Именно поэтому ваши так называемые святые всегда были против женщин. Это говорит лишь о том, что женщины отвлекают их от медитации. На самом деле, это говорит о том, что их медитации настолько скучны, что эти святые готовы отвлекаются на каждую женщину.
В семье кто-то обращается к религии и начинает молиться или медитировать, и вся семья начинает трепетать: ведь он занимается чем-то великим. На самом деле, если он действительно будет медитировать, то уже никто и ничто ему не помешает.
Вы не сможете отвлечь моих медитирующих — они могут отвлечь вас! Вся семья начнет отвлекаться. Просто начните делать Динамическую медитацию или Кундалини, и не только семья, но и вся округа начнет беспокоиться, люди начнут звонить в полицию. Это что-то! Вы не станете отвлекаться на мелочи, окружающие будут отвлекаться из-за вашей медитации.
Настоящий отдых — настоящее расслабление, настоящая чистота и спокойствие — не достигается с помощью искусственных методов, это явление спонтанно. Как это случается? Это случается через понимание. Дао верит в понимание. Попытайтесь осознать. Никто не хочет осознавать, мы все время пытаемся уйти от проблем, избежать их. Если у вас трудности, вы идете к кому-то похожему на йога Махариши Махеша и жалуетесь ему. «Я очень сильно волнуюсь, — говорите вы, — тревожусь, я так напряжен. Что мне делать?»
А он отвечает: «Практикуй ТМ. Повторяй мантру: Кока-кола, Кока-кола, Кока-кола. Пятнадцать минут утром и пятнадцать минут вечером. Это поможет». Так можно подавить проблему, но только подавить. Так ее не решить. Разве можно решить проблему, повторяя «кока-кола, кока-кола» или «ом», что не имеет абсолютно никаких различий? На самом деле, «кока-кола» звучит вкуснее, гораздо интереснее! Все одно и то же, любое слово подойдет. Но разве это решит проблему? Трудности никуда не денутся, вам все равно придется с ними разбираться. Рано или поздно вы с ними вновь столкнетесь. К тому же, подавлять их опасно, поскольку они лишь накапливают энергию, да и время потрачено зря.
Дао зависит от понимания. Сейчас в мире превалируют лишь два явления. Первое — это анализ, анализ Фрейда и многих его ответвлений: проанализируйте проблему, разложите ее на составляющие. Это как чистить лук: вы снимаете слой за слоем, а за каждым слоем оказывается еще слой, только гораздо сочнее. Снимите этот слой и вы увидите следующий. И все это время вы будете плакать. Своего рода сделка! А ваши проблемы не такие маленькие, как луковица, потому что рано или поздно лук закончится, вы дойдете до самого последнего слоя, а затем... в ваших руках пустота. Но ваши проблемы не настолько просты. Поэтому психоанализ длится семь, десять лет, и это еще не конец.
Я ни разу не встречал человека — а среди моих саньясинов сотни психоаналитиков, психотерапевтов, знаменитых психотерапевтов, — я ни разу не встречал человека, кто довел бы свой анализ до конца. Он не может быть завершен, это нескончаемый процесс. Вы продолжаете, и продолжаете, и продолжаете, и за каждым слоем открывается следующий слой.
Зигмунд Фрейд обычно доходил до детства. Примерно в три, в четыре года вы уже что-то помните, вот он и доходил до этого возраста. Затем Артур Янов обнаружил, что это не помогает, что нужно двигаться еще глубже. Так возникла Праймал-терапия. Теперь вы можете проникнуть еще глубже.
Естественно, ребенок трех или двух лет не может рассказать о своей проблеме, он может только кричать и кидаться игрушками. Поэтому Праймал-терапия работает с такими явлениями, как бросание, крик и плач. Янов полагал, что можно дойти до последнего крика — до самого первого крика ребенка.
Когда ребенок рождается, первое, что он делает, он кричит — это физиологическая необходимость. С помощью крика он очищает всю дыхательную систему, он освобождается от слизи. Именно поэтому так часто у детей насморк... потому что, находясь в утробе матери, они накапливают слизь в дыхательной системе, и это понятно, он ведь не дышит, он живет за счет материнского дыхания. А когда он появляется на свет, ему приходится дышать самостоятельно, а система дыхания еще никогда не работала, она все еще полна слизи, и эта слизь выходит наружу. Доктора переворачивают детей вниз головой; новорожденных заставляют делать ширшасану, стойку на голове, чтобы слизь начала вытекать под действием силы тяжести. Естественно, когда вы держите кого-то вниз головой, он начинает кричать, и именно этот крик и помогает: слизь выбрасывается наружу и ребенок начинает дышать. Таков первичный крик.
Янов считал: «Если мы сможем дойти до первичного крика, то доберемся до самого дна, и проблема будет решена». Но сейчас есть другие терапевты, которые говорят: «Это не поможет, потому что есть еще девять месяцев адаптации в материнской матке. Нужно погружаться в этот период, только тогда проблему можно решить».
Но я хочу вам сказать, даже тогда проблема не решится, потому что после этих девяти месяцев вы дойдете до нового слоя — до прошлой жизни. Затем вновь начнется анализ Фрейда, Праймал-терапия и так далее и тому подобное.
Индийские мистики, пытавшиеся проникнуть в сознание целого, говорят, что было еще по меньшей мере восемьдесят четыре миллиона жизней, прежде чем вы стали человеком. Получается, что, когда вы закончите анализ восьмидесяти четырех миллионов жизней, вам придется погрузиться в мир обезьян... Обезьяний анализ! И все дальше и дальше... В итоге вы дойдете до того, когда были рыбой в океане. Это начало жизни. Затем будет рыба и проблемы рыбы... Не думаю, что можно закончить психоанализ, это аттракцион предельной глупости. Это западное явление.
На Востоке поступают иначе: понимая, что все это слишком долго и конца этому не видать, они предпочитают обходить проблему стороной. Просто повторяйте мантру и забудьте обо всем. Но, забывая о проблеме, вы ее не решаете.
Дао абсолютно право: ни анализ не поможет, ни попытки забыть. Поможет лишь наблюдение, понимание, видение, ясное видение. Это не анализ, не повторение мантры. Дао не верит ни в то ни в другое. Его подход тотально иной. Только с Дао вы обнаружите, что вместе с пониманием случается трансформация. Вы обретаете спокойствие, чистоту и отдых.
Тот, кто достигает чистоты и спокойствия, входит в неизменное Дао.
Через наблюдение, через понимание, через осознанность, вы входите в вечное Дао. Дао означает абсолютный закон природы, который Будда называет аес дхаммо санантано. Это предельный закон существования, Дао.
Того, кто вошел в неизменное Дао, называют обладателем Дао.
Только «называют », — говорит Ко Суан. Помните об этом. Нам приходится что-то говорить, нам приходится как-то обозначать этот опыт. Но Ко Суан тут же добавляет:
И хотя его называют обладателем Дао, он знает, что он им не обладает.
Потому что он больше не является эго, как он может чем-то обладать? Внутри него никого нет, он всего лишь пустое зеркало, чистое зеркало, которое отражает. Зеркало не может чем-то обладать. Вы думаете, что зеркало может чем-то обладать? Вы смотрите в зеркало, оно отражает ваше лицо, но оно им не обладает. На мгновение в нем появляется ваше лицо, на мгновение кажется, что оно им обладает, но это всего лишь видимость, вами зеркало не обладает. Вы уходите, вместе с вами уходит и отражение. Зеркало остается в своей неподвижности, в своей чистоте. Отражает оно или нет, это не влияет на его чистоту.
Нельзя сказать, что подобная зеркалу двойственность сознания может чем-то обладать. Во-первых, у него нет эго, чтобы чем-то обладать. Во-вторых, обладать нечем. Сама идея обладания разделяет существование на две части: на обладателя и на обладаемое; на субъект и объект; на владельца и собственность; на наблюдателя и наблюдаемое. Но когда вы погружаетесь в предельный покой, безмятежность, вся двойственность уходит; остается только одно.
На самом деле, сказать, что человек обладает Дао... более правильно будет сказать, что человеком овладевает Дао. Дао начинает им обладать, в этом утверждении больше истины. Дао вас наполняет, тотально наполняет, вы становитесь его частью. Не Дао в ваших руках, а вы в руках Дао. Но наш язык... наш язык придуман людьми, которые стремятся обладать.
Буквально на днях кто-то спросил: «Ошо, почему мой ум только и думает о том, чтобы приобрести больше вещей, более дорогих, как заполучить дом, дворец, как сделать так, чтобы на счету было больше денег, как прожить дольше?»
Если спросить Фрейда, если спросить тех, кто использует западный подход, то они ответят: «В этом нет ничего особенного. Это всего лишь желание иметь больший сексуальный орган, вот и все». Фрейд абсолютно все сводит к сексуальности, кажется, он одержим. На самом деле, это был бунт против христианской одержимости сексом. Две тысячи лет христианство настолько подавило секс, что кто-то должен был восстать против этого. Но его бунт перешел в другую крайность, и снова все окрашено сексом. Он считает, что люди стремятся иметь больше вещей большего размера: большие дома, большие имена, славу, более высокий рост, — что все это лишь заменители, что все это компенсация стремления обладать большим половым органом. И в каком-то смысле он прав, но только до определенной степени. Его идея верна в частности для человека XIX столетия, корнями она уходит в мораль викторианской эпохи.
Но на Востоке используется иной подход, гораздо более соответствующий истине. На Востоке говорят, что люди стремятся обладать вещами большего размера, потому что ощущают внутри себя пустоту, такую огромную пустоту, что стремятся хоть как-то ее заполнить. Люди постоянно «кладут» туда вещи, но они исчезают. Эти вещи исчезают, поэтому требуется все больше и больше вещей. Отсюда и желание обладать такими большими вещами, которые смогли бы заполнить внутреннюю пустоту.
Но пустоту нельзя заполнить. Эта внутренняя пустота — ваша сущность. Ее нужно полюбить, с ней нужно научиться жить, ее нужно понять. Как только вы ее поймете, вы начнете ею наслаждаться; нет необходимости ее ничем заполнять. Она прекрасна, она невероятно прекрасна. Нет ничего прекраснее внутренней пустоты. Вы боитесь слова, вы боитесь самой идеи пустоты, и именно из-за нее вы продолжаете запасаться большими вещами. По сути, желание иметь большой сексуальный орган, возможно, не что иное, как желание заполнить внутреннюю пустоту!
Фрейд был настолько одержим этим, что додумался даже до того, что женщины страдают от зависти к фаллосу! Это совершенно неправильно. Если женщины завидуют фаллосу, тогда для равновесия нужно сказать, что мужчины завидуют женской груди. Но Фрейд никогда об этом не говорил, он так и остался сторонником дискриминации женщин. Ему бы понравилась эта история:
Датский король, шведский король и принц Филипп, герцог Эдинбургский, сидят в пабе и пьют пиво. И закончили они тем, что устроили соревнование, чей член длиннее.
Датский король выложил член на стол. Тридцать сантиметров! Все зааплодировали и с энтузиазмом стали распевать датский гимн.
Затем шведский король выложил свой член на стол. Сорок сантиметров! Все стали кричать от восторга, прыгать и петь шведский гимн.
Последним выложил член на стол принц Филипп. Шестьдесят сантиметров! Все тут же стали распевать «Боже, спаси королеву!»
Только когда он сможет преобразовать все живое на Земле, его можно будет назвать истинным обладателем Дао.
Кого можно назвать обладателем Дао? Того, кто знает, что на самом деле он им не обладает. Это первое условие. Того, кто знает, что Дао обладает им, что его больше нет, есть только Дао. Но что может послужить показателем? Как понять, что человек стал обладателем Дао? Ко Суан указывает на прекрасный признак человека Дао. Он говорит:
Только когда он сможет преобразовать все живые вещи на Земле, его можно будет назвать истинным обладателем Дао.
И вновь перевод не совсем точный. Ко Суан, должно быть, имел в виду всех живых существ, а не все живые вещи. Вещи не могут быть живыми. Вещи не живут, именно поэтому они называются вещами. Живые существа... Но зачем существа называть живыми? Ведь существа и так живые, от природы. Все очень сложно: живые существа — не живые и не существа. Многие живые существа умерли. Кажется, что они живут, но это лишь кажется: на самом деле они не живут.
Миссис Кэррот попала в ужасную автомобильную аварию и была госпитализирована.
Обеспокоенный муж, мистер Кэррот, расспрашивает врача о ее дальнейшей судьбе.
Доктор пытается успокоить мужа.
— Не волнуйтесь, — говорит он. — Она будет жить, но, возможно, всю оставшуюся жизнь она будет овощем!
Многие люди ведут растительное существование... И вы знаете, трое из них здесь: Банан, Потато и Томато! Этих людей нельзя назвать живыми. И даже если эти люди живут, то ни у одного из них нет внутреннего существа. Существо появляется тогда, когда вы достигаете раскрытия сознания. Существо появляется тогда, когда заканчивается становление, когда вам больше не нужно ничем и никем становиться, когда вы вернулись домой.
Человек Дао — этот тот, чье прикосновение превращает людей сначала в живых, а потом в существ. Таково чудо, которое творит мастер: если вы позволите ему к вам прикоснуться, если вы будете открыты перед ним, он сможет зажечь огонь жизни внутри вас и в конце концов помочь вам осознать свое собственное существо.
Единственным доказательством того, что кто-то стал человеком Дао, является то, что рядом с ним люди начинают жить на совершенно ином уровне: они становятся все более и более живыми, их существо начинает кристаллизоваться. Человек Дао может помочь другим войти в Дао, он действует подобно катализатору. Если вы сонастроитесь с ним, вы начнете трансформироваться, меняться.
Тот, кто способен это понять, может вести других к священному Дао.
Тот, кто понимает алхимию; тот, кто знает, как превратить мертвого в живого и как помочь другому обрести свое существо; тот, кто познал искусство алхимии, может вести людей к священному Дао.
Слово «священный» используется только в последней сутре. И это очень важно, потому что когда вы употребляете слова «священное Дао», они становятся синонимом слова «Бог». Но Ко Суан не употреблял это словосочетание раньше, так как если бы он его употребил до этого, он сделал бы из вас поклоняющихся Богу. Все поклоняющиеся пошли неправильным путем: они стали христианами, индуистами, мусульманами; они не перевоплотились. Поэтому он приберег это прекрасное слово «священный» до самого конца. Это его последние слова — «священное Дао». Это можно сказать, только когда вы поняли все сутры. Теперь вы уже не станете поклоняться.
Поклоняться бесполезно, молиться бесполезно. Помочь могут только медитация, только понимание, только осознанность. Называть Дао священным значит называть священным все, потому что Дао заполняет все. Все существование — это проявление Дао. Нет другого Бога, кроме вселенной. Нет другого Бога, кроме этой самой жизни. Нет другого Бога, кроме настоящего момента, кроме здесь и сейчас.
Достаточно на сегодня.
Глава 8
Мы можем делиться
Первый вопрос:
Ошо,
Пожалуйста, скажи несколько слов о Санджае Ганди и его смерти. Он уважал и любил тебя и всего за неделю до смерти говорил Лакшми, что вскорости собирается навестить ашрам и встретиться с тобой.
Санджай Ганди был прекрасным человеком, человеком великой целостности, индивидуальности, смелости. Он жил рискуя, и умер рискуя. На самом деле, именно так нужно жить и умирать. Он жил опасно. Единственный способ жить — это жить в опасности, потому что только в моменты невероятной опасности человек преодолевает низшие планы бытия.
О его смерти сообщили в газетах. Когда Вивек прочитала статью, она спросила, как такое возможно. Он погиб в авиакатастрофе, все его тело превратилось в сплошное месиво. Все его кости были переломаны, череп пробит, мозг вытек наружу, но на лице было написано великое умиротворение. Вивек не могла этого понять. После такой ужасной смерти разве может лицо выражать великий покой?
Но есть один секрет, и он заслуживает понимания. Когда человек умирает в постели после продолжительной болезни, постоянно думая, беспокоясь о смерти, его лицо не может быть спокойным и умиротворенным. Все волнение, напряжение, попытки уцепиться за жизнь будут отражаться на нем. Но когда человек умирает внезапно, когда смерть приходит, словно сюрприз, неожиданно, в этот момент ум останавливается.
Я сам бывал во многих авариях, и люди, которые в этот момент были рядом, все испытывали одно и то же. В самый момент опасности ум исчезает, потому что ум не может думать об этом. Здесь не о чем думать, об этом невозможно думать. Ум останавливается, потому что он может двигаться лишь в замкнутом круге известного, а когда неизвестность вторгается в вашу жизнь настолько неожиданно, ум совершенно неспособен понять, что происходит. В глубоком шоке ум останавливается — на мгновение человек переживает проблеск не-ума.
Санджаю Ганди повезло больше, чем миллионам людей, умирающим в постели после продолжительной болезни, потому что они не могут использовать возможность, предоставленную смертью. Скорее всего, он не медитировал при жизни, но он вкусил капли нектара медитации, когда умирал. Смерть наступила настолько мгновенно, не дав его уму шанса подумать о происходящем. Такая смерть прекрасна.
С тех пор, как он умер, всю прошлую неделю мне задавали множество вопросов, поскольку люди, которые не медитируют, которые никогда здесь не были, которые не принимали саньясу, не способны понять, о чем я говорю.
Виноба Бхаве сказал, что Санджай Ганди ушел преждевременно. Это вовсе не так. Он был гораздо более зрелым человеком, чем Морарджи Десаи. По возрасту он был очень молод, всего тридцать три, но хронологический возраст не является реальным возрастом. Ганди гораздо больше понимал, он был гораздо разумнее, он обладал гораздо более глубокой ясностью. Он жил тотально, проживал каждый момент жизни. И такая смерть была очень естественной для него, она стала квинтэссенцией его образа жизни.
Именно поэтому я вообще ничего не говорил о случившемся. Сейчас уже все, у кого было что сказать, сказали, теперь я могу кое-что добавить, и это нечто совершенно другое. Я не испытываю печали в связи с его смертью. Да, стране будет его недоставать, но что касается его самого, его смерть была прекрасной. Страна упустила великолепную возможность в его лице, потому что он был надеждой, великой надеждой. У него хватало духу идти против закоснелых традиций, против ортодоксального сознания нашей страны. У него были железные нервы, он мог бороться против негласных правил, он учился бороться. И он преуспел. Постепенно его хватка становилась все крепче и крепче.
Страна, без сомнения, потеряла потрясающую возможность стать современной. Он был современным человеком, он не жил прошлым, он не верил в прошлое! Но что касается его самого, он не мог ожидать лучшей смерти. Подобная смерть стала логическим завершением всей его жизни.
Если смерть в тридцать три года означает лишь преждевременность, то Ади Шанкарачарья тоже умер раньше положенного. Ему было ровно тридцать три. Тогда Христос ушел преждевременно, ему тоже было ровно тридцать три. Долго жить еще ничего не значит. Продолжительность жизни не имеет никакого значения. Имеет значение только то, насколько ваша жизнь была насыщенной. Дело не в количестве, дело в качестве. Не имеет значения, как долго вы жили. Важно, как вы жили, насколько глубоко, насколько тотально, насколько интенсивно, со всей ли страстью — все зависит лишь от этого. А он, конечно, жил тотально, насыщенно, страстно и рисковал ради этого; он никогда не был трусом.
Люди, подобные Санджаю Ганди, обречены на странную смерть. Этой стране нужно больше таких людей. В течение столетий эта страна была страной трусов. Этой стране принадлежат Гималаи — величайшие горы мира, — но на протяжении целых ста лет люди со всего мира приезжали, чтобы покорить девственные вершины Гималаев. Но ни одному индусу это не показалось нужным. Индусы предпочитают безопасность, комфорт. Зачем рисковать? Многие умерли, пытаясь покорить Эверест.
Когда прибыл Эдмунд Хиллари, его спросили: «Вы сумасшедший? Зачем вам это нужно? Что вы от этого выиграете? Даже если вы доберетесь до вершины, там ничего нет! Почему столько людей со всего света пытаются покорить эту вершину?»
Хиллари ответил: «Только потому, что такая вершина существует. Это великий вызов. Стоя там, непокоренная, эта гора представляет собой великий вызов человеческому духу. Она должна быть покорена, дело не в какой-то выгоде. Это вызов человеческому духу...»
Индусам этого не понять. Именно поэтому они две тысячи лет жили в рабстве. Они не станут забираться на гору, они не станут переплывать океан, они не станут парить в небесах. Они будут двигаться очень логично и расчетливо.
Санджай Ганди положил хорошее начало, он был своего рода пионером. Ему всегда нужны были приключения. Он не подходил никакой школе, он не следовал общепринятым нормам жизни. Я любил этого человека.
Нам нужно больше таких людей, которые способны умереть ради приключений. Их смерть возвышает человеческий дух. Если они живут для того, чтобы наполнить эту жизнь новым качеством, новым ароматом, то, когда они умирают, их смерть тоже обладает новым вкусом. Поэтому я не печалюсь о нем. Я, безусловно, печалюсь о стране. Это большое несчастье для страны, великое бедствие, гораздо большее, чем смерть Джавахарлала Неру, деда Санджая Ганди, потому что Джавахарлал прожил свою жизнь, он сделал все, что хотел сделать. Он больше ничего не мог, даже если бы прожил еще десять лет. Он ушел в расцвете. Он был поэтом, а не политиком, он тоже был рискованным человеком. Что-то от него передалось Индире Ганди, его дочери, и что-то от него стало плотью и кровью его внука, Санджая Ганди.
Смерть Санджая Ганди — настоящая катастрофа для страны, потому что он мог очень много для нее сделать. Его бутон только-только начинал раскрываться; он мог бы превратиться в прекрасный цветок. Он обладал колоссальным потенциалом. Конечно, он был бы самым великим премьер-министром этой страны из всех, кто стоял у власти до сих пор. Тому были все предпосылки.
Поэтому, что касается страны, то это настоящая трагедия. Но что касается его самого, он жил красиво и умер красиво. И покой, озарявший его лицо, что казалось чудом для окружающих, не только для Вивек, но и для всех... Все, кто видел его лицо, удивлялись, почему он выглядел таким спокойным, таким умиротворенным, таким безмятежным.
Нужно понимать психологию подобных случаев. Ум хорошо справляется с бытовыми делами, он не прекращает свою болтовню. Останавливается он только в моменты шока, когда происходит что-то, что он не может переварить, что он не способен воспринять. Именно этим привлекательны приключения. Люди, уходящие в горы, знают, в чем настоящая привлекательность. Привлекательность не в том, чтобы карабкаться по прекрасным горам, наслаждаясь живописной панорамой, открывающейся вокруг. Психология подобных походов гораздо глубже. Когда вы забираетесь на гору, вас подстерегает тысяча и одна опасность. Когда опасность таится со всех сторон, ум останавливается. И вдруг вы становитесь осознанным. Вы входите в состояние глубочайшей бдительности и спокойствия. Каждый шаг приходится делать с величайшей осторожностью, очень осознанно. Именно в этом состоит медитация.
В детстве я водил друзей на реку. Там была узенькая тропинка, идущая по самому краю берега. Ходить по ней было чрезвычайно опасно: один бессознательный шаг, и падение в реку неминуемо. Более того, река в этом месте была самой глубокой. Никто туда не ходил, но это было моим любимым местом. И я водил туда всех своих друзей, чтобы вместе пройти по узкому обрыву. Очень немногие отваживались на подобный эксперимент. Но те, у которых хватило смелости, получили прекрасный опыт. Они в один голос говорили: «Так странно — ум остановился!»
Я водил друзей на железнодорожный мост. Мы прыгали с него в реку. Это было опасно, чрезвычайно опасно. Это было запрещено. Там всегда стоял часовой, потому что люди часто совершали на мосту самоубийства. Нам приходилось давать полицейскому взятку и говорить, что мы не собираемся убивать себя, нам просто нравится прыгать. Постепенно он стал нас узнавать, он понял, что на мост приходят одни и те же люди и что они не умирают, а приходят снова и снова, и вовсе не ради самоубийства. На самом деле, мы ему понравились, и он перестал брать взятки. Он сказал: «Можете прыгать, я не буду на вас смотреть. Приходите когда хотите».
Это было опасно. Мост был очень высоким, и прыгать с него... До погружения в воду был момент, промежуток между мостом и рекой, когда ум внезапно останавливался.
То были мои первые проблески медитации. Именно так я стал интересоваться медитацией все больше и больше. Мне стало интересно, как можно достичь такого состояния, не карабкаясь в гору, не прыгая с моста в реку, как можно войти в подобное пространство, никуда при этом не двигаясь, просто закрывая глаза. Как только это начинает получаться, это уже нетрудно.
Санджай Ганди умер красиво. Он родится на гораздо более высоком уровне, потому что он умер в тот момент, когда его ум остановился. Он умер смертью медитирующего человека, не зная, что происходит. Конечно, это неосознанная смерть, но в ней все же есть что-то от медитации. Его следующая жизнь будет более высокого качества. Возможно, в следующей жизни ему будут больше нравиться внутренние приключения. В этой жизни он стремился к приключениям внешним. Он был экстравертом.
Он хотел приехать сюда. Много раз мне сообщали, что он хочет приехать, и в этот раз он видел слайды ашрама. Он провел с Лакшми и с Индирой целых два часа. Они разговаривали. Ему было очень интересно, он хотел приехать.
Но мне кажется, что в этой жизни он был, скорее, экстравертом. Его неожиданная смерть принесет ему трансформацию. В следующей жизни он станет интровертом, и это неизмеримо ценно.
Индира Ганди, должно быть, в великой печали. Она не может понять, почему мы празднуем смерть. Она тоже хочет приехать, она уже много раз намеревалась это сделать. В этот раз встреча была назначена на август, но смерть Санджая, возможно, в очередной раз отодвинет ее визит. Она интересуется медитацией, но она слишком занята мирскими проблемами. А у этой страны столько проблем, их практически невозможно решить.
Эта страна находится в таком положении, что, решая одну проблему, вы немедленно создаете десять новых. Полный хаос! Если вы на самом деле хотите найти выход из положения, люди начнут сопротивляться. Индира сказала Лакшми: «Я абсолютно согласна с Ошо в том, что численность населения нужно снижать, но ее можно снизить только силовыми методами. Мы пытались это сделать, однако у нас ничего не вышло, потому что в нашей стране демократия. Люди становятся врагами, и ты уже не можешь удержать власть». Все, что Индира и Санджай сделали за пять лет, Морарджи Десаи уничтожил за три года. И снова те же проблемы и даже хуже.
Сейчас Китай — самая многочисленная нация в мире, но к концу столетия такой страной станет Индия, потому что в Китае нет демократии, они используют все возможные средства, чтобы остановить прирост населения. И у них получается.
К концу века Индия станет самой густонаселенной страной, и, естественно, это породит колоссальные проблемы, которые практически невозможно будет решить. Их можно решить сейчас, но решать их значит бороться с людьми для их же блага. Они будут сопротивляться. Они против меня по той простой причине, что все, что я говорю, может им помочь, но противоречит их традициям, их обычаям, их ортодоксальному мышлению.
У Санджая в Индии было больше врагов, чем друзей, лишь потому, что он действительно хотел помочь своей стране. Он был гораздо больше заинтересован в ее процветании, чем в том, чтобы стать уважаемым лидером. Если хочешь быть уважаемым лидером, тебе придется стать сторонником твоих сторонников; тебе придется говорить лишь то, что они хотят слышать. У него было больше врагов, чем друзей, он был человеком, которого очень многие ненавидели по той простой причине, что он мечтал действительно помочь Индии. У него было четкое видение того, к чему он шел, и он был на правильном пути.
Все идиоты, живущие в этой стране, в глубине души радуются — «Как хорошо, что он ушел!» Теперь они могут продолжать свою однообразную жизнь среди глупости и суеверий.
Я был потрясен, когда узнал, что на его похоронах распевали ведические мантры. Это было неправильно. Ему бы это не понравилось. Он не принадлежал ни к одной религии. Он, конечно, верил в служение, он верил, что служение — это единственный способ приблизиться к Богу, и он был прав! А они творили все что хотели. Индира была в глубочайшем шоке, она выглядела сломленной и ничего не могла сказать. Индийские священники, индийское духовенство тут же взяло все в свои руки. Они стали петь...
А люди, которые были против него, теперь его превозносят. Люди настолько глупы, настолько неосознанны, настолько механистичны. Они не ведают, что творят. Если бы они поддерживали этого человека, он стал бы благословением для этой страны. Но они любыми способами старались ему помешать. Против него возбудили по меньшей мере сто дел в суде. В последние три года он только и делал, что бегал из одного суда в другой. Его преследовали как никого раньше, но он встречал все эти неприятности лицом к лицу, не жалуясь и не ропща. Он воспринимал это как часть жизни.