В теле живет олень иллюзии.
Как спасти урожай?
Он съедает все посеянное,
и любовь к Божественному никогда не вырастает.
Каждый хочет свойств Бога,
но никто не хочет исчезнуть в Боге;
эгоист чувствует себя неполноценным внутри,
Сахаджо говорит: он никогда не поднимется высоко.
Ум всегда расщеплен;
нет спокойствия в сердце,
волны сексуальных желаний смывают
плоды Божественного.
Божественный философский камень все превращает в золото;
он существует в сердце духовно богатого.
Глаз нищего не может его узнать,
Сахаджо говорит: он его потеряет.
Сахаджо говорит: помни Бога тайно, в глубине сердца.
Твои губы не шелохнутся,
никто не узнает.
Сахаджо говорит: помни Бога так,
чтобы об этом знали лишь ты и Бог,
но мир не узнал.
Есть древняя история. Был один великий город, и был он громаден, и его границы простирались до горизонта, но говорили, что он был достаточно мал, чтобы уместиться в кулаке. В нем были высокие дома, небоскребы касались неба, но говорили, что высотой они были не больше луковицы. В нем жили миллионы людей, но говорили, что те, кто считал правильно, находили только троих. Для них в городе жило не больше трех человек.
Это было во время кризиса. Распространился слух, что скоро нападет враг. Все люди собрались в центре города, чтобы решить, что им делать. Но те, у кого были глаза, видели, что на самом деле собралось только трое. И эти трое были очень странными - они выглядели как нищие, их лица были лицами сумасшедших, и казалось, что они не мылись годами. Эти трое обсуждали ситуацию между собой.
Первый далеко видел. Его слава великого мыслителя гремела всюду. Он мог разглядеть даже ножки муравья, ползущего по луне, хотя не смог бы увидеть Гималаи прямо перед глазами. Говорят, что дальновидящий человек был абсолютно слеп. Он скрывал свою слепоту за дальновиденьем. Он не мог увидеть ничего близко, поэтому претендовал на то, чтобы видеть далеко. Никто не мог видеть так далеко, и с ним никто не спорил. Он не говорил о мелочах, он говорил только о великих доктринах. Он никогда не говорил о чем-то полезном в жизни. Он никогда не говорил ни о чем, кроме Бога, рая и освобождения. Он был абсолютно слеп, но пользовался славой дальновидного философа.
Второй человек слышал музыку звезд и луны, хотя не мог услышать ударов грома над головой. Он был абсолютно глух. Он вообще ничего не слышал, и, чтобы скрыть свою глухоту, изобретал запись тонкой музыки, которую никто, кроме него, не слышал.
И третий человек среди них был совершенно голым. Он не носил даже набедренной повязки, но в руках всегда держал обнаженный меч, потому что боялся, что кто-то отнимет у него его богатство. Он всегда боялся воров.
Эти трое обсуждали ситуацию.
Первый посмотрел своими слепыми глазами далеко в небо. В его глазах не было ни единого луча света, но он сказал:
- Я вижу, как далекие, скрытые горами враги приближаются; опасность близка. Я вижу не только определенную расу, которая идет на нас войной, я могу также сказать их количество. Опасность близка, и нам нужно подготовиться.
Глухой повернулся в ту сторону, куда смотрел слепой. Ни слепой не мог видеть, ни глухой - слышать. Глухой сказал:
- Я слышу их, я слышу их шаги. Кроме того, я также слышу, что они говорят. Более того, я слышу секреты их сердец, которые они никому не выдают. Я слышу, что они говорят, и слышу, чего они не говорят. Опасность велика.
Голый человек вскочил и стал размахивать мечом. Он сказал:
- Я точно знаю, почему нас атакуют враги. Они завидуют нашему богатству. Мы должны пусть даже умереть, но отстоять свое богатство. Не нужно беспокоиться - именно для этого и нужен мой меч!
Это очень древняя история. Когда я ее прочитал, я нашел, что она красива и богата. В ней скрыты великие прозрения, она очень значительна.
Вы найдете этих троих в каждом. Мы называем человека пуруш. "Пуруш" означает "великий город". Пуруш происходит от слова пур. "Пур" значит город. Человек - это город. У него великие желания, великие стремления, и сеть его желаний распространяется за самый горизонт, но на самом деле они не больше, чем может уместиться в кулаке. В нем возникают великие мечты, мечты дотянуться до неба, но они высотой не больше луковицы. И город, в котором живут миллионы и миллионы существ - в одном человеке миллиарды живых клеток, - если их сосчитать, найдется только трое. Ты знаком с этими тремя: первый называют желанием, второй жадностью, третий - привязанностью. И если ты глубоко заглянешь в себя, ты найдешь, что как исчезает индуистская троица и остается предельное, точно так же если ты заглянешь в желание, жадность и привязанность, то найдешь, что это три формы самого страха. Ты найдешь, что во всех трех скрыт страх. Страх становится жадностью. Страх становится желанием. Страх становится привязанностью. Поскольку полный страха человек боится, он создает отношения привязанности. Он продолжает создавать отношения с женой, мужем, другом, братом, матерью, религией, кастой, обществом, страной и так далее. Все это расширение привязанности. Ты боишься остаться один. В одиночестве внутренний страх станет ясным. Когда ты с кем-то, страх забывается в его обществе; ты топишь страх в отношениях.
Именно из-за этого внутреннего страха возникает сексуальное желание. И это сексуальное желание означает, что ты пытаешься чем-то заполнить свою жизнь, чтобы избежать встречи с этим страхом. Ты пытаешься накопить денег, добиться положения, престижа, любви, чтобы пустота, которая пугает тебя, казалась заполненной. Эта попытка заполнить жизнь снаружи проявляется как привязанность, а попытка заполнить себя изнутри - как сексуальное желание.
Жадность тоже возникает из страха: ты не должен потерять то, что у тебя есть, и должен получить то, чего у тебя нет. Ты будешь продолжать цепляться за свою собственность, ничто не должно быть отнято, и то, что еще тебе не принадлежит, должно быть тебе дано, не исключая ни малейшей вещи, которую ты хочешь.
Ты найдешь, что за этой троицей желания, привязанности и жадности стоит страх. И самое удивительное - когда ты рождаешься, ты ничего с собой не приносишь, и ничего с собой не берешь, когда умираешь. Ты приходишь и уходишь обнаженным, а в промежутке напрасно размахиваешь мечом. У тебя ничего нет, но ты очень боишься, что воры что-то отнимут.
Почему ты так боишься потерять то, чего у тебя нет? За этим страхом скрыта глубокая причина: создавая страх, ты убеждаешь себя, что у тебя что-то есть; иначе зачем людям это отнимать? Попытайся понять эту сложную логику. Сначала ты думаешь, что кто-то придет и что-то украдет, и не понимаешь, что у тебя нечего красть. Твои руки пусты. Что у тебя есть? Что вообще у кого-то есть? И можно ли у тебя отнять то, что действительно твое? Это ты сам, и нет способа это украсть.
На самом деле, отнять можно лишь то, что не твое по-настоящему. Твое владение - это только иллюзия. Когда кто-то подходит к тебе близко, ты боишься, что, может быть, он пришел что-то отнять, и из этого страха создаешь иллюзию, ощущение, что, наверное, у тебя что-то есть. Иначе почему этот человек хочет у тебя что-то отнять? Ты начинаешь принимать меры, чтобы это защитить. А когда ты занят защитой, другой начинает думать, что ты пытаешься отнять что-то у него.
Есть очень старая история о Мулле Насреддине. Он шел по одной деревне и увидел идущую навстречу свадебную процессию с оркестром, сияющими мечами и танцующими. Он испугался, подумав, что наступает враг - мечи и музыка! Когда в тебе есть страх, твои глаза не видят все как есть на самом деле - он увидел битву!
Когда в Индии происходит свадьба и жених собирается забрать невесту из ее дома, он готовится к этому как к бою. Жених несет на поясе нож, потому что в старые времена это было похищение. Любви не было, все основывалось на насилии: сидя на лошади с ножом и мечом, сумасшедший идет за невестой. Это нормально? - музыкальный оркестр и боевые принадлежности? И все, кто идет за свадебной процессией, - городские лунатики. У людей, присоединяющихся к свадебной процессии, нет характера. Даже если нормальный человек приходит на свадьбу, он становится ненормальным. Во все времена свадебные процессии составляли безумные люди. Зачем туда пойдет нормальный человек? А если и пойдет, то безумие проявится и в нем.
Даже если пригласить на свадьбу хороших и здравых людей - будь они министрами, врачами, инженерами, - ты найдешь, что свадебная процессия что-то в них меняет. В этой процессии с ними что-то происходит, потому что традиционно гостей приглашали, чтобы сражаться за жениха; девушку нужно было похитить. Именно по этой причине отец девушки до сих пор кланяется жениху; это старая традиция. Единственная причина в том, что он как бы говорит: "Не нужно похищать девушку, я готов сдаться, я признаю свое поражение". Именно поэтому отец невесты ниже, а отец жениха выше. Семья жениха - победители, отец невесты - побежденный.
Приближалась свадебная процессия. Насреддин был один возле городского крематория. Он был один, вокруг было тихо, и он испугался. Он был один на кладбище, и приближались враги! Он перепрыгнул через стену кладбища и лег в свежевырытую могилу. Он подумал:
- Кто будет убивать того, кто уже мертв? Люди пройдут мимо и вообще меня не заметят. Кто меня заметит, если я лежу среди стольких мертвых? Меня защитит стена.
Но люди увидели человека, и внезапно их потрясло то, что он перепрыгнул через ограду кладбища; это было подозрительно - наверное, это враг, если он прячется. Он может бросить бомбу, он способен на все! Они прекратили музыку. Теперь Насреддин уверился, что был прав, и теперь эти люди увидели его. Он лежал тихо, затаив дыхание. Вся процессия пошла на него смотреть, все перелезли через стену и стали его искать. Насреддин перепугался еще больше: он был уверен, что они за ним гонятся, а теперь уверенность стала абсолютной: "Почему они не продолжают идти своей дорогой? Зачем они перелезли через ограду?" И когда люди увидели, что этот человек лежит в свежевырытой могиле и дышит - у него двигался живот, - они подумали: "Вот зачинщик проблем. Мы не знаем, что он затевает". Они окружили могилу со всей сторон и склонились над ней. Сколько Насреддин мог удерживать дыхание? В конце концов он выдохнул. Тогда они его спросили:
- Что ты тут делаешь?
- Это я у вас должен спрашивать, - сказал Насреддин. - Что вы тут делаете?
- Отвечай нам, - сказали они. - Зачем ты сюда пришел?
- Именно об этом я хотел бы вас спросить, - сказал Насреддин. - Вы шли по дороге - зачем вы свернули сюда?
К этому времени Насреддин понял: "Ни они не собирались причинить мне вреда, ни я им - мы просто испугались друг друга". Насреддин сказал:
- Теперь я могу ответить и за себя, и за вас. Вы здесь из-за меня, а я здесь из-за вас.
В жизни так и происходит: ты боишься другого, а другой боится тебя. Именно так страх нарастает.
Америка боится России, Россия боится Америки. Индия боится Пакистана, Пакистан - Индии. Каждый день лидеры делают заявления: "Вы купили оружие, вы купили то-то и то-то - откуда вы получаете помощь?" Само их существо в страхе, как будто в их жизнях нет ничего, кроме страха. И за этим страхом скрывается все та же троица.
Ты поверил в то, чего нет. Ты крепко держишься за свое ничтожество, свою наготу, чтобы никто не отнял ее у тебя! И из-за того, как ты держишься, другой думает, что у тебя в руках бриллиант Кохинор: "Держал бы кто-нибудь так простые камни? Ненужные камни просто выбрасывают".
Другой приходит, чтобы что-то отнять, и это усиливает твое верование, что он хочет отнять Кохинор. Иначе зачем другому напрасно рисковать жизнью? Ты забываешь, что у тебя в руках ничего нет, кроме обычных камней.
Тогда возникает жадность, которая слышит то, чего никто не говорил. Это создает понятия, которые не имеют ничего общего с реальными фактами.
Ко мне приходят люди. Хотя они приходят медитировать, они приходят с рыночной площади; они приносят с собой жадность. На самом деле, они заинтересовались медитацией из жадности. Они не смогли ничего достичь, зарабатывая деньги, поэтому, может быть, они чего-то достигнут в медитации. Они ничего не добились в мире, но теперь, может быть, они получат это в религии. Они ничего не получили, считая деньги, может быть, они что-то получат, считая бусины четок, - но счет продолжается.
Иногда бывает так, что я говорю кому-то: да, ты можешь этого достичь, но само это желание становится препятствием. Величайшее препятствие к переживанию предельного - это его желание. Они слишком нетерпеливы; они хотят его прямо сейчас. Ты поднимаешь такой шум, даже не задавшись вопросом, а достоин ли ты его. Когда ты достоин, ты переживаешь его тотчас же. Я расскажу историю для этих жадных людей:
Факир испытал опыт предельного. Когда это случилось, люди спросили его:
- Как это случилось?
- Я расскажу вам историю, - сказал он. - У меня было огромное богатство, великие сокровища, и я захотел достичь Бога. Однажды ночью мне приснилось, что с небес спустился ангел, и он сказал: "Чего ты ищешь?"
Я сказал: "Я ищу Бога, я иду к нему".
И ангел сказал: "Ты не сможешь его найти с таким багажом, он слишком тяжелый. Ты не сможешь летать по небу из-за этого груза. Оставь его позади, лишь тогда путешествие возможно. Если хочешь подняться к высотам, ты не можешь туда идти с таким багажом. Нет высот выше Бога. Брось свой багаж".
И факир сказал ученикам: "И проснувшись утром, я отрекся от всех своих богатств и оставил только кусок ткани. Тогда снова во сне явился ангел. Он спросил меня: "Каковы теперь твои намерения?"
И я сказал: "Я сделал, как ты сказал, - я от всего отрекся".
Ангел спросил: "Но почему ты оставил кусок ткани? Почему ты не включил в отречение кусок ткани?"
И я говорю, что "все" будет сохранено в этом куске ткани. Держишься ли ты за деньги, дом, все это будет вложено в кусок ткани - но ты будешь так же держаться. Ты отрекся от бриллиантов и схватился за кусок ткани. Так не пойдет - зачем Богу кусок ткани? Он послал тебя голым, он примет тебя голым. Неужели он, подчиняясь законам мира, спросит тебя, почему ты голый? Если так, он не допустил бы к себе Махавиру, он выгнал бы Диогена.
Он дал тебе рождение, что тебе от него скрывать? Зачем тебе ткань? Либо ты хочешь что-то от него скрыть, либо так и не смог отбросить жадность - ты хочешь подвесить ее к куску ткани. Даже куска ткани достаточно, чтобы на него что-то повесить. Отбрось и его! Человек, который хочет продолжать это путешествие, должен быть совершенно обнаженным.
На следующее утро факир оставил и кусок ткани. Этой ночью ему снова приснился ангел. Он спросил:
- А что теперь ты собираешься делать?
- Что же еще? - сказал факир. - Я собираюсь искать Бога.
И ангел сказал:
- Теперь не нужно никуда идти. Оставайся, где ты есть, и Бог придет к тебе сам. До сих пор тебе нужно было идти, потому что ты был тяжело нагружен. Именно поэтому я велел тебе все отпустить, если ты хочешь идти. Теперь, когда ты все отпустил, не нужно никуда идти. Теперь, где бы ты ни был, он придет.
В тот день, когда ты становишься совершенно достойным, он приходит. Он не задерживается ни на мгновение. Невозможно задержаться.
А люди приходят ко мне медитировать и говорят:
- Мы торопимся. Сколько дней это займет?
Ты практиковал бессознательность столько жизней, а теперь спрашиваешь, сколько времени потребуется, чтобы достичь медитации? Я говорю им:
- Не волнуйтесь, будьте немного терпеливее, не торопитесь так.
Через два или три дня они приходят снова:
- Этого еще не случилось.
Я говорю им:
- Эта спешка создает препятствия. Вы хотите достичь Бога за четыре дня. Подумайте немного, будьте немного разумнее. Пусть будет предел вашим ожиданиям.
Они понимают по-своему. Они говорят:
- Ты хочешь сказать, что если мы отбросим идею о достижении, то достигнем?
- Без сомнений, - говорю я.
Они говорят:
- Ладно, тогда мы отбросим эту идею.
Но они отбрасывают ее только ради того, чтобы достичь! Еще через несколько дней они говорят:
- Мы не достигли, даже когда отбросили. Ты сказал нам отбросить... и мы отбросили ожидания, и все же ничего не пережили.
Если ты отбросил ожидания, откуда берется вопрос о достижении? Ты не отбросил никаких ожиданий. Ты отбросил их только из жадности:
- Если это условие, я его исполню, потому что хочу достичь.
Ваши отрекшиеся, ваши святые и так называемые санньясины - не кто иные, как лавочники на рынке. Джайнские монахи не меняют имен; в определенном смысле мне это нравится. Я изменяю имена своих санньясинов по другой причине, но мне нравится и система джайнских монахов. Лавочника звали Чхотелал Джайн; когда он стал монахом, он стал называть себя Муни Чхотелалджи Махарадж Сахиб, но так и остался лавочником. Мне это нравится - мало что изменилось, он остался прежним - Муни Чхотелалджи Махарадж Сахибом. Он не оставил лавку, но добавил что-то еще, ничего не убавилось. Раньше он был Чхотелалом, теперь стал Чхотелал Махарадж Сахибом. Его стало больше, а не меньше. Ничто не отброшено. Он может держаться за "что-то большее". Жадность осталась прежней, та же жадность желания. Теперь он занимается духовными практиками, постится, принимает религиозные обеты, но все это торговля. Он говорит: "Посмотри, как я заставляю себя страдать. Не задерживайся, чего еще ты хочешь? Я так сжигаю себя, сколько можно ждать?" Они что-то ставят, они торгуются, спорят о цене: "Мы совершили сто постов, а ты еще не пришел; ладно, в следующем году мы совершим двести" - но торговля продолжается. Ум вычисляет и подсчитывает; так далеко простирается жадность.
Поэтому ты либо боишься потерять то, чего у тебя нет, или жадничаешь и хочешь получить то, что нельзя получить, или окружаешь себя миром привязанности, который Сахаджо называет "жизнью в иллюзии". Ты создаешь ложные мечты, которых нет. Ты называешь кого-то "моим" - кто кому принадлежит? Даже ты себе не принадлежишь. Но ты веришь в "мое". Таким образом "мое" придает силу "я", идее, что ты существуешь. Твое "мое" - это питание и поддержка для "я".
Именно поэтому мне нравится эта история, история о трех людях: голом с мечом, слепом, видящем врага издалека, и глухом, слышащем не только что говорят, но и то, чего не говорят, - это история человека.
Попытайся понять сутры Сахаджо в этом свете.
В теле живет олень иллюзии.
Олень иллюзии живет в теле, в теле человека. Этот олень иллюзии в теле, но он ложен. На самом деле его нет, он только кажется реальным. И эта иллюзия создает в тебе желание.
Вы слышали историю Рамы. Рама ушел в леса; он стоял в своей хижине и увидел золотого оленя. Вы слышали эту историю, но, может быть, не понимали ее настоящего смысла. Золотых оленей не бывает. Думаете ли вы, что бывают золотые олени? Но Сита убедила Раму: "Я хочу этого золотого оленя, чего бы это ни стоило". Она так настаивала, что Рама согласился. Рама - это твой свидетель, Рама - это твоя душа. Сита - это твой ум. Сита сказала: "Найди мне этого оленя". Она убедила его, она настояла. Рама тоже заинтересовался и пошел его ловить. Так он потерял Ситу, ее похитил Равана. Это было уловкой.
Если ты ищешь то, чего нет, то потеряешь то, что есть. Вот смысл этой истории. Он так и не нашел золотого оленя, но потерял Ситу.
В теле живет олень иллюзии.
Олень иллюзии живет в тебе, он живет в каждой клеточке твоего тела.
Как спасти урожай?
Как выйти за пределы? Очень важный вопрос, потому что в нем скрыт сам секрет твоей жизни.
Он съедает все посеянное,
и любовь к Божественному никогда не вырастает.
Трудность в том, что мы пожинаем только то, что сеем. А когда пожинаем, мы готовы снова посеять. То, что мы сеем, входит в нас снова как пища. Мы снова сеем, и, когда посеянное вырастает, пожинаем урожай - таким образом создается причинно-следственная цепь. Создается порочный круг.
Ты кого-то оскорбил, ты посеял обиду. Этот человек полон гнева и ярости, он платит тебе двойной обидой. Теперь тебе придется пожать то, что ты посеял. Что ты будешь делать? Если ты кого-то обидел, будь готов к тому, что обидят тебя. Получив эту обиду, что ты будешь делать? Ты попытаешься обидеть его еще сильнее. Чем это кончится? Если ты на кого-то зол, то в ответ получишь гнев. Получив гнев, ты испытаешь еще больший гнев.
Ты становишься жадным, и точно так же твоя жадность продолжает расти.
В теле живет олень иллюзии.
Как спасти урожай?
Сахаджо спрашивает, как выйти за пределы этого? Потому что под этим скрывается огромная сложная сеть - он съедает все посеянное. И, что бы ни было посеяно, мы это пожинаем. А пожав, снова готовы посеять. Как нам разорвать порочный крут? Как разбить эту цепь? Как выбраться? Если это продолжается - как продолжалось до сих пор... и любовь к Божественному никогда не вырастает. Как будет расти любовь к Божественному?
Божественное никогда не было посеяно и не может быть сжато. Оно остается как слова в воздухе, смысла которых мы никак не можем понять. Мы сеем привязанность и пожинаем привязанность. Мы сеем жадность и пожинаем жадность. Мы сеем страх и пожинаем страх. Происходят эти отношения. Снаружи и внутри нас окружает мир. Он входит в нас во вдохе, выходит в выдохе. Есть ли место для вспоминания Божественного?
Сахаджо подняла очень глубокий вопрос. Я называю такие вопросы настоящими вопросами. Создал ли Бог мир? - предоставьте такие вопросы идиотам. Такого рода вопросы тщетны и ничего не стоят. Может быть, он его создал, может быть, нет, это несущественно. Настоящие вопросы - о жизни; это живые вопросы.
Он съедает все посеянное,
и любовь к Божественному никогда не вырастает.
Вот в чем проблема. Сахаджо говорит: "Что можно сделать?" Кажется, выхода нет, потому что, что бы ты ни делал, все неправильно. И это неправильное действие еще более усиливает общую неправильность; тогда снова ты что-то делаешь неправильно, и становишься в этом искусным; это входит в привычку. Вся история твоей жизни это повторяет. В какой точке ты можешь выпрыгнуть? Как ты можешь выбраться? И любовь к Божественному никогда не вырастает.
Пойми эту цепочку причины и следствия, и ты поймешь всю эту серию дискурсов. Я назвал ее "Ливнем без туч". Когда в небе есть облака, идет дождь. Ливень без туч? - если в небе нет облаков, как может быть дождь? Но бывает дождь, который льет без облаков.
В мире есть цепь причины и следствия - когда в небе облака, идет дождь. И есть также внутренний мир сознания, где может быть дождь без облаков, где все происходит без малейшей причины.
Во внешнем мире все имеет причину и следствие. Во внутреннем мире все случается без причины. В тот день, когда ты входишь в беспричинное, - в тот самый день ты входишь и в Божественное. Пока ты ищешь причину, ты останешься в мире. Именно поэтому наука никогда не сможет выйти за пределы мира - потому что наука ищет причину. Религия ищет беспричинное. У них разные направления, разные измерения - не только разные, но и диаметрально противоположные.
Ты никогда не думал - случалось ли в твоей жизни что-нибудь без причины, что-нибудь, для чего ты не мог бы отыскать причины? Нет, ты находишь причины почти для всего. А там, где причины нет, ты ее изобретаешь, потому что без причин уму человека становится очень не по себе. Если ты влюбился в женщину, и я спрошу тебя почему, ты скажешь, что у нее красивые глаза. Ты хочешь сказать, что сначала увидел глаза, нашел их красивыми, а потом влюбился. Правда ли это? Или это обходной путь? - сначала ты влюбился, затем внезапно заметил, что глаза красивые. Может быть, другие не находят глаза твоей возлюбленной красивыми; иначе они тоже влюбились бы в нее. Твоя возлюбленная, может быть, кажется совершенно обычной, но для тебя она прекрасна. Влюбился ли ты, потому что она прекрасна, или она кажется прекрасной, потому что ты влюбился?
Но человеческий ум хочет объяснить все и для всего находит причину. Он говорит: "Я влюбился, потому что у нее красивое лицо, у нее красивые глаза. Посмотри, как сладок ее голос, как очаровательно ее тело, как пропорционально. Именно поэтому я влюбился". Ты говоришь, что решил любовь, как математическую задачу. Ты написал список причин - вот одна причина, вот другая, - и пришел к заключению, логическому заключению, что причины в этом; ладно, теперь я должен влюбиться. Думаешь ли ты, что, если бы у какой-то другой женщины были все эти качества, ты влюбился бы в нее? У многих других женщин есть все эти качества. Есть женщины с лучшими качествами, но в них вы не влюбляетесь.
У любви нет причины. Ты не принимаешь отсутствие причины, потому что боишься; беспричинное уводит тебя за пределы мира. Для любви нет причины, она просто происходит. Все причины для нее изобретаются позднее. С первого взгляда, в первое мгновение ты уже любишь другого человека, или человек уже любит тебя. Ты никогда не видел его раньше...
Несколько дней назад ко мне пришел друг и сказал:
- Случилась странная вещь. Недавно я встретил одного человека, и с первой встречи почувствовал, что мы старые друзья. Без сомнений, мы были друзьями в прошлых жизнях.
Это поиск причины. Если ты не находишь причины в этой жизни, ты начинаешь искать ее в прошлых. Ум удовлетворяется, лишь найдя причину.
Я сказал ему:
- Трудно ли принять это без причины?
- Мне очень не по себе, - сказал он. - Должна быть какая-то причина. Этого не происходит с каждым, кого я встречаю. Это случилось только с ним, и, должно быть, в прошлом были какие-то отношения.
Если бы я сказал всего лишь, что да, в прошлых жизнях были отношения, он был бы удовлетворен! Он пришел только за этим. Он говорит:
- Если ты это скажешь, я смогу расслабиться. Иначе я не могу перестать об этом думать, и мне не по себе.
Уму не по себе, если он не может найти никакой причины, потому что ум говорит:
- Как что-то может происходить без причины?
Дождь без облаков? Нет! Может быть, ты не заметил облаков, может быть, облака скрыты, но когда идет дождь, он идет из облаков. Может быть, ветер принес какие-то капли дождя, и они упали из облака. Ты не можешь поверить, что дождь может случиться без облаков. Как он может случиться?
Есть разница между религиозным умом и нерелигиозным: нерелигиозный ум не может представить что-то, не имеющее причины.
И я сказал этому другу, что нерелигиозно желать, чтобы в какой-то другой жизни... где-то, обязательно... Но даже если я скажу тебе, что впервые ты встретил его в прошлой жизни, что тогда? Тогда тебе придется выйти за пределы этой жизни. Где это закончится? Где бы это ни было, должно быть, где-то вы встретились впервые. Если ты будешь продолжать смотреть назад, в бессчетные жизни, наверное, где-то ты его встретил впервые. И в эту первую встречу, наверное, случилась любовь без всякой причины - иначе откуда бы вообще бралась любовь? Зачем ты создаешь столько сложностей? Почему бы просто не принять, что эта любовь происходит впервые? От этого тебе становится не по себе.
Ты думаешь, что, поскольку существует мир, его создал Бог. Ты не можешь даже Бога принять без причины. Ты думаешь, что ты религиозный человек, ты говоришь, что принимаешь существование Бога, потому что должен же был кто-то его создать. Если есть горшок, должен быть и гончар - ты сделал Бога гончаром. Ты совершенно не религиозен.
Если бы мир нельзя было создать без Бога, если ему нужна причина, наверное, Бог является изначальной причиной. Тогда как был создан Бог? Тебе становится не по себе, ты говоришь, что с Богом все по-другому. Но этот страх останется, потому что ты чувствуешь, что не может быть по-другому, ведь правило должно быть одним для всех. Вопрос будет продолжать тебя тревожить, как бы ты его ни подавлял. Он возникнет снова и снова: "Кто создал Бога?"
Ты можешь не спрашивать из страха, что это не понравится ученым богословам, они начнут угрожать тебе адом - никто не хочет оказаться в аду. Поэтому ты неохотно принимаешь, что, может быть, это и правда, может, Он и создал мир. Но если ты не можешь принять, что мир существует без причины, как ты можешь принять, что существует без причины Бог? А тот, кто может принять беспричинного Бога, может принять и что угодно другое.
Принимать беспричинные вещи - качество религиозного ума. Дождь без облаков... это предельное состояние религиозного ума. Религиозному уму не нужна причина. Зачем нужны причины? Все просто происходит, и происходящее само по себе полно. В тот день, когда ты это понимаешь, ты также находишь, что все эти вещи, нуждающиеся в причине, не могут вывести тебя за пределы материального мира. Только то, для чего нет причины, может вывести тебя за пределы материального мира. Человек должен выйти за пределы причин, он должен войти в беспричинное.
Ты рядом со мной - у твоих отношений со мной может быть причина. Если ты находишь мои слова логичными и ты со мной поэтому, отношения между мной и тобой мирские; в них нет большой ценности. Ты можешь быть студентом, а я твоим учителем, но отношения мастера и ученика не случились.