепительнобелые зубы, и поводит плечами, будто вот-вот пустится в пляс, а из-за спины,привязанный, высовывает курчавую головку детеныш и черными глазами зыркает.Даже ахаешь от восхищения - до чего смотреть приятно. Две основные категории женщин: вот такая прелестная газель, почтиобязательно с ребенком, или бывшая газель, а ныне располневшая матрона, тугообтянувшая могучую плоть ярко раскрашенной тканью. Как-то, гуляя по городу, я зашел в музыкальный салон, расположенныйнеподалеку от президентского дворца на площади Независимости, и застрял тамминут на пятнадцать. Виной тому были не всевозможные инструменты и не сотнипластинок на стендах, а продавщица, юная негритянская мадонна с такимиглазами, от одного взгляда которых хотелось лет на двадцать помолодеть. Она,видимо, привыкла к томным вздохам покупателей и не очень обращала на нихвнимание, в отличие от ее компаньона, двухметрового негра с челюстью чемпионапо боксу и кулаками размером с арбуз. Один из них он и показал мне, когдаубедился, что объектом моего внимания является отнюдь не разложенный на полкахтовар. Я мысленно представил себе, какие катастрофические последствия длямоего организма может иметь более близкое знакомство с этим кулаком, и,соблюдая максимум достоинства, ретировался. Затем мы посетили президентский дворец - одну из главныхдостопримечательностей Дакара, У металлической узорчатой ограды стояли начасах два одетых в красные мундиры гвардейца. Нас они встретили дружелюбно, ноне торопились бежать за президентом - видимо, устав не позволял покидать постбез разводящего. Зато нам было разрешено без помех глазеть на двор переддворцом, где с исключительной важностью прогуливались большие длиннохвостыептицы, поменьше страуса, но побольше курицы. Одним словом, павлины или что-тов этом роде. Повидать президента Сенгора нам не удалось. Человек он занятой, не толькоруководит страной, но и пишет стихи: Сенгор, безусловно, один из крупнейшихпоэтов Африки. Забот у президента, сами понимаете, хватает. Несколько летстрану преследуют засухи, промышленность разбита слабо и нужд республики никакне удовлетворяет, непомерно большую роль в экономике продолжает игратьиностранный капитал, который не склонен поощрять стремление Сенегала киндустриализации... Словом, заботы у президента - сплошная проза. Магазины в центре Дакара совершенно европейские, их прилавки - выставкиизобилия для тех, у кого есть деньги платить. А для тех, у кого в карманепрогуливается ветер, существует крытый рынок - огромное сооружение, внутрикоторого галдят, ссорятся, зазывают покупателей, торгуются, просто глазеют,едят, гоняются за воришками и на все голоса рекламируют свой товар тысячипочти голых, полуголых, одетых в тряпье и обтянутых нарядными ситцамичернокожих людей. Много видел разных рынков, но такого еще не приходилось.Здесь можно купить все: свежих тунцов и протухшую акулу, креветок и крабов,говядину и арахис, бананы и огурцы, штаны и золотое кольцо из меди самойвысокой пробы, барабан неизвестного шамана и ожерелье из раковин, шкуру удаваи талисман из кожи крокодила. Мое внимание привлекла молодая негритянка, гордо восседавшая на терриконеовощей. У нее были взбитые курчавые волосы, огромные продолговатые глаза ипосадка головы а-ля Нефертити. Она щедро рассыпала ослепительно белозубыеулыбки. Когда я попросил разрешения ее сфотографировать, она потребовалавзамен купить у нее пудовую вязанку лука. Сделка показалась мненерентабельной, и я откланялся. Отдохнув и пообедав на судне, мы собрались было снова на экскурсию погороду, и тут на причал к борту "Королева" подъехала машина. В ее очертанияхбыло что-то знакомое и родное. Ба, конечно, "Москвич"! Ребята высыпали напричал - брать интервью у водителя, средних лет упитанного иностранца вбольших роговых очках, и пассажирки, миловидной брюнетки. - Вы говорите по-английски? - И по-русски тоже, - ответил водитель. Это был Юрий Евгеньевич Сергеев, руководитель бюро АПН в Дакаре, ккоторому у меня было письмо от общего московского приятеля. Сергеев и его женаНелли прочитали письмо, потом с наслаждением поели настоящего флотского борщав кают-компании и сделали чрезвычайно важное заявление о том, что они, равнокак и их машина, находятся в нашем распоряжении. День, однако, уже перевалилна вторую половину, и потому на сегодня они предлагают только одномероприятие: осмотр "Золотой деревни". Оказалось, это экзотическое название носит находящийся в несколькихкилометрах от города центр кустарных промыслов, по которому с разинутыми отвосхищения ртами бродили десятки туристов. А поводов для восхищения было здесь предостаточно. Пишу эти строки,смотрю на отличные фотографии, которые сделал Вилли, и даже сердце замирает;до чего талантливый народ - сенегальские ремесленники! Больше всего впечатляли изделия из черного, железного и красного дерева.Причудливые маски, корабли с гребцами, слоны, верблюды, антилопы, танцующиефигурки - и такой тонкой работы, что даже поражаешься, что все эти вещи тывидишь не в музее за стеклом, а на топором сколоченных прилавках и можешьтрогать их руками, торговаться и даже купить. А на табуретках, на корточках ипросто на земле сидят полуодетые негры и на твоих глазах из бесформенныхкусков дерева творят чудо. Чистая работа, без обмана. Прекрасны и ювелирные изделия - кольца, брелоки, разные украшения изажурного золота и серебра, сумки и ремни из крокодильей и змеиной кожи. Да ни в одном музее такого не увидишь! Конечно, опытный глаз определит, где поделка, а где подлинноепроизведение искусства. Сергеевы, которые много лет прожили в Африке и собралибольшую коллекцию масок, равнодушно проходили мимо одних прилавков и подолгустояли у других. С особым уважением они беседовали с гордым, даже надменныммастером, который никого к себе не зазывал и не тянул за руки. Цены у неговысокие, предложения о скидках он пропускает мимо ушей, но истинные знатокипокупают только у него. Зато с другими мастерами торговаться можно и нужно. Увидев покупателя снаивно-восторженным лицом, они тут же завышают цены в несколько раз, заверяяпри этом, что продают исключительно дешево только из уважения к вашим высокимдостоинствам. Я развесил было уши и собирался выложить за маску семь тысячфранков (примерно тридцать долларов), когда Нелли подала мне знак и сделалахозяину замечание, от которого тот мгновенно увял. Маска поступила в моевладение за три тысячи, и хозяин еще весело пританцовывал, пересчитываякупюры. Ну и пусть. Зато я бесплатно побродил по "Золотой деревне" и получилудовольствия на сто тысяч франков. Иными словами, оказался в чистом выигрыше. Потом Сергеевы повезли нас на дикий берег купаться, и мы видели, какрыбаки тащат из океана сети. Сортировали улов женщины и дети. Было весело истрашно смотреть, как мальчишки бесстрашно таскали по горячему пескузасыпающих акул и швырялись скатами, - уникальные кадры, которые Вилли никакне мог упустить. Он стоял в самой толчее и с упоением щелкал затвором, необращая внимания на вцепившегося в его ногу краба. Удивительное племя -фотолюбители! Чрезвычайно насыщенным оказался и вечер. Сначала Юрий Викторович Тарбеевпривел к нам в гости американцев: своего коллегу, заместителя генеральногодиректора АТЭП Роберта Лонга с женой Моделайн, капитана научно-исследовательского корабля "Рисерчер" Левона Росей и начальника экспедиции"Рисерчера" доктора Джемса Спаркмана, с которым я сразу же нашел общий язык.Выяснилось что мы были совсем недалеко друг от друга в мае 1945 года: молодойСпаркман был тогда солдатом в армии генерала Паттона, а я в тол же чине-у,маршала Конева. С официально-почтительным обращением сразу же было покончено,и отныне каждый из нас стал "олд феллоу" - - старина. Более того, обнаружилосьи другое обстоятельство: старина Джемс дважды участвовал в американскихантарктических экспедициях, и о встрече с ним в своей "Ледовой книге" писалЮхан Смуул (дневниковая запись от 28 января). Мы тут же нашли общихантарктических знакомых, после чего нам оставалось только выпить набрудершафт, А когда доктора Спаркмана надолго перехватил его коллега Ткаченко,я мобилизовал свой скудный арсенал английских слов и закрутил светскую беседус обаятельной миссис Моделайн Лонг. Тщетно она пыталась погасить мой энтузиазм перечислением своих пятерыхдетей и уже взрослых внуков - для начала, к превеликому удовольствию мужа, яназвал ее "моя прекрасная леди", а закончил тем, что научил произносить по-русски "любовь навсегда". Наш роман развивался бы куда более бурно, если бы неязыковый барьер: на все мои признания миссис Моделайн отвечала "спасибо" и "яне люблю водка", чем и ограничивался ее словарный запас. Проводив гостей, я отправился на "Профессор Зубов", где и провел остатоквечера в обществе старых товарищей. С инженером-аэрологом Колей Фищевым япознакомился на дрейфующей станции; спустя два с половиной года мы оказалисьна противоположной макушке Земли - на станции Восток в Антарктиде, а еще черезчетыре года встретились на экваторе. "Б следующий раз на Луне", - предложилКоля. Для начала мы договорились о будущей встрече в Москве, но поторопились,поскольку судьба распорядилась по-иному. Несколько месяцев спустя я получил отКоли Фищева радиограмму столь неожиданную, что не поверил своим глазам. Коля -и снова на станции Восток? Каким образом? Ведь он совсем недавно вернулся изэкспедиции! А произошло совсем уже непредвиденное. Когда Коля возвратился на "Зубове"в Ленинград, к берегам ледового континента готовилась выйти Двадцатаясоветская антарктическая экспедиция. И за день до выхода в море неожиданнозаболел инженер-аэролог новой смены станции Восток. ЧП! В Антарктиду вообще, ана полюс холода - станцию Восток в особенности - люди подбираются заранее;немыслимое дело - найти замену аэрологу-восточнику за двадцать четыре часа. Итогда Алексей Федорович Трешников вызвал Фищева. Так, мол, и так, Николай, положение, сам понимаешь, какое. Знаю, чтотолько-только вернулся домой, но прошу: если можешь, выручи. Другой кандидатуры не вижу. Не так часто Трешников обращается к подчиненному с подобной просьбой: эточесть для полярника, что выбор в столь сложной ситуации пал именно на него. ИКоля согласился. Пришел домой, ошеломил Валю перспективой неожиданной разлукина год; Валя всплакнула - и жена полярника стала складывать чемоданы... Но пока, разумеется, Коля никак не мог предполагать, что его ждет повозвращении, и весело острил - занятие, в котором он весьма преуспел и вкотором, на мой взгляд, почти не имел соперников. Его соседом по каюте был наш "одновосточник" метеоролог Саша Дергунов, агостем - Саша Зингер, бывший механик со станции Беллинсгаузена. - Наконец-то вы мне попались! - мстительно воскликнул он. - Берите своислова обратно! Увы, что написано пером, то не вырубишь топором... В книге "Новичок вАнтарктиде" я рассказал о том, что провалился в ледяную воду, выбрался наберег и побежал в дизельную - сушиться., И далее по тексту следовало:"Молоденький сердобольный механик-дизелист Саша Зингер раздобыл валенки,набросил на меня шубу со своего плеча и напоил пол-литровой чашкой кофе..." -И вот идут годы, - пожаловался Саша, - но я, наверное, до старости останусьдля своих друзей "молоденьким и сердобольным!" Шагу пройти не дают! И еще двух старых знакомых встретил я на "Зубове": радиста ПетраИвановича Матюхова, участника санно-гусеничных походов по маршруту Мирный -Восток - Мирный, и заместителя Петросянца, известного полярника НиколаяИвановича Тябина. Мы припомнили льдину, на которой впервые встретились,вечера, проведенные в кают-компании дрейфующей станции, и Николай Ивановичпосетовал на то, что судьба забросила его в непривычную для полярникаэкваториальную обстановку. - Зато вас ожидает большая радость, - утешил я. - Какая? - удивился Николай Иванович. - А помните банкет на льдине по случаю отлета старой смены? Вы тогда процитировали афоризм Нансена: "Прелесть всякого путешествия -в возвращении!". Не хотелось расставаться с полярниками, но нужно было хоть немногопоспать: ранним утром выезжать на аэродром. Охотники за облаками Мы летим над океаном по двенадцатому градусу се-"-*верной широты. Наш самолет ведет себя в высшей степени странно: то неожиданноустремляется ввысь, то столь же внезапно начинает снижаться до самой воды. Сдевяти километров до ста метров! Наверное, на проходящих мимо судах думают, что летчики либо потерялиуправление, либо хулиганят, либо сошли с ума. А мы просто гоняемся за облаками! С виду наш самолет - обычный ИЛ-18, лишь начинка его совсем иная. Нетдлинных рядов кресел, нет пассажиров и милых стюардесс с заученными улыбками.Пассажирский салон до отказа набит всевозможным оборудованием. Повсюдутрещат, щелкают приборы, по их экранам ползут извилистые линии, вспыхивают игаснут лампочки, змеями сворачиваются бумажные ленты, на которых самописцырставили свои автографы. I Из динамика доносится отрывистый голос: - Дождь.,,снег... дождь... В иллюминаторе - молочная пелена, а самолет трясется, будто в приступежелтой лихорадки. Содрогаются борта, скачут незакрепленные личные вещи.Дьявольщина, я прикусил язык! -... Вышли из облака... Конец режима. Ну и ну! Так вот чем они занимаются, эти физики, "кабинетные ученые"! Таких самолетов у нас два. На одном, московском, сейчас находимся мы, адругой, ленинградский, ждет своей очереди, ему лететь завтра. Это, кстати, тотсамолет, на котором Даниил Гранин "шел на грозу". Кое-кто из находящихся наборту летал тогда вместе с ним, а из моих товарищей по экспедиции - ГенрихБулдовский. Он и рассказывал мне, как Гранин собирал материал для своей книги.Да, немало острых ощущений испытал он в этих полетах. - Начало режима... - слышится из динамика. Небо обрушивается на нас со страшной силой. Держись, приятель! Это уже нелихорадка, а "пляска святого Витта"! А все совершенно спокойны - идет работа.Минуты две мы трясемся, как горох в погремушке, потом самолет, выскочив изоблака на божий свет, приходит в себя. Пока Эдуард Васильевич Руга, командиркорабля, разыскивает новое облако, можно перекинуться парой-другой слов снаучным руководителем полета, доктором физико-математических наук ИльейПавловичем Мазиным. На нем видавшая виды ковбойка, джинсы, босоножки - словом,спецодежда современного ученого. В жизни не видел человека, который бы с такой неохотой давал интервью! - У меня не больше минуты, - предупредил он. - Это даже много, - успокоил его я. - Может, когда-нибудь потом? (Умоляюще.). - Лучше сейчас. (Знаю я ваше "потом"!) - Тогда пишите, Самолетпредназначен для изучения физики облаков, измерения характеристик радиационныхпотоков. В умеренных широтах процесс формирования осадков ясен. Здесь же, втропиках, одной из главных "кухонь погоды", в этом процессе для нас многонеясного. Мы работаем в тесном контакте с американскими учеными и получаемуникальный материал. Чем мощнее облако, тем оно... Внимание! Начало режима!.. Трах-тара-рах! Снова чертова молотилка! Я смотрю на избиваемые дождемкрылья, сейчас начнется самое интересное, Самолет резко набирает высоту,охлаждается, и плоскости покрываются густой изморозью. Снег в тропиках! Рывоквниз - и под жаркими лучами снег быстро тает, влага испаряется, крылья ужесовершенно сухие. Мы летим на высоте сто пятьдесят метров. Под нами океан, а в. нем плаваюткакие-то аквариумные рыбешки размером со спичку. Самолет снижается, рыбки ужес карандаш; еще пятьдесят метров вниз - и мы проносимся над поверхностьюокеана. Был бы хороший шторм - зацепили бы за волну. А вот и они, спички икарандаши, стая акул! - Дождь... Снег... Вышли из облака... Два часа мы шастаем над морем, разыскивая интересные для науки облака,как пастух - разбежавшихся баранов. И что ни облако, то сердце замирает, так икажется, что вот-вот стальная машина не выдержит этого издевательства иразвалится на куски. - Пустяки! - Мой собеседник пожимает плечами. - Сегодня хороших облаковнам не попадалось. Под "хорошими" этот одержимый наверняка подразумевает те, которыеспособны вытряхнуть из самолета душу. - Ну зачем же так? - возражает Генрих Наумович Шур. старший научныйсотрудник лаборатории физики атмосферы Централь ной аэрологическойобсерватории (ЦАО). - Самолеты у нас добротные, выдержат. Я тут же вспоминаю о коротком разговоре, свидетелем которого былнесколько минут назад. Киношникам, отснявшим всю аппаратуру, людей и снег накрыльях, этого показалось мало. Им подавай кадр покошмарнее! И Лихачевобратился к Эдуарду Васильевичу с просьбой: - Зайдите, пожалуйста, в то черноеоблако. Оч-чень эффектно! - А гробик с музыкой вы заказали? - весело осведомился Руга, круто уводямашину в сторону. По салону от прибора к прибору ходят научные сотрудники - Николай Трусов,Виктор Шугаев. Озабоченно осматривает аппаратуру Анатолий Николаевич Невзоров,руководитель комплекса облачных наблюдений. Установленные здесь приборы егоконструкции, и их работой он, кажется, удовлетворен. В пилотскую кабину не войти, там и ногу поставить негде. Между летчикамии бортмехаником в неестественной позе скорчился Мазин: он то сгибается в трипогибели, то становится на корточки, чтобы видеть локатор. - Пока самая работа, не заходите, - советует начальник летной экспедицииЦАО Виктор Петрович Юриков. - И во время посадки держитесь от командираподальше, посадка здесь опасная. - Опасная? Дакарский аэропорт вроде достаточно современный. - Безусловно, - соглашается Виктор Петрович. - Я бы даже сказал -современнейший. Но именно над ним наш самолет был подбит орлом. - И, увидев,что его собеседник превратился в вопросительный знак, продолжил: - Да, орлом,не удивляйтесь, вы же находи тесь в Африке, между прочим! Современнейший, какмы уже установили, аэропорт с двух сторон окаймляют свалки, и стервятникиустроили там себе бесплатную столовую. Не обратили внимания, как Ругаизворачивался при взлете? Так вот, десять дней назад, едва мы оторвались отполосы, как то ли орел, то ли гриф спикировал на само лет и попал в двигатель.И сорвал полет, мерзавец! Пришлось срочно приземляться, а это задача не изпростых - мягко посадить тяжелый самолет с полными баками. Полюбуйтесь назапись в бортжурнале: "Задание не выполнено. Произведена вынужденная посадкаиз-за попадания в третий двигатель птицы..." Четыре дня загорали, пока непривели в порядок двигатель!.. И вообще условия полетов здесь сложные; мылетаем с американцами и французами "крыло в крыло", до ста метров друг отдруга - так требует научная программа. А вот и командир. - Сейчас перекусим. - Эдуард Васильевич присел к нашему столику, - истанем добрее. (Завтрак был обильный, аэропортовский, и Руга добрел на глазах.) Пустыню хотите увидеть? - Еще бы! - Увидите. - Эдуард Васильевич разложил перед собой карту. Смотрите:"Неисследованная и необжитая территория". Это и есть пустыня. Ну, необжитая -слишком сильно сказано, в прошлый раз мы там видели львов. Когда самолетпроносится в пяти-десяти метрах над ними, они становятся необычайнообщительными и разговорчивыми, готовьтесь брать у них интервью. И, усмехнувшись при виде моего энтузиазма, отправился к себе,широкоплечий и сильный, уверенный в своем всемогуществе командир корабля. Ругауже много лет летает над Африкой и Азией, он всего насмотрелся, и его неудивишь столь притягательными для новичка географическими названиями; они длянего - точки на карте. Одна из них, кстати, меня очень интересует, и я прошу командира корабляпокружиться над этой "точкой", координаты которой записаны в моем блокноте.Там, как собака на цепи, сходит с ума от скуки оставленный нами буй, судьбакоторого весьма беспокоит капитана и начальника экспедиции. Эдуард Васильевичразводит руками - лететь до буя километров двести, а нам пора возвращаться.Будем надеяться, что его еще не украли. Мы ложимся на обратный курс. - Начало режима... Дождь,.. Снег,.. Это облако последнее - уже виден Дакар. Вот и наши крохотные кораблики:"Королев", "Зубов", канадская "Куадра", американский "Даллас"... Минут пятьделаем над ними круги - по просьбе Васи и Валентина, а потом... возвращаемсяв аэропорт! В пустыне песчаная буря, только что сообщили по радио. Нашла время,черт бы ее побрал! - В следующий раз, - утешает меня Эдуард Васильевич. Будет ли он, этот пресловутый следующий раз? Под нами остров Змеиный. Говорят, там и в самом деле змея| на змее ездити змеей погоняет, люди там стараются не бывать. "А вот и Зеленый Мыс, самаязападная оконечность Африки, знаменитый Зеленый Мыс, на котором расположеннаш аэропорт. - Вот сволочи! - рычит Эдуард Васильевич. Орлы! Самолет бешено рвется в сторону, в другую. Держись! Что-то ударяет в фюзеляж - это нестрашно, лишь бы не в двигатель. - У-ф-ф! - Командир корабля смахивает с лица пот. Мы благополучно приземляемся.По Африке
Африка... С детских лет в этом слове звучали для - ^*-меня призыв изагадка, Предупреждение о неслыханных опасностях и обещание открытиясказочного мира. Африка, материк, где, быть может, появились первые люди наЗемле, колыбель рода человеческого... Африка, печальная родина миллионов темнокожих невольников, разорванная накуски, как молодой олень, хищниками-колонизаторами и, наконец, почти на всемсвоем огромном протяжении сбросившая оковы, теперь уже свободная Африка! Всю жизнь мечтал об Африке, грезил ею, но - вечная неудовлетворенность! -оказался в ней лишь гостем на несколько часов. Я имею в виду самую глубинку, куда мы едем на машине. Мы не увидим снеговКилиманджаро и не будем, разинув рты, глазеть, как из великой реки Сенегалвылезают на берег крокодилы. Но кое-что дано увидеть и нам. Черная лента шоссепрорезала саванну, и перед нами Африка без прикрас и европейского лоска. Я быназвал ее так: Африка баобабов, львов,. слонов, антилоп, бегемотов и страусов. Можно еще упомянуть гепардов, пантер, питонов и мух цеце. Если отброситьложную скромность, добавим гиен, крокодилов, обезьян и кобр. Конечно, отправляясь в столь опасное путешествие, следовало бы с ног доголовы обвеситься оружием, однако Нелли Сергеева заверила, что наша "Волга"быстрее любого хищника. Главное - не попасть в стадо диких слонов. Африканскиеслоны в отличие от индийских дурно воспитаны, они отказываются от всякихпереговоров и не идут ни на какие сделки. В этом виноваты и охотники-европейцы, которые в погоне за бивнями лишили десятки тысяч слонов их лучшегоукрашения. Впрочем, это все в прошлом, ныне молодые африканские республики нежалеют денег из своих весьма скромных бюджетов, чтобы сохранить для потомствауникальный животный мир континента. Повсюду создаются государственныезаповедники, и браконьер сто раз подумает, прежде чем пустить крупнокалибернуюпулю в беззащитную пантеру. Нас в машине пятеро: молодой водитель-негр, Нелли, Юрий Прокопьевич,Микаэла и я. "Волга" мчалась по шоссе, а мы во все глаза смотрели на поросшуюколючим кустарником саванну. По обеим сторонам раскинулись гигантские баобабы.Возле одного из них, самого большого, мы остановились, Мы сознавали, чтопоступили безрассудно - в каждом кустарнике может сидеть по голодному льву, нолюбопытство пересилило. Однако - береженого бог бережет - мы напомнили другдругу, что самое болезненное место у льва нос, в крайнем случае можно трахнутьпо нему фотоаппаратом. По сухой, раскаленной земле шныряли ящерицы, и мы, вежливо обходя их,подошли к баобабу. Он был непостижимо огромен - высотой с восьмиэтажный дом итолщиной в десять полных обхватов. Под сенью такого великана можно запросто провести общее профсоюзноесобрание большого коллектива и еще останется место для буфета с пивом. Когдабаобаб покрывается листвой, он дает великолепную тень, что в Африке весьмадефицитно. Древесина же баобаба пропитана влагой, рыхлая и для строительныхцелей малопригодная, Впрочем, чтобы срубить такое дерево, и половины жизни нехватит. И все же люди нашли ему достойное применение - на стволе прибитрекламный щит: "Пейте "Мартини"!" Бедный баобаб! Мы поехали дальше. А вот, наконец, и долгожданная африканская деревня:семь-восемь хижин, сплетенных из подручного материала вроде нашего камыша.Возле одной стояла недоразвитая лошаденка, чуть побольше осла, неправдоподобнохудая и с печальными глазами. Видимо, овес ей только снился знойнымиафриканскими ночами. Во дворе две крохотные девчушки палками толкли вдеревянной посудине маис, а рядом с ними стирала белье миловидная девушка,одетая... Впрочем, одетой она оказалась минуту спустя, когда целомудриепобудило ее с веселым визгом убежать в хижину и порыться в сундуках.Вернувшись, она негодующе фыркнула при виде фотоаппарата, но, получивсеребряную монету, смягчилась и позировала с непринужденностью кинозвезды,привыкшей делать это по сто раз в день. Хороша! Даже Нелли признала, что такуюкрасавицу увидишь не в каждой деревне. Просто поражаешься, каким образом этиюные негритянки при такой тяжелой физической работе ухитряются сохранитьредкостную стройность и грациозность! Вы можете легко убедиться, что янисколько не преувеличиваю: девушка эта живет в деревне, расположенной нашоссе в сорока трех километрах от Дакара в сторону Сен-Луиса, во второй хижинесправа. Там ее каждый знает. Мы думали в деревне отдохнуть, а заодно изучить быт и нравы местногонаселения, но не тут-то было. Услышав радостные вопли детишек, которым мыраздали горсть конфет, из соседней хижины выскочила седая, но весьмаэнергичная старуха с лицом и замашками колдуньи. Она бросила на насиспепеляющий взгляд и очертила пальцами круг. Видимо, мы должны былипровалиться сквозь землю, но, к всеобщему удивлению, этого не произошло.