Глава 1.
- К сожалению, повторный анализ показал те же самые результаты, - доктор поправил свои очки.
Леша слишком сильно сжал мою ладонь, и я поморщилась. Должно быть, казалось, что я напугана словами седого доктора. Но их смысл пока еще не дошел до меня.
Мы втроем сидели в кабинете, который явно не предназначался для приема посетителей. В углу было сложено не распакованное оборудование: какие-то скляночки, судя по изображению на коробках.
Доктор наполовину присел на стол напротив нас. Глубоко вздохнув, он продолжил говорить:
- Результаты те же, повышенное число …, - я не вслушивалась в его речь, какие-то отдельные звуки долетали до моего сознания, но сложить их в слова мне не удавалось. Я принялась рассматривать облупившуюся краску на стенах.
Леша переводил взгляд с доктора на меня, а я изучала пятно на воротнике рубашки седовласого.
Когда тот замолчал, Алексей спросил:
- И что это значит? – он продолжал сжимать мою ладонь, несмотря на мои попытки высвободить её.
- Я не могу ничего сказать точно, потому, что анализ крови – ничего не конкретизирует. Единственное – вам срочно нужно пройти полное обследование, - доктор смотрел на меня, но я молчала.
Что происходит? – эта мысль прыгала в моей голове, как мяч на теннисном корте чемпионата мира. И больше никаких мыслей не было.
Разве что, от боли, мне стало казаться, что если Леша не отпустит мою руку, то кровоток остановится и придется её ампутировать.
Седой доктор (кажется, он поседел еще больше, пока мы сидели в его кабинете) проводил нас прямо до дверей:
- Я надеюсь, что это всего лишь железодефицитная анемия.
Этот диагноз очень напугал Лешу, и он стал спрашивать у доктора буквально обо всем, что касается этой болезни. Тот ответил, что в принципе в этой анемии ничего страшного нет, если вовремя распознать и начать лечение.
- Но, - повторил он, - я не могу со стопроцентной уверенностью ставить такой диагноз. В любом случает, нужно полное обследование.
Когда мы дошли до машины, доктор все еще следил за нами из окна. Будто боялся, что мы вернемся и станем требовать компенсации за плохие результаты анализов. Но, гонца принесшего плохую весть, ведь не убивают?
Я сидела, уставившись на приборную панель, и не сразу заметила, что картина за ветровым стеклом нисколько не меняется.
Да и мотор был заглушен.
Взглянув на Алексея с укором, я отстегнула ремень:
- Наверное, я лучше пройдусь пешком.
На самом деле, я совершенно не продумала этот вариант, так как ветер буквально сбивал с ног. Да и серые тучи, которые заволокли небосвод, не предвещали ничего хорошего.
Несколько раз, безрезультатно дернув ручку двери, я поняла, что сейчас не в силах говорить.
Я знала, что Леша заблокировал дверь, чтобы не дать мне выйти из машины, знала, что прямо сейчас он смотрит на меня и знала, что если он сделает что-то – коснется меня, заговорит, начнет выражать сожаления или наоборот уверять меня в том, что все будет хорошо – я разрыдаюсь. А я совсем не хотела плакать при нем.
Мне стало жаль себя, но не от того, что я так молода и чем-то больна, а от того, что мне не к кому пойти, не с кем поделиться плохими новостями. Никто не угостит меня чаем с домашним вареньем, не возьмет за руку и не скажет, что я могу на него/нее надеяться. У меня совсем нет друзей, родных я давно уже покинула и о возвращении даже не помышляю. У меня нет никого, кроме Леши, но он – совершенно чужой и не обязан таскаться со мной. Хотя, возможно, он считает иначе.
На улице сработала сигнализация, и из дома напротив клиники выбежал мужчина в халате. Несмотря на то, что мой взгляд неотрывно следовал за ним, я его не видела. Я думала о том, что я абсолютно одна.
Глубоко вздохнув, я поймала отражение Леши в зеркале заднего вида. Он не смотрел на меня. Он смотрел прямо перед собой, и, видимо, бессознательно, кусал губы.
Помимо воли, я повернулась к нему. Он взглянул мне в глаза.
- Все будет нормально, правда? – мой голос звучал так, словно до этого я кричала на футболе в течение двух таймов. Причем в одиночку пыталась перекричать всех фанатов соперника.
Его взгляд скользнул по моему лицу, он посмотрел на дорогу:
- Наверное, - ему тяжело было говорить это слово, его природный оптимизм мешал ему, но взглянув правде в глаза, он не мог мне соврать.
Он завел машину, и мы ехали в молчании. На этот раз, тишина не казалась безмятежной – она словно колола меня, подмывая сказать хоть что-нибудь – «ой, смотри какие деревья деревянные!», только бы ее нарушить. Но я ничего не говорила.
За всю поездку, Леша ни разу на меня не посмотрел, хотя, время от времени, я и кидала на него нерешительные взгляды.
В молчании дорога домой казалась невероятно длинной, и я пыталась сосчитать встречные машины, в номерах которых присутствовала цифра 8. Насчитала 159.
- Ну, спасибо, что подвез, - сказала я, избегая смотреть в сторону водительского сидения. Дождь все еще хлестал по стеклам автомобиля, но жужжание мотора уверенно скрывало звуки стекающей воды.
- Я…, - Леша неуверенно заговорил. Или мне показалось? – Я завтра приеду, и повезу тебя на полный осмотр, - он коснулся моего плеча и я вздрогнула. – Возражения не принимаются, - его голос и манера поведения снова обретали ту уверенность и твердость, которые были в них изначально.
Машинально кивая, я открыла дверцу и вымокла до нитки в полсекунды. Причем, когда я говорю «до нитки» - я именно это и имею в виду. Вся моя одежда промокла. Буквально вся.
К тому моменту, как я закрыла за собой входную дверь, вода лилась с меня водопадами.
Выжав все, что только можно было выжать в ванной, я закуталась в самое большое махровое полотенце, которое у меня было, но продолжала дрожать – то ли от холодной дождевой воды и ветра, то ли от «неведомой болезни», то ли от страха по поводу этой самой болезни.
По правде говоря, я не боялась самой болезни – ну, самое страшное, что может произойти – смерть. Но ведь все мы когда-то умрем, да? А раньше или позже это уже другой вопрос. Я боялась того, что она мне может принести. Я боюсь боли. Не то, чтобы я такая прямо трусиха, но если лечение потребует каких-то болезненных действий, то с большой долей вероятности, я не буду лечиться.
Чтобы не оставаться с такими невеселыми мыслями наедине, я, что бы вы думали? Правильно, включила телевизор. Как бы кто не ругал телевидение, но одно точно – включив ток-шоу, ты либо будешь сетовать на то, что это чушь несусветная, либо начнешь сопереживать героям, либо, в конце концов, обсуждать их манеру поведения/стиль в одежде, и, в итоге, отвлечешься от своих насущных проблем.
Притащив из кухонного шкафа какое-то непонятное, но очень вкусно пахнущее блюдо, я уселась на свой древний диван и, накрывшись пледом так, чтобы можно было есть, но б о льшая часть тела оставалась под пледом, стала листать каналы, в поисках чего-нибудь сносного.
Сносное, кстати говоря, нашлось почти сразу – переключая очередную мелодраму, я наткнулась на Хана Соло! Нет, конечно, на самом деле это был Харрисон Форд, но это были не Звездные Войны, и все же. Кино было фантастическое, или что-то в этом роде. Не люблю смотреть фильмы с середины, я не смогла разобраться в сюжете. Я просто любовалась на Харрисона Форда.
Проснулась я от того, что телевизор начал противно монотонно пищать, сообщая о том, что вещание телеканала прекратилось.
От лежания в неудобной позе у меня затекла шея, и ног я почти не чувствовала. Порыскав в пледе в поисках пульта, и не найдя его, я решила выключить противную пищалку непосредственно от источника, и пошла к телевизору.
По пути я наступила на что-то липкое. Состроив гримасу и взвизгнув от возмущения, я подняла ногу и обнаружила остатки той самой сладости, запахом и вкусом которой я наслаждалась, покуда любовалась на исполнителя роли Хана Соло в другом амплуа.
Закатив глаза, я просто отерла ногу о ковер без малейшего зазрения совести и выключила ящик, нажав на большую кнопку прямо под экраном.
Когда в комнате стало темно, я подумала, что мне нужно отнести тарелку, а заодно и удалить остатки сладкой жижи с ковра.
Выставив руки перед собой и аккуратно проверяя путь ногой, чтобы ни на что не налететь, я направилась в кухню. Благополучно миновав все острые предметы и опасные углы, я стала искать на стенке выключатель.
Включив свет, я поняла, что что-то на моей кухне изменилось. И я говорю не о ящиках, полных еды. Что-то было не так. Но что именно, я не могла понять.
Попялясь несколько секунд на свою кухню, как олень на новые ворота, я кинула в раковину тарелку и намочила тряпку. Но дойдя до ковра, я поняла, что реанимация бессмысленна, его ждет ковровый рай. Или ад. В одном я была уверена на сто процентов – он прожил поистине долгую жизнь. И судя по множеству потертостей, мелких дыр и теперь уже не различимому рисунку, жизнь эта была весьма тяжелой.
Диван стоял на ковре, поэтому для того, чтобы отправить мертвый ковер на помойку, мне нужно было отодвинуть другой полуживой антиквариат. Чем я и занялась. Краем глаза я заметила, что время уже около половины третьего ночи. Что-то в последнее время ночами меня тянет убираться.
Поначалу я пыталась просто сдвинуть диван с ковра, но он стоял как прибитый. Потом я решила приподнять диван и ногой вытащить ковер из-под него. Это была очень плохая идея по трем причинам: во-первых, ножки дивана действительно прилипли к ковру, но с этим я быстро справилась, во-вторых, диван не смог пережить расставания, и, как только я отклеила одно ретро-произведение от другого, диван развалился, и, в-третьих, он развалился прямо мне на ногу. Ну, то есть какая-то (б о льшая), его часть упала на ногу, а какая-то осталась на моих руках. А в воздухе повисла вековая пыль, смешиваясь с моим истошным воплем и матом.
«Война, так война» - решила я, и как могла, доломала несчастный диван. Отомстила, так сказать.
Немного успокоившись, я оглядела «поле боя», и решила, что Леша был прав. В этом диване действительно кто-то умер. Только это было очень давно, и кости уже обратились в прах. Иначе как объяснить то количество пыли, которое кружась, оседало на обломках?
Частями я отнесла обломки к двери, потом скатала ковер (он отправился туда же), и посмотрела на пустую комнату. То место, где лежал ковер явственно проступало. Видимо, когда красили пол, ковер не убирали, а просто красили вокруг него. Да и от ножек дивана на полу остался своеобразный привет – четыре черные печати.
Я глянула на часы – четверть пятого. Да, в принципе уже стало рассветать. Спать не хотелось, и я решила прогуляться до мусорных контейнеров. Шесть раз. На седьмой я уже несла ковер и гордо шагала, доказав себе, что расставаться с вещами легко. Особенно, если это не твои вещи.
Вернувшись, я узнала, что время уже семь часов утра.
Зайдя в опустевшую без дивана комнату, я решила, раз уж пошла такая пьянка, то шторы я тоже выкину.
Я сорвала их вместе с портьерами. Во время всей этой экзекуции, меня стала наполнять какая-то странная радость – будто я освобождаю место для чего-то нового, и не только в плане мебели.
Скатав шторы тех же времен, что и человек, прах которого покоился в старом диване в большой шар и, обмотав карнизы (которые свалились, когда я в радостном возбуждении дергала гардины) скотчем так, чтобы можно было нести, я в очередной раз отправилась к контейнерам.
Загружая очередную порцию мусора, я заметила, что среди обломков дивана, ковра уже нет.
«По мне так лучше совсем без ковра, чем с таким» - подумала я, и мысленно дала себе оплеуху, ведь сама до сегодняшнего дня жила с ним.
Пока я ходила туда-сюда, магазины стали открываться, и, вспомнив о скучающем без зрителей телевизоре, я зашла в мебельный салон.
В одиночку я бродила меж рядов гигантских диванов-кроватей и огромных угловых диванов. В магазине еще никого не было, даже консультанты не подходили ко мне - они тихонько позевывали в сторонке. Так даже лучше. Если б ко мне подошли раньше, чем я что-то нашла, то я бы исчезла.
Уже практически потеряв надежду, я пошла по залу во второй раз, люди уже стали появляться. Но мой взгляд не находил подходящей модели. Я решила, что это, наверное, было бы чудом, если б я в первом же мебельном нашла именно то, что искала.
Но я увидела свой идеальный диван.
Это был даже не диван, это некое подобие софы. Хотя я понимала, что он совсем не подойдет к той комнате, мне нужен был именно он - прекрасный черно-белый диван.
Заметив мое стремительное движение, продавец стал мне всячески нахваливать эту модель. Я его не слушала, я увидела цену, и дыхание мое на время остановилось.
Переводя взгляд с продавца на диван, я все ждала, что он скажет, что ценник перепутали и этот диван стоит намного дешевле. Но продавец напротив, радостно сообщил мне о том, что цена указана со скидкой.
Сдержав вопрос о том, не входит ли в стоимость дивана аренда помещения, в котором он находится, я сказала, что мебель достаточно милая. Молодая пара тоже заинтересовалась моим диваном. Цена их явно не смущала. Ну, меня бы она тоже не смущала, если бы я получала деньги за то, что просто дышу.
Продавец уже отвернулся от меня и принялся воодушевленно нахваливать мой диван каким-то чужим людям.
Грустными глазами я смотрела на этот шедевр мебельного искусства и мысленно прикидывала, сколько денег у меня на карточке и возможно ли заплатить за диван душой. И пришла к выводу, что в такой валюте мой платеж не примут.
Продавец уже почти уломал пару купить диван, когда я чуть ли не прокричала:
- Я его покупаю!
Все трое уставились на меня, как на умалишенную, а я стояла и улыбалась, глядя на свой диван.
Договорившись о доставке и сборке, я окрыленная полетела в соседний магазин. Не могу же я жить без штор? Там у меня не возникло дилеммы – я купила легкие кисейные бледно-жемчужные занавески и черные, словно бархатные портьеры. В дополнение к этому я приобрела еще и новые карнизы, так как мне не особо хотелось вешать эти великолепные шторы на леску.
Когда я оплачивала покупку, по коже пробежал холодок. Почему все так дорого?
Уже направляясь, домой, я заглянула еще в один магазин. Этого я совсем не планировала, и пакеты в моих руках, казалось, становились все тяжелее с каждым шагом, но я решила присмотреть ковер.
Просто присмотреть.
Конечно, это был самообман.
Я купила еще и ковер. Потому, что у меня на полу «дыра» из не прокрашенного пола.
Выйдя из этого магазина, я буквально почувствовала, что карточка моя опустела. Во избежание повторения подобного рода инцидентов, всю оставшуюся дорогу до дома я шла, смотря на землю прямо перед собой.
Именно поэтому Леша, сидевший у меня на крыльце, немного напугал меня. Я не заметила его машины, а его самого заметила, только подойдя практически вплотную.
- Ты…где ты была? – увидев меня, он вскочил. – Я тебе все утро в дверь стучу, названиваю, ты же обещала, что дома будешь!
Мысленно пробегая по воспоминаниям о вчерашнем дне я не нашла в них ни намека на упомянутое им обещание. В дополнение к несправедливому обвинению в нарушении своего слова, меня разозлил его тон.
Он кричал на меня. Будто я должна была стоять у окна и ждать его, как собачка. Кроме того, я очень устала и была немного подавлена от того, что потратила много денег, хотела спать, а мне еще нужно было помыть пол, чтобы с чистой совестью разложить на нем новоприобретенный ковер телесного цвета.
- Ты чего кричишь на меня? – мой голос дрогнул, будто я собиралась заплакать. С удивлением, я обнаружила, что в глазах у меня слезы.
Лешу будто ледяной водой окатили, весь его гонор и злость испарились, теперь он смотрел на меня чуть ли не с испугом.
- Почему ты кричишь на меня? – я повторила вопрос, четко выговаривая каждое слово, чтобы не заплакать. – Ничего я тебе не обещала. И вообще, можешь больше сюда не ездить, ты мне ничего не должен!
Пока он стоял ошарашенный моей неожиданной (даже для меня) вспышкой, я протиснулась к двери и, открыв её, закинула пакеты внутрь.
- Ты ничего мне не должен, - тихо повторила я, стоя спиной к нему. – Ничего.
Быстро захлопнув за собой дверь, я в который раз оставила его, абсолютно не понимающего, что происходит, на крыльце.
…..
В этот раз ситуация вроде как была более привычная, так как опыт девушки, впервые в одиночестве оказавшейся на железнодорожном вокзале в совершенно незнакомом городе у меня имелся. Но легче от этого не становилось.
Глянув на огромные часы рядом с табло отправлений поездов, а потом на улицу сквозь огромные окна вокзала, я сделала вывод, что еще ночь. Идти мне было некуда, тем более ночью, и я, сделав вид, что жду пересадки села в одно из незанятных кресел в зоне ожидания.
Поспать здесь нормально мне не удалось. Кресло было совершенно неприспособленно к тому, чтобы на нем спать. В итоге, вместо того, чтобы отдохнуть, я устала еще больше.
Как только первые солнечные лучи стали скользить по только что вымытому и еще слегка влажному полу, я вскочила с кресла, закинула рюкзак за спину и пошла к выходу.
…..
Немного успокоившись и заварив чай, я глянула в окно. Черный Лэнд Ровер все еще стоял на том же месте, значит, Леша не уехал.
Поддавшись нападкам собственной совести, я решила пригласить его на чай. Каково же было мое удивление, когда я чуть не споткнулась об его ноги.
Он все еще сидел на моем крыльце с таким видом, словно ничего естественнее, и быть не может. Я даже забыла, зачем вообще вышла из дома. Леша поднял на меня взгляд:
- Снизошла до простых смертных? – иронически сказал он. Я закатила глаза, жалея, что пошла на поводу у собственной совести. Он все еще не сводил с меня глаз.
- Извини, что нагрубила, - я совсем не собиралась извиняться, как то само вырвалось. Его брови едва заметно скакнули вверх, выражая заинтересованность. – Если хочешь, - я неопределенно махнула рукой, - можешь зайти на чай.
Не увидев никакой реакции на приглашение, я вернулась в дом.
Через несколько секунд он вошел следом – из кухни я услышала, как хлопнула дверь. Может еще и дверь поменять? Нет, боюсь, мои финансы не выдержат такого расточительства.
Леша, молча сел за стол и дождался, пока я налью ему чая. Мои запасы провизии все еще были более чем полны. Он достал из ящика какие-то булочки и принялся их жевать.
Мы сидели в полной тишине, если не считать похрустывания пакетиков, разворачиваемых Лешей.
- Ты все-таки выкинула диван, - без выражения сказал он, скомкав шестой или седьмой пакетик.
Я кивнула.
- Замечательно.
Я снова кивнула.
- Значит завтра поедем выбирать новый?
Меня немного смутило слово «поедем». Он что, думает, что я без него шагу не могу ступить?
- Я уже выбрала. И купила, - сказала я, налив себе очередную чашку горячего чая. Это было странно, так как обычно я терпеть не могу горячий чай, но сейчас я буквально залпом выпивала чашку за чашкой.
Взяв обжигающе горячую чашку в руки, я смотрела на Алексея, в ожидании его реакции. Несколько минут он словно решал, стоит ли верить моим словам. Потом засмеялся.
- Ты сумасшедшая, - сказал он отсмеявшись.
Я поставила чашку на стол, и стала дуть на её содержимое:
- А что, только психи покупают новые диваны без твоей помощи? – я собиралась произнести эту фразу с сарказмом, но вышло как-то обиженно.
Он выдохнул, и отставил чашку от себя, насколько это было возможно:
- Нет, но я не считаю нормальным, что ты идешь за новым диваном в тот день, когда должна бы подумать о своем здоровье.
Нахмурившись, я кинула на него быстрый взгляд. Он смотрел прямо на меня, от этого становилось неловко.
- Ты должна была сегодня ехать на обследование, - поучительно сказал он. Но в его голосе чувствовалась забота.
Я опустила глаза, как нашкодившая школьница.
- И если тебе плевать на себя, то мне нет, - его теплая ладонь вдруг коснулась моей правой руки. От неожиданности я дернула левой, и опрокинула горячий чай себе на колени. Именно поэтому я никогда и не любила горячих напитков.
Стряхнув кипяток со своих ног, и подобрав чашку, которая каким-то неведомым образом закатилась под стол, я вытерла пол.
В дверь постучали. Леша вскочил со стула:
- Ты кого-то ждешь? – вопрос прозвучал так, словно мы в фильме о наемных убийцах, и один из них пришел за мной. Усмехнувшись про себя, я сказала, что привезли либо ковер, либо диван.
Алексей ни в какую не хотел уходить до тех пор, пока не увидит мой новый диван.
- Ну, раз так, значит, поможешь мне вешать шторы, - сказала я, стараясь добавить голосу оптимизма.
- К вашим услугам, капитан, - он козырнул и встал по стойке смирно.
Когда ковер был разложен, шторы повешены, а диван практически собран, я поняла, что у меня совершенно нет вкуса. Все эти вещи словно были вырваны из разных интерьеров и совершенно не сочетались друг с другом. Портьеры оказались слишком длинными, и полулежали на ковре, цвет которого сводил на нет все мои усилия по подбору цвета. Но все же, я была довольна тем, что сделала. И, осматривая новые вещи в знакомой комнате, я сравнила их с собой и своей жизнью. Все совсем не идеально, но в этом есть своя прелесть.
Увидев улыбку на моем усталом лице, Леша ухмыльнулся:
- Ну что, дизайнер-недоучка, жалеешь о том, что не взяла меня с собой? Уж я-то выбрал бы что-нибудь сочетающееся между собой, - он аккуратно присел на диван. – Ох, вместо старого дивана, - он показал кавычки пальцами, сделав акцент на последнем слове, - ты могла бы и мешки с овсом поставить посреди комнаты, было бы намного лучше. Но этот тоже ничего, - он встал и с размаху плюхнулся обратно, - очень даже ничего!
- Если так ты выражаешь похвалу, то мне очень приятно, - отозвалась я зевая. – По-моему, тебе пора, - добавила я, наплевав на такт. Мне нужно поспать, а по-другому его не выгонишь.
- Еще ведь только…, - он завертел головой в поисках часов, - восемь часов.
Подавив очередной зевок, я сказала:
- Во-первых, уже половина девятого, а во-вторых, если тебя просят уйти – лучше уйти.
Леша сделал обиженное и оскорбленное лицо, но взглянув на меня, убрал с лица оба выражения. Видимо, я всем своим видом показывала, что сейчас не намерена шутить.
- Ладно-ладно, сдаюсь, - он, словно нехотя встал с дивана. – Завтра, я надеюсь, ты никуда не свинтишь с утра пораньше?
Я лениво покачала головой, мне было все труднее открывать глаза.
- Значит завтра, когда я приеду и позвоню в дверь, ты откроешь мне? – он встал в дверном проеме, не давая мне закрыть дверь. Я кивнула.
- И потом поедешь на обследование? – я нахмурилась и открыла глаза.
- У меня нет денег на это.
Его глаза широко распахнулись, и он несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то произнести, но выходило что-то нечленораздельное. В конце концов, он собрался с мыслями:
- Ты хочешь сказать, что ты, зная, что тебе нужно обследование, пошла и потратила последние деньги на то, чтобы купить безвкусную мебель? – от того, как он повысил голос, у меня немного заложило ухо.
Совершенно не расположенная к истерическому выяснению отношений в данный момент, я просто кивнула, чем, похоже, окончательно его выбесила. Он выкрикнул что-то совершенно несогласованное, но очень не хорошее. Я молча стояла и, пошатываясь ждала, пока его наполовину нецензурный монолог относительно меня иссякнет, и я смогу, наконец закрыть свою дверь.
Не особо вслушиваясь в ругательства, я все же вычленила пару-тройку наиболее интересных фраз и попыталась их запомнить. Когда он зло выдохнул, я встрепенулась. Было такое чувство, что я заснула стоя. Еле разлепив слипшиеся веки, я сонным голосом спросила:
- Все?
Он в бешенстве кивнул, его кадык прыгал, как торреодор на родео. Я в очередной раз кивнула:
- Можно я закрою дверь?
Леша посмотрел на меня, сверкая глазами и тяжело дыша, но я совершенно не понимала причину его агрессии. Ему-то какая разница?
Резко развернувшись на пятках, он буквально помчался к машине. Со вздохом облегчения, я захлопнула дверь.
Обычно на то, чтобы уснуть у меня уходит добрая половина ночи, а в этот раз, не успела моя голова коснуться подушки – я уже спала.
Мне снился очень странный сон – мой старый диван собрался из обломков, как трансформер, и пытался выставить мой новый диван. Я, разумеется, сражалась за него не на жизнь, а на смерть, пуская в ход все, что только попадалось под руку. Но на стороне старого дивана сражался старый же ковер. И его удары заставляли меня кашлять и вытирать слезы, от пыли и запаха старости.
Проснувшись, я закашлялась наяву. Я решила, что, скорее всего, спала как лунатик. И, то мое сражение с одичавшими диваном и ковром, происходило наяву – я махала руками и ногами, пытаясь победить невидимого противника.
Но кашель все не хотел проходить.
Наплевав на то, что сразу после пробуждения я не встаю, я вскочила и побежала на кухню. Выпив несколько стаканов воды, и кое-как уняв приступ кашля, я вздохнула с облегчением. Может пока я спала, какое-то насекомое заползло в мое горло, а когда я проснулась, оно попыталось выбраться наружу, но я его проглотила?
От этой мысли у меня появились рвотные позывы. Нет, уж я бы почувствовала, что что-то проглотила. Или нет?
Раздался стук в дверь.
Все еще размышляя о том, возможно ли такое, я пошла открывать.
На пороге стоял нахмуренный Леша. Признаться честно, я не очень помнила, как мы вчера расстались, но весь его вид говорил о том, что не очень дружелюбно. Я уже почти начала извиняться за то, чего не помню, когда он сказал:
- Одевайся, мы едем в клинику.
Несколько секунд я обдумывала услышанную информацию. Потом сказала:
- У меня нет…, - Леша не дал мне договорить:
- Знаю я, что у тебя нет денег. Я сам за все заплачу, - не давая мне опомниться, он протолкнул меня в дом и закрыл за собой дверь. Прислонившись на нее, он сложил руки на груди:
- Иди, одевайся!
Я не совсем понимала что происходит, но подчинилась.
Мне не хотелось, чтобы он платил за меня. Тем более за мое обследование. Это означало бы, что я ему должна. Но, судя по его решимости, если я откажусь, то он заставит меня взять кредит на это чертово обследование. Сомневаюсь, что в банке найдется хоть один настолько ненормальный, чтобы дать кредит мне.
В поисках платья, я вытряхнула все содержимое шкафа на пол.
Я не хочу быть никому должна. Я не хочу быть должна ему.
Надев платье, я глянула на себя в зеркало. Брови мои были нахмурены, и все выражение лица, словно показывало, что эта затея мне не по душе.
Выйдя из комнаты, я обнаружила Алексея на том же месте – у двери.
- Готова? – не особо он сегодня галантный. Я быстро кивнула.
- Значит, пошли, - он распахнул мою дверь практически настежь. Удивительно, как не выломал еще.
В горле все еще першило, и я пыталась одновременно застегнуть босоножки и сделать вдох так, чтобы не закашляться снова.
- Ну чего ты там копаешься? – Леша потерял терпение, и, схватив меня за запястье, потащил к выходу.
- Что ты делаешь, мне больно?! – закричала я, пытаясь на ходу застегнуть ремешок. Конечно, ничего у меня не получалось.
- Больно? – мои слова его удивили, словно я по определению не могла чувствовать боли. Он бросил на меня быстрый взгляд:
- Ладно, извини. Но с тобой по-другому нельзя!
Я подавила комок возмущения, зарождавшийся во мне. Если бы я заговорила, то пришлось бы делать резкий вдох, а значит, я закашлялась бы.
Леша все еще держал меня за руку, но немного ослабил хватку, давая мне застегнуть злосчастные босоножки.
…..
Целый день бесцельно прошатавшись по городу, я подошла к отелю, над входом которого висела побитая временем табличка с почти нечитаемым названием.
Наверняка выглядела я жутковато (судя по тому, что я могла разглядеть в отражениях стеклянных поверхностей), но девушка на ресепшене не выказала никакого отвращения или негодования. Должно быть, она привыкла к не самым именитым, да и к не самым чистым и опрятным посетителям в мире.
В моем номере, который к слову, стоил немного, хотя и не был самым дешевым, была односпальная кровать, которая в принципе была бы вполне себе неплохой, если бы каждое мое движение на ней не отзывалось скрипом. Была небольшая душевая (горячая вода бывала только до 12 дня, о чем меня заботливо предупредила все та же девушка на ресепшене), мини-плита с двумя конфорками, такой же мини-холодильник и небольшой столик. Изначально мне показалось, что за этот столик я сесть не смогу – пространство под столиком просто не вместит мои длинные ноги, но, как оказалось, если найти правильную позу, можно уместиться.
Я не знала, сколько пробуду в этом номере, в этом отеле, в этом городе. Мои мысли все еще были там, в моей прошлой жизни. На следующее утро, я вскочила рано, и, заметив, что солнце уже встало, подумала о том, что я опоздала. Я собралась было устроить нагодняй Маше за то, что не разбудила меня во время, но когда я встала, поняла, что ни Дыма, ни Маши в моей жизни больше не будет. Я не имела ни малейшего понятия о том, что буду делать дальше.
…..
Глава 2.
Всю дорогу мы оба молчали. Тишина, похоже, начинала на него давить, и Леша включил радио. Я старалась дышать аккуратно, не делая резких вдохов, и прочищать горло не чаще трех раз за одну песню.
В клинику мы вошли вдвоем, но говорил только Леша. А я, во второй раз в жизни изумлялась платной медицине.
Все было чисто и стерильно. Никаких очередей, врачи все доброжелательные и улыбчивые. Подумав об их зарплатах, я пожалела о том, что недоучилась. Продолжая думать о финансовой стороне вопроса, я ужаснулась, представив, какая сумма будет стоять в договоре. Даже не смотря на то, что Алексей благородно избавил меня от участи плательщика, я чувствовала почти физический страх от этих неизвестных цифр.
Леша подошел ко мне:
- Так, ты, скорее всего тут целый день будешь, - он изучал бумаги, которые была у него в руках. – Полное обследование…так-так…, - оторвавшись от чтения, он посмотрел на меня:
- Сейчас пойдешь вон за той девушкой, - он кивнул на медсестру, - она тебе все расскажет.
Я машинально кивала его словам, дожидаясь, когда он потеряет бдительность. Ждать пришлось не долго.
Вырвав из его рук бумаги, я стала изучать их на наличие цифр с пятью или более нулями, одновременно пытаясь отпихнуть его руки, пытавшиеся вернуть договор.
- Что ты…Алиса! – он пытался меня урезонить, но все зря.
Я не увидела конечной суммы, но промежуточная испугала меня достаточно, чтобы я выпустила бумаги из рук. Ошарашено я уставилась на Лешу, который тут же выхватил их из моих рук.
- Они что, нашли лекарство от смерти? Почему так дорого??
Он закатил глаза, развернул меня к медсестре и легонько подтолкнул.
- Какая тебе разница? С тебя не возьмут ни копейки, - сказал он мне в спину.
Обдумав эту фразу, я решила, что он прав.
Несмотря на то, что изначально мне казалось диким и странным то, что он заплатит за меня, так как я считала, что буду ему обязана, теперь я решила – какого черта? Это его деньги (кстати говоря, он явно не в поте лица их зарабатывал) и он может делать с ними все, что захочет. И, кстати, я так и не узнала, чем он занимается. Судя по тому, что он так сорит деньгами, явно чем-то незаконным. Надо будет спросить.
Медсестра наказала мне раздеться и, вручив одноразовый халат, велела надеть его. Как только первое приказание было мной выполнено, она дала мне список кабинетов и врачей, которые в них царствуют. Галочкой были отмечены те, что нужны мне. Список был на двух листах, и я выразила сомнение в том, что успею пройти всех за неделю. Медсестра хохотнула и сказала, что на это уйдет не больше трех часов, максимум четыре. Не поверив ее словам, я пошла на поиски кабинета номер 1, в котором мне предстояло сдать кровь.
…..
Несколько месяцев прожив все в том же отеле, и даже не пытаясь найти работу, я практически изучила весь город. Большую часть времени я ходила пешком и, натирая себе новые мозоли на старых, решилась наконец купить хорошую обувь, несмотря на то, что синонимом хорошей было слово дорогая.
Я ходила из магазина в магазин, в поисках идеальной пары обуви, но выбрать ничего не могла. Все было какое-то слишком не мое. Однажды забредя в спортивный магазин, я нашла то, что искала.
Люди, которые говорят, что счастье купить нельзя, никогда не покупали себе кроссовки nike. Я была на седьмом небе от счастья, когда надела их. Ничего не терло, нигде не жало. Поначалу было даже ощущение, что я надела на ноги облака.
Мысль о том, что я попала на распродажу, согревала, но я все равно старалась не думать о той сумме, которая осталась у меня на счету после этой покупки. А так же я старалась не думать о том, что я совершенно не умею обращаться с обувью, и эти облака, скорее всего, скоро превратятся в тучи.
Прошел почти месяц, а мои облака все еще напоминали облака, и единственным моим разочарованием было то, что я не купила еще и темную пару, чтобы носить в дождь.
Однажды ночью мне не спалось, и я решила пойти скрасить рабочие будни, а точнее ночь девушки, чья смена была сегодня. Но я обнаружила, что ей там совсем не скучно – в главном зале, в котором собственно и стояла стойка регистрации, было полно народу. Некоторых я тут уже видела, они тоже жили в отеле, другие попадались мне в городе, а третьих я не знала. Все они оживленно шушукались, и то тут, то там звучали то взрывы смеха, то восхищенные восклицания.
Не зная к кому подойти с вопросом, мучавшим меня, я так и стояла под аркой, ведущей к номерам.
- Эй, а тебе она что сказала? – девушка из оживленно обсуждавшей что-то кучки молодых людей повернулась ко мне. Остальные тоже посмотрели на меня. Несколько секунд я тупила, считая, что вопрос обращен не ко мне, но осознав, что стою одна, наконец сообразила:
- Кто? – я поняла, что мой вопрос звучит едва ли не глупее, чем предшествовавшее ему молчание. Но девушка не обратила на это внимания:
- О, так ты еще к ней не ходила? – ее глаза распахнулись шире. Молодые люди снова стали бурно что-то обсуждать, в то время как она подошла ко мне ближе:
- Сюда пришла гадалка, - она загадочно улыбнулась, - и все, кто от нее выходит, уверены в том, что она знает о них все. Не хочешь к ней зайти? – спросила девушка возбужденным голосом.
Я неуверенно передернула плечами. Мне не особо хотелось тратить деньги на какой-то розыгрыш. Особенно учитывая, что у меня нет никакого, даже самого маленького дохода, а траты мои становятся все больше.
- Давай, - девушка подтолкнула меня в толпу гудящих людей. – Ты не пожалеешь!
Не до конца уверенная, хочу ли я этого, я все же открыла дверь.
…..
- Почему так быстро, ты что, убежала? – возмутился Леша, когда я села в машину. – Если так, то немедленно возвращайся! Я, между прочим, за это заплатил!
- А я, между прочим, - сказала я, подражая его тону, - об этом тебя не просила. Так что, если собираешься меня этим попрекать, то безосновательно.
- Да не убегала я, что ты? – я всплеснула руками, так как он все еще недоверчиво смотрел на меня. – Все закончилось. Через часик можно подойти за диагнозом, - Леша все еще не сводил с меня глаз. – Хотя, учитывая то, сколько вопросов мне задали, сколькими иголками в меня тыкали и сколько машин меня снимали, думаю, что диагнозов 10 будет, не меньше.
Алексей наконец ухмыльнулся, и повернулся к дороге:
- Ну, смотри, если ты меня обманула…
- То что? Убьешь меня?
Он промолчал, выруливая на шоссе.
- Кстати об убийствах. Кем ты работаешь? И предвосхищая твои шутливый ответ, конкретизирую вопрос – откуда у тебя деньги?
Леша не сводил взгляд с дороги, но выражение его лица изменилось:
- В девушке проснулась меркантильность?
- Я вот так и знала, что ты прямо не ответишь, - откинувшись на сиденье, я стала рассматривать рекламные щиты, на которых счастливая семья улыбалась во все 32 белых зуба.
- Почему же не отвечу? Отвечу, - Леша глубоко вздохнул. – Я просто не думал, что ты из тех девушек, которых интересует лишь доход парня.
Ухмыльнувшись, я спросила:
- А что ты обо мне думал?
Он посмотрел на меня, не снимая ноги с педали газа. Несколько секунд изучая мое лицо, он сказал:
- Что ты странная. И я все еще так думаю.
Пока я размышляла, был это комп