Теория социальной работы с точки зрения общей теории систем

Развитие социальной работы как профессиональной обла­сти скорее схоже с развитием медицины, чем психологии, в том смысле, что динамика развития была не от теории к практике, а от практикований к попыткам объяснить полу­ченные эффекты.

Если как практика социальная работа возникла раньше научного периода в психологии — примерно в 70-х гг. XIX в., то теоретическое осмысление ее результатов и развитие навы­ков шло под большим влиянием и параллельно с развитием теории психоанализа (вплоть до конца 1940-х гг. психо­динамический и Эго-психологический подходы были до­минирующими в индивидуальной социальной работе, т. е. в работе с одним клиентом, а не с группой; «socialcasework») и позже теории социальной психологюі, теории научения, теории стресса и других психологических концепций. Во­прос, достигла ли социальная работа научного периода сво­его развития, заслуживает особого рассмотрения, посколь­ку на Западе она уже давно является отдельной научной дисциплиной наряду с психологией, социологией, психиат­рией и др., а в нашей стране ее неожиданное бурное разви­тие носит характер повсеместного образования в этой обла­сти в условиях недостаточно развитой системы социальной работы как научно обоснованной практики.

Относительно социальной работы многие десятилетия даже в странах, где существовали уже развитые формы со­циальной работы, направленные не на локальную сервис­ную службу, а на самоусиление человека и помощь ему в нахождении собственных ресурсов, в первую очередь пси­хологических, шла дискуссия по поводу того, возможно ли создание собственной теории социальной работы или это практическая область, где необходимы «просто» высокая мо­тивация и практические навыки помощи страдающим лю­дям.

Сторонники научного подхода в данном вопросе придерживаются взгляда, что в любой практике не существует абсолютной неизменной и единственно адекват­ной теории, но в основе любой практики, особенно касающейся трансформации социальных и психологических процессов, должна лежать концепция, обобщаю­щая и объясняющая цели и механизмы изменений. Только в этом случае можно говорить о профессиональном развитии данной области практики.

Практика является профессиональной в той степени, в которой она санкцио­нирована обществом. Получение санкций на практику и обучение в конкретной предметной области подразумевает, что эта область деятельности может проде­монстрировать свою интегрированность, предъявить свою теорию, работать в соответствии с ней и разработать свои профессиональные навыки. Профессиональная интегри­рованность предполагает, что специалисты данной обла­сти работают согласно общим для них, разделяемых ими и внутренне взаимосвязанным ценностям (можно заметить, что различные профессиональные и предметные области обладают различной сте­пенью интегрированности в этом смысле: это зависит от ряда факторов). Это от­носится в равной степени как к психологии, так и к социальной работе.

Наличие теории подразумевает, что профессиональная деятельность осуществля­ется в соответствии с осознаваемыми, предсказуемыми и рациональными послед­ствиями определенных действий. Профессиональными можно назвать те навыки, которые обеспечивают максимально возможное соответствие между действиями и намерениями, целями действий. Для общества профессиональной практику де­лает уникальное сочетание убеждений как сформулированных ценностей, которые исповедуют профессионалы, их знаний и навыков.

Основной задачей профессионалов является обеспечение развития этих трех составляющих, определение и переопределение ценностей, которые лежат в осно­ве их деятельности. Сферой их деятельности и ответственности является расши­рение теоретической области для понимания существа наблюдаемых процессов. Развитые профессиональные сообщества также помогают своим членам приобре­сти и поддерживать необходимые и адекватные профессиональные навыки.

Итак, в основе любой практики должна лежать ее теоретическая модель. Мо­делью мы будем называть символическую репрезентацию воспринимаемого фе­номена. Как считает крупный американский теоретик социальной работы П. Ме-доуз, создавая модель, мы концептуально помечаем каждую часть наблюдаемого комплекса. Более того, это включает замещение некоторых частей комплекса не­которыми репрезентациями или символами. Каждая модель является паттерном символов, правил и процессов, которые приняты как соответствующие — частично или полностью — существующему изучаемому комплексу. Каждая модель обуслов­лена, таким образом, некоторой соотнесенностью с реальностью и некоторой ве-рифицированностью модели по отношению к реальности. Модели могут класси­фицироваться по различным основаниям. Так, по уровню своей абстрактности они могут заполнять континуум от иконических или пиктографических моделей через описательные модели различных уровней абстрактности до математических моделей. Модели могут также различаться по характеру метафор, которые они используют (известными примерами являются механистические и организмиче-ские модели). Ряд авторов считают, что в области наук о человеке возможны и

Разум есть способность видеть связь общего с частным.

И. Кант. Критика чистого разума

допустимы модели, где используются метафоры различных типов, если ученый осознает, какие метафоры для каких целей он использует. Но модели любого типа и вида имеют свои как ценности, так и ограничения.

Поскольку социальная работа имеет дело не только с индивидуумами, но и группами и сообществами, представляется важным определить ряд характери­стик, являющихся общими как для индивидуума как системы, так и для группы и сообщества как системы. Г. Херн, одним из первых начавший разрабатывать си­стемный подход в социальной работе, считает, что если в качестве метафоры из­брать организмическую модель, то можно взять следующие характеристики:

1. Человеческие системы обмениваются материей со своим окружением, и эта материя может быть как информацией, так и энергией.

2. Энергия может поступать как изнутри системы, так и из ее окружения.

3. Поведение человеческих систем характеризуется целеполаганием.

4. В характеристиках состояния этих систем отражается их перемещение в про­странстве.

5. Они могут достигать тех же самых характеристик состояния благодаря различ­ным первоначальным, исходным, условиям и благодаря варьирующимся влия­ниям энергии и информации.

6. Как для отдельного человеческого существа как системы, так и для агломера­ций людей характерным является внутреннее взаимодействие важных функ­циональных процессов, позволяющих им оставаться в устойчивом состоянии.

7. В их функционировании можно обнаружить тенденцию к развитию механиза­ции, т. е. ряд процессов в их развитии обнаруживает тенденцию функциониро­вать все более и более фиксированно.

8. Человеческие системы обнаруживают сопротивление к любому нарушению их устойчивого состояния.

9. Они способны в некотором диапазоне приспосабливаться к внешним и внут­ренним изменениям.

10. Они могут продуцировать себе подобные системы.

Это описание может быть рассмотрено как некоторое упрощение, но оно дает основу для рассматривания человеческих систем как организмических, т. е. от­крытых. Подобная модель может быть с успехом использована для описания про­цессов, происходящих в социальной работе. Кроме того, представляет интерес рассмотрение и закрытых человеческих систем: в литературе не встречается по­добных теоретических исследований, но практика показывает, что человеческие системы могут по крайней мере проявлять качества закрытых систем как на уров­не индивидуума (например, аутистические личности), так и на уровне агломера­ций — групп и сообществ (например, секты). Полемика между сторонниками тео­рии и сторонниками эмпиризма понятна и заслуживает, безусловно, уважения; в развитии теории социальной работы разгар этой полемики приходится на 1950-60-е гг., затем, возможно под влиянием новых достижений в психологии лично­сти, в социальной работе наступит новый расцвет эмпиризма, но уже на более вы­соком уровне. В защиту сторонников эмпиризма уместно привести цитату из из­вестной своей полемичностью работы В. Лутца: «Понятия и принципы, лежащие в основе практики социальной работы со случаем» (Lutz, 1956): «...эмпирический

опыт богаче, чем любая теоретическая система, пытающаяся его описать. Челове­ческое существо в любой данный момент может быть описано как химическая, физическая, биологическая или личностная система, а также как часть различных социальных систем. Ни одно систематическое описание не является исключи­тельно "верным". Каждое является удовлетворительным и предпочтительным пу­тем описания в соответствии с некоторыми научными и практическими целями феноменов. Принять позицию, что какая-либо отдельная концептуальная рамка (frame of references) полно и адекватно описывает феномены, — это значит навя­зать законченность эмпирическому опыту, что может быть правомерно только в отношении абстрактных теоретических систем. Подобная эмпирическая завер­шенность, безусловно, остановит продвижение вперед научного знания и эффек­тивности практики».