Я, Атман и Брахман можно понимать как одно и то же в том смысле, в котором одним и тем же являются частица, волна и поле – не более того.
Если ранее мы рассматривали модель соотношения в человеке личности (или совокупности личностей) и «я», которая базировалась на логике и здравом смысле, то сейчас рассмотрим модель, которая базируется на практическом опыте, т.е. невербальных переживаниях.
Основоположник психосинтеза утверждал, что наше «я» это некая целостность, которая, подобно лучу, простирается из высшего бессознательного в центр бодрствующего сознания, который мы и называем «собой», хотя это «я» – не более чем проекция высшего «Я». Отличие между ними напоминает отличие между волной и частицей – казалось бы, одно и то же вещество, но феномены – градуально противоположны! О каком веществе идет речь в данном случае? Речь идет о самобытии. В одном случае оно сжато в точку, которая ощущается как некий личностный и волевой центр, во втором же оно представляет собой поле, у которого нет ни центра, ни границ, ни возможности самопостижения. Есдинственный «вкус», который позволяет нам находить общее в их природе – это ощущение постоянства, которое есть, на самом деле, косвенное впечатление, потому что то, чего не существует в поле восприятия, это единственное, чему можно приписать качество постоянства и незыблемости. Под высшим «Я» или Атманом традиционно подразумевается наблюдатель, поэтому когда возникает косвенное ощущение наблюдателя, его подвергают наблюдению и оно распознается как еще одна иллюзия.
Что же такое невербальные отождествление и разотождествление? По большому счету, это все те же отношения между «Я»-субъектом и объектом. В случае отождествления объект пропитывается самобытием, а в случае разотождествления лишается этого качества. Невербальное разотождествление есть ничто иное как освобождение от самобытия. Переживается это несколько странно – сознание присутствует, но нет бытия. Есть ощущения, но нет реальности. Атман – это то, что делает вещи реальными, когда они заслоняют его, и лишает их реальности, когда освобождается от них. Именно поэтому говорят, что Атман – это единственная реальность, он никак не связан с Майей этого мира, с феноменальностью, но и здесь кроется большой обман. Язык, на котором я говорю сейчас, не научен, это язык переживания. Когда я говорю о реальности, я имею в виду ее ощущение. Ощущение реальности наблюдателя, абстрактной реальности, которая свободна от теперь уже иллюзорных феноменов, это такая тонкая штука, что практически невозможно заметить (этому способствует и то, что реальность переживаний не корректируется рассудком) тот факт, что эта тонкая штука – точно такой же феномен, как и все остальное.
Грамматически правильно говорить о разотождествлении чего-то с чем-то, в данном случае – Атмана с человеком, но невербальное разотождествление не признает законов грамматики и не останавливается, пока последняя иллюзия не будет отметена прочь. Это иллюзия Самобытия, иллюзия Атмана. Нет больше зрителя, который смотрит кино – есть только фильм, игра света и звука. Когда мы избавились от реальности, иллюзия перестает быть иллюзией – то, что есть, просто продолжает быть тем, что есть. Это и есть практический аспект Анатты.
Казалось бы, эта глава не должна иметь отношения к предмету Джнана-Йоги, ибо повествует лишь о субъективных ощущениях, которые не отягощены состоянием мысли, но я исходил из того, весьма спорного, убеждения, что эти субъективные ощущения – единственный критерий, который реально способен подтвердить, исправить или дополнить наши теоретические наработки. В конце концов, катарсис Джнана-Йоги не имеет смысла, не будучи прологом к медитации, поэтому всегда предпочтительней полагаться не на концепции, а на их отсутствие – это единственный способ не оказаться одураченым стараниями своего собственного ума.
Чакры и Кундалини.
Философы не имеют желания переживать то, что они понимают, а йоги не хотят понимать то, что они переживают – все они познают лишь одну сторону реальности и остаются ограниченными.
Итак, мы подчеркнули существенную разницу между пониманием и переживанием. Желательно, чтобы понимание прокладывало дорогу переживанию, но это не общее правило, а лишь метод Джнана-Йоги, поэтому в большинстве случаев все обстоит как раз наоборот. Переживание истины происходит в человеческом теле, и здесь мы вплотную подходим к учению Тантры.
В настоящей главе мы рассмотрим некоторые концепции этого учения в свете нейрофизиологии. Сейчас я хотел бы сознательно ограничиться этой точкой зрения, которая, хотя и не дает нам полной картины, но является, тем не менее, достаточной для того, чтобы выступать в качестве рабочей модели для начальных этапов тантрической практики. С точки зрения нейрофизиологии, Тантра – это практика поэтапной активизации нервной системы, ориентированная на включение или создание ранее незадействованых нейрологических узлов, функционирование которых должно решать задачи по расширению коммуникативных возможностей нервной системы и увеличению ее энергопроводимости.
Вышеупомянутые узлы в Тантре называются чакрами. Их количество (по причине условности самого понятия «чакра») практически неограничено, но традиционно принято работать с семью конкретными узлами, которые имеют свое местоположение в теле и соответствующее ему наименование. Суть работы сводится к тому, чтобы научиться принимать информацию через тот или иной узел, а со временем – и передавать ее.
В подобной работе существует два подхода – прямой и косвенный. Первый подход представляет собой волевые попытки запустить работу какой-либо чакры, тогда как второй подход основан на запуске узла, который бы объединял все остальные, будучи тем каналом, который связывает их с головным мозгом. Разумеется, речь идет о спинном мозге и о так называемом феномене кундалини. Продолжая наше издевательство над метафизикой, можно сказать, что кундалини – это специфическая активность спинного мозга, запускающая и поддерживающая работу интерорецепторов во всем объеме психосоматики независимо от воли индивидуума и даже вопреки ей.
Без сомнения, нейрофизиологическая интерпретация Тантры также ограничена, как ограничены ньютоновская физика или эвклидова геометрия, но для большинства явлений, с которыми нам приходится или придется иметь дело, эта модель будет справедливой и, более того, единственно пригодной, потому что более утонченные модели применимы к более тонким явлениям, с которыми мы рискуем вообще никак не столкнуться на протяжении всей нашей жизни.
Почему же нейрофизиолгическая модель представляется столь важной? Это, прежде всего, обусловлено тем, что традиционное толкование Тантры, оперирующее такими понятиями как «тонкие тела», «энергетика», «биоэнергетика» и пр., создает иллюзию, что мы имеем дело с чем-то совершенно нематериальным и, следовательно, безопасным. Однако вера в сказочные концепции еще не гарантирует нам прямого попадания в сказку. Реальная практика Тантры сталкивает нас с грубыми фактами, в очевидности которых нет нужды убеждаться, ибо мы переживаем эту очевидность, в полном смысле этого слова, на собственной шкуре. Все отделы нашей нервной системы настолько материальны, насколько это вообще возможно. Поэтому не следует удивляться, когда невинная получасовая «медитация» на третьем глазе вдруг аукнется ощущением тяжелой контузии или затяжной депрессией. Не следует делать большие глаза, когда «трансцендентальны» кайф сменяется будничным отходняком, потому что запас гормонов у вас не бесконечен и существует такое понятие, как нервное истощение. Не следует ожидать, что длительное самоистязание доведет вас до сатори – если и доведет, то потом вам придется заплатить за это двойную цену. Не следует полагаться на чудеса. Следует понимать, что тело – это храм, который в случае разрушения нельзя восстановить за три дня. Следует изучать принципы функционирования своей нервной системы и выстраивать свою практику на базе этих принципов.
Главная опасность философии кроется в нежелании переживать то, что и так понятно, а главная ловушка Джнана-Йоги – в заблуждении, что даруемый ею катарсис и есть переживание истины, а не всего лишь понимание. Не следует ограничивать себя неограниченным пониманием, но не следует и пренебрегать им. Тантра без понимания – не более, чем магия, а понимание без магии – не более, чем самообман.
Эволюция логики.
Две стороны – не слишком ли мало для одной монеты?
Логика – это индивидуальный способ понимания мира человеком. До сих пор мы рассматривали так называемый «вирусный» вариант логики и концепции, предлагающиеся в качестве ее объекта. Какую логику мы при этом использовали, это вопрос к вам. Я убежден, что ничто так не способствует развитию понимания, как попытка понять, как это понимание работает. Поэтому я хотел бы сделать краткий экскурс в историю логики, чтобы вы могли определить, какой способ понимания доминирует в вашей голове, или же узнать перспективы развития этого способа.
Примечательно, что в этой эволюционной цепочке каждый более совершенный алгоритм понимания включает в себя или даже базируется на предыдущем, менее совершенном и более простом. Каждая новая логика становилась лишь дополнением старой, поэтому речь идет именно об эволюции как о постепенном и естественном развитии, а не о ре волюции, в результате которой мы получили бы нечто принципиально новое.
Итак, первой логикой, о которой можно говорить с чистой совестью, что это именно логика, а не «поток сознания», была так называемая формальная логика. В чем ее суть? Рассмотрим это на простом примере. Представьте, что вас уволили с работы, ваш дом сгорел, семья развалилась и вы обанкротились. Все это вас очень расстроило, вы это подметили и сказали себе: «Оказывается, бытие определяет мое сознание!». Но допустим, вы расстроились настолько, что взяли в руки автомат и стали палить по случайным прохожим. Вы видите вокруг себя горы трупов и понимаете: «Оказывается, мое сознание определяет бытие!». Так работает формальная логика.
Разумеется, такая логика вас не удовлетворяет, потому что не отвечает на вопрос – все-таки бытие определяет сознание или сознание определяет бытие? Тогда вы долго думаете (время-то у вас есть – вам дали пожизненное) и рождаете новый способ понимания – логику обратной связи. Вам становится ясно, что бытие определяет сознание и сознание определяет бытие одновременно и иногда в равной степени.
При этом никак нельзя сказать, что здесь первично, а что вторично. Вопрос: «А почему, собственно, нельзя?» подталкивает вас к открытию третьего способа понимания – диалектической логики. Вы просекаете, что бытие и сознание являются взаимоопределяющими, прежде всего потому, что они вовсе не отдельны друг от друга и, более того, являются различными аспектами некой единой системы.
Когда же вы начинаете напрягаться по поводу этой системы, вы получаете четвертый способ понимания, который на сегодняшний день является последним звеном в цепи логической эволюции. Это метод качественных структур (автор – Игорь Калинаускас). Каков его принцип? МКС рассматривает явления как диалектические единства четырех аспектов:
· субстанциональный аспект;
· функциональный аспект;
· аспект связи;
· аспект координации (далее – точка координатора).
Субстанциональный аспект – это материальная база таких явлений, например, как бытие или сознание. Ваша расстроеная нервная система, сгоревший дом, автомат в руках и лежащие вокруг трупы – все это и есть субстанциональный аспект бытия и сознания в данном случае.
Функциональный аспект здесь представляет собой законы бытия и сознания. Если поджечь дом, он сгорит, если дом ваш собственный, вы огорчитесь, если огорчитесь достаточно сильно, то начнете стрелять, если попадете в кого-нибудь, он умрет, а если он умрет, то вас посадят – все это функциональный аспект.
Аспект связи – это то, что позволяет бытию определять сознание, а сознанию определять бытие, разрушая изоляцию между ними. В данном случае это ваша способность воспринимать окружающий мир и способность мира воспринимать вас – умирать от ваших выстрелов и сажать вас за решетку.
Точка координатора – это то, что позволяет одному из вышеперечисленных трех аспектов доминировать над остальными двумя. Эта точка весьма подвижна и именно ее подвижность позволяет поочередно бытию определять сознание, а сознанию – бытие. Если бы точка координатора «зависла» на чем-то одном, наш сюжет был бы гораздо беднее. В данном случае такой точкой является ваше самосознание. Когда вы отождествили себя со своим домом и любимой работой, точка координатора сделала доминирующим субстанциональный аспект. Когда же дом сгорает, а работа пропадает (разрушение субстанции), точка координатора перемещается в функциональный аспект и вы начинаете палить в кого попало. Если бы вы осознали в полной мере аспект связи, ничего этого бы не случилось, поскольку видение аспекта связи открыло бы вам единство сознания и бытия, в котором любое разрушение является саморазрушением.
Аспект связи трудно отделить от аспекта функционирования, так как различие лишь в векторе функционирования системы (к себе или от себя). Аспект функционирования подразумевает лишь такое функционирование системы, которое определяет ее как отдельную и целостную, тогда как аспект связи представляет собой функционирование системы, которое разрушает ее целостность и определяет ее как часть метасистемы. Фрейд в свое время рассматривал психику как субстанциональный аспект, влечение к смерти (танатос) как функциональный, влечение к удовлетворению (эрос) как аспект связи, и либидо – как точку координатора.
На этом же основана и теория эволюции. Если в системе доминирует аспект функционирования, система замыкается и работает на себя до тех пор, пока не истощится энергетически и не погибнет. Если доминирует аспект связи, система усложняется до тех пор, пока не утрачивает равновесие, и опять-таки разрушается. Поэтому эволюция подразумевает, прежде всего, расширение точки координатора, т.е. равномерное развитие всех трех аспектов. На примере эволюции логики это выглядит следующим образом. Субстанциональный аспект логики – мыслеформа, язык. Функциональный аспект – ее законы и принципы, по которым мы можем отличить формальную логику от диалектики или МКС. Аспект связи – это любая непонятная информация, с которой мы не можем совладать при помощи имеющихся логических алгоритмов. Точка координатора – степень необходимости понимания. Если эта степень невелика, то доминировать будет аспект функционирования, а понимание будет жестко обусловлено той логикой, которая уже имеется в нашем распоряжении. Если доминирующим будет аспект связи, то произойдет информационный взрыв, мы запутаемся и ничего не поймем. Перевес субстанционального аспекта заведет нас в терминологические дебри, тогда как пренебрежение им спровоцирует такие забавные фокусы, как подмена понятий и семантические парадоксы. Но если мы следим за языком, сохраняем последовательность в логике и не боимся разрушить привычные шаблоны своего мышления и устаканившуюся картину мира, эволюционный переход на новые уровни понимания становится закономерным и неизбежным.
Если вы заметили, только что мы рассуждали именно о том способе рассуждать, при помощи которого мы только что рассуждали. Если не заметили, отыщите этому причину, используя метод качественных структур. Куда же вы подевали эту проклятую точку координатора?
Живая философия.
Человек использует философию, а философия – человека.
Я хотел бы начать эту главу с утверждения, которое сам пару лет назад воспринимал не иначе, чем как поэтическую заумь, и только сейчас понимаю его буквально, полностью исключая мистические и метафорические интерпретации. Это утверждение гласит, что философия является разумным существом. Живым разумным существом. То, что философия обладает определенной долей разумности, конечно, ни у кого не вызывает сомнений.
Тем не менее, чтобы обладать статусом живого существа, разум также должен обладать, по меньшей мере, и сознанием. Традиционно философия рассматривается как нечто отдельное от сознания, и мало кто задумывался – как же в этом случае мы умудряемся ее рассматривать? Философия есть воплощение разума, и присущее ей сознание – это человеческое сознание. При этом мы утверждаем, что философия – разумное живое существо, которое имеет мало общего с личностью человека, чье сознание посвящено служению этой ясноокой богине, несмотря на то, что они делят между собой одно и то же многострадальное тело. Повседневное сознание такого человека значительно уступает его философскому существу как интеллектуально, так и энергетически. Эти два существа настолько отличны друг от друга, что разницу чувствует даже тело – каждому из «существ» характерен индивидуальный стереотип функционирования на уровне физиологии.
Это касается всего – сколько человек ест, с какой скоростью происходит у него кровообращение, какова частота его дыхания и пр. Как правило, в режиме философствования психосоматика «работает на мозг», по мере сил создавая необходимые условия для увеличения его рабочей мощности. Когда обстоятельства вынуждают человека заняться чем-либо иным, нежели философствование (например – добычей средств к существованию), психосоматика плавно переключается на свой повседневный стереотип функционирования – в человеке меняется абсолютно все, вплоть до выражения глаз, жестов и, разумеется, мышления.
Об этом редко где упоминается, но практика философии в основном направлена на максимально возможную интеграцию между этими двумя существами, что достигается путем повышения ментальной энергетики и углубления яности, которое за этим следует. Таким образом, повседневная личность начинает обретать все качества своего философского антипода, не меняя при этом присущей ей фиункциональной ориентации. Обладая философским качеством бытия, она занимается решением нефилософских задач, совершая при этом действия, характерные для ее повседневности.
Чаще всего занятия философией не приносят человеку ничего хорошего по причине своего деструктивного влияния на его личность и неспособности личности этому влиянию противостоять или, по меньшей мере, мириться с ним. Философия может сослужить человеку хорошую службу лишь в том случае, если он сам предан самоотверженному служению ей. Она дает ему ясность сознания, а он делает все, что она считает нужным, даже если это никак не совпадает с его желаниями и личными устремлениями (нужно заметить, что такое совпадение не встречается никогда). Это похуже, чем следовать здравому смыслу, потому что человек – как правило – свободен от него и чаще всего поступает сообразно своим собственным желаниям и побуждениям, тогда как в случае с философией этот номер не пройдет, потому что у вас попросту не будет другого выбора.
Между прочим, я пишу этот очерк вовсе не для того, чтобы выразить свое понимание, а для того, чтобы обрести его. Моя нужда в том, чтобы понять ту или иную мысль, а нужда философии – в том, чтобы та или иная мысль была должным образом выражена. Вот так мы и работаем. Я вожу ручкой по бумаге и ко мне приходит понимание, не оставляя мне другого выбора, кроме как зафиксировать его на этой же бумаге той же самой ручкой.
Разумеется, не следует путать обусловленность философией с обусловленностью интеллектом. Так называемый интеллект паразитирует на человеке самым возмутительным образом, тогда как между человеком и философией происходит обоюдно выгодный энергообмен. Перефразируя пророка из Назарета, о философии можно сказать, что иго ее благо и бремя ее легко. От философии еще никто не умирал – вред причиняет не она, а ее суррогаты, базирующиеся на интеллектуальных спекуляциях. Мыслеформа далеко не всегда содержит в себе мысль, тогда как философия немыслима без мысли. По большому счету, формулировки не имеют решительно никакого значения, если акт понимания произошел и ментальный катарсис – главная цель философии – реализован. Очень многие философы были на удивление косноязычны, но их косноязычие не помешало им довести свою философию до конца и обрести свободу сознания. Четкость и ясность языка – это нужды философии, а не философа, потому что понимание, которое не передается другим людям, убивает философию, а она, как и всякое наделенное разумом живое существо, не имеет ни малейшего желания умирать.
Истина и блаженство.
Сила всегда бессмысленна, а смысл – бессилен.
В духовной практике существует два направления – на достижение Сат-Чит-Ананды и на преодоление энтропии. Техника в обеих случаях может быть одна и та же, но суть работы в каждом случае совершенно другая.
Что такое Сат-Чит-Ананда? Здесь слова расположены по принципу иерархии с очень большим почтением. Сат на первом месте, Чит – на втором, и Ананда, кажется, вообще не имеет никакого значения. Скорее всего, это просто старая привычка подгонять все явления под принцип триединства.
Ананда здесь явно лишняя, она означает блаженство, и это не атрибут Бога, вернее – не обязательный атрибут, и Пелевин зря назвал переживание истины «вечным кайфом». Ни один кайф не бывает вечным, после кайфа всегда наступает отходняк. Вот про Сат и Чит можно уже говорить серьезно. Сат традиционно переводят либо как «истина», либо как «бытие». Казалось бы, довольно разные вещи, но, если приглядеться, то все совершенно верно, это синонимы. Бытие – это то, что есть. Истина обладает аналогичным значением, более того, первоначально это слово даже звучало как «естина». Бытие невозможно вне сознания, а сознание это и есть Чит. Если говорить точнее, бытие это форма сознания, поэтому я бы поставил на первое место Чит, а не Сат. Получается не Сат-Чит-Ананда, а Чит-Сат.
Но Ананда, на самом деле, играет здесь едва ли не решающую роль, ведь если бы не Ананда, не блаженство, кому бы в голову пришло искать истину? Ананда является хитроумной уловкой, потому что человек так устроен, что ему ничего не надо, кроме как хорошенько оттянуться, словить кайф по полной программе, но если он в процессе ловли случайно с истиной соприкоснулся, то уже все, как говорится, пиши пропало – он перешагивает через Ананду, она не нужна ему, потому что он больше не человек. Такая вот очень тонкая грань здесь присутствует.
Как я уже сказал в начале, первое направление в духовной практике ориентировано на Сат-Чит-Ананду, но, если это реализовать, то продолжения попросту может уже не быть. Я говорю о втором направлении – работе по преодолению энтропии. Иногда даже кажется, что лучше бы существовало только это второе направление, потому что оно гуманно. Первое же направление является антигуманным по определению.
Человек, реализовавший Сат-Чит-Ананду, начинает жить в истине, а в истине не имеет значения, что ты делаешь, потому что в истине вообще ничего не имеет значения. Истина есть семантический вакуум, то есть ее можно чем-то наполнить, но тебя уже не обманешь, потому что это всего лишь содержание, как вода в кувшине, можно налить, а можно и вылить, и само по себе это значения не имеет никакого. Это тавтология, конечно, но это также и истина. Значение само по себе не имеет никакого значения, ибо оно само суть форма. Поэтому всегда присутствует опасение, что познавший истину человек долго не протянет, ведь ему это уже попросту незачем. Каждый просветленный, который еще не умер, совершает подвиг одним только фактом своего существования вопреки его бессмысленности. Но самое странное то, что они, эти живые будды, еще и другим людям покоя не дают, которые еще ни сном, ни духом, и непонятно – зачем им все это нужно. Их же попросту оболванивают, рассказывая им про Ананду в конце тоннеля, но ничего не говорят про истину, которая к Ананде в довесок прилагается.
Казалось бы, это подловато даже – так поступать, особенно если ты просветленный. Ну, да что с них взять – у них ни совести нет больше, ни рамок приличия – все это они вместе с иллюзиями выкинули из головы и забыли про это навсегда. Теоретически такого быть не должно. Истина выбивает почву у тебя из-под ног и ты видишь, что все это – просто бред. Теоретически должна наступить смерть – не важно, физическая или еще при жизни, но всякая деятельность должна прекратиться.
Тем не менее, в ряде случаев происходит совершенно обратное, и возникает вопрос – почему? Тут-то мы и можем вспомнить про Ананду. Из всех трех качеств Бога, Ананда – единственное, которое представляет собой движущую силу, т.е. способно совершать действия. И тут все зависит от того, насколько у вас прочна связь с Анандой, потому что Ананда – единственный мост между человеческим и сверхчеловеческим, и если вы хотите открыть его другим, то должны и сами не покидать его ни на минуту, как бы ни хотелось и как бы ни звала вас истина. Обретение истины есть освобождение от блаженства, но и удержание блаженства есть свобода от истины. Если вы удерживаете Ананду и истину одновременно, вы пребываете в истине, но действуете через Ананду, потому что это единственная достойная человека деятельность – особенно тогда, когда уже ничего больше не имеет смысла.
Когда Господь творил мир, т.е. уменьшал энтропию вселенной, упорядочивая хаос, он делал это не потому что это имело смысл, а потому что это хорошо. Все бодхисаттвы распространяют Дхарму не потому, что это такое высокое учение – оно же бессмысленно совершенно, а потому что в нем присутствует Ананда, потому что это хорошо. Каждый бодхисаттва все еще свободен от истины, но он не переживает по этому поводу, ведь даже та истина, которую он может видеть, говорит ему, что и это не имеет значения.
Обет бодхисаттвы.
У бодхисаттвы нет топора, но он рубит все подряд.
На самом деле, Джнана-Йога – не более, чем введение в Йогу, даже не первая глава – аннотация. Существуют различные перспективы дальнейшего развития событий, но в действительности перспектива только одна – это путь бодхисаттвы. Чтобы это было понятно, я вкратце обрисую эту перспективу, но, поскольку путь бодхисаттвы далек от философии, если не противоположен ей, то и мое изложение может показаться философски неудовлетворительным. Тем не менее, оно просто и ясно, как божий день, а большего и не требуется.
Начнем с того, что все йогические практики делятся на мистические и оккультные. Мистические практики имеют своей целью достижение просветления, т.е. прозрение в свою собственную природу, тогда как оккультные нацелены на трансформацию как самого практикующего, так и мира, частью которого он является.
Практики мистицизма в чистом виде – это випассана и дзадзен, т.е. технологии созерцания. Оккультизм – это различные виды йоги, такие как хатха- или раджа-йога, и б о льшая часть Тантры. Конечно, никто этого не учитывает, поэтому сейчас оккультные практики используют для просветления, а с мистическими дело еще хуже – практикующие их люди и сами не знают, зачем они это делают. По крайней мере, толком объяснить это они не могут. Правда, нельзя не признать, что если человек ничего не понимает, он уже близок к истине. Гораздо хуже, когда он понимает, потому что он понимает бог знает что.
Вот сидит такой человек у себя в квартире и практикует якобы Тантру якобы для просветления. Я уже не говорю о том, что он не в состоянии вообще ничего делать ради просветления, потому что подобных желаний у него попросту быть не может, как и у обезьяны не может быть желания стать человеком – тут жизнь заставила, а не праздная прихоть. Поэтому анализ мотиваций – это такая серьезная штука, которая уже сама по себе до просветления может довести. Это вам не третий глаз открывать…
Мне очень нравится, как про Тантру один человек сказал, что отерытие чакр равносильно ограблению банка. Вы убиваете охрану, проникаете в подвал, а там семь сейфов – в одном золото, в другом бриллианты, в третьем ценные бумаги и так далее. Вы открываете все семь сейфов один за другим, но по сути это кража, а не просветление, которое произойдет только тогда, когда вы вдруг вспомните, что вы – хозяин этого банка, и поймете, что ограбили самого себя. Поэтому и говорится, что оккультными практиками можно заниматься только после просветления, иначе, даже если вам скажут, что «все – твое!», вы не будете этим пользоваться, но с недоверием начнете перекладывать содержимое сейфов к себе в карманы. В конце концов, можно так себя нагрузить, что вы ноги протяните.
Но если вы действительно поймете, кто вы такой, вы будете эти сокровища – наоборот – другим раздавать, а это и есть то, ради чего живут бодхисаттвы. Ведь вот что нужно понять. Ваша сокровищница не бездонная, как это в различных святых писаниях говорится. Мысль там такая, что человек якобы подключается к Господу Богу и становится проводником его светлых божественных эманаций. Это большое заблуждение, породившее массу извращенных философий. Правда в том, что человек – не проводник, а генератор этих самых энергий, причем – универсальный. Так называемые чакры представляют собой основные блоки этого генератора, каждый из которых способен производить вибрацию определенной частоты. Согласно тантрической модели, чем выше чакра, тем выше частота вибрации. Все божественные планы являются продуктом такой работы в высокочастотном режиме. В этом и заключается суть так называемой духовной эволюции.
Сознание не может убежать в некую Чистую Землю навсегда, потому что энергия постепенно загрязняется внешними влияниями и частота вибраций снижается. Поэтому в Индуизме и Буддизме говорится, что можно стать Богом на какое-то время, но это обязательно закончится падением с созданных тобою же Небес в созданную другими (пока ты спал на Небесах) грязь Земли или еще более низких адов. Поэтому вся эволюционная работа должна совершаться именно в этой грязи и по этой же причине все бодхисаттвы выбирают Землю, давая обет не покидать ее до тех пор, пока ее уже не нужно будет покидать, ибо она станет Небесами. Так называемый обет бодхисаттвы – не есть красивый жест сострадания, да и не обет это вовсе и не клятва, суть которой в опасении не сдержать ее, напротив – это ясное понимание, что другого пути попросту не существует.
Зима 2002–2003 гг.