Известный лингвист Б. Норман, говоря о расплывчатости некоторых лексических значений, делает интересные наблюдения. «Даже достаточный контекст не позволяет сузить, конкретизировать значение слова брандахлыст и подобных, главным образом негативно оценивающих человека: хмырь, хрыч, хлыщ, жлоб, ханыга, прощелыга, мымра, фря, фурия и т.п. Обратим, однако, внимание, как выразительна у этих слов звуковая оболочка: она полна шипящих, «рычащих» и «хрипящих» звуков – ш, ч, щ, ж, р, х. Получается, что фонетическая выразительность (формальная яркость) как бы уравновешивает, компенсирует смысловую расплывчатость, размытость оценочных слов» [Б.Ю. Норманн. Игра на гранях языка. М., Флинта, 2006:86].
Метафоры – специфическая особенность речи. Метафоры и возникают в силу различий между языком и речью. Если бы речь была только реализацией языка и не могла отступать от его правил, то метафоры были бы невозможны, поскольку смысл метафоры – выйти за привычное значение слова.
У нас была бурная, хулиганская молодость, а сейчас наступила удивленная старость (М. Захаров).
Деликатная стирка. Живая музыка.
| Язык как средство общения | Речь как деятельность |
| Объект идеальной и материальной природы | Материальна (об идеальной стороне речи говорят как о допущении, имея ввиду речь внутреннюю) |
| Социально-культурное достояние. Является системой знаков, регулируется нормами | Функциональная система (реализация языковой системы); допускает в речевых действиях элементы случайного, а иногда и преднамеренного нарушения норм |
| Знаки системы являются средством познания (когнитивная функция) | Знаки являются средством общения. Коммуникативная функция. |
| Нецеленаправлен, но функционален. | Интенционален, т.е. выражает намерения, интенции. |
| Имеет уровневую организацию | Линейная организация (речь имеет протяженность во времени и пространстве); существует в устной и письменной форме |
| В отдельно взятый период существования стабилен | Динамичная |
| Объективная данность, социален. | Субъективная, индивидуальная |
| Фиксирует языковую картину мира, сформированную в данной лингвокультуре | Отражает индивидуальный опыт отдельного носителя языкового сознания |
| Оценка с позиций истинности/ложности не может быть применена | Может быть оценена с позиций истинности/ложности |
Это противопоставление в известной степени носит условный характер. Но оно наиболее общее. А вот, к примеру, выдающийся американский лингвист Н. Хомский выдвинул противопоставление языковой компетенции и языкового исполнения (competence and performance), представляющее собой аналог оппозиции языка и речи.
Понятие «дискурс»
Речь – это совокупность всего, что говорят люди, реализация потенций языковой системы. Результатом речевой деятельности являются тексты. Но текст не создается вне ситуации, он связан с экстралингвистическими факторами, которые влияют на его порождение и восприятие. Этот феномен – речь в совокупности всех лингвистических и экстралингвистических характеристик – получил название дискурса.
Термин дискурс стал использоваться во второй половине XX века для обозначения речевой коммуникации в аспекте ценностей, норм и правил социальной жизни. В 60-70-ые годы прошлого века дискурс понимали как связанную последовательность предложений или речевых актов. В современных исследованиях акцент сместился на коммуникативные, когнитивные и социолингвистические аспекты. В настоящее время в лингвистике дискурс рассматривают как совокупность текстов с учетом их экстралингвистических параметров. По меткому выражению Н.Д. Арутюновой, дискурс – это «речь, погруженная в жизнь». В социологии, политологии и социолингвистике вошло в научный оборот понятие «дискурсивной практики», характеризующее общение в определенной социальной сфере.
Несмотря на общность подходов, сам термин дискурс употребляется для обозначения явлений разного порядка. Это и речь (Г.Г. Почепцов), и связный текст (В.Г. Борботько), и тип ментальности (Н.Д. Арутюнова). Т. ван Дейк рассматривает дискурс как сложное коммуникативное явление, включающее, кроме собственно текста, еще и экстралингвистические факторы. К ним он относит не только конситуацию, но и знания о мире, мнения, установки, цели адресата. Анализируя процессы обработки (интерпретации) дискурса, он исходит из тезиса, что мы понимаем текст только тогда, когда мы понимаем ситуацию, о которой идет речь. Поэтому модели ситуации необходимы нам в качестве основы интерпретации текста. Это ярко проявляется в понимании или непонимании анекдотов:
- Петь, ты что - пиво не пьешь?
- Завязал…
- И давно?
- Да нет, после того случая. Сидим мы как-то у тещи на могилке, пьем «Очаковское»… (Слоган пива «Очаковское» - «Живительное пиво»).
Слушающие понимают текст, в том числе и скрытые в нем имплицитные смыслы, благодаря наличию у них личностных знаний, индивидуального опыта, установок, намерений, эмоций. Они активизируют соответствующие фрагменты ситуационных моделей. Важным следствием такого подхода является идея о том, что «люди действуют не столько в реальном мире и говорят не столько о нем, сколько о субъективных моделях явлений и ситуаций действительности» [Т. ван Дейк. Язык, познание, коммуникация. М.,1989:9]. Этот вывод позволяет утверждать, что регулятивная функция языка проявляется в любом коммуникативном акте. Таким образом, анализ дискурса открывает дверь в сознание индивида и идеологию социума.
Необходимо обратить внимание на деятельностный аспект в понимании дискурса. Это означает, что дискурс есть не только продукт, речевое произведение, но и деятельность, в процессе которой текст и порождается. А.Е. Кибрик определяет дискурс как «коммуникативную ситуацию, включающую сознание коммуникантов и создающийся в процессе общения текст». По определению В.В. Красных, «дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическими, так и экстралингвистическими планами» [Красных 2003:113]. Следствием этого подхода является выделение двух планов дискурса – собственно-лингвистического и лингво-когнитивного. Первый аспект связан с языком, обнаруживается в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, влияет на порождение и восприятие текстов. Он обусловливает выбор языковых средств, проявляется в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс) [ Там же:114].
В современных когнитивных и лингвистических исследованиях складывается традиция выделения разных типов дискурса. Это разграничение может быть сделано на национально-культурных параметрах (русский, английский, испанский дискурс) либо на основе сферы функционирования текстов определенного типа в рамках одного национального дискурса. В первом случае речь идет о специфической речемыслительной деятельности определенного социума, которая вербализуется на конкретном языке. Этот подход продолжает гумбольдтовскую линию «мировидения». Второй подход акцентирует внимание на функционировании национального дискурса в конкретной сфере: например, политический, юридический, педагогический или медицинский дискурс. Здесь речь может идти о модификации национального дискурса, специфике отбора языковых средств, жанровых реализациях, приоритетных речевых стратегиях и т.п.