СЕРАЯ ЛУКОВКА И 20 РАЗБОЙНИКОВ
В одной деревне жила серая луковка.
Была она девушка не то чтобы красивая, но симпатичная. Нос у нее был до потолка, уши волочились по земле, а зубы высовывались изо рта на полметра.
Жилось Серой Луковке хорошо, потому что она всегда была при деле: всей деревне разгрызала орехи. Как кому-нибудь нужно орехи разгрызть - сразу бегут и просят, а она раз-два - и готово. А денег не берет.
И все говорили: "Спасибо, милая!"
Единственно что: хотелось Серой Луковке замуж, да никто не мог оценить по достоинству ее симпатичности. Дураки.
Однажды по деревенской дороге проезжали 20 разбойников.
С детства они делали все наоборот, и то, что нормальных людей пугало, их всегда привлекало.
Им твердили: "Грабить нехорошо!" А они грабили. В основном тех, кто твердил.
Им твердили: "Воровать нехорошо!" А они воровали (у тех же самых).
И так далее. Потому-то и стали разбойниками.
Увидели 20 разбойников Серую Луковку и обмерли.
Первый говорит:
- Вот нос, о котором я всегда мечтал!
Второй говорит:
- Вот уши, которые мне столько раз снились как венец творенья!
А остальные 18 как закричат:
- Вот это зубы! Нам только таких не хватает!
Ничего удивительного - ведь у Серой Луковки было всего 18 зубов - на каждого по одному.
И разбойники тут же хором заявили:
- Брильянт, по сю пору не украденный, выходи за нас замуж, за всех сразу!
Что поделаешь - нехристи!
Серая Луковка поначалу растерялась. Но разбойники были столь учтивы и галантны, будто воспитывались в благородном пансионе - вот что значит любовь. Правда, один из них действительно воспитывался в благородном пансионе, но назло нормальным людям нарочно все хорошие манеры давным-давно забыл...
В общем, не прошло и получаса, как в деревне объявили свадьбу.
А на свадьбе 20 разбойников - женихи то есть - как напились вина!
А, глядя на них, и невеста тоже.
Как принялись плясать-веселиться!
Серая Луковка распалилась-расходилась - и всех разбойников ненароком съела.
Опомнилась она - а где женихи? Стала искать, под столы заглядывать. Даже на крышу залезла.
А 20 разбойников очнулись и как завопят у Серой Луковки в животе:
- О-о-о! Любовь наша ненаглядная! Выпусти нас!
Услыхала Серая Луковка и тоже как завопит:
- Батюшки! Да как же я вас выпущу! Разве что выплюнуть - так вы об землю разобьетесь.
- А ты проглоти веревку, мы по ней и выберемся, - сообразили разбойники.
Взяла тогда Серая Луковка веревку, намазала ее вареньем, чтобы не так невкусно было, привязала к переднему зубу и проглотила.
Женихи мигом уцепились и выбрались гурьбой наружу. Да как пустились бежать - и кинжалы, и ружья, и патроны побросали. В минуту смылись - словно никакой свадьбы и не было!
Заплакала Серая Луковка: "Ох, беда! И свадьбу не успели сыграть - а уже соломенная вдова!"
И ручьи потекли по деревенским дорогам, и дома вокруг задрожали.
Вдруг вылезает из подворотни сосед. А надо сказать, что все соседи на время свадьбы попрятались - мало ли чего! Вылезает и горсть орехов на ладони протягивает: "Луковка, разгрызи, пожалуйста!"
Вздохнула Серая Луковка сквозь слезы и один орешек разгрызла.
Потом другой, третий... А на девятом немного успокоилась. А на двенадцатом вообще забыла о женихах. Дело-то ответственное.
Тут и другие соседи вылезли - тоже с орехами. И треск в округе поднялся на целые сутки.
И стала Серая Луковка продолжать свою полезную жизнь.
А если вспоминала она о замужестве, то сразу вспоминала и о том, что все женихи - обманщики.
ГОЛЫЙ РЫЦАРЬ
моему сыну Илюше
Давным-давно жил на свете отважный рыцарь, сэр Майкл.
Почти половину своей замечательной жизни он провел в крестовых походах и совершил множество подвигов. Садиться за походный стол рядом со славным королем Ричардом-Львиное Сердце для него было привычным делом.
Привычным делом для него было и поражать в бою противников (всяких сарацин и прочих язычников), то есть попросту резать людей. Но на войне - как на войне, и, вообще, язык не повернется назвать сэра Майкла злодеем.
Превыше всего наш герой чтил рыцарский кодекс. И, естественно, все свои подвиги совершал во имя прекрасной дамы: в душе он хранил верность единственной - леди Джулии, а на груди, под кольчугой, - ее ленту. И хотя во время странствий рыцарь часто увлекался дамами разных лет и сословий, он всегда повторял про себя слова Робин Гуда: "Любовь моя, у них у всех было твое лицо!"
Это было правдой, потому что за долгие годы разлуки сэр Майкл забыл лицо леди Джулии и, пытаясь вспомнить милые черты, каждый раз представлял их по-иному.
Между тем время шло.
После очередного застолья преставился славный король Ричард. День ото дня болели старые раны, а могучая рука стала изменять в бою, и там, где раньше хватало одного удара верного меча, теперь требовалось по крайней мере два.
В общем, сэр Майкл устал от подвигов и странствий и подался домой - жениться на леди Джулии.
И вот он ехал и вспоминал великолепную красавицу, во имя которой тридцать лет назад на турнирах вышибал из седла соперников, а потом бросал их доспехи к ее ногам.
От восторга сэр Майкл запел:
О, Джулия!
Сказать могу ли я!
Поднять ли мне любовь свою?!
Я на ногах не устою!
Так распевал он на весь лес, когда стало темнеть, и вдруг оказалось, что дорога давно кончилась, а ветви деревьев вокруг сплетаются все гуще и гуще.
Пора было думать о ночлеге.
Волею Божьей очень скоро рыцарь увидел маленькую хибарку.
Перед дверью висело распятие. Над крышей вился дымок, а на мшистом пороге стоял отшельник с седой бородой до самой земли.
Отшельник поклонился и, молча, пригласил путника войти.
Так же, молча, старик снял с раскаленных углей котел с какой-то похлебкой и поставил перед гостем, а потом сделал на земляном полу из сухой травы постель.
"Немой, что ли? Или обет молчания? - подумал сэр Майкл. - Впрочем, не все ли равно, когда я спешу к моей Джулии?"
Он прочитал молитву и вмиг заснул.
Отшельник сидел в углу и улыбался.
Во сне рыцарь увидел мерцающий огонь светильников, бокалы с янтарным вином и почувствовал прохладу покрывал. Из кружевной завесы появились руки божественной Джулии и обняли его. Озаренное трепещущим светом, вплотную приблизилось милое лицо...
Если бы сэр Майкл спал не на полу, а на кровати, он бы, наверное, свалился с нее от счастья.
Но тут полезла какая-то дрянь: красные глаза размером с блюдце, невообразимые рога, скрипучая чешуя, серповидные когти. А дряннее всего были смрадное дыхание и пакостная слизь, капающая с клыков из огромной пасти.
Теперь бы сэр Майкл свалился с кровати от омерзения.
"Фу, какая гадость!" - сказал он и стал искать рукой свой верный меч, которого не было.
Тогда сэра Майкла что-то приподняло и шлепнуло.
От удара он проснулся.
Вокруг пели птицы, а над головой голубело небо.
Не было никакой хибарки, никакого отшельника. Не было и коня, и меча, и копья. Сам же рыцарь, абсолютно голый, сидел на верхушке дерева, название которого он затруднялся вспомнить.
Тогда сэр Майкл стал ругаться на всех языках, с которыми познакомился за долгие годы странствий. Больше всего досталось колдунам, магам и сарацинам.
Когда дошла очередь до ведьм, под ним сломался сук, и он упал на землю.
"О, Боже! - закричал голый рыцарь, когда смог подняться на колени. - О, Боже, за что ты так покарал меня. Мне не жаль коня и доспехов! Я не боюсь холода и голода! Даже меча мне не жаль! Но как я могу теперь возвратиться к леди Джулии! Теперь, когда меня, старого воина, провели, как мальчишку, ничтожные волшебники! Теперь, в таком виде! Я опозорил ее имя - имя прекраснейшей в Твоем мире!"
И сэр Майкл расплакался, как ребенок.
Плакал он часа три. А потом сказал:
"Я налагаю сам на себя епитимью. Я не выйду из этого леса до конца своих дней. О, моя Джулия, я люблю тебя!"
Сэр Майкл, благородный безумец, действительно не вышел из леса.
Но, может быть, он невольно спас свою любовь, не возвратясь к леди Джулии? Быть может, красавица давно забыла его, превратилась в толстую старуху и пилила целыми днями какого-нибудь мужа-герцога в каком-нибудь унылом замке.
То-то была бы встреча!
А может быть, она всегда помнила о верном рыцаре и сохранила для него свою красоту.
То-то была бы встреча!
Во всяком случае, умопомрачительная любовь сэра Майкла все равно осталась с ним, среди рощ и дубрав.
Говорят, до сих пор в том памятном лесу запоздалые путники пугаются воплей: "О, моя Джулия!!!"
ПЕРЕМЕНА ФАМИЛИИ
Жил да был Иван Горыныч.
Однажды сидел он на завалинке возле своего дворца и вздыхал от скуки. В это время пролетал мимо трехголовый Змей Царевич.
- Что, - говорит, - юноша вздыхаете?
- Скучно, - отвечает Иван Горыныч.
- Ну, я могу этому горю помочь. Хотите полетать? Покатаю.
- Конечно хочу. Только Вы огнем поменьше пыхайте.
Сел Иван Горыныч на спину Змея Царевича и полетели они над полями и лесами, городами и реками.
Весело было - ветер в ушах свистел, птицы в стороны шарахались, и легкость во всем ощущалась необыкновенная.
Летали, летали и попали в туман - ни зги не видно.
Ну и врезались в телеграфный столб да грохнулись на землю.
От этого в голове у Ивана Горыныча и трех головах Змея Царевича все перепуталось и стали они называть себя Иван Царевич и Змей Горыныч.
Так с тех пор и осталось.