Псевдомарксистская теория «государственного капитализма в СССР»
История госкапа
Теория о том, что Октябрьская революция привела не к социализму, а государственному капитализму появилась почти сразу после взятия власти большевиками. Меньшевики уже в 1918 году окрестили новый режим, установленный в России, «бюрократическим», «диктатурой над крестьянством». Позже к этой характеристике добавилось и определение «государственный капитализм». Логика меньшевиков после революции была прямым продолжением их дореволюционной логики – если Россия по их мнению не была готова к социализму, то и получившийся результат социализмом называть никак нельзя. Позже Каутский, развивавший этот тезис, писал о «большевистской аристократии», которая установила свою «диктатуру», «государственное рабство».
Тезис о «государственном капитализме» с самого начала базируется на вульгарном, детерминистском варианте марксизма, который ХХ век получил в наследство от II Интернационала, и согласно которому для социализма оказывается «не готова» ни одна страна мира, за исключением тех, которые занимают самые верхние позиции в империалистической иерархии и не имеют почти никаких политических предпосылок для социалистической революции. Меньшевики – как российские, так и зарубежные – были первыми «госкаповцами».
Вслед за меньшевиками теорию «государственного капитализма в СССР» подхватывают близкие к анархизму ультралевые течения, которые не удовлетворены итогами революции и условиями, которые сложились в СССР в 1920-е годы. Ультралевые теоретические взгляды «госкапа» в свою очередь приводят эти течения к политическим действиям, которые однозначно играют на руку правым. Характерным примером этого являлся немецкий «левый коммунист» Отто Рюле, который в конце 1930-х написал печально известную статью «Борьба с фашизмом начинается с борьбы против большевизма», в которой утверждал, что Советский Союз гораздо хуже фашистских стран и должен быть «поставлена на первое место в ряду новых тоталитарных государств ».
В СССР это направление было представлено группой Гавриила Мясникова, который был исключен и РКП(б) в феврале 1922 года по инициативе Ленина. Мясников считал, что «государственный капитализм» установлися в Советской России уже в начале 1920-х годов.
Этот второй этап развития «госкаповской» мысли, продолжался до середины 1920-х годов. К меньшевистской аргументации на этом этапе добавляются также аргументы, которые анархисты использовали против марксизма. Однако, анархистские теории облачаются в марксистскую фразеологию. На этом этапе «госкаповцы» из числа «левых коммунистов» или «коммунистов советов» открыто выступают против Ленина и большевистской тактики, называя лидера русской революции «буржуазным революционером».
После смерти Ленина, возникает течение «госкаповцев»-ленинистов, которые считают, что при Ленине все было о’кей, а государственный капитализм был установлен правящей бюрократией под руководством последующих вождей. Это госкаповцы «третьей волны».
В середине 1930-х «госкаповское» течение находит новых сторонников среди троцкистов, несмотря на то, что сам Троцкий считал СССР «бюрократически деформированным», но все же «рабочим государством». Практически все троцкисты-«госкаповцы» прошли эволюцию от псевдомарксистской критики СССР как капиталистического общества до открытого антикоммунизма. Это «госкаповцы» четвертого призыва, их позицию поддержала и вдова Троцкого.
Сам же Троцкий писал о «госкапе» с иронией: «Загадку советского режима пытались перекрыть именем государственного капитализма. Этот термин представляет то удобство, что никто точно не знает, что собственно, он означает ». Действительно, разные направления «госкапа» не только по-разному датируют его «наступление» в СССР – кто-то сразу в 1917-м, кто-то после смерти Ленина, кто-то – в ходе сталинского «великого перелома» 1929-32 годов, – но и вкладывают совершенно разные значения в сам термин «государственный капитализм», по-разному отвечают на вопрос была ли в СССР буржуазия или же само государство было «совокупным капиталистом» и т.д. Соответственно, борьба и расколы внутри «госкаповского» лагеря происходят даже с большей интенсивностью, чем у троцкистов. И если троцкисты могут похвалиться хотя бы единичными примерами успешного строительства минимально массовых левых организаций, то госкаповские «партии» остаются микроскопическими образованиями, известными лишь специалистам по левому сектоведению.
Госкап и марксизм
«Госкаповцы» обычно строят свою аргументацию на отыскивании различий между действительностью СССР, красного Китая и других стран, где в ХХ веке проводились попытки социалистических преобразований, и отдельными высказывании Маркса, Энгельса и Ленина о социализме. Отыскав эти различия, «госкаповцы» с победным видом говорят: вот видите, это был не социализм, а государственный капитализм! Проблема снята, все в порядке, можно успокоиться.
Эта софистика может поставить в тупик лишь начинающего марксиста. На деле, если внимательно и вдумчиво изучать Маркса и Ленина, оказывается, что «госкаповское» противопоставление государственного капитализма и социализма является продуктом формального, недиалектического мышления.
Социализм начинает с того, что уже дало само развитие частной собственности, с тех предпосылок, которые уже созданы капитализмом. Монополия, подрыв товарного производства, планирование и даже распределение помимо рынка, - все это является не некой социалистической новинкой, а реальными механизмами поздней, империалистической фазы развития капитализма[1].
Социализм доделывает эту работу, которую сам капитализм доделать не в состоянии. Он превращает все средства производства в государственно-капиталистическую собственность, но государства уже не капиталистического, а пролетарского. Поэтому: «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией »[2], - пишет Ленин.
Социализм, лишь доделывает до конца то, к чему капитализм подступался множество раз в ХХ веке. В эпоху Ленина дальше всего по этому пути зашла Германия, где в экстремальной ситуации мировой войны государство наиболее полно реализовало меры «военного коммунизма»: «Чтобы еще более разъяснить вопрос, приведем пример государственного капитализма. Всем известно, каков этот пример: Германия. Здесь мы имеем "последнее слово" современной крупнокапиталистической техники и планомерной организации, подчиненной юнкерски-буржуазному империализму. Откиньте подчеркнутые слова, поставьте на место государства военного, юнкерского, буржуазного, империалистического, тоже государство, но государство иного социального типа, иного классового содержания, государство советское, т. е. пролетарское, и вы получите всю ту сумму условий, которая дает социализм »[3]. «…социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии »[4].
Фактически, первый шаг социализма – это превращение всего общества (лучше в масштабах планеты, но первоначально, возможно ряда стран) в одну корпорацию с единым управлением и без товарно-денежных отношений внутри. Только руководить этой корпорацией будет не топ-менеджмент, пользующийся всеми благами цивилизации начиная с каспийской черной икры, заканчивая несовершеннолетними тайскими проститутками, а скромные чиновники на службе у диктатуры пролетариата, а доходы этой корпорации будут идти не бездельникам-акционерам, а всем, кто трудится в соответствии с их личным трудовым вкладом (за вычетами на содержание пенсионеров, малолетних, инвалидов, отчислений в фонды развития и общественных работ и т.д.) по принципу: «каждому по труду».
Итак, согласно марксистской теории, социализм начинает с того, что превращает все общественное хозяйство в единое «капиталистическое предприятие», которое, однако, подчинено государству уже не буржуазному, а пролетарскому. Естественно, что на этом, первом этапе (дальше которого СССР, к сожалению, не продвинулся) капиталистическое разделение труда все еще остается в основном в силе, в том числе сохраняется разделение на управленцев (бюрократию) и исполнителей. Сохраняются и различия в материальном достатке, хотя они уже и не такие разительные как при капитализме.
Следует признать, если мы хотим быть марксистами, а не утопистами, что уничтожение бюрократии и социальных различий возможно только как следствие уничтожения общественного разделения труда, то есть на более высоких стадиях социализма.
Сам социализм, таким образом, является не отдельным «способом производства» или «строем», а полным противоречий и борьбы переходом от капитализма к коммунизму, когда формальное обобществление путем поэтапного уничтожения разделения труда становится реальным обобществлением.
Социализм – движение, а не состояние
В ходе интернет-полемики, ряд марксистов заявляли, что точка зрения на социализм как переход от капитализма к коммунизму является моим изобретением, «извращающим марксизм». Марксизм, якобы, содержит некий набор признаков социализма, кроме того, что это движение от капитализма к коммунизму при диктатуре пролетариата.
Хочется ответить этим товарищами: читайте Маркса, Энгельса и Ленина внимательнее, пытайтесь понять прочитанное. Для Маркса и Энгельса социализм и коммунизм – «не идеал, к которому нужно стремиться, под коммунизмом мы понимаем действительное движение, уничтожающее теперешнее состояние »[5]. Ленин пишет, что «социализм есть уничтожение классов »[6], то есть переход от классового общества к бесклассовому коммунистическому. О том же неоднократно написано и в «Критике Готской программы» и в «Государстве и революции».
То, что классики марксизма под социализмом понимали именно переход, а не некую самостоятельную фазу общественного развития, ясно любому внимательному читателю Маркса. Например, в недавно переведенной членами ОМ на русский язык книге «О диктатуре пролетариата», известный французский марксист Этьен Балибар пишет:
«Первая, очень абстрактная формулировка сделана Марксом в «Манифесте Коммунистической партии» и «Критике Готской программы»: только коммунизм является бесклассовым обществом, обществом, из которого исчезают все формы эксплуатации. А поскольку капиталистические отношения составляют последнюю возможную историческую форму эксплуатации, это значит, что только коммунистические общественные отношения, в производстве и во всей общественной жизни, действительно находятся в антагонистическом противоречии с капиталистическими отношениями, только они по-настоящему несовместимы, непримиримы с капиталистическими отношениями. Что предполагает ряд чрезвычайно важных следствий, одновременно с теоретической и практической точки зрения. Это предполагает, что социализм есть ничто иное как диктатура пролетариата. Диктатура пролетариата это не просто форма «перехода к социализму», не «переходной путь к социализму», – она тождественна самому социализму. А это значит, что нет двух разных задач, достигаемых по отдельности, «расставляя проблемы по порядку»: во-первых, социализм, а потом – как только социализм построен, завершен, как только он «развит» (или «доведен до высшего уровня»), т.е. усовершенствован, как только, как говорится, заложены «основы коммунизма», – во-вторых, новая задача, переход к коммунизму, построение коммунизма. На самом деле есть только одна задача, достижение которой растягивается на довольно долгий исторический период (бесспорно, более длительный и противоречивый, чем это представлялось рабочим и их теоретикам). Но эта задача определяет прямо с самого начала борьбу, стратегию и тактику пролетариата »[7].
Марксистская постановка вопроса о социализме как переходе, снимает также схоластический вопрос, ставший тем не менее центральным для троцкизма и «госкапа», о возможности построения социализма в одной стране. Опыт СССР и других стран показал, что первые социалистические преобразования – установление диктатуры пролетариата и превращение средств производства в собственность социалистического государства возможно и в рамках одной или нескольких стран, в то же время коммунистическое общество без общественного разделения труда, классов и государства возможно только в мировом масштабе.
Социализм ХХ века и диктатура пролетариата
Близкая к «госкаповской» позиция на страницах нашего журнала представлена статьей Александра Будило. В целом, Будило согласен с приведенной выше постановкой вопроса о социализме. Однако, он считает, что к концу 20-х в СССР произошел контрреволюционный переворот, поскольку «был отстранен от власти тот «тончайший слой» профессиональных революционеров, который сам Ленин называл «старой партийной гвардией», отстаивавший диктатуру пролетариата и ленинский план построения социализма ». А к концу 30-х почила в бозе и диктатура пролетариата, поскольку тончайший слой «партийной гвардии» был «практически полностью физически истреблен и на смену партии профессиональных революционеров Ленина пришла партия профессиональных бюрократов (менеджеров) Сталина, ликвидировавшая диктатуру пролетариата (отмирающее государство) ». Соответственно, если диктатура пролетариата ликвидирована, то остается только государственный капитализм.
Однако, Будило не доводит свой вывод до логического завершения: если диктатура пролетариата была уничтожена, то ее должна была сменить диктатура другого класса. Остается спросить: какого? Ответа на этот вопрос нет – потому что буржуазии в СССР не было, а называть классом бюрократический аппарат, значит отказаться от марксистского понимания классов, поскольку бюрократия не являлась собственником средств производства в СССР, не нанимала пролетариат и т.д.
Аргументация Будило также вызывает серьезные вопросы. К концу 20-х от власти в СССР отстранили не «тончайший слой» старых большевиков, а несколько группировок с разным, порой прямо противоположным, видением дальнейшего развития социализма: «децисты», «рабочая оппозиция», «рабочая правда», мясниковцы, троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы, группа Сырцова-Ломинадзе, ультралевые сталинисты. Каждая из этих группировок включала как «старых» большевиков, так и новых сторонников, вступивших в партию уже после 1917 года. Кто из этих групп отстаивал диктатуру пролетариата и «ленинский план»?
При этом, что касается «левых» групп, то большинство из них видели опасность перерождения советского общества в росте буржуазных элементов при нэпе. Когда же сталинская группа совершила резкий левый поворот и стала проводить ускоренную индустриализацию и коллективизацию, уничтожив нэповскую буржуазию и кулака, большая часть «левых» оппозиционеров выступили с заявлениями в поддержку новой политики и были возвращены в партию. «Правые» наоборот считали нэп столбовой дорогой к коммунизму, а левый курс партии в 1929-32 отклонением от «ленинского плана». Кто из них защищал диктатуру пролетариата, а кто ее ликвидировал?
Если говорить о диктатуре пролетариата как о власти имеющей определенный классовый характер, то она в различных формах существовала в СССР с 1917 до конца 1980-х. И дело, конечно не в персоналиях, которые стояли у власти – «старые» это большевики или «новые». Дело в том, что до Второй мировой войны в СССР шли довольно интенсивные социалистические преобразования, важнейшими из которых были индустриализация и коллективизация, ликвидация частной собственности на средства производства в городе и деревне. После Второй мировой произошло торможение этого процесса, а затем и откат назад основными вехами которого были – отказ от революционного пути как внутри страны, так и на международной арене, постепенный отказ от противостояния империализму в рамках «мирного сосуществования», рыночные реформы и т.д. Тем не менее, диктатура пролетариата, как власть, сохраняющая основные завоевания Октябрьской революции и социальных преобразований 1920-30-х годов, сохранялась в СССР до самой горбачевской «перестройки».
Неудобные вопросы «госкапа»
В составе агрументации «госкапа» есть ряд вопросов относительно социализма в СССР, на которые, якобы, может ответить только «госкаповская» теория. Давайте попробуем ответить на эти неудобные вопросы по-марксистски.
- Если в СССР существовал социализм, то каким образом оказался возможным возврат назад к капитализму, ведь история не знает пободных попятных движений?
- Во-первых, знает. Наоборот, история полна подобными возвратными движениями, начиная с гибели ряда первых раннеклассовых обществ. Тезис о необратимости прогресса принадлежит вульгарному марксизму II Интернационала (от которого и происходит теория «госкапа») и худшим вариантам совесткого «истмата».
Во-вторых, социализм – это переход от капитализма к коммунизму, общество где капитализм борется с рождающимся коммунизмом, и вопрос «кто кого» еще далеко не решен и не будет решен, пока не уничтожены последние формы общественного разделения труда. То есть «гарантию» от реставрации может дать только полный коммунизм.
В-третьих, переход от капитализма к коммунизму принципиально отличен от перехода, например, от феодализма к капитализму. Капитализм вызревает стихийно в недрах феодального общества, а буржуазная революция только приводит «надстройку» в соответствие «базису». Социализм же – это результат сознательной деятельности диктатуры пролетариата. Поэтому и социалистические преобразования происходят путем классовой борьбы, а реставрация капитализма может произойти стихийно и даже почти бескровно, как произошло в СССР.
- Если в СССР существовал социализм, то почему бюрократия пользовалась привилегиями, существовали различия в распределении?
- Действительно, ликвидация частной собственности на средства производства, начавшаяся в 1917 и в основном завершенная к концу 1930-х, устранила только классовое деление на эксплуататоров и эксплуатируемых, но не установила полного равенства. Хотя она и сократила различия в распределении – в СССР не было миллиардеров и нищих, тем не менее разница в вознаграждении за различный труд сохранилась. Однако, это не противоречит марксистскому пониманию социализма, так как полное равенство в распределении возможно только в результате уничтожения разделения труда, то есть при коммунизме. При социализме же, различия еще сохраняются. Об этом неоднократно писали Маркс и Ленин.
«Мы еще не скоро сможем осуществить, но во что бы то ни стало должны осуществить то, - пишет Ленин, - чтобы спецам, как особой социальной прослойке, которая останется особой социальной прослойкой впредь до достижения самой высокой ступени развития коммунистического общества, жилось при социализме лучше, чем при капитализме, в отношении и материальном и правовом... »[8]. Чтобы провести модернизацию 30-х годов «спецам» пришлось обеспечить эту самую «лучшую жизнь». Можно, конечно, морализаторски возмущаться этим привилегиям, но к марксизму это будет иметь весьма отдаленное отношение. Требовать от ранних стадий социализма полного равенства, означает оставаться в плену у утопических предствалений.
Следует, однако, подчеркнуть, что социализм в ХХI веке, в отличие от «раннего социализма» начала ХХ века, будет развиваться на базе более высокого уровня производительных сил, это означает, что разница между управленческим аппаратом, «спецами» и «подчиненными» будет значительно меньше, чем в СССР. Тем не менее, она все равно будет в той или иной степени сохраняться, вплоть до ликвидации разделения труда на умственный и физический, управленческий и исполнительский.
Неудобные вопросы для «госкаповцев»
Раз уж мы ответили на неудобные вопросы «госкаповцев», позвольте задать и им несколько вопросов.
1. Если в СССР и так существовал капитализм, причем более высокоорганизованный чем частнособственнический капитализм Запада, то почему произошел откат назад и раздробление государственного капитала между многими частниками? Почему не крупный капитал победил мелкий, а наоборот?
2. Если советская бюрократия и так была правящим классом, эксплуатирующим пролетариат, зачем ей понадобилась еще и «перестройка», в результате которой многие представители бюрократии лишились привилегированного положения?
3. Если СССР был эксплуататорским капиталистическим обществом, причем с более высокой степенью концентрации капитала, чем на Западе, почему различие в уровнях дохода в СССР было гораздо меньше, чем при обычном капитализме, хотя по логике капитала большая концентрация должна давать большие различия в распределении?
4. Зачем «правящий класс» СССР помогал революционным и осободителным движениям по всему миру, содержал Коминтерн, а потом национальные компартии, если по логике капитализма он должен был бороться за колонии, или извлекать неоколониальные прибыли из стран «третьего мира»?
Ни на один из этих вопросов многочисленные теоретики «госкапа» вразумительных ответов не дают.
«Госкап» как отказ от революционной перспективы
«Госкаповцы» выдают свои теории за единственно революционное течение марксистской мысли. На самом же деле, «госкап» является скорее отказом от революционной перспективы. Весь ХХ век «госкаповцы» стоят в стороне от великой борьбы социализма и антиимпериалистического движения против глобального капитализма, для них это всего-навсего борьба различных капитализмов между собой, до которой пролетариату нет никакого дела.
По мнению «госкаповцев» лишь самые развитые капиталистические страны готовы к социализму, а другим о нем и думать нечего. Если же в таких странах и произойдут революционные преобразования, то они удостоятся лишь презрения со стороны «великих марксистов» и получат имя «государственного капитализма».
Любое реальное революционное движение «госкаповцы» сравнивают со своим сверхправильным представлением о революции и, будьте уверены, в результате такого сравнения реальное движение окажется «сталинистским», «мелкобуржуазным» и вообще неправильным.
«Госкаповцы» распространяющие свой русскоязычный бюллетень «Интернационалист» в России и Украине, еще в 1957 году решили, что социалистическая революция вообще невозможна пока странам Запада есть куда экспортировать капитал. Естественно, что ни революция на Кубе, ни революционные ситуации 1968-75 годов, для них просто не существовали.
Единственным смыслом существования «госкаповских» групп является борьба со «сталинизмом» в левом движении. «Сталинизм» им мерещится буквально во всем. Например, один из украинских госкаповцев издал целых 100 экземпляров книги (!) «Наследие сталинизма в левом движении Украины». Вся книга посвящена нашей Организации марксистов, которая, естественно, объявлена продуктом этого «наследия». Другой «госкаповец» на основе «глубокого марксистского анализа» пришел к выводу, что националистическая Украинская Повстанческая Армия была на самом деле прогрессивной и чуть ли не левой организацией. К сожалению, он пока не уделил достаточного внимания Русской Освободительной Армии генерала Власова, иначе, возможно, мы бы узнали, что и РОА – это такая левая пролетарская организация, боровшаяся со «сталинизмом» и «госкапитализмом».
В общем, с такими «марксистами», какими являются «госкаповцы» буржуазии беспокоиться не о чем.
2008 г.
[1] «Это уже совсем не то, что старая свободная конкуренция раздробленных и не знающих ничего друг о друге хозяев, производящих для сбыта на неизвестном рынке. Концентрация дошла до того, что можно произвести приблизительный учёт всем источникам сырых материалов (например, железорудные земли) в данной стране и даже, как увидим, в ряде стран, во всем мире. Такой учёт не только производится, но эти источники захватываются в одни руки гигантскими монополистическими союзами. Производится приблизительный учёт размеров рынка, который «делят» между собою, по договорному соглашению, эти союзы. Монополизируются обученные рабочие силы, нанимаются лучшие инженеры, захватываются пути и средства сообщения - железные дороги в Америке, пароходные общества в Европе и в Америке. Капитализм в его империалистской стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воли и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению.
Производство становится общественным, но присвоение остается частным. Общественные средства производства остаются частной собственностью небольшого числа лиц. Общие рамки формально признаваемой свободной конкуренции остаются, и гнёт немногих монополистов над остальным населением становится во сто раз тяжелее, ощутительнее, невыносимее.
…развитие капитализма дошло до того, что, хотя товарное производство по-прежнему «царит» и считается основой всего хозяйства, но на деле оно уже подорвано…» (В.И.Ленин. Империализм, как высшая стадия капитализма).
[2] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 34, с. 192
[3] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 36, с.300
[4] Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.34, с.192. У Ленина множество мест, где он растолковывает это: «Один остроумный немецкий социал-демократ 70-х годов прошлого века назвал почту образцом социалистического хозяйства. Это очень верно. Почта есть хозяйство, организованное по типу государственно-капиталистической монополии... Перед нами высоко технически оборудованный механизм, который вполне могут пустить в ход объединённые рабочие». (Государство и революция, гл.3, п.3)
[5] К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 3, стр. 34
[6] В.И.Ленин. ПСС, т. 39, стр. 276.
[7] Э.Балибар. О диктатуре пролетариата. стр. 35-36.
[8] В.И.Ленин. Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов – В.И.Ленин, ПСС, т. 44. стр. 351